Международный миротворческий контингент вооруженных сил покровительниц Крита - Великобритании, Италии, России и Франции - находился на острове Крит с весны 1897 г., где очередное восстание привело к обострению критского вопроса, так "что обе стороны желали оккупации для остановки беспорядков"¹.

Успешные реформы на Крите, выработанные международной финансово-административной комиссией, и проведенные под руководством верховного комиссара Крита А. Заимиса, подготовили почву для ухода иностранных войск с острова. Эвакуация более 1750 миротворцев, остававшихся на острове, началась в январе 1908 года². В обращении четырех держав в апреле 1908 г. говорилось, что они дали Криту автономию в 1899 г., расширили ее в 1906 г., а теперь жизнь вошла в нормальную колею и европейские войска могут покинуть Крит до 1 июля 1909 года³. Державы дали Георгу I благосклонные обещания по вопросу присоединения Крита, связывая это лишь с сохранением порядка на острове. Но уверения держав ненадолго успокоили греков, и политическое положение, как в Греции, так и особенно на о. Крит было взрывоопасным. Многие обозреватели в Европе отмечали, что появление у власти в Турции младотурок может изменить положение вещей на Крите⁴. И они не ошибались.

Генеральный консул России в Канее Б. Пелехин с беспокойством передавал, что большинство греческого населения острова связывало эти два события - младотурецкую революцию и вывод международного контингента с острова - как прекрасный повод для окончательного решения вопроса о присоединении острова к матери-Греции. 24 сентября (7 октября) 1908 г, как только Заимис отбыл в отпуск в Грецию, на острове произошел переворот. Население, все светские и духовные власти объявили о присоединении к греческому королевству, а Народное собрание (парламент) вотировало постановление о присоединении Крита к Греции, ссылаясь на окончательное решение болгарского вопроса, а также аннексию Боснии и Герцеговины Австро-Венгрией⁵. Затем критское правительство, милиция и жандармерия присягнули на верность греческому королю и греческой конституции. Народное собрание избрало новое правительство Крита, назвав его исполнительным комитетом, в который вошли лидеры ранее воюющих между собой

Соколовская Ольга Владимировна - кандидат исторических наук. Институт славяноведения РАН.

партий (председатель - Михелидакис и четыре члена - Венизелос, Пологеоргис, Логонадис и Петихакис).

Общий порыв к присоединению был в греческом народе "настолько дружен и искренен" что не желать присоединения на Крите - означало быть изменником. "Настолько глубоко и сильно захватила эта идея все умы, - писал прибывший на Крит в декабре 1908 г. новый генеральный консул в Канее А. Ф. Шебунин, - насколько она доминирует над всеми другими помыслами и расчетами видно ясно из того, как легко оно уничтожило все партийные счеты и преграды, слив в одну прочную группу предводителей оппозиции с вожаками прежней правительственной партии. Объединенные под именем исполнительного комитета бывшие непримиримые враги Михелидакис и Венизелос дружно делают общую работу и согласие их до сего времени ни в чем не нарушалось"⁶. От присяги королю эллинов воздержалось только мусульманское население острова, часть которых через несколько месяцев все же состояла на службе нового критского правительства⁷.

Российский посланник в Афинах Ю. Н. Щербачев 2(15) октября 1908 г. писал: "Трудно судить о степени влияния Афин на решение критян объявить о присоединении острова к Греции. Возможно, что эллинское правительство оказало некоторое воздействие (давление) на критских политических лидеров. Несомненно, во всяком случае, что верховный комиссар своевременно под благовидным предлогом удалился с Крита, осведомив греческое правительство о готовящемся перевороте. Справедливость заставляет, однако, признать, что со времени провозглашения на острове присоединения образ действий афинского кабинета не может подвергаться нареканиям". Такого же мнения о перевороте был и Шебунин. "Можно думать, - писал он, - что Заимис не чужд был идее переворота, подготовил его и накануне уехал с острова, чтобы своим присутствием не создавать ненужных осложнений... Возможно также, что это было совпадение, но очень удобное для критян"⁸. Конституционные события на Крите, как сообщал Шебунин, не отразились на общем положении острова, который соблюдал тишину. Формула "терпение и благоразумие", загипнотизировала общественное мнение, которое надеялось, что этим ускорит присоединение острова⁹. Эллинское правительство воздержалось от официального ответа критянам, несмотря на крайне невыгодное впечатление, которое произвело этим на общественное мнение внутри страны.

Щербачеву было известно из достоверных источников, что спокойствию на Крите державы были обязаны инструкциям, даваемым кабинетом Теотокиса критским вожакам из Афин, стремившихся сохранить добрые отношения с Портой, и заслужить благоволение великих держав. В целом им это удалось: во время переворота находившиеся на Крите международные войска бездействовали, а их руководители безмолвствовали. Великие державы объявили переворот незаконным, но никаких мер к возвращению прежнего устройства и власти верховного комиссара принято не было. Когда критская палата поручила управление островом, временно до передачи его в руки эллинских чиновников, исполнительному комитету, представители держав в Канеи получили разрешения сноситься с ним, но исключительно по административным делам. Это ограничение было тут же нарушено - суды стали действовать от имени греческого короля. Временное правительство Крита оказалось молчаливо признанным. При этом дом верховного комиссара в Канеи по-прежнему охранялся международным отрядом, указывая на временный характер его отсутствия¹⁰. Консульства великих держав принимали письма и почтовые посылки с критскими марками, на которых теперь черным штемпелем было припечатано: "Греция" или "Греческое королевство". Турецкое правительство пыталось протестовать против новых почтовых знаков, но безрезультатно.

В связи с событиями на острове греки надеялись, что великие державы сочтут возможным обратиться к критскому населению с прокламацией, в которой дадут обещание внести критский вопрос на обсуждение предполагаемой международной конференции по пересмотру Берлинского договора¹¹.

Министр иностранных дел Греции Бальтаджи обещал Щербачеву, что в этом случае эллинскому правительству удалось бы побудить население острова терпеливо выжидать решения конференции. Он предупреждал державы, что, как только критяне убедятся в незавершенности вопроса, "они немедленно ответят на это внушительными демонстрациями, за которыми не преминут последовать серьезные беспорядки", а Греция "не в силах будет сдерживать народное неудовольствие..."¹².

В это время в Пирее скопилось более 1000 повстанцев, готовых в любую минуту отплыть обратно на Крит. Российский посланник считал необходимым прислушаться к этому мнению: "Фактически после новейших событий на Крите (переворота 24 сентября. - О. С.) о важности которых императорское министерство, конечно, осведомлено управляющим Российским консульством в Канеи, возврат к прежнему положению вещей едва ли мыслим без применения к критянам и вероятно к Греции самых решительных мер принудительного характера". По мнению Щербачева, при пересмотре Берлинского трактата едва ли удастся избежать упоминания Крита: для Турции критский вопрос, несомненно, утратил уже практическое значение, и если оттоманское правительство согласится на обсуждение вопроса о Болгарии, Боснии и Герцеговины, то трудно предположить, чтобы оно могло отказать в том же относительно Крита. Поставив критский вопрос на конференции, полагал Щербачев, императорскому правительству и прочим державам, быть может, удалось бы покончить с одним из наиболее назревших вопросов на Ближнем Востоке и освободиться от связанных с ним забот и весьма значительных материальных жертв¹³. Но посланнику Греции в Петербурге императорское правительство сообщило, что, давая свое согласие отозвать войска с Крита "в виду единодушного мнения консулов четырех держав о полном успокоении и замирении острова", "вовсе не имело в виду изменение существующего положения Крита"¹⁴. Затем просьба греков была обращена к Франции, которая всегда весьма сочувственно относилась к интересам Греции, а теперь особенно, поскольку во главе правительства был искренний эллинофил Ж. Клемансо¹⁵. Председатель турецкого парламента Ахмет Риза Бей выразил удивление позицией Франции и Клемансо. При этом французскому послу была выражена угроза турецкой мести, например, в финансовых вопросах - снижение влияния Оттоманского банка, где Франция преобладала и усиление английского влияния¹⁶.

В конце концов 15(28) октября великие державы передали афинскому МИДу в форме частных писем содержание текста декларации консулов в Канеи о благожелательном отношении держав к коренному критскому вопросу, в которой обещали обсудить со всеми заинтересованными державами и с Турцией критский вопрос. 17(30) октября Пелехин передавал, что заявлением держав произвело на Крите очень хорошее впечатление и вселило надежду, что "при наличии благожелательности держав критский вопрос будет решен без промедления". На следующий день в четырех консульствах были получены торжественные ноты исполнительного комитета, выражавшие державам-покровительницам глубокую благодарность. Исполнительный комитет опубликовал воззвание к народу Крита, в котором сочувственно отнесся к заявлению держав и призвал народ хранить спокойствие и дружественные отношения к мусульманскому населению. Порядок на Крите, к радости держав, нарушен не был¹⁷.

Тем не менее, как писал в декабре 1908 г. Шебунин, позиция держав-покровительниц по отношению к создавшемуся на Крите порядку вещей в результате сентябрьского переворота выглядела в глазах греков как "молчаливое признание свершившегося факта". "Можно сказать, - писал он, - критский вопрос здесь больше не существует, а есть только ожидание узаконения решений... Никто не сомневается, что это - присоединение к Греции, что, по общему мнению, является единственным способом разрешения критской проблемы... Вопрос стоит только, когда именно оно будет во всеуслышание провозглашено"¹⁸.

Со стороны критских мусульман, писал Шебунин, которые также ощущали близость присоединения, слышны были лишь "робкие мирные протесты и неловкие жалобы на несправедливость христианского большинства, которые, как всегда, носили голословный характер".

Автономный Крит поначалу с уважением отнесся к революции в Турции и был уверен, что младотурки покончат со всякой атрибутикой оттоманского сюзеренитета¹⁹. Но произошедшие вскоре события не оправдали ожиданий.

Последний этап эвакуации международных войск в 1909 г. совпал с резким обострением критского вопроса, и чуть было не привел к новой греко-турецкой войне. 1 февраля 1909 г. английский журналист и знаток Балкан Е. Диллон писал о международном положении на Ближнем Востоке в "Дейли телеграф": "Хотя видны просветы на Балканах, но нависшие тучи еще не рассеялись". По мнению Б. А. Татищева, не трудно было предвидеть, "что в недалеком будущем критский вопрос вновь вступит в острый фазис"²⁰. Посол России в Турции А. И. Нелидов передавал: В Стамбуле огромный митинг, созванный с целью протеста против возможной уступки Крита Греции. Через два дня состоялся новый митинг в Стамбуле на площади возле мечети Султана Ахмата, на котором были уже десятки тысяч митингующих, причем в митингах, как сообщал посол, приняли участие почти все народности, населявшие Турцию - албанцы, курды, черкесы, армяне, арабы и т.д. В одной из речей говорилось, что "сотни тысяч оттоманов пожертвовали жизнью ради сохранения турецкого правления на Крите. В числе присутствующих едва ли есть хоть один человек, не потерявший родственника в этой борьбе. ... Крит верен был покровительству четырех держав. Державы не должны допустить присоединения острова к другому государству. ... Да здравствует единодушие и братство оттоман. Отстоим наши права!". Председатель палаты Ахмет Риза поклялся, что парламент исполнит свой долг: протест вручили визирю. Киями-паша отвечал: "Присоединение Крита к Греции невозможно, критский вопрос не существует. Это вымыслы газет. Греция и сама понимает невозможность этого и необходимость сохранения дружественных отношений с Турцией". Турки Родоса также протестовали. "Ранее общественное мнение Турции не предавало такого значения критскому вопросу, как теперь", - доносил посол²¹.

В этот период Щербачев писал министру иностранных дел России А. П. Извольскому, что в международной политике Греция, как в отношении критского вопроса, так и Македонии, вела себя безукоризненно и самым чистосердечным образом стремилась воздействовать на критян, чтобы те сохраняли спокойствие и благоразумие. В афинской печати также постоянно появлялись статьи успокоительного содержания и перепечатывались целые столбцы из европейских газет с благожелательными в отношении критского вопроса советами. Щербачеву удалось откровенно побеседовать по критскому вопросу с турецким посланником Наби-беем, который доверительно "признал себя сторонником разрешения критского вопроса согласно вожделениям греков". Он подчеркнул, что "вообще о возможности возвращения Крита Турции в Константинополе никто серьезно не думает", а боятся лишь того, какое впечатление это произвело бы в мусульманском мире²². Наби-бей считал, что положение Греции осложнило то, что со времени объявления турецкой конституции, хотя греческое правительство вело себя в отношении перемен в Порте совершенно корректно, греческое население Оттоманской империи сумело, наоборот, как нельзя более, восстановить против себя турецкое общественное мнение. Греки в Турции стали действовать как в завоеванной стране; требования Вселенского патриарха-грека превзошли всякую меру, константинопольская греческая печать приняла невозможный тон, а греки находятся во враждебных отношениях с младотурками, которые "уже в силе". Такое поведение греков повлекло за собой цензуру для греческих газет в Турции, а турецкая печать начала кампанию против передачи Крита Греции. Оттоманские правительственные круги, побуждаемые некоторыми турецки-

ми государственными деятелями из бывших критских мусульман, были теперь также настроены против решения критского вопроса в пользу Греции. Таким образом, по мнению посланника, для пользы самих же греков необходимо было повременить с разрешением вопроса, хотя бы в течение нескольких месяцев. Выборы в афинскую палату, куда собирались направиться 18 критских депутатов, по мнению турецкого посланника, также нужно было бы отложить, по крайней мере, до декабря 1909 г., а к этому сроку решить критский вопрос окончательно. При этом он также сказал, что державы сами в достаточной мере не воздействуют сообща на Порту "из нежелания восстановить против себя младотурок". Так, во время поездки Фарида-паши во Францию Клемансо, видимо напуганный угрозами турок, заверил его, что Франция в критском вопросе "ни на чем настаивать не будет".

"В таких условиях, - писал Нелидов, - сохранение status quo и отсрочка отозвания отрядов явилась бы самым удобным решением, если бы не представляла опасность нарушить данное критянам слово и подорвать их доверие к Европе..." Греческий посланник в Петербурге Аргиропуло в феврале 1909 г. обратился к Извольскому с вопросом: "Не примет ли Россия, неизменная покровительница Греции, инициативы в деле окончательной постановки на очередь критского вопроса?" Русское правительство по многим соображениям предпочитало предоставить такую возможность какой-либо другой державе-покровительнице²³.

Успокоению греков и критян, по мнению Щербачева, особенно мешали два обстоятельства. Первое, случайное - окончание срока работы афинской палаты депутатов и неизбежность новых осенних выборов. Вот тогда-то вопрос о посылке в Афины критских депутатов примет острую форму и справиться с ним будет почти невозможно. Второе - греческое правительство не верит в серьезность принятого турецкой стороной угрожающего тона в отношении королевства. По твердому мнению греков, Турция поставлена будто бы в такое трудное финансовое положение (ей приходится тушить революцию дома, заботиться о поддержании порядка в провинциях), что воевать против Греции она не сможет. Двинься она против греков, так не только христианские, но и мусульманские народности - албанцы, арабы и другие - потянут в разные стороны и поставят Порту в безвыходное положение. Поэтому дальше бряцания оружием турки не пойдут.

Российский посланник пытался внушить Бальтаджи, что в случае войны с Грецией в Турции проснется мусульманский фанатизм и внутренние раздоры будут немедленно забыты, а сама война встретит повсюду в Турции сочувствие, как выход из униженного щекотливого положения после испытанных турками неудач в боснийско-герцеговинском и болгарском вопросах. Легкий успех, одержанный над Грецией, "блестяще восстановит кредит младотурецкого режима и надолго пригнет греческий элемент в Турции", - заключал Щербачев²⁴.

Шебунин донесением в МИД от 1(13) марта 1909 г. пытался довести до сведения руководства "представление о сложности дел на Крите и ненормальном политическом положении Крита" в результате "политики компромиссов, на которых зиждется все устройство бытия острова". Критяне считали, что Европа взяла на рассмотрение критский вопрос и уже вынесла решение. Решение это начало приводиться в исполнение в 1897 г., несмотря на то, что Турция все время противилась: на глазах критян турецкие войска были выведены с острова не добровольно, а прогнаны Европой. Тогда у Европы хватило твердости заставить Турцию уважать ее решение. Теперь критяне ищут в чем затруднение Европы? И, если не получат ответа, от них можно ожидать каких-нибудь рискованных решений, а правительство, чтобы не потерять доверие критян, вынуждено будет уйти, возникнет анархия и вновь придется брать управление в свои руки. Эта опасность исходит от слишком долгого неопределенного и выжидательного положения, созданного на Крите²⁵.

Вместе с тем, передача Крита Греции все затягивалась: англичане считали необходимым до вывода международных войск прийти к соглашению с

Портой по критскому вопросу; Франция возражала, а Россия оставалась единственной державой, выступавшей с успокоительными уверениями Греции и Крита²⁶. В связи с тем, что державы решили не ставить критский вопрос на обсуждение на международной конференции, на греческого короля Георга I посыпались упреки в парламенте и в афинской печати. Положение, по словам короля, могло стать "трагическим" особенно для греческой династии, поскольку теперь и армия была на грани восстания, которое собиралась возглавить организация молодых офицеров, наподобие младотурок - "Военная лига"²⁷.

Это побудило греческого короля предпринять поездку в Париж, где готов был план урегулирования критских дел. В то же время премьер-министр Греции Теотокис, напротив, говорил французскому послу о том, что греки не настаивают на окончательном решении, но хотели бы иметь положительный ответ держав. Покровительницы успокаивали короля, прося "пока хранить относительно этого вопроса молчание, дабы использовать спокойно результаты переворота", соблюдать строжайший порядок на Крите, чтобы не помешать ходу эвакуации, которая сама создавала новое положение на острове²⁸.

В конце марта 1909 г. Турция, обеспокоенная выводом международных войск с острова, отозвалась нотой протеста и требовала уважать турецкие флаги... Через своего посла в Лондоне Порта обратилась к державам с просьбой отложить эвакуацию с Крита, что неизбежно нарушит status quo на острове и вызовет волну насилия над мусульманами²⁹. На все протесты Турции по поводу вывода войск английское правительство отвечало, что содержание отрядов более 10 лет на Крите стоило державам-покровительницам крупных сумм, при этом они еще в 1906 г. обещали отозвать отряды в июле 1909 г., если к этому времени на Крите будет организована жандармерия и милиция, и будет господствовать порядок. Ныне все условия выполнены и эвакуация должна состояться. Если Турция желает сделать какое-либо предложение державам, еще есть время³⁰. На запрос турецкого посла в Риме ему сообщали, что необходимые суммы в бюджет 1909 - 1910 гг. не вписаны, и поэтому оставшаяся часть итальянских отрядов покинет остров до 1 июля 1909 года³¹.

Достаточно оригинально решался вопрос об эвакуации английских войск. Отряд в Кандии возобновил с местными поставщиками договоры еще на год, чем вызвали тревогу у греков; англичане приступили к укреплению казарм в Суде, выписав из Мальты инженеров и рабочих; начали ремонтировать бывшие французские казармы; предпринимались попытки арендовать помещения в домах в Суде, Халепе, Канеи; оборудовали госпиталь с военными врачами. "Трудно допустить, что все это делается лишь для приема их на два месяца", - писал Шебунин³².

Обсуждение вопроса о выводе войск в европейских парламентах принесло немало разочарований критянам, которые, соблюдая обещанное спокойствие, надеялись на твердое решение держав по критскому вопросу, фактически признавших переворот от 24 сентября (присяга королю эллинов, замена критских гербов и флагов греческими и т.д.) Критяне и помыслить не могли, что у великих держав начнутся колебания. Сначала в английской палате появилась тенденция свести критский вопрос к частичной эвакуации. В статьях "Таймс" появилось мнение - передать критский вопрос на решение между Грецией и Турцией. Выступление сэра Э. Грея отчасти сгладило тяжелое впечатление, но выхода из тупика, созданного несовместимыми обещаниями англичан и Турции, и Криту указано не было. Изменился тон французской и итальянской прессы, которая ранее была филэллинской, теперь шла констатация, что решить критский вопрос, чтобы и Греция, и Турция были одинаково довольны - невозможно³³.

Российский консул писал с Крита, что обнаружилась и другая сторона вопроса, еще более "чреватая серьезными последствиями". Младотурецкое правительство успело своими настойчивыми усилиями добиться того, что "критский вопрос об освобождении страны с многочисленным христианс-

ким населением понимался теперь в Европе лишь как одно из проявлений борьбы свободолюбивой части населения Турецкой империи с гнетом хамидовского режима"³⁴. Очевидно, замена на троне османов Абдул-Хамида II либералом Решадом V должна была вызвать сомнение в целесообразности отделения Крита от Турции, начавшей новую эру существования под знаменем "свободы и прогресса"³⁵.

Критяне в ответ писали, что помнят, с кем они резались сотни лет, кто избивал их жен и детей, жег дома и вырубал оливковые рощи, что они не могут этого забыть... Критяне говорили, что они боролись не с султаном Абдул-Хамидом, не с турецким правительством, а с турецкими народами, с мусульманами, с теми мусульманами, которые не далее, как на днях дали о себе знать христианству Аданской и Мерсийской резней. Если в Европе видят полное перерождение и обновление Турции, то христиане такого доверия не питают. "За 12 лет управления Критом Европа забыла историю происхождения критского вопроса, и дело освобождения сотен тысяч христиан из-под мусульманского ига обращается ей в главную заботу о никем не угрожаемых мусульманах острова, составляющих едва десятую часть всего его населения", - писал с сочувствием российский консул в Канеи. В свою очередь, Извольский сообщал послам о необходимости "в настоящую тревожную минуту и в ближайшее время просить греческое правительство не возбуждать критский вопрос". Он настаивал на необходимости полной общности действий всех великих держав³⁶.

На очередном совещании четырех генеральных консулов в Риме обсуждались поправки к сообщению держав об окончательной эвакуации войск. Англичане хотели оставить часть войск в Суде, но остальные державы посчитали, что это находится в полном противоречии с образом их действий и отказались ее упоминать. Франция и Италия считали, что Англии была выгодна анархия на острове, поскольку она хотела "оставить за собой право действовать на свой страх и риск и, следовательно, использовать Крит в своих исключительных интересах"³⁷. Россия настаивала на упоминании гарантий держав как залог спокойствия. 25 марта 1909 г. на Крите был торжественно отмечен государственный греческий праздник День независимости Греции. Накануне консулы держав пытались призвать критское правительство к благоразумию³⁸.

Посол Турции в Риме Хаки-бей просил итальянское правительство опровергнуть факт присоединения Крита к Греции и подтвердить свое намерение содействовать охране прав Турции на Крит. В свою очередь, Греция просила итальянское правительство о содействии в критском вопросе, при этом она готова была взять на себя обязательства: уступить Турции в Архипелаге небольшой принадлежащей ей остров, который хорош для турецкой эскадры как опорный пункт; уплатить вознаграждение; заключить союзный договор и прекратить деятельность тайных греческих комитетов³⁹. Рим отказался передавать эти предложения, а турки сообщили ему, что ни в какие сделки по критскому вопросу вступать не собираются.

На свое обращение к берлинскому кабинету Порта получила через барона Маршалля ответ, что в качестве державы, дружественно расположенной к Турции, Германия не преминет оказать все зависящее от нее содействие.

В Лондоне турецкому послу было поручено передать английскому премьеру следующее: Турция окажет сопротивление даже силою и оставит Крит под властью турок, и что она надеется на благосклонность Великобритании.

В Афинах турецкому посланнику было передано следующее: в связи с тем, что консулы высказались за присоединение Крита к Греции, дайте понять афинскому кабинету в осторожных выражениях, что если греческое правительство решит воспользоваться таким решением консулов великих держав, Турция прибегнет к мобилизации как к средству защиты ее прав, то есть ее суверенитета над островом. Греческий МИД принял сообщение, но не взял на себя ответственность за свои действия, если державы встанут на их сторону и выскажутся в пользу присоединения острова к Греции. Греческий

король сообщил французскому посланнику, что если после эвакуации Крита вопрос не будет разрешен, он передаст трон наследнику, а также просит и других посланников передать державам его просьбу высказаться более определенно по критскому вопросу до эвакуации войск, что могло бы послужить основой для переговоров с Портой⁴⁰.

Нелидов передавал из Турции 9(22) мая 1909 г.: Удаление вызовет сильную тревогу и волнения в турецких правительственных и военных кругах. Турецкие патриоты заявляют в частных беседах, что в случае присоединения Крита к Греции, никакие кабинеты не в состоянии будут удержать турок от войны, если не предпринять энергичные меры для защиты национальных интересов и чести Турции. А военные, помнящие победы, одержанные турецкой армией над греческими войсками, высказываются, что никакие препятствия не удержат армию от нового вторжения в Грецию. На замечание посла Нелидова о том, что тогда другие балканские государства также ничто не удержит от нападения на ослабленную Турцию, они отвечали, что забота о чести выше жертв... "Не берусь судить, - писал Нелидов, - насколько у турок хватит такой решимости в последнюю минуту, но я довожу до императорского правительства, что слухи стали слишком частыми"⁴¹.

7(20) июня 1909 г. Шебунин доносил с Крита: "Угрозы официозной турецкой прессы возбуждают в христианах опасения возможной присылки к острову турецкой эскадры". Но сам консул не верил угрозам турок⁴². Греческая королева Ольга, жена Георга I, писала брату великому князю Константину Константиновичу в Россию: "У нас теперь критский вопрос осложняется, и, судя по газетам, обостряется; как будто Турция готовится к войне и слышать не хочет о присоединении Крита к Греции; бедный, многострадальный Крит! Что теперь сделают державы. Не отдавать же опять Крит Турции! Особенно после того, что магометане вырезали более 30 тысяч христиан в Малой Азии, в Адане и Мерсине; офицеры "Терца" писали, что они плавают среди трупов!!! Неужели можно было бы отдать этим фанатикам целый христианский остров!? Это был бы позор!!! Но политика такая сплошная пошлость, что, в сущности, все возможно!"⁴³.

Отзыв последних отрядов с Крита был назначен на 27 июля 1909 г. и державы понимали, что критяне немедленно ответят отправкой депутатов в афинский парламент, и советовали Греции воздержаться от их приема⁴⁴. Державы убедили критян снять все греческие флаги на острове. Турхан-паше от имени России сообщалось: "...Продолжение такой политики Порты, без сомнения, изменит отношение держав к критскому вопросу. Высоко ценя дружбу с Турцией, мы считаем своим долгом предупредить ее о весьма вероятных последствиях ее образа действий и надеемся, что она проявит в настоящих событиях примирительность и справедливость, прекратив гонения на турецких греков, и перестанет искать в критском вопросе лишь предлог для ничем не оправданного нападения на Грецию"⁴⁵. Угроза военных действий со стороны Турции в связи с окончательным удалением с острова Крит иностранных войск путем дипломатического воздействия была отведена.

Накануне оставления Крита европейскими отрядами 30 июня (13 июля) 1909 г. была опубликована Торжественная нота России, Англии, Италии и Франции по критскому вопросу, переданная временному правительству Крита, а идентичные ноты в тот же день - Порте и Греции. Нота была вручена турецкому министру иностранных дел Рифаат-паше, который ограничился замечанием, что Турция встречает заявление четырех держав с чувством прискорбия, но что официальный ответ будет дан им через несколько дней. 14(27) июля 1909 г. Чарыков сообщал из Буюкдере: "Великий визирь, посетивший меня сегодня, сообщил, что в критском вопросе наступил перелом в мирном смысле". Он приказал прекратить военные приготовления, которые производились в крупных размерах на греческой границе. Тем временем митинги протеста против передачи Крита Греции, устраиваемые младотурками, продолжались: правительство и Европа подвергались резким нападкам, а толпы со знаменами "Крит или смерть" шагали по улицам Салоник.

Однако "партия мира" в младотурецкой среде в Турции одерживала верх над "партией войны"⁴⁶. Турки поняли готовность держав воспротивиться даже вооруженной силой.

В Афинах также осознали опасность вызывающего поведения против турок. Только осторожная политика, по мнению Теотокиса, могла оказаться полезной. Афинский кабинет удовольствовался сохранением status quo в критском вопросе⁴⁷. Шербачев сообщал из Афин в МИД России о том, что новый премьер Раллис "самолюбиво передал... критскому правительству совет подчиниться в настоящее время указанию держав о спуске новых флагов, "чтобы избежать новой оккупации острова"". Вскоре российский генеральный консул с Крита писал, что исполнительный комитет полон решимости поддержать порядок на острове, не создавая повода для вмешательства Турции или Греции⁴⁸. Венизелос подал в отставку.

10(23) июля 1909 г. Извольский передал послам текст идентичной инструкции командирам стационеров⁴⁹, выработанный императорским правительством и одобренный Францией, Италией и Англией. Крейсер 1-го ранга "Олег" был назначен русским стационером в критские воды. В его задачи входило "поддержание спокойствия на острове и возможное предохранение его от внутренних смут и внешнего воздействия... Принятие в этих видах возможно мягких мер и обращение к военной силе лишь в случае совершенно неизбежной необходимости... Возможно меньшее вмешательство во внутренние дела острова... Установление согласного и дружного взаимодействия консулов и командиров стационеров в видах поддержания принципа солидарности четырех держав"⁵⁰.

Уходили с острова международные сухопутные силы четырех великих держав-покровительниц - Великобритании, Италии, России и Франции - так же дружно, как и пришли. Миротворческие силы принесли на Крит мир, суверенитет и уверенность, что остров, оставшийся в лоне христианства, постепенно станет неотъемлемой частью Греции, что и случилось спустя четыре года.

Примечания

1. Российский государственный архив Военно-морского флота (РГА ВМФ), ф. 417, оп. 1, д. 1083, л. 354, 357 - 358.

2. Исторический архив Крита (ИАК), д. 15, л. 18.

3. CHESTER S. Life of Venizelos. London. 1921, р. 124.

4. Архив внешней политики Российской империи (АВПРИ), ф. Политархив, д. 2502, л. 287, 291, 294об., 309, 321, 326об.

5. 6(19) августа 1908 г. совещание министров Австро-Венгрии приняло решение об аннексии Боснии и Герцеговины, причем это событие должно было совпасть с объявлением независимости Болгарии (см.: Россия и черноморские проливы (XVIII-XX столетия). М. 1999, с. 261 - 263).

6. АВПРИ, ф. Миссия в Афинах, д. 1444, л. 156об.

7. Там же, д. 1480, л. 878об.

8. Там же, д. 1444, л. 27 - 27об.

9. Там же, д. 1480, л. 831.

10. Там же, л. 877 - 878.

11. Там же, д. 1444, л. 28.

12. Там же, ф. Политархив, д. 2502, л. 284, 293, 306, 308, 311.

13. Там же, ф. Миссия в Афинах, д. 1444, л. 28об. -29.

14. Там же, л. ПО.

15. Там же, ф. Политархив, д. 5325, л. 1.

16. Там же, ф. Миссия в Афинах, д. 1444, л. 148 - 148об.

17. Там же, л. 48, 54.

18. Там же, л. 155.

19. FOSTER E.S. A Short History of Modern Greece. 1821 - 1940. London. 1940, р. 43 - 44.

20. АВПРИ, ф. Миссия в Афинах, д. 1480, л. 6.

21. Там же, л. 902 - 902об.

22. Там же, ф. Политархив, д. 323, л. 78об., 84 - 85.

23. Там же, л. 84об; д. 2502, л. 272, 287, 290, 295, 305.

24. Там же, д. 323, л. 79.

25. Там же, ф. Миссия в Афинах, д. 1480, л. 791, 877.

26. Там же, л. 851.

27. См.: Балканские исследования. М. 1994. Т. 12.

28. АВПРИ, ф. Миссия в Афинах, д. 1480, л. 868, 872.

29. Там же, д. 144, л. 116, 118.

30. Там же, д. 1480, л. 860.

31. Там же, л. 859.

32. Там же, л. 835.

33. Там же, л. 790.

34. Там же, л. 790 - 790об.

35. Там же, л. 790об.

36. Там же, л. 791, 863.

37. Там же, л. 783.

38. Там же, л. 870.

39. Там же, л. 803 - 804.

40. Там же, л. 806.

41. Там же, л. 806, 819, 824.

42. Там же, л. 767.

43. Государственный архив Российской Федерации, ф. 660, оп. 2, д. 238, л. 22.

44. АВПРИ, ф. Миссия в Афинах, д. 1480, л. 811.

45. Там же, л. 496, 545.

46. Там же, л. 436, 438, 562.

47. Там же, л. 739.

48. Там же, л. 414, 447.

49. Стационер - корабль (судно), постоянно находящийся на стоянке (на станции) в иностранном порту.

50. АВПРИ, ф. Миссия в Афинах, д. 1480, л. 572.

Публикатор:

Постоянная ссылка для научных работ (для цитирования):

Найденный поисковым роботом источник:

Автор(ы) публикации - О. В. Соколовская:

Комментарии: