От внимания современной науки полностью ускользнул тот факт, что основой норманистских концепций явились мифы античных писателей о гипербореях в переложении шведских историков XVI-XVII вв., стремящихся доказать, что Гиперборея находилась на территории современной Швеции, а под именем гипербореев выступали прямые предки шведов, которые благодаря этому должны рассматриваться и как вдохновители древнегреческой цивилизации, и как основоположники Руси. Прошло мимо внимания отечественных ученых и то влияние, которое оказали французские философы-просветители в деле укоренения шведской утопической "гипербореады".

В работах В. В. Фомина впервые в современной исторической науке представлена концепция, в которой опровергается укоренившаяся в науке мысль о Г. З. Байере как родоначальнике норманизма и рассматривается вопрос о его предшественниках. Историк показывает, что истоки норманизма уводят нас в Смутное время и что купелью его была не Германия XVIII в. и "....."немецкий патриотизм", свысока взиравший на "варварскую Русь"....", а Швеция XVI-XVII вв. и политическая мысль шведских придворных кругов, связанных с завоевательной политикой Швеции того периода. Одним из представителей этих кругов был дипломат и историк-любитель П. Петрей¹. Его сочинение "История о великом княжестве Московском", опубликованное в 1614 - 1615 гг. на шведском языке в Стокгольме, а в 1620 г. - на немецком языке в Лейпциге характеризуется как первый камень в фундаменте норманизма. В шведской версии этой работы, в рамках рассказа о первых русских правителях, впервые в историографии была высказана мысль о том, что варяги русских летописей были выходцами из Швеции.

В науке долго циркулировала мысль о том, что якобы на переговорах в Выборге 28 августа 1613 г. новгородские послы сами заявили о том, что когда-то у них был князь шведского происхождения, по имени Рюрик. В официальном отчете шведской делегации о переговорах в Выборге, хранящемся в Государственном архиве Швеции, имеется запись о том, что руководитель новгородского посольства архимандрит Киприан отметил, что "новгородцы по летописям могут доказать, что был у них великий князь из Швеции по имени Рюрик..."². Со временем обнаружилось, что "речь" Киприана - подлог, который совершили сановники Густава II Адольфа, сфальсифицировав часть данных в отчете о переговорах шведов и новгородцев и добавив от себя

Грот Лидия Павловна - кандидат исторических наук. Лулио (Швеция).

фразу о том, что был в Новгороде "великий князь из Швеции по имени Рюрик". Из сличения протокола с неофициальными записями, которые также велись при встрече в Выборге и сохранились в Государственном архиве Швеции, выяснилось, что архимандрит Киприан сказал, что был у новгородцев великий князь по имени Родорикус, родом из Римской империи, подчеркивая таким образом древнее родословие новгородских князей³.

Каким образом одна и та же фантазия почти одновременно поразила умы шведского дипломата и высокопоставленных чиновников шведского королевского двора? Чей замысел и влияние послужили оправданием рискованной мысли отредактировать официальный документ? Протокол переговоров стал тем важным источником, на который потом ссылались многие шведские историки, уверяя, что сами новгородцы якобы "помнили" о князе Рюрике "родом из Швеции".

Скрытым источником для подобных действий могли послужить мифы о гипербореях, которые оказались в поле зрения общественной мысли Западной Европы благодаря вспыхнувшему интересу к работам античных авторов. Мифами о гипербореях заинтересовался первый шведский языковед и собиратель памятников рунического письма Ю. Буре. Его внимание привлекло сочинение нидерландского географа И. Горопиуса "Origines Antwerpianae", опубликованное в 1569 году. В нем Горопиус рассуждал о происхождении народа кимвров, с которым он связывал основание Антверпена, и отстаивал мысль о том, что античные мифы о гипербореях описывают на самом деле историческое прошлое кимров - величайшего европейского народа древности, который под именем гипербореев обогатил как древнегреческую, так и древнеримскую цивилизации⁴.

Существувет множество свидетельств тому, что увлечение Буре гипербореями и его трактовка гиперборейских мифов быстро получила известность в шведском обществе. Буре был весьма влиятельной фигурой как в придворных, так и в ученых кругах Швеции. Рано начав свою придворную службу, он добился высокого положения при Карле IX и был назначен учителем к наследнику престола Густаву Адольфу, который на всю жизнь сохранил к Буре уважение и приязнь и, став шведским королем, осыпал его милостями и почетными должностями. Буре увлекался историей письменности и литературы, был инициатором перевода на шведский язык исландских саг, а также отметил себя другими заслугами на поприще шведской словесности⁵. Он был настоящим властителем дум и духовным метром для образованных слоев шведского общества.

Под идейным влиянием Буре мифами о гипербореях стал заниматься младший современник Буре и его большой почитатель, шведский философ и поэт Георг Штэрнъельм⁶. После смерти Штэрнъельма был издан его трактат о гипербореях под названием "De Hyperboreis Dissertatio", где обосновывалась идея о том, что Скандинавский полуостров - это страна гипербореев, описанная в древнегреческих мифах, а гипербореи, от которых древние греки получили своих самых древних богов - это свеи, и следовательно, древнегреческие культы - скандинавского происхождения, а храм Аполлона - это упсальский храм свеев. В трактате Г. Штэрнъельма идеи Буре получили дальнейшее развитие. Продолжая его рассуждения о культе Аполлона у гипербореев, Штэрнъельм утверждал, что Аполлон - это Один, а его сын Ньёрд - это Норд, имя которого греки перевели на греческий, как Борей; что географические наименования, встречающиеся в греческих мифах, являются искаженными скандинавскими, например, Еликсия (Эликсия) или остров гипербореев - это Helsingor или Heligsond в Западной Норвегии; что имена гипербореев - это скандинавские имена, например, гиперборейский мудрец Абарис из сказания, упоминаемого Геродотом, - это искаженное Ewart или Iwart и т.д.⁷.

Важно учитывать, что в описываемый период процесс духовного развития в Скандинавских странах был отмечен интенсивным осмыслением своих национальных корней. В это время начались поиски рукописей исландских саг, а также их перевод с последующей публикацией. Ученик Штэрнъельма

- Олаус Верелий, который в 1662 г. стал первым профессором в области изучения древностей при Упсальском университете, положил начало процессу использования текстов исландских саг для их сравнительного анализа с выводами своего учителя о скандинавском происхождении гипербореев. Верелий обнаружил в исландских сагах множество "доказательств" правильности тезиса своего учителя. С тех пор исландские саги используются как пробный камень для представления свидетельств скандинавского происхождения в самых разных контекстах. На основе изысканий Верелия был сделан вывод о том, что античные авторы, в частности, Диодор Сицилийский - это неоценимый источник для изучения древней шведской истории⁸.

Вполне естественно предположить, что именно Буре оказался идейным вдохновителем утопической "гипербореады", поразившей не только научную мысль Швеции XVII в., но и более широкие круги общества. В этой связи стоит обратить внимание на то, когда именно Юхан Буре стал работать с мифами о гипербореях и пришел к выводу о том, что гипербореи - это свеи. Ю. Нордстрэм приводит запись Буре, которую он оставил на первой странице рукописи: "Эта книга более всего способствовала тому, что я в 1613 г. узнал сокровенную истину, которая не открывалась до меня ни одному автору". Нордстрэм высказывает догадку, что начало работы над гиперборейскими мифами можно отнести к 1610 году⁹.

Итак, Буре занимался изучением гиперборейских мифов в период с 1610 по 1613 г., когда ему "открылась" истина о том, что свеи - это гипербореи, заложившие общие основы европейской культуры. А в 1614 - 1615 гг. дипломат П. Петрей публикует сочинение, где появляется мысль о родоначальнике древнерусской династии Рюрике как выходце из Швеции. Рассуждения Петрея об именах летописных князей напоминают рассуждения Штэрнъельма о древнегреческих именах как искаженных шведских. Например, согласно Штэрнъельму, гиперборейский мудрец Абарис - это искаженное шведское Эварт или Ивэрт. А согласно Петрею, имена древнерусских князей Рюрика, Трувора и Синеуса - это искаженные шведские имена Эрика, Сигге и Туре¹⁰. Влиянием и поддержкой Буре можно объяснить дерзость шведских сановников, "подправивших" отчет о переговорах. Резонанс от этого подлога получился существенный. "Сведения" из сфальсифицированного отчета стали постепенно распространяться в ученых кругах Европы. В 1671 г. королевский историограф Швеции Ю. Видекинд опубликовал работу "История десятилетней шведско-московитской войны" с описанием событий Смутного времени, где приводит слова архимандрита Киприана из подретушированного отчета с собственными комментариями: "Из древней истории видно, что за несколько сот лет до подчинения Новгорода господству Москвы его население с радостью приняло из Швеции князя Рюрика..."". Работа Видекинда вызывала доверие, так как придворный историограф имел доступ к королевскому архиву и использовал подлинные шведские архивные документы.

Со второго десятилетия XVII в. младшие коллеги Буре по изучению словесности начинают активно разрабатывать тему основоположничества свеев относительно древнегреческой культуры, почти дословно цитируя его записки. Практически синхронно с этим процессом официальными лицами шведского королевского двора, на фоне военного присутствия Швеции в Новгородской земле, начинает обнародоваться идея о свеях как родоначальниках русской династии.

Все мифотворческие линии слились воедино в творчестве шведского профессора медицины и писателя XVII в. О. Рудбека и в его основном произведении "Атлантида". С именем этого писателя связано особое явление в шведской историографии - "рудбекианизм", являющийся синонимом басноплетства в истории. Творчество Рудбека обычно связывают с готицизмом - модным в то время течением в западноевропейской историософии, уходившим истоками в раннее средневековье, но получившим особое развитие с XVI в. и прославлявшим великое прошлое готов как покорителей мира и предков всех германских народов. Колыбелью великого гото-германского

начала провозглашался юг Швеции или Геталандия. Развитие готицизма льстило шведскому самосознанию, однако невольным образом отодвигало в тень другого предка шведов, причем предка более именитого, по понятиям того времени, а именно - свеев, от которых вела свое происхождение королевская династия Швеции, да и само имя Швеция: Sverige, т.е. Svearike или Свейское королевство. Поэтому мысль Юхана Буре о гипербореях как свеях психологически была оправдана и вписывалась в контекст культурных исканий шведского общества. Получалось, что готы заложили Германию и германскую культуру, зато свеи, выступая под именем гипербореев, были вдохновителями древнегреческой цивилизации - фундамента общеевропейской культуры и основоположниками великих культур в Восточной Европе вплоть до древнерусской культуры и государственности. Именно этот двойной "расклад" и впитало в себя творчество Рудбека. Поэтому рудбекианизм не вполне адекватен готицизму, хотя и вобрал многие его черты. Именно "гипербореада" из наследия Рудбека сыграла наиболее деструктивную роль в развитии древнерусской истории.

Рудбек принадлежал к упсальскому кружку ученых, лично знал О. Верелия и разделял его взгляды и на скандинавское происхождение гипербореев, и на отождествление страны гипербореев со Скандинавией, поэтому в "Атлантиде" Рудбека красной нитью проходила идея основоположничества шведов во все времена и для всех народов, а Швеция представлялась колыбелью общеевропейской науки и культуры, в том числе, древнегреческой и древнеримской, а также - древнерусской¹².

В "Атлантиде" Рудбек проповедует мысль о том, что за именами многих народов и названий стран у античных авторов скрывались прямые предки шведов и Швеция в древности. Поэтому он отождествляет со Швецией как Платоновскую Атлантиду, так и, вслед за Буре и его учениками и последователями, - остров гипербореев. При этом Рудбек, опираясь на сочинения Диодора Сицилийского и его рассказ о потомках Борея, которые правят у гипербореев, уверяет, что имя Борея можно обнаружить среди предков шведских конунгов. Так, один из них носил имя Поре/Боре (Pore/Bore), которое греки произносили как Борей. От него и пошло выражение "род Борея". Свои доказательства Рудбек строит на филологических рассуждениях, которые напоминают "филологический метод", бытующий и в современной науке.

Эту же "филологию" использует Рюдбек и для доказательства того, что другие топонимы из греческих мифов - также скандинавского происхождения. Так же, как имя свеев "наклеивалось" Рудбеком на имя гипербореев в древнегреческих мифах, подставлялось оно и в контекст русской истории: толкуя на свой лад Геродота, Рудбек пишет, что шведы - скифы покоряли славян, обращали их в рабство и были властителями над ними. Согласно Рудбеку, при жизни Александра Македонского Один и его потомки властвовали над большинством земель вокруг Черного моря, а потом власть перешла к готско-шведскому королю Германариху. Уже тогда "шведские волки" беспрепятственно бороздили как Балтийское, так и Черное и Средиземное моря вплоть до Спарты и обратно¹³.

Именно к Рудбеку восходят многие постулируемые ныне последователями норманизма идеи, в частности, толкование проблемы происхождения имени варягов, связываемое традиционно с Г. З. Байером, который стремясь доказать шведское происхождение варягов, утверждал, что "...Скандия от некоторых называется Вергион и что оное значит остров волков, ...что в древнем языке не всегда значит волка, но разбойника и неприятеля. ...Скандинавцы бо почти в беспрестанном морском разбое упражнялись, от чего варгами и отечество их Варгион, или Варггем, могло называться"¹⁴.

Что же касается "причуд фантазии" Рудбека относительно варягов и других сюжетов древнерусской истории, то они были перевезены в Россию Байером и представлены как новейшие достижения. В его время даже самые выдающиеся западноевропейские мыслители увлекались рудбекианизмом и готицизмом, то есть были подвержены сильному влиянию явных исторических утопий.

Крупными апологетами готицизма являлись шведские историки XVI в. Ю. Магнус и О. Магнус, в произведениях которых мысль о превосходстве германцев в европейской истории увязывалась с образом Швеции как прародины готов и с обоснованием готского происхождения шведских королей, а также описанием их деяний на протяжении тысячелетий, рассказами об их победоносных завоевательных походах.

В рамках готицизма понятия "готское" и "германское" постепенно слились в одно целое. В какой-то период к ним добавился и третий синоним - "норманское", из чего постепенно сложился историографический штамп: "готский период" в европейской истории стал равнозначен "норманскому периоду". Этим мы обязаны шведскому готицизму, а конкретно - работам шведского религиозного деятеля О. Петри, который впервые в шведской историографии затронул тему викингских походов. Петри стал утверждать, что в иностранных хрониках упоминаются часто normannorum или nordmen и что совершенно очевидно, что эти "nordmen" могли происходить только из трех скандинавских стран¹⁵.

Идеи шведского готицизма использовались представителями общеевропейского готицизма, прежде всего, немецкого и английского. Сначала ведущая посредническая роль принадлежала немецкоязычной литературе. Но затем идеи готицизма получили большую популярность и в Англии XVI-XVII вв., где в произведениях по английской истории стали циркулировать идеи шведских авторов о готах - выходцах из Скандинавии, а также рассуждения о том, что все германские народы имеют готское происхождение, что англосаксы по своему происхождению родственны древним германцам, что саксы - ветвь готской нации. Совершенно естественно, что "Атлантида" Рудбека была встречена в Англии этого периода с энтузиазмом¹⁶.

Популярность Рудбека в Англии не прошла мимо внимания и французских просветителей, особенно Ш. Л. Монтескье. В своей работе "О духе законов" он писал о Рудбеке в самых лесных тонах¹⁷. Норвежский историк Й. П. Нильсен обратил внимание на то, что именно у "...Монтескье мы находим идею о скандинавах как родоначальниках монархии"¹⁸. Аналогичные идеи встречаем у Вольтера в его "Истории Карла XII"¹⁹.

Когда Байер в 1735 г. публиковал свою статью "О варягах", слава "Атлантиды" Рудбека держалась в зените, а сам Рудбек был воспет первейшими авторитетами и властителями дум западноевропейской общественной мысли. Байер сформировался на идеях рудбекианизма. Когда он в 1726 г. прибыл в Санкт-Петербург, ему уже заранее все было известно о началах русской истории: мифы о гипербореях, около столетия тому назад "подклеенные" к шведской истории, породили теоретическую базу, сомневаться в респектабельности которой считалось безнадежной отсталостью. Было твердо заучено, что летописные варяги - это скандинавские волки, а волки посредством простого литературного фантазирования легко превращались в скандинавов - разбойников. Опираясь на готицизм и рудбекианизм, Байеру было уже нетрудно увидеть в Вертинских анналах - источнике, который он впервые и ввел в научный оборот - неопровержимое доказательство правоты тех теорий, на которых он был воспитан. Рассказ из Вертинских анналов о посольстве византийского императора Феофила к франкскому императору Людовику I в 839 г., о нахождении в рамках этого посольства представителей народа "рос" (Rhos) и их упоминании своего правителя, носящего титул хакана (Chacanus), а также о выяснении того, что они из рода Sueonum, вошел в науку в байеровской трактовке, согласно которой "eos gentis esse Sueonum" следует понимать как "от поколения шведы были"²⁰. Это явилось грубейшей модернизацией источника: ни шведов, ни шведского народа в IX в. не существовало. На территории нынешней Швеции того периода имелись конунгство свеев и конунгство гетов. Соответственно, единственно, с кем gentis Sueonum можно было бы связать на Скандинавском полуострове, это со свеями, но тогда на пути рассуждений вставала бы Повесть временных лет (ПВЛ), где оговаривалось, что свеи в регионе Балтийского моря являются другим

народом относительно варягов - руси. Из этого следовал бы закономерный вывод о том, что свеоны из Вертинских анналов и свеи из Свеярике - два разных народа со сходным именем. Феномен, в науке известный: этнонимы кочуют как и люди, которые, переселяясь, берут с собой имена предков и называют ими новые земли и новые, по существу, народы.

"Находка" в Вертинских анналах явилась тем решающим аргументом для Байера, опираясь на который, он стал огульно отрицать все источники, противоречившие его концепции "народ Rhos - от поколения шведы были". В угоду этому "открытию" и были ошельмованы, например, немецкие составители генеалогий - они показывали происхождение Рюрика из Вагрии. Вертинские анналы было его открытием, поэтому Байер объявил войну любому Рюрику, который не был "от поколения шведов". Байер тогда не знал, что за почти трехсотлетний период ни одного Рюрика "от поколения шведов" найти так и не удастся. Его позиция получила "теоретическую" поддержку со стороны идейных течений эпохи Просвещения, в частности, теории Общественного договора, в рамках которой стали отрицаться институты наследственных правителей в ранние периоды истории, и рудбекианизм со всем грузом "причуд фантазии" законсервировался в российской исторической мысли.

Рассмотрение мифотворчества шведских литераторов и политических деятелей XVI-XVII вв. обнаруживает явную связь между их утопическими реконструкциями великого прошлого предков шведов и концепциями современного норманизма, гносеологией которого являются, по существу, мифы о гипербореях, перелицованные учениками и последователями Буре под древнюю историю Швеции.

Какие доказательства для своей "гипербореады" видели шведские писатели XVI-XVII вв.? В первую очередь, это были личные имена, этнонимы и географические названия, этимология которых выводилась из шведского языка.

Какими аргументами оперируют современные норманисты для поддержания своей теории? Утверждениями о шведской (иногда, некоей общескандинавской) этимологии древнерусских княжеских имен и древнешведском происхождении имени Руси и русов. Научное содержание рассуждений норманистов о происхождении имени Русь от древних шведских названий Рослагена посредством трансформации этого названия через финское Руотси совершенно эквивалентно производству Рудбеком древнегреческого названия Гипербореи от древнешведского Острова высокородных (или гипербореев).

Свидетельством утопической природы норманизма служит неспособность сторонников этих взглядов выйти из орбиты аргументов XVI-XVII веков. Идеи рудбекианизма об исходно скандинавском происхождении древнегреческих культов, в частности культа Аполлона, - ближайшие "родственники" предпринимавшихся в рамках норманизма попыток отождествить культы Перуна и Волоса с культами Тора и Одина (или по крайней мере, доказать наличие последних на Руси). Стремление рудбекианизма увидеть в древнегреческих источниках от Геродота до Диодора Сицилийского пересказывания древнешведской устной традиции легко проецируется на известные версии о происхождении ПВЛ из древнешведского дружинного эпоса или из исландских саг и т.д.

Рудбекианизм никогда не получил бы, даже на короткое время, общеевропейскую популярность и признание, если бы не попал в струю такого влиятельного течения общественной мысли как готицизм, родившийся в полемике с антинемецкой пропагандой, вспыхнувшей в Италии в XVI в. как реакция на выступления теоретиков Реформации против римско-католической церкви. Под обстрел этой пропаганды попала и роль готов в истории, которая стала представляться в сугубо негативных тонах, как олицетворение всего грубого, варварского, разрушившего цитадель великой классической культуры - Рим²¹. Уже у Петрарки встречается характеристика последующего за античностью так называемого готского периода в истории как периода темноты и беспросветности²². В этой среде и стали расти историко-пропагандистские сочинения ответного характера с прославлением готов и их деяний, с

отождествлением готов и германцев, с поисками готских корней в различных европейских странах. Исходно защитный характер этого направления придал защитникам германо-готского начала ореол несправедливо гонимого страдальца. Апофеозом готицизма и рудбекианизма в первой половине XVIII в. стали работы Монтескье и Вольтера. Это важно иметь в виду, чтобы понять, что ничего самостоятельного во взглядах Байера и считавших себя его последователями Миллера и Шлецера не было. Они перевезли в Россию модные новинки идейной жизни "большого света" Западной Европы.

Следует отметить, что готицизм стал не только питательной средой для рудбекианизма, но оказал и собственное влияние на взгляды норманистов.

Исторические концепции в традициях готицизма и рудбекианизма - безнадежный анахронизм. Их долгожительство в российской исторической науке - результат сложного переплетения ряда историософских утопий вкупе со спецификой общеисторического развития XIX-XX веков.

Примечания

1. ФОМИН В. В. Варяги и Варяжская Русь. К итогам дискуссии по варяжскому вопросу. М. 2005, с. 13 - 17.

2. Там же, с. 24.

3. Там же, с. 24, 52; LATVAKANGAS A. Riksgrundarna. Varjagproblemet i Sverige fren runinskrifter till enhetlig tolkning. Turku. 1995, s. 130.

4. NORDSTROM J. De yverbornes o. Stockholm. 1934, s. 111 - 112.

5. LATVAKANGAS A. Op. cit, s. 145.

6. Ibid., s. 140; SVENNUNG J. Zur Geschichte des Goticismus. Stockholm. 1967, s. 89.

7. NORDSTROM J. Op. cit., s. 121 - 122.

8. Ibid., s. 123 - 132.

9. Ibid., s. 183 - 184.

10. LATVAKANGAS A. Op. cit., s. 134.

11. ВИДЕКИНД Ю. История десятилетней шведско-московитской войны XVII века. М., с. 280.

12. RUDBEK O. Atland eller Manheim. Uppsala. 1937.

13. Ibid., s. 194 - 199, 347 - 349.

14. ФОМИН. В. В. Ломоносов: гений русской истории. М. 2006, с. 353 - 354.

15. LATVAKANGAS A. Op. cit., s. 97.

16. SVENNUNG J. Op. cit, s. 64 - 65.

17. MONTESQUIEU Ch. L. Om lagarnas anda. Stockholm. 1990, s. 165.

18. НИЛЬСЕН Й. П. Рюрик и его дом. Опыт идейно-историографического подхода к норманскому вопросу в русской и советской историографии. Архангельск. 1992, с. 17 - 18.

19. VOLTAIRE. Karl XII. Stockholm. 1993, s. 12.

20. ФОМИН В. В. Ломоносов.., с. 347.

21. LATVAKANGAS A. Op. cit., s. 95; NORDSTROM J. Op. cit., s. 98 - 99.

22. SVENNUNG J. Op. cit, s. 56.

Публикатор:

Постоянная ссылка для научных работ (для цитирования):

Найденный поисковым роботом источник:

Автор(ы) публикации - Л. П. Грот:

Комментарии: