М. Финансы и статистика. 1981. 160 с.

В последние годы история развития народонаселения привлекает все более пристальное внимание советской исторической науки ¹ . Важное значение имеет и критический анализ историко- демографических концепций, разрабатываемых буржуазной наукой. Она пытается найти какой- либо один (по возможности как можно более далекий от основных противоречий капитализма и борьбы классов) фактор общественного развития - технологию, отношения человека и природы, воспроизводство населения - и представить его как "краеугольный камень" общей теории исторического процесса. Заметное место среди таких концепций занимает принцип демографического детерминизма.

В своей работе зав. кафедрой философии Свердловского пединститута профессор доктор философских наук Г. М. Коростелев ² и доцент того же института, кандидат философских наук В, С. Краев поставили задачу проанализировать генезис, эволюцию и современные интерпретации демографического детерминизма - живучего и весьма влиятельного направления в буржуазном обществознании. В книге сформулированы определения демографического детерминизма как социологического принципа, сущность которого сводится к преуве-" личению роли демографического фактора

¹ См. Проблемы исторической демографии в СССР. Таллин. 1977; Самаркин В. В. Историческая демография западноевропейского средневековья. - Вопросы истории, 1977., .N 2; Шелестов Д. К. История и демография. - Там же, 1981, N 5.

² Он является автором работы "Рост народонаселения и общественный прогресс" (Свердловск. 1968), а также ряда исследований по вопросам теории народонаселения. Значительный интерес представляет подготовленная под его редакцией книга "Критика мальтузианских и неомальтузианских взглядов. Россия XIX - начала XX в.". М. 1978.

стр. 151

(численности, плотности, темпов роста населения, его пространственного размещения) в развитии общества в целом и отдельных его сфер (с. 21).

В предшествовавших работах советских ученых буржуазные концепции народонаселения критически анализировались в основном под углом зрения развития самой демографической науки ³ . Предметная область рецензируемого исследования "выводит" демографические концепции в сопредельные общественные науки, оказывается естественным логическим звеном, соединяющим буржуазные демографические, социологические и исторические теории.

В целом успешно реализована авторами центральная задача работы - раскрыть гносеологические корни демографического детерминизма в общественной мысли античности и средневековья, определить сущность и место мальтузианства как социологического учения, показать диалектическую взаимосвязь "старого" (заимствованного) и "нового" в мальтузианской доктрине, проследить эволюцию разнообразных форм демографического детерминизма в буржуазной философии, исторической науке и социологии XIX - первой половины XX века. Достоинством работы является аргументированное доказательство того, что идеи демографического детерминизма развивались главным образом за пределами собственно демографической науки, а сам этот ложный принцип, как правило, аксиоматически вносился в ту или иную историческую или социологическую схему, что и предопределило абсолютизацию ролл демографического фактора в общественном развитии.

Г. М. Коростелев и В. С. Краев, по существу, впервые в советской литературе дали исторический очерк демографических воззрений древнекитайских мыслителей - основателя школы легистов Хань Фэй-цзы, основателя даосизма Лао-дзы, древнеиндийского философа Каутильи, одного из крупнейших представителей средневековой мусульманской культуры Ибн-Хальдуна. Анализ гносеологических корней демографического детерминизма в философских концепциях Древнего Востока весьма важен, поскольку он способствует преодолению европоцентризма в интерпретации истории демографической мысли. Новым является и характеристика демографических взглядов в философии Просвещения (Ш. Л. Монтескье, Ж. Ж. Руссо, К. А. Гельвеции, Ж. А. Кондорсе и др.). В частности, в работе показано, как социальный механицизм Руссо предопределил и интерпретацию им идеи "оптимума населения" Платона и Аристотеля в тесной взаимосвязи с идеалистической трактовкой проблемы свободы. Гельвеции использовал популярную в XVIII в. идею "робинзонады" для обоснования своей схемы исторического развития, в которой основной движущей силой является рост населения.

Особый интерес представляет вторая глава, в которой анализируется демографический детерминизм натуралистической социологии XIX - начала XX в., тем более, что соответствующий материал относится к периоду, когда уже произошло становление буржуазной исторической науки. Исследование системы взглядов родоначальников позитивистской социологии О. Конта, Г. Спенсера и Э. Дюркгейма, их развития в трудах итальянских (А. Лориа, Э. Ферри) и американских (У. Самнер, А. Келлер и др.) позитивистов позволило авторам сформулировать важный вывод, что "факториальный подход позитивистской социологии к объяснению и анализу движущих причин общественного развития, эмпирическая направленность исследований, биологизм в разработке знаний о демографическом факторе заложили основу для появления теорий, объясняющих все общественные явления, весь ход исторического развития действием одного лишь демографического фактора, рассматриваемого как "объективная сила" (с. 77).

К сожалению, анализ демографических взглядов крупнейшего русского историка и социолога М. М. Ковалевского ограничивается беглой историографической справкой, противопоставляющей взгляды советских и буржуазных исследователей его творчества. Отсутствие цельного изложения взглядов М. М. Ковалевского на роль демографического фактора в истории не позволяет считать доказанным декларируемый авторами тезис, что "правильнее... будет говорить об идее демографического детерминизма, присущей взглядам М. М. Ко-

³ Попов А. Я. Современное мальтузианство. Очерк критики. М. 1960; Валентей Д. И. Реакционные теории народонаселения периода общего кризиса капитализма. М. 1963; Рубин А. Я. Теория народонаселения. М. 1972; его же. Оптимум населения: что за этим понятием? Минск. 1979; Судоплатов А. П. Демографические концепции. М. 1974; Араб-Оглы Э. А. Демографические и экологические прогнозы. М. 1978.

стр. 152

валевского, но не включать его в число сторонников демографической школы" (С. 75).

Подробное исследование системы воззрений демографической школы натуралистической социологии (А. Кост, А. Секретан, С. Бугле, К. Джини, Ф. Карли) во взаимодействии гносеологических истоков и исторической специфики Франции, первой из всех буржуазных стран уже в начале XX в. столкнувшейся с проблемой депопуляции, позволило преодолеть присущую некоторым историографическим работам тенденцию рассматривать эволюцию обществоведческой мысли как чистую филиацию идей. Как справедливо отмечают авторы, во взглядах приверженцев демографической школы принцип демографического детерминизма нашел свое предельное выражение (с. 81). Вместе с тем авторы не пошли по упрощенному пути абсолютизации лишь методологически неверных и идеологически реакционных принципов демографической школы. Подчеркнув ее антимарксистскую направленность, обусловленную позитивистской методологией анализа исторического процесса, авторы вместе с тем отмечают ее антимальтузианский характер, вскрывают социально-политическую дифференциацию этой школы (некоторые прогрессивные взгляды Коста противопоставляются профашистским взглядам теоретиков "исторических циклов" (Джини и Карли).

Однако разнообразная палитра как прошлых, так и особенно нынешних буржуазных концепций народонаселения все же не может быть сведена к демографическому детерминизму. За пределами работы остались концепции детерминации самих демографических процессов, которые являются ядром собственно демографии как общественной науки. При этом механизм социально- экономической обусловленности воспроизводства населения является сегодня, пожалуй, наиболее дискуссионной областью народонаселенческой проблематики. Историческая демография, выдвигающая разнообразные (и подчас весьма плодотворные) идеи о взаимосвязях общественных отношений и демографического развития на разных этапах исторического процесса, нуждается в критическом анализе именно с точки зрения теоретико-методологического и идеологического противоборства марксистско-ленинского и буржуазного обществознания. К сожалению, даже получившие широкую известность работы этого профиля ⁴ остались вне поля зрения авторов.

Исследование воззрений буржуазных ученых XIX - начала XX в. по своей глубине и содержательности существенно превосходит анализ современных "приложений" демографического детерминизма в буржуазных общественных науках - он сводится лишь к беглому обзору (§ 3 главы 3). В книге встречаются и некоторые спорные суждения. Так, вряд ли оправданно причисление крупного американского социолога и демографа К. Дэвиса к адептам неопозитивизма (с . 127): он выдвинул и развил серьезную теоретическую конструкцию, объясняющую механизм социально-экономической обусловленности воспроизводства населения. Не совсем правомерно сводить буржуазную интерпретацию социальных факторов демографических процессов только к эклектике, а саму эклектику - к непониманию определяющей роли способа производства (с. 129).

В целом же интересное исследование Г. М. Коростелева и В. С. Краева принесет пользу в изучении исторических аспектов демографической проблематики, следовательно, послужит укреплению союза истории и демографии.

⁴ Population in History. Essays in Historical Demography. Lnd. 1965 (статья Дж. Хаджнала из этой книги опубликована в кн. Брачность, рождаемость, семья за три века. М. 1979); Hollingsworth T. Historical Demography. Lnd. 1969; Dupaquier J. Introduction a la demographie historique. P. - Montreal. 1974; Aries P. L'enfant et la vie familiale sous l'Ancien Regime. P. 1973 (русский перевод части этой работы опубликован в сб. Философия и методология истории. М. 1977); ejusd. Essais sur l'histoire de la mort en Occident du Moyen Age a nos jours. P. 1975; Household and Family in Past Time: Comparative Studies in the Size and Structure of the Domestic Group over the Last Three Centuries in England, France, Serbia, Japan and Colonial North America, with Further Materials from Western Europe. Cambridge. 1972 (русский перевод части введения к этой работе, написанного П. Ласлеттом, опубликован в кн. Брачность, рождаемость, семья за три века).

Постоянный адрес данной публикации: