Альмерия - город с множеством лиц и ракурсов. На первый взгляд, это - типичный уголок "музейной" южной Испании с яркой зеленью на фоне белых, оранжевых и розоватых строений, ароматом цветочных клумб и апельсиновых деревьев, старинными фонарями, цветными ставнями окон и резными решетками балконов и ворот. Однако, приглядевшись к городу, особенно к его центру и новым кварталам восточной части (там, где, как в столице Туниса, улицы называются Мексика, Чили, Никарагуа, Колумбия, Лима, Куба, Америка, Аргентина, а также - Кастилия, Каталония, Сеговия, Арагон, Бильбао и т. п.), мнение меняешь. Здесь - многоэтажные здания своеобразного типа, сочетающего американский конструктивизм и "колониальный" стиль архитектуры, чаще всего встречающийся в бывших владениях Франции, особенно - в странах Магриба. Ослепительные рекламы множества фирм, предприятий, ателье, агентств, контор, банков, дорогих магазинов, а также новейшие марки автомобилей, изыски моды и прически местной молодежи напоминают, что мы - не просто в Европе, а в одном из ее центров, претендующих на почти парижский шик.

Наконец, спускаясь к порту по широким мраморным ступеням роскошного бульвара Белен, с двух сторон окаймленного проспектом Федерико Гарсиа Лорки и украшенного множеством фонтанов, можно выйти к местному "Бродвею" - авеню Альмерии, по которому движение машин столь же интенсивно, как в Москве. И здесь, ощутив соленый запах уже близкого моря, вы вдруг открываете, что Альмерия чем-то похожа на Одессу или Сочи, только меньше по размеру и лучше ухожена. Порт - в двух шагах. Отсюда - рукой подать до местного турбюро, где вас заботливо снабдят картами и схемами как самого города, так и прилегающих окрестностей, а также - подробно объяснят, как пройти в медину. Это -наиболее посещаемая туристами часть города, напоминающая о славных временах величия Альмерии, бывшей, по мнению британской исследовательницы Оливии Рэми Констэбл, "первым средиземноморским портом мусульманской Испании". Впрочем, грустно сообщает нам служащая бюро, явно не загруженная работой, "...туристов к нам пока очень мало приезжает, хотя к их встрече все готово. Они много теряют, не заглядывая сюда".

Мы бродим по Альмерии с профессором Николаем Дьяковым, работающим в Испании по соглашению между университетами Санкт-Петербурга и города Алькала де Энарес, родины Сервантеса. В Альмерию нас обоих, участников первого Международного испано-русского семинара по изучению Средиземноморья и Ближнего Востока, привел интерес к богатейшему прошлому этого города, бывшего много веков основным торговым и военным портом страны Аль-Андалус или, как предпочитают здесь говорить, мусульманской Испании VIII-XV веков. Мы знаем, что об Альмерии того времени рассказывают 150 старинных арабских рукописей и других источников, а также - до 200 работ современных авторов. Однако в центре города ничто не напоминает об этом периоде. Кажется, что альмерийцы сделали все, чтобы навсегда забыть давно минувшее. На самом же деле память о нем жива. Просто необходимы некоторые усилия, чтобы ее пробудить.

...Удивительно, но в Альмерии действительно почти нет туристов, что необычно для любого, тем более испанского города. Мы лишь изредка слышали немецкую и, еще реже, русскую речь. Отчасти это объясняется тем, что Альмерия - это, как

стр. 62

пишет испанский автор Карлос Паскуаль, "географически мертвый угол" между зонами Коста дель Соль, то есть южного Солнечного берега, и Коста Бланка - восточного Белого берега. Эти зоны, разные по климату и характеру природы, притягивают, очевидно, разные контингенты отдыхающих. А вот Альмерия, видимо, не привлекает ни тех, ни других, оставаясь, говоря словами путеводителей, "...наименее известным местом во всей Андалусии", куда "...добираются немногие из иностранных, и даже испанских, туристов, посещающих знаменитый Коста дель Соль". Поэтому мало кто может оценить местный "...исключительно мягкий и сухой климат, позволяющий выращивать культуры, отсутствующие в остальной Европе", а также - почувствовать "...дикую красоту и почти невообразимую нетронутость" окрестных пляжей.

О красоте мы вспомнили, когда спустились к тянущемуся вдоль моря парку Николаса Сальмерона, за которым - сплошь решетки, постройки, склады, службы и причалы гигантского порта, растянувшегося на многие километры. Может быть, это порт, шумный, гудящий моторами, скрипящий кранами, пахнущий нефтью, звенящий цепями, отпугивает туристов? Тем более, что он вытеснил далеко за пределы города "дикую красоту пляжей", их "невообразимую нетронутость", которая теперь скрывается где-то далеко за маячащими и на запад, и на восток от города высокими горными хребтами, погрузившими свои последние отроги в Средиземное море.

Полвека тому назад выдающийся французский историк Аль-Андалуса Эварист Леви-Провансаль, переехав из Марокко в Испанию, дивился сходству этих стран: "Если бы не костюмы современных андалусцев и их говор, иллюзия, что ты и не пересекал морского пролива, что ты все еще в Африке, была бы полной". Непосредственно в Альмерии этого не чувствуешь, хотя испанцев, похожих на арабов или чем-то их напоминающих, действительно много. Более того, известно, что во времена арабского господства на Иберийском полуострове местные жители так перемешались с пришедшими из Африки маврами (арабами и берберами), что почти не различались по типу внешности, определялась принадлежность человека к мусульманам или христианам либо по одежде, либо по языку.

С тех пор много воды утекло. И, конечно, теперь испанцы достаточно заметно отличаются от арабов и берберов, хотя мне доводилось видеть в Марокко "фаси" - потомков испанских мавров, - имевших вполне европейский тип внешности, а в Испании - европейцев совершенно восточного вида. Около площади Пуэрта дель Map - Ворота моря - мы остановились. Название площади не меняется всю тысячу с лишним лет существования города. Только арабы называли ее по-своему - Баб аль-бахр. Может быть, здесь действительно мало что меняется?..

Я подумал об этом, наблюдая за группой марокканцев - их было 15 - 20, что-то разгружавших в порту. Всем им была свойственна темная, африканская смуглость, а некоторым - и африканские черты лица. Они говорили по-арабски, причем в своей, отличной от европейской, манере - буквально наслаждаясь звуками родной речи. И одеты были так, как одевается человек, выполняющий работу грузчика или мусорщика, чем, естественно, тоже отличались от шедших мимо испанцев, явно не чуждых щегольства. Скорее всего эти рабочие - иммигранты, а в Испании сейчас только по официальным данным свыше 100 тысяч марокканцев, и неизвестно, сколько их еще живет здесь нелегально - не знали ничего о том, чем была Альмерия для их предков как в Магрибе, так и на Иберийском полуострове. Но жизнь не остановить. И как тысячу, две тысячи и три тысячи лет назад общение и взаимодействие между жителями полуострова и севера Африки продолжается и будет продолжаться.

ИСПАНСКИЙ ГОРОД С АРАБСКИМ ПРОШЛЫМ

Альмерия - старинный испанский город с богатым арабским прошлым. Так можно сказать, ибо арабским этот город был 534 года, а испанским после этого - 514 лет. Более того, народная поговорка гласит: "Когда Альмерия была Альмерией, Кордова была лишь ее хутором". Это, конечно, преувеличение, напоминающее, однако, о громадной роли Альмерии в жизни Кордовско-

стр. 63

го халифата, да и вообще страны Аль-Андалус. Официально Альмерия была основана в 955 году самым известным кордовским халифом Абд ар-Рахманом III ан-Насиром, то есть Победителем. Однако, если верить египетскому историку Абд аль-Азизу Салиму, автору изданной в Бейруте фундаментальной монографии "История исламского города Альмерия", халиф лишь даровал альмерийцам статус горожан. В окрестностях города выращивался сахарный тростник, добывались драгоценные камни. Через Альмерию шло регулярное снабжение Аль-Андалуса продовольствием из Магриба, прежде всего мясом, маслом и медом. По свидетельству аль-Идриси, по наиболее короткому между Аль-Андалусом и Магрибом пути Альмерия - Вахран (Оран) ходили "корабли любой грузоподъемности". В Альмерии была сначала единственная, а потом - самая значительная в Аль-Андалусе судостроительная верфь. Один из наиболее известных нам ранних историков Аль-Андалуса Ахмад Рази сообщает, что Альмерия уже в начале X века славилась судостроением и выделкой шелка. В XI-XII веках город называли "гаванью" и "торговым центром" ("кайсарийя") Аль-Андалуса. Он поддерживал регулярные связи с Египтом и Сирией через все Средиземное море, которое в Аль-Андалусе называли "Сирийским". И хотя йеменцы, первоначально арабизировавшие эти места, соперничали с сирийцами, к X веку это соперничество сошло на нет - во многом благодаря укреплению власти династии Омейядов, происходившей из Сирии и испытывавшей ностальгию по ней.

И КРЕПОСТЬ, И ТОРГОВЫЙ ЦЕНТР

Через "Сирийское" море Альмерия активно развивала отношения со всем арабским и мусульманским миром, отправляя корабли и в Магриб, и в Аравию, и в Индию, а также нередко играя роль посредника в торговле этих стран с Генуей, Пизой, Амальфи и другими купеческими республиками средневековой Италии. Недаром для приема иноземных коммерсантов в Альмерии сначала содержали 70, а потом уже почти тысячу гостиниц, а сам порт называли "Баб аш-шарк", то есть "Ворота на Восток", и "Мифтах ат-тиджара" - "Ключ к торговле". И при этом город в XI веке занимал всего 79 гектаров и насчитывал 27 тысяч жителей. Узнав об этом, уже не удивляешься тому, что в изданной недавно в Кембридже солидной монографии "Торговля и торговцы в мусульманской Испании" Альмерия упоминается свыше 60 раз!

Не меньшее значение город имел как база военного флота Аль-Андалуса. Известно, что после нападения сицилийских арабов на Альмерию в 954 году именно отсюда последовал ответный рейд 70 кораблей Аль-Андалуса под командой известного полководца Талиба. Более того, известно, что все наиболее важные дела халифы Кордовы решали, только посоветовавшись с командующим флотом в Альмерии (его называли "каид аль-устуль"), который в чем-то даже был приравнен к халифу: один властвовал на земле, другой на море. Историки и поэты прославляли альмерийских адмиралов, особенно Мухаммада ибн Маймуна. Это объяснялось огромным значением флота для Кордовского халифата, который так или иначе справлялся с врагами на суше, но на море не всегда успешно защищался от нападений пиратов.

...Свернув с приморской набережной, мы углубляемся в альмерийскую медину. Ее невысокие прижатые друг к другу дома теснятся вдоль постепенно поднимающихся в гору узких улиц. Одна из них называется улица Арраэса. "Арраэс" - это перешедшее в испанский язык арабское слово "ар-раис", то есть буквально "главный, глава, председатель". Однако в Испании и в Магрибе так называли корсарских капитанов. Очевидно, один из них так прославился, что в его честь назвали улицу. Есть здесь и другие подобные названия - Альборан, Альмедина, Альмансор (от Аль-Мансур), Мульасен (то есть Мулай Хасан, предпоследний султан Гранады), Асаара (от Аз-Захра - так называлась резиденция халифов Кордовы). Впрочем, встречаются здесь и улицы Гойи, Пелайо - первого короля Испании, оказавшего маврам в VIII веке успешное сопротивление, кардинала Сиснероса - жестокого гонителя мусульман в XVII веке - и даже знаменитого еще недавно футболиста Эйсебио.

Оглядевшись, замечаем, что мы как бы незаметно из Испании перебрались в Магриб: все дома, как на подбор, по-тунисски (или по-алжирски) бело-синие, с редкими окнами, плоскими крышами, цветными решетками и специфическим декором дверей и ворот. Иногда попадаются дома марокканского типа - зеленой или красновато-коричневой окраски, с черепичной крышей, башенками и колоннадой крытых галерей. А венчают всю эту полумагрибинскую экзотику грозно возвышающиеся над мединой массивные башни и зубчатые, на кремлевский манер, стены "алькасабы" - так именуется крепость и по-арабски, и по-испански.

...Со стороны мы, очевидно, похожи на чересчур усердных туристов: Дьяков все время щелкает фотоаппаратом и выбирает наиболее интересные ракурсы, а я непрерывно записываю свои впечатления в блокнот. Местные жители смотрят на нас участливо, показывают, какой дорогой лучше пойти и что интересного в "медине" можно увидеть. Ясно, что они не в первый раз видят туристов, но явно ими не избалованы. Хотя живут здесь, судя по всему и, прежде всего, по состоянию жилищ, люди малосостоятельные и просто бедные. Однако мы не встретили здесь ни одного нищего или попрошайки, каковых всегда хватает с избытком во всех часто посещаемых туристами местах.

Входим в алькасабу. Ее построил в 955 году одновременно с главной мечетью и береговыми укреплениями халиф Абд ар-Рахман III. Но мечеть и укрепления не сохранились. Вернее, на месте мечети теперь стоит церковь Сан Хуан, в которой в качестве реликта остались часть михраба и элементы декоративной росписи мечети, обычно демонстрируемые туристам. А вот крепость сохранилась. Она многое повидала за десять с половиной столетий и, хотя многое утратила, выглядит внушительно. Говорят, что ее площадь - свыше пяти гектаров, но на глаз - гораздо больше. Точных цифр нет почему-то ни в одном путеводителе. Очевидно, считается, что алькасаба в рекламе не нуждается. Во многом это действительно

стр. 64

так. Хотя очень похожие на нее крепости Крак де Шевалье в Сирии и Удайя в Рабате благодаря рекламе намного более известны.

Мы поднимаемся по довольно крутой, широкой и длинной лестнице, входим через южные ворота, которые обращены к медине, затем еще поднимаемся по той же лестнице, делающей крутой зигзаг посередине, и проходим через двойную массивную арку ворот Справедливости. Такие ворота с подобным же названием есть почти во всех сохранившихся крепостях Аль-Андалуса, начиная с всемирно известной Альхамбры в Гранаде. Пройдя через них, попадаешь в первую из трех частей алькасабы. Сейчас здесь мало что сохранилось, а когда- то это была фактически часть медины с домами, банями, различными службами. Сохранилась нория, с помощью которой обитатели алькасабы снабжались водой. С возвышающейся над южными воротами башни Зеркал открывается великолепный вид на медину и синеющее за ней море. Рыбацкий квартал Чанка даже на фоне остальной медины производит при взгляде на него с такой высоты сугубо "арабское" впечатление. Пройдя к бастиону Леванта, можно полюбоваться в целом панорамой Альмерии, которая сочетанием различных форм архитектуры, расцветкой домов и самой структурой спускающегося к морю амфитеатра больше других средиземноморских городов напоминает Алжир.

На эспланаде стены Покрывала, где когда-то стояли пушки, в 1763 году по непонятной причине была установлена башня с колоколом, именуемая Сайта Мария Ла Майор. Говорят, что колокол должен был звонить, предупреждая о нападениях пиратов. Но к тому времени это было явно запоздавшей мерой. С той же эспланады можно взглянуть на север, в противоположную от моря сторону, и увидеть, как сплошная цепь укреплений - стен и башен -спускается от алькасабы в котлован и поднимается на соседний холм, где белеет статуя святого Христофора. Это - знаменитая "стена Хайрана", рассказ о которой потребует от нас вновь вернуться на тысячу лет назад.

СЛАВЯНЕ В "АРАВИЗИРОВАННОЙ" ЕВРОПЕ

...В Аль-Андалусе, помимо арабов, берберов, мувалладов и мосарабов - арабизированных христиан, -проживало и немало "сакалиба", то есть славян. В дальнейшем, правда, так стали называть и других европейцев, особенно германцев, попадавших в Аль-Андалус в качестве пленников. Но в основном сакалиба были славянами - либо проданными в рабство из Восточной Европы, либо захваченными в плен во время войн, особенно - с византийцами в Италии и на островах Средиземноморья. Обычно они, чтобы освободиться из рабства, принимали ислам и усваивали арабский язык, впрочем, в большинстве случаев не забывая и свой родной, на котором общались друг с другом. В окружении правителей Кордовы они появляются уже в IX веке. Особенно славились сакалиба мусульманской Сицилии IX-XI веков, где у них был в Палермо особый квартал со своими мечетями и рынками. Халифы Кордовы любили набирать их в свою гвардию. При халифе Абд ар-Рахмане III таковых было уже несколько тысяч - при дворе и на разных государственных должностях. Именно при их поддержке фактическую власть в халифате захватил Мувисимый правитель Альмерии. Более того, последующие 19 лет, вплоть до своей смерти, Хайран сплачивал вокруг себя всех сакалиба Аль-Андалуса, стремясь восстановить единство халифата, формально еще существовавшего, но фактически уже распавшегося. В острых конфликтах и битвах ему приходилось покидать Альмерию, захватывать другие города - Мурсию, Хаэн, Тудмир, вновь возвращаться в Альмерию, убивать халифов с помощью других сакалиба, организовывать походы на Кордову и возводить на халифский престол своих ставленников. Под конец жизни он сосредоточился на делах Альмерии и за девять лет превратил ее и окружавшие город земли, по словам андалусийского историографа Ибн Хаййяна, в "государство амиридских сакалиба", то есть сакалиба, служивших Амиридам - самому Ибн Аби Амиру (Альхаммад ибн Аби Амир, всесильный хаджиб (канцлер), по имени Альманзор - от "Аль-Мансур биллахи", то есть "Победивший благодаря Аллаху". Почти четверть века - с 978- го по 1002 год - он наводил ужас на христиан Иберийского полуострова, Италии и островов, на мусульман Магриба и жителей самого Аль-Андалуса (среди которых он был, как ни странно, весьма популярен).

Правивший железной рукой Альманзор прислал в Альмерию в качестве своего наместника сакалиба Хайрана, по словам известного андалусийского мыслителя Ибн аль-Хатиба, превосходившего "...всех подобных себе неустрашимостью и деятельностью". При сыне и преемнике Альманзора Абд аль-Малике аль- Музаффаре Хайран входил в число 26 самых влиятельных сановников халифата. Но с началом "фитны" (смуты) в халифате в 1009 году он выступает уже как фактически незаманзору) и его потомкам. Вопреки утверждениям некоторых авторов, он не провозглашал себя халифом, но присвоил себе звание хаджиба и главнокомандующего армией ("сейф ад-дауля", то есть "меч государства"). Хайран расширил и украсил главную мечеть города, выстроил спускавшуюся с горы Лайхам стену крепости, не дававшую пиратам возможности взять крепость в кольцо, возвел порталы четырех новых ворот, в том числе Баб аль-Марса (Ворота Порта) и Баб ас-Судан (Ворота Черных), к которым торговцы доставляли рабов из Африки. "Правителем он был справедливым, - пишет Ибн аль-Хатиб, - и хорошо относился к подданным... Провел он воду в город и обустроил дивный источник... Из достоинств были ему при-

стр. 65

сущи ум, храбрость и осмотрительность, а смелость сочеталась в нем с мудростью и предприимчивостью. На войне прибегал он более всего к хитрости, уловкам и обману". И добавляет: "Хоть и был он великим правителем, жизнь вел скромную". Это было редкостью среди "мулюк ат-таваиф" ("удельных королей"), как называли тогда правителей 23 княжеств, расколовших Аль-Андалус и прославившихся не только амбициозностью и, беззастенчивостью, но и безудержным разгулом страстей, развратом, безверием и погоней за удовольствиями.

Болевший последние годы жизни, Хайран заранее назначил преемника - своего друга Зухайра, также сакалиба. Тот в течение 10 лет продолжал политику Хайрана и расширил его владения вплоть до Толедо и Хативы. В 1034 году он даже захватил Кордову, но вынужден был ее через год покинуть. Он также занимался строительством мечетей, передал духовенству доходы от многочисленных гостиниц города, впервые в Альмерии создал городскую канализационную сеть. Однако Зухайр погиб в расцвете сил в ходе войны с правившими в Гранаде берберскими эмирами из рода Зиридов. На этом господство сакалиба в Альмерии закончилось.

Несмотря на столь печальный финал, Зухайр, как и Хайран, высоко оценивается историками. В частности, Ибн аль-Хатиб писал, что Зухайр был "...достоен, деятелен, умен, рассудителен, терпелив и велик помыслами". Он и Хайран были, пожалуй, наиболее выдающимися из всех сакалиба, находившихся в XI веке у власти, помимо Альмерии, в княжествах Валенсии, Дении, Тортосы. И они больше всех сделали для сплочения сакалиба, главным центром которых стала Альмерия. О том, что сакалиба в Аль-Андалусе были солидарны и знали себе цену, свидетельствует написанная одним из них, Хабибом ас-Сак -лаби, "Книга победы и успешного противоборства с теми, кто отрицает достоинства сакалиба".

МИР И СПОКОЙСТВИЕ ЗДЕСЬ БЫЛИ РЕДКИМИ И НЕПРОДОЛЖИТЕЛЬНЫМИ

...Продолжая прогулку по алькасабе, мы входим во вторую ее часть. Здесь хорошо сохранились обширные, с толстыми стенами, помещения водонапорной башни, благодаря которой крепость получала регулярное водоснабжение уже при сменивших Зухайра эмирах Бану Сумадих, имевших "тягу к наукам и литературе". При них, как свидетельствовали очевидцы, альмерийцы стали жить "в мире и спокойствии", что побуждало их к "справедливости и правильному поведению". К сожалению, этот период был недолгим. Бану Сумадих сменили суровые и аскетичные берберы Магриба, которыми руководила династия Альморавидов, присоединившая Аль-Андалус к своим владениям. После некоторого застоя Альмерия начала процветать и при них. Но этот процесс был прерван в 1148 году оккупацией города кастильцами, которых интересовало лишь военно-стратегическое значение Альмерии. После того, как в 1157 году город был отвоеван мусульманами, его процветание продолжилось. Все местное производство - свыше 800 мастерских по выделке шелка, различных тканей, изделий из меди и железа - было ориентировано на потребности Аль-Андалуса, Египта, Магриба и Сирии. Оно было разрушено кастильцами, а многие жители пленены. Но после ухода кастильцев все было быстро восстановлено.

Вторая часть алькасабы была когда-то как бы "жилой секцией" цитадели, в то время как крепостью -ныне исчезнувшей - был весь город. В этом пространстве сохранились остатки домов, в основном фундаменты. Здесь были убежища тех, кто успевал укрыться в цитадели. Для них тут были выстроены бани, мечеть, склады. Сохранился внутренний дворик - патио - дворца правителя, к которому примыкают несколько бывших комнат дворца. Через них - выход к окну Одалиски, из которого открывается живописный вид на окружающие Альмерию холмы и дальние отроги гор.

...Основательно уставшие, мы бегло осматриваем наименее интересную третью часть алькасабы. Она была выстроена уже после взятия города испанцами в 1489 году. И хотя считается, что эта часть с пороховым складом, сторожевыми вышками и массивной башней Почета дисгармонирует с другими элементами ансамбля, нам показалось, что это не совсем так. Многое, слишком многое испанские мастера (а среди них наверняка были "аларифес", то есть знатоки, эксперты из морисков - мавров, принявших христианство) позаимствовали у своих арабских предшественников: тот же строительный материал, та же окраска и форма стен и башен, та же манера кирпичной кладки. Да иначе и быть не могло! Алькасаба Альмерии до наших дней остается выдающимся памятником архитектурного и фортификационного искусства арабов Аль- Андалуса, многократно описана в старинных рукописях, заметках путешественников и в научной литературе.

ПРЕКРАСНАЯ ГАРМОНИЯ ДВУХ КУЛЬТУР

Выйдя из алькасабы, стараемся вернуться в город другим путем. По дороге останавливаемся перед гигантским зданием, тоже с виду напоминающим укрепленный замок или бастион. Однако порталы с колоннами и прочие элементы "гражданского" архитектурного стиля позднего Ренессанса заставляют нас изменить первоначальное мнение. Это -главный кафедральный собор города. Его предшественник был возведен тоже в медине, на месте бывшей Великой мечети. Но в 1522 году большая часть города, включая собор, была разрушена землетрясением. Новый собор был построен уже в 1524 году, причем построен именно как собор-крепость, поскольку Альмерия после ее присоединения к Испании многократно подвергалась в XVI-XVII веках, да и позже, атакам магрибинских пиратов, среди которых было немало хорошо знавших город бывших альмерийцев, бежавших от реконкисты в Африку. Внутри собора уже нет ничего от крепости. Это, как сказано в путеводителе, "...образец больших соборов восточных провинций Андалусии - Гранады, Ха- эна и Малаги". Все достаточно традиционно: молитвенный зал оформлен в специфически эклектичном броско красивом испанском стиле "платереско", в котором готика как бы плавится, смешиваясь с геометрическими росписями, узорчатым декором и резьбой скорее в восточном духе. Это, как и внутренний дворик с бассейном и фруктовыми деревьями, как и избыток роскоши золоченых алтарей, наводит на мысль о том, что культура мусульманского Востока, слишком долго определявшая здесь эстетику и духовный климат, сказалась и на архитектуре христианских храмов современной Андалусии.

...Мы уезжаем из Альмерии, переполненные впечатлениями. Нам удалось как бы прикоснуться к тому, о чем написаны сотни книг и тысячи статей, о чем продолжают спорить "латинисты" и "ориенталисты" в самой Испании и за ее пределами. Мы невольно вспомнили симпозиум по арабо-испанской культуре, проходивший 12 лет назад в Дамаске, в котором участвовали. Местные газеты тогда писали: "Испанская культура - законная дочь арабской культуры". Тогда мы видели в таком утверждении только недопустимое преувеличение и совсем уж ненаучную романтизацию общего прошлого двух народов. Конечно, и сейчас мы считаем чрезмерной категоричность подобных суждений. Но родственные связи этих двух культур налицо и нуждаются в дальнейшем изучении. В этом мнении поездка в Альмерию нас только укрепила.

Постоянный адрес данной публикации: