Решение территориальных вопросов послевоенного устройства Центральной и Юго-Восточной Европы согласно договоренностям между членами "Большой тройки", состоявшимся в Тегеране, Ялте и Потсдаме, подлежало согласованию между СССР, с одной стороны, и Соединенными Штатами и Соединенным Королевством, с другой. Практически такое согласование происходило в связи с подготовкой мирных договоров с бывшими союзниками гитлеровской Германии - Финляндией, Венгрией, Румынией и Италией. Из этого списка были исключены Словакия и Хорватия, а также Австрия, которая Московской декларацией 1943 г., принятой министрами иностранных дел СССР, США и Англии, была объявлена "жертвой агрессии", и потому подлежала особому, более мягкому обращению, чем "добровольные" сателлиты, вроде Румынии или Венгрии. Австрии "повезло" больше, чем вышеназванным странам - с ней было решено заключить не мирный договор, а специальный договор, названный "государственным", - поскольку в международно-правовом плане речь шла о восстановлении австрийской государственности - и поскольку считалось, согласно букве Московской декларации 1943 г., что Австрия, как бы не участвовала в войне. Хотя австрийский вклад в военные усилия держав "оси" в ресурсах, в вооружениях и в людской силе вполне сопоставим со вкладом всех других участников войны на стороне Германии, если иметь в виду ее военно-промышленный потенциал и ресурсы, поставленные целиком и полностью на службу гитлеровской машине (здесь невольно напрашивается параллель с ситуацией в Чехии во время протектората), а также численность австрийских граждан, служивших в вермахте, гестапо, в охране концлагерей, в других органах третьего рейха, не говоря уже о сотнях тысячах австрийцев, активных членов национал-социалистической партии. Австрийская республика, освобожденная союзными войсками, фактически ими же избавленная от необходимости провести очистительную денацификацию, через которую успешно прошла Западная Германия после капитуляции, стала ареной острого противостояния между Востоком и Западом задолго до начала холодной войны. Австрийский вопрос, выделенный в отдельную категорию, точнее его нерешенность вплоть до 1955 г., сыграл, как будет показано ниже, существенную роль в послевоенных судьбах Венгрии и Румынии.

Исламов Тофик Муслимович - доктор исторических наук, ведущий научный сотрудник Института славяноведения РАН; Покивайлова Татьяна Андреевна - кандидат исторических наук, старший научный сотрудник Института славяноведения РАН.

стр. 26

Обширная часть континента от советских границ до линии Одер-Нейсе и Средиземноморья согласно межсоюзническим соглашениям находилась в зоне интересов и преимущественного влияния Советского Союза, в "интересах его безопасности", как гласила официальная версия победителей. Исключение составляли Финляндия на севере и Греция на юге.

Наиболее важное значение во взаимоотношениях между двумя мировыми военно-политическими системами, находившимися в начальной стадии своего формирования, приобрел вопрос подготовки мирных договоров с Италией и Румынией. И не случайно, что центральное место в процессе послевоенного урегулирования между Западом и Востоком в Европе суждено было занять этим двум странам.

Для подготовки проектов мирных договоров с союзниками Германии в войне решением "Большой тройки" на Потсдамской (Берлинской) конференции (17 июля - 2 августа 1945 г.) был создан специальный орган - Совет министров иностранных дел (СМИД). Процедура и механизм его функционирования были в целом определены на той же Берлинской конференции и 4-й московской сессии СМИД (10.III - 24.IV.1947). Однако лазеек для споров по процедурным вопросам было оставлено достаточно, чтобы при желании того или иного участника тормозить работу СМИД, а иногда доводить до срыва, как это случилось, например, на 1-й сессии СМИД в Лондоне (11.IX - 2.Х.1945). В ходе острых дискуссий наркому иностранных дел СССР В. М. Молотову удалось отклонить все попытки американской дипломатии принять принцип равенства великих держав в определении условий мирных договоров со всеми побежденными странами, в том числе с теми, с кем некоторые из них даже не находились в состоянии войны с тем, чтобы не допустить - по меткому выражению венгерского историка -"кристаллизации эксклюзивных сфер интересов"¹ .

Представители Румынии и Венгрии в заседаниях не участвовали и обе страны могли воздействовать на принятие решений лишь по дипломатическим и прочим каналам. Поскольку окончательно трансильванская проблема должна была решаться мирной конференцией, то подготовка к ней со времени подписания обоих соглашений о перемирии - с Румынией в сентябре

1944 г. и Венгрией в январе 1945 г. - стала едва ли не главной заботой правительств обеих стран. Оба правительства прилагали максимум усилий для того, чтобы добиться наиболее благоприятного решения вопросов, связанных с утверждением межгосударственных границ, т. е. решения вопроса о Северной Трансильвании. Левый кабинет П. Грозы, министром иностранных дел в котором стал либерал Г. Татареску, пришедший к власти 6 марта

1945 г. под энергичным нажимом Москвы и вопреки воле короля и теснимых на политической арене "исторических партий" - национал-царанистской (Ю. Маниу) и национал-либеральной (Д. Братиану) - в самом деле нуждался в поддержке извне и прежде всего в трансильванском вопросе. Напомним, что само образование этого правительства стало возможным благодаря тому, что управление Северной Трансильванией было передано Румынии Советским Союзом. Хотя бухарестское правительство публично восторгалось "великодушным актом" советского правительства, вопрос на самом деле был еще не решен. Об этом, кстати, напомнило заявление госсекретаря США Э. Стеттиниуса 12 марта 1945 г. о том, что восстановление румынской администрации не является обязательным для заключения мирного договора. Не оспаривали этого и советские дипломаты, признававшие, что восстановление румынской администрации не является обязательным условием для принятия решения по этому вопросу мирной конференцией.

Гроза при всей его склонности к устранению препятствий на пути сотрудничества с венгерскими соседями упорно и последовательно отстаивал принцип возвращения к границам с Венгрией, существовавшим до второго Венского арбитража 1940 г., когда под диктовку Гитлера и Муссолини Северная Трансильвания была отторгнута от Румынии и передана Венгрии. При этом с благословения советского правительства он не проявлял ни ма-

стр. 27

лейшей склонности к каким бы то ни было уступкам локального, местного значения даже по незначительному исправлению границ, хотя и склонялся к более мягким условиям определения статуса Трансильвании в рамках румынского государства. Советское руководство внимательно следило за проявлявшимися порой политическими колебаниями Грозы. Так, 2 апреля 1946 г. во время беседы советского руководства с прибывшей в Москву румынской правительственной делегацией во главе с генеральным секретарем ЦК КПР Г. Георгиу-Дежем, ему был задан вопрос, действительно ли Гроза выразил согласие передать часть Северной Трансильвании Венгрии. Георгиу-Деж ответил: "Петру Гроза в беседе со мной высказал свое мнение, что следовало бы Северной Трансильвании предоставить право административной автономии в рамках румынского государства"² .

В отличие от Грозы, Татареску занимал жесткую позицию, добиваясь признания Северной Трансильвании за Румынией без какой-либо автономии. Тем временем в Будапеште, используя внесенную в условия о перемирии с Румынией формулировку о передаче последней "всей или большей части Трансильвании" (курсив наш. - Лет.) разрабатывались планы по исправлению границ в пользу Венгрии на основе этнического принципа. В июне 1945 г. в венгерском МИД был образован специальный отдел по подготовке мирного договора во главе с И. Кертесом, дипломатом, известным своими пробританскими симпатиями. 4 июня того же года Временное правительство Венгрии обратилось к политическому советнику Союзной Контрольной Комиссии в Венгрии Г. М. Пушкину с меморандумом, в котором оно просило положить в основу решения территориальных вопросов этнографический принцип и проведение референдума. 14 августа 1945 г., уже после Потсдамской конференции, министр иностранных дел Венгрии Я. Дьендьеши вручил представителям трех великих держав в Будапеште ноту с аналогичными предложениями. Результат был тот же. Никакого ответа. На этом венгерская инициатива заглохла³ . Виной тому была не только позиция союзников, но и внутренние разногласия в правительственной коалиции. Постановке территориальных вопросов решительно воспротивились коммунисты и их союзники социал-демократы, не желавшие противодействовать Советскому Союзу, поддерживавшему в данном случае румын. И. Реваи, идеолог Венгерской коммунистической партии, подкрепил позицию своей партии решающим аргументом - нельзя ослаблять "демократию" Грозы. Такого же мнения придерживалась и Москва. Западные союзники не хотели признавать правительство Грозы как представительное. Еще на Потсдамской конференции глав великих держав выявились серьезные разногласия по вопросам признания новых правительств Румынии и Болгарии. Отказ западных держав признать правительство Грозы как несоответствующее договоренностям, достигнутым в Ялте, дал толчок к обострению внутренней ситуации, приведшей к кризису правительства в Румынии. Отсутствие в правительстве представителей "исторических партий", крупнейших либерально-демократических партий, ориентированных на Запад, рассматривался западными державами как нарушение принципов Ялтинской конференции. Под нажимом западных держав румынский король Михай 20 августа 1945 г. объявил так называемую "королевскую забастовку", отказавшись подписывать указы, издаваемые правительством, и надеясь отстранить правительство Грозы от власти⁴ . Москва в этой ситуации решительно поддержала правительство Грозы. Однако несмотря на советскую поддержку, ситуация для кабинета Грозы складывалась весьма неблагоприятно. В этих условиях Гроза попытался использовать "трансильванскую карту" - он был готов немедленно отправиться в Будапешт, чтобы разрешить конфликт на двусторонней основе полюбовно. Но ни в коем случае не за счет территориальных уступок.

Правительство в Будапеште не желало замечать протянутую руку и использовать неожиданно предоставившийся шанс для достижения согласия по всем вопросам, за исключением территориального, на благо обоих соседних народов.

стр. 28

В таких условиях собралась 1 -я сессия СМИД в Лондоне, которая должна была среди прочих решить вопрос о Трансильвании. Еще накануне этой сессии в Москве в аппарате IV Европейского и Балканского отделов НКИД СССР была образована комиссия экспертов для изучения вопроса о румыно-венгерской границе. В работе принимали участие сотрудники аппарата НКИД СССР Е. А. Коровин, С. А. Голунский, В. К. Новиков, А. А. Лаврищев и др. Выдвигая предложения по данной проблеме, комиссия должна была исходить из факта отмены статьей 19 Соглашения о перемирии с Румынией от 12 сентября 1944 г. так называемого Венского арбитража, и учета этнографического принципа, не допуская в то же время при определении границ между Венгрией и Румынией какой бы то ни было внутренней чересполосицы. При решении вопроса о Трансильвании права национальных меньшинств должны были быть обеспечены⁵ . Документ был переведен на английский язык для распространения среди делегаций, присутствующих на 1-й сессии СМИД. В соответствии с этими рекомендациями был подготовлен ряд справок и записок по Трансильвании. В записке от 12 сентября 1945 г. заведующий отделом балканских стран НКИД СССР Лаврищев для обоснования необходимости передачи Румынии всей Трансильвании привел следующую аргументацию:

1. Состав населения. Румыны составляют в Трансильвании несомненное большинство по сравнению со всеми другими вместе взятыми национальностями (57,9% во всей Трансильвании и 50,15 в Северной Трансильвании).

2. Экономические соображения. Преимущественно в Трансильвании размещена химическая, угольная и металлическая промышленность Румынии.

3. Ликвидация Венского арбитража, осуществленного гитлеровской Германией с целью создания военной коалиции против Объединенных Наций.

4. Румыния первая из сателлитов порвала с Германией и активно участвовала в войне на стороне союзников. В частности, румынские войска внесли немалый вклад в дело освобождения Трансильвании от немецких захватчиков⁶ .

Таким образом, как явствует из справки, главными аргументами в пользу передачи всей Трансильвании Румынии являлся этнографический принцип и участие Румынии на завершающем этапе второй мировой войны на стороне союзников по антигитлеровской коалиции. В действительности же, в основе позиции СССР по трансильванскому вопросу лежали политические факторы и геостратегические интересы Советского Союза в восточноевропейском регионе.

Точка зрения советского руководства была доведена до румынского правительства. 11 сентября 1945 г. посол Румынии в СССР Й. Иордан со ссылкой на свою встречу с Молотовым сообщал в Бухарест, что "Советский Союз, принимая во внимание активное участие Румынии в войне на стороне Объединенных Наций (после 23 августа 1944 г. - Авт.), намерен включить в проект Мирного договора с Румынией пункт о передаче Румынии всей Трансильвании"⁷ .

Тем временем в Лондоне после долгих изнурительных споров, когда временами министрам приходилось заседать до самого рассвета, был принят так называемый "иерархический принцип" принятия решений, согласно которому приоритет в подготовке мирного договора с Италией принадлежал трем западным державам, а мирных договоров с Болгарией, Венгрией, Румынией и Финляндией - Советскому Союзу. В дальнейшем, при попытке англосаксонских представителей упорствовать на своем в отношении условий мира с восточноевропейскими странами, Молотов немедленно напоминал им, что он не навязывал своих рекомендаций при обсуждении договора с Италией. Хотя и это было полуправдой. Молотов бывал очень настойчив, например, при обсуждении вопроса о Триесте и других спорных территориальных вопросов по всему периметру границ Италии с Югославией. Настойчив и энергичен был нарком при обсуждении судьбы итальянских колоний, когда с необыкновенным упорством добивался для СССР получения мандата на управление Триполитанией (нынешней Ливией).

стр. 29

Позиция сторон определилась в самом начале обсуждения представленных проектов - советская делегация выступила фактически за превращение условий перемирия в текст мирных договоров с незначительными изменениями, США, Англия (и поддерживавшие их министры Франции и Китая) за обсуждение текстов по существу и пересмотр соглашений о перемирии с согласия заинтересованных в спорных вопросах сторон. Право участия в выработке мирного договора принадлежало тем странам (победительницам), чьи подписи стояли под соглашением о перемирии. Тем самым Франция и Китай практически не принимали участия в обсуждении восточноевропейских договоров. Проект договора с Финляндией обсуждался представителями только двух стран - СССР и Великобритании.

В центре развернувшейся борьбы между СССР и его западными партнерами по антигитлеровской коалиции в связи с подготовкой мирных договоров со странами - бывшими союзниками Германии стала проблема легитимности правительств Румынии и Болгарии.

В отношении проекта мирного договора с Румынией госсекретарь США Д. Ф. Бирнс заявил, что Соединенные Штаты не будут обсуждать положения мирного договора с Румынией до тех пор, пока там не будет создано правительство, широко представляющее все демократические элементы населения и пока не будет взято обязательство скорейшего создания путем выборов правительства, отвечающего воле народов, которое может быть признано Соединенными Штатами⁸ .

Молотов выступил с критикой заявления Бирнса, поддержанного английскими представителями, назвав это выпадом "не только против демократического правительства Румынии, но и против Советского Союза". Выступая с опровержениями подобных утверждений западных коллег Молотов назвал правительство Грозы правительством, пользующимся "поддержкой подавляющего большинства населения ..., которое честно выполняет условия перемирия, подписанные союзными государствами и Румынией"⁹ . Жесткая позиция Молотова по вопросу о признании правительств в Румынии и Болгарии была поддержана в Кремле. Из Москвы в адрес руководства советской делегации пришло указание строго придерживаться занятой линии и не идти на уступки. "Если в отношении наших сателлитов (подчеркнуто нами. - Авт.) будут приняты решения в том смысле, что с ними нельзя заключать мирных договоров, или если будет сделано подобное официальное заявление Бирнсом или Бевиным, нам также придется сделать свое заявление о невозможности для нас в данный момент заключить мирный договор с Италией. Мы должны будем заявить, что, поскольку Италия является таким же сателлитом, как Румыния, Болгария, Финляндия или Венгрия, мы, не допуская дискриминации в отношении кого-либо из них, не можем согласиться на заключение мирного договора с одной только Италией, тем более, что режим в Италии менее демократичен, чем, например, в Румынии, Болгарии или Финляндии, и, более того, Италия нанесла больше ущерба Советскому Союзу и союзникам, чем все остальные сателлиты, вместе взятые"¹⁰ .

Советская делегация на лондонской сессии СМИД сделала попытку сразу же решить румыно-венгерский пограничный спор. 12 сентября 1945 г. Молотов вручил главам остальных четырех делегаций Предложения советской делегации по мирному договору для Румынии. За его основу предлагалось взять существующее Соглашение о перемирии. В пункте 3-м предлагалось - в связи со статьей 19 Соглашения о перемирии и имея в виду содействие Румынии делу союзников в войне против Германии, включить в Мирный Договор статью о передаче Румынии всей Трансильвании¹¹ . Однако при этом исчезло содержащееся в соглашении о перемирии с Румынией упоминание о переходе к Румынии "всей или большей части " Трансильвании (выделено нами. - Авт.). Британская делегация в ответ поставила под сомнение необходимость передачи румынам всей Трансильвании, подчеркнув желательность изучения вопроса в подкомитете экспертов, прежде чем он будет решен окон-

стр. 30

чательно. Не принимая предложения советской стороны, делегация Великобритании отметила в меморандуме от 17 сентября, что вопрос о том, должна ли быть вся Трансильвания возвращена Румынии, не может быть решен лишь на основе поведения Румынии в войне. "Делегация Соединенного Королевства считает, что очень важно установить румынско-венгерскую границу, которая являлась бы справедливой сама по себе".

После долгих и бесплодных обсуждений 19 сентября Бирнс от имени делегации США внес на рассмотрение сессии проект "Директивы Заместителям от Совета министров иностранных дел". Делегация США, не оспаривая в принципе возвращения к границам 1938 г., однако, полагала, что решить вопрос о переходе к Румынии всей Трансильвании или большей ее части "следует произвести после рассмотрения соответствующих притязаний обоих государств"¹² .

В тот же день британская делегация сделала заявление, в котором выражала согласие с тем, что "имеющие значение (так в тексте. - Лет.) статьи Соглашения о перемирии могут служить основой для составления некоторых частей Мирного договора с Венгрией". Однако Молотов настаивал на немедленном решении, без дополнительного изучения. При этом он указал на невозможность проведения между Венгрией и Румынией такой границы, чтобы было бы собрано, с одной стороны, большинство румын, а с другой стороны - большинство венгров. Из этих рассуждений вытекало, что бессмысленно заниматься исправлением границ. Молотов счел даже нужным сослаться на Версальский мир, трижды осужденный и заклейменный Лениным и его соратниками как захватнический, империалистический, несправедливый, процитировав официальное письмо председателя Парижской мирной конференции М. Мильерана председателю венгерской делегации (апрель 1920 г.), в котором говорилось, что границу, установленную для венгров Трианонским мирным договором, надо рассматривать как "результат кропотливого изучения этнографических условий в Центральной Европе и национальных условий". Министр иностранных дел Франции Ж. Бидо солидаризовался с Молотовым и по поводу необходимости отмены Венского арбитража, и в отношении Версальской системы, но все же заметил, что из версальских договоров должно быть взято и подтверждено то, что разумно. Бирнс пошел дальше. Он отмежевался от советской и французской интерпретации Парижской конференции, отметив, что на этой конференции ко времени принятия решений по Венгрии и упомянутого Молотовым обращения Мильерана его страна была представлена лишь наблюдателем, т. е. она не принимала участия в решении и что делегация США на протяжении многих месяцев в Версале следовала иному курсу, чем тот, что был принят¹³ .

Бирнс, поддержанный министром иностранных дел Великобритании Э. Бевином, настаивал на небольших исправлениях границ в пользу Венгрии с учетом этнического состава населения. 20 сентября 1945 г. Бирнс, поддержанный Бевином и Бидо, сделал в Лондоне официальное предложение на этот счет. Предлагалось возвращение Венгрии территории в 3 тыс. кв. миль из 39,6 тыс., на которой имеется полумиллионное мадьярское население с сетью железных дорог, почти исключительно связанной с Венгрией, и если передать ее Румынии, то это не будет способствовать ни счастью венгров, ни счастью или процветанию Румынии¹⁴ .

Таким образом, речь могла идти лишь о несущественных исправлениях довоенной границы в пользу Венгрии согласно этническому принципу, на чем настаивали представители США и Англии. Их настойчивость в этом вопросе, все их попытки облегчить участь Венгрии, однако, обесценились молчаливым признанием ими кардинальной важности принципа приоритета Советского Союза в решении вопросов, касающихся примыкающих к его границам стран Восточной Европы. Короче говоря, закреплением региона за СССР как сферы его влияния. Все это было предопределено и формально зафиксировано в текстах соглашений о перемирии как с Румынией, так и с Венгрией.

стр. 31

Молото;} был неумолим, решение отложили. Вообще же западные коллеги, поглощенные вопросами большой политики, меньше всего проявляли склонность к упорству и настойчивости в пограничном споре двух малых восточноевропейских стран. Натолкнувшись на неуступчивость и неизменность советской позиции, Запад на последующих этапах подготовки мирных договоров постепенно склонялся принять английскую формулу: всякое изменение границ возможно лишь с обоюдного согласия обеих стран. Хотя заранее было известно, что изначально подобное согласие исключалось.

20 сентября 1945 г. без всякой дискуссии удалось договориться лишь о восстановлении довоенных границ Венгрии (до 1938 г.) с Австрией, Югославией и Чехословакией. Вопрос о границе с Румынией, т. е. о том, подлежит ли передача Румынии всей Трансильвании или большей ее части, был, по предложению Бирнса, отложен. Решено было рассмотреть требования по этому вопросу обеих непосредственно заинтересованных сторон. Западные министры полагали, что таким образом им удастся с честью выйти из затруднительного положения. Это был единственный за все время дискуссий на сессиях СМИД англосаксонский успех по румыно-венгерскому спору, и единственная уступка Молотова западным коллегам по этому вопросу. В заключительном заявлении участников Лондонской конференции было отмечено, что по вопросу о международном контроле над Дунаем и по вопросу о Трансильвании договоренности не были достигнуты. До вопроса о мирном договоре с Венгрией не дошли. Расхождения по указанным выше вопросам привели к обострению отношений между СССР, с одной стороны, и Великобританией и США, с другой¹⁵ .

В феврале 1946 г. руководство Форин Офис утвердило в румыно-венгерском вопросе решение, согласно которому британской дипломатии предписывалось впредь особенно не противиться восстановлению трианонских границ между Венгрией и Румынией. В конечном итоге англичане пришли к убеждению "в нежелательности какого-либо изменения венгеро-румынских границ"¹⁶ . Однако борьба продолжалась вплоть до Парижской мирной конференции.

Ободренные, как им казалось, пониманием их проблем англичанами и американцами венгерские дипломаты активизировали свою деятельность с целью добиться на будущей мирной конференции уступок по территориальным вопросам в пользу Венгрии. 28 сентября 1945 г. посол СССР в Венгрии Г. М. Пушкин сообщал в Москву, что МИД Венгрии добивается решения вопросов территориального переустройства на мирной конференции "на основе признания права на самоопределение и установление новых государственных границ на основе этнографического принципа и учета воли заинтересованного населения"¹⁷ .

Оценивая результаты Лондонской конференции по вопросу о Трансильвании, генеральный директор Политического отдела МИД Франции М. Дежан отмечал, что кажется "Венгрия потеряла всю Трансильванию". Он выражал сожаление, что по этой проблеме "принято такое радикальное решение" и считал, что было бы более справедливо, если бы Венгрии была передана западная часть Венгерской Долины (точнее низменности Альфельда), которая составляет часть Трансильвании, и был бы предусмотрен в будущем обмен населения, дело трудное, но которое, по его мнению, имело бы благоприятные последствия, поскольку могло положить конец венгерскому ирредентизму и румынскому шовинизму¹⁸ .

Румынские политики, в противоположность венгерским, иллюзиям не предавались. Они твердо усвоили, что ключ от Трансильвании находится не в Будапеште, и даже не в Вашингтоне или Лондоне, а в Москве, куда они вновь обратили свои взоры, всерьез встревоженные провалом 1-й Лондонской сессии СМИД. 15 ноября 1945 г. Иордан вручил А. Я. Вышинскому специальное послание Грозы и Татареску. Учитывая занятую западными державами в Лондоне провенгерскую позицию в отношении Трансильвании и неблагоприятные для Румынии ее последствия на будущей мирной

стр. 32

конференции, румыны просили советское правительство не допустить постановки трансильванского вопроса и убедить союзников передать его на рассмотрение обеих заинтересованных сторон с тем, чтобы Румыния и Венгрия выработали по крайней мере еще до начала мирной конференции согласованную единую позицию.

8 ответ Вышинский заявил послу, что "в реализации предложения Румынского правительства кроется опасность осложнить в будущем вопрос о Трансильвании, о которой в условиях о перемирии с Румынией ясно сказано, что вся или большая часть ее должна быть присоединена к Румынии". 27 ноября 1945 г. Лаврищев в беседе с румынским послом подтвердил эту позицию: "Советское правительство, - заявил он, - придерживается в трансильванском вопросе благоприятной для Румынии точки зрения. Эта точка зрения была зафиксирована в предложениях советской делегации на заседании Совета Министров в Лондоне, и она остается неизменной и сейчас. Однако, по мнению Советского правительства, в настоящее время не имеется условий для того, чтобы обращаться по трансильванскому вопросу к Венгерскому правительству, и поэтому Советское правительство не считает удобным взять на себя инициативу в этом деле"¹⁹ .

Весной 1946 г., решив использовать последний шанс, правительство Венгрии стало добиваться приема в Москве на высшем уровне. Визиту предшествовали секретные контакты "лучшего венгерского ученика товарища Сталина" - именно так предпочитала называть М. Ракоши коммунистическая пресса страны на протяжении нескольких десятилетий - с полномочными представителями СССР в Венгрии: маршалом К. Е. Ворошиловым и ставшим позднее первым советским послом в Будапеште Пушкиным. Еще большая секретность предпринималась за неделю до прибытия официальной делегации. Показательно, что о таинственном визите вождя венгерских коммунистов не знали ни секретариат ЦК КПВ, ни политбюро. Несомненно, что советско-венгерские переговоры в Москве на высшем уровне не были инспирированы самим советским руководством, которое, однако, задень до ее отъезда в Москву дало согласие принять правительственную делегацию. Кремлевское руководство не меньше, чем сам Ракоши, было заинтересовано в том, чтобы несколько поправить в глазах масс авторитет компартии после ее неожиданного и сокрушительного провала на парламентских выборах. Необходимо было представить коммунистов в качестве защитников национальных интересов. Тем более, что венгерская общественность была шокирована грубо унизительным тоном выступления одного из коммунистических руководителей в рождественском номере "Сабад неп", в котором категорически отвергались какие бы то ни было территориальные притязания как "развращающий нацию шовинизм"²⁰ . Как бы то ни было, Ракоши принадлежала ключевая роль в подготовке московских переговоров, пробудивших у венгерских руководителей надежду на благосклонность Кремля. Тогда-то в Будапеште было принято решение - примечательно, по инициативе политбюро Венгерской компартии - обратиться непосредственно к советскому правительству.

9 апреля 1946 г. начался 10-дневный визит правительственной делегации Венгрии в Москву во главе с премьер-министром Ф. Надем. Премьер-министр был в восторге от того, что вообще мог состояться этот визит, и от оказанного делегации гостеприимства (а его супруга - от подарков, ей преподнесенных). Принимали делегацию действительно хорошо - с истинно русским радушием, с широтой и размахом, с обязательным посещением балета "Лебединое озеро" в Большом театре. В тот же день, 9 апреля, венгерская делегация на встрече с Молотовым представила правительству СССР свои предложения о присоединении к Венгрии территории общей площадью 11800 тыс. км² с населением в 900 тыс. человек. В портфеле делегации, впрочем, на всякий случай имелся и другой, более скромный альтернативный вариант - он предусматривал включение в состав Венгрии 22 тыс. км²²¹ . (В дальнейшем притязания мадьяр сократились до 4 тыс. км² ).

стр. 33

10 апреля состоялась встреча венгерской делегации с И. В. Сталиным. Здесь-то и разыгрался настоящий спектакль, тщательно продуманный и мастерски исполненный. Сталин внимательно, не перебивая, выслушал просьбу гостей относительно корректировки границ с Румынией, спросил, привезли ли они с собой карты. Дьендьеши поспешно достал из портфеля карты и показал участки, на которые претендовала Венгрия. Сталин, повернувшись к Молотову, спросил его: а что говорится в пункте о Трансильвании соглашения о перемирии? Молотов: он предусматривает, что поскольку Румыния выполнит все взятые на себя обязательства, она получит Трансильванию или большую ее часть. После этого Сталин, обращаясь к венгерской делегации произнес: да, этот пункт соглашения о перемирии дает вам возможность поставить трансильванский территориальный вопрос. И стал внимательно изучать национальный состав, хозяйственные и транспортные условия территорий, отмеченных на карте. Казалось бы, просьба венгерской делегации будет удовлетворена. Однако на прощальной встрече с Надем и Дьендьеши Молотов сообщил им окончательное решение: мы изучили притязания Венгрии на трансильванские территории; урегулирование было бы облегчено, если бы вы нашли взаимопонимание с румынским правительством. Он отклонил даже просьбу венгров, чтобы с инициативой двусторонних переговоров в Бухаресте и Будапеште выступило правительство СССР, ибо они ясно сознавали, что прямое обращение Венгрии к Румынии неминуемо обречено на провал. Так и случилось.

27 апреля 1946 г. в Бухарест прибыл специальный уполномоченный Венгрии П. Шебештьен, заместитель министра иностранных дел. От имени своего правительства он сделал формальное предложение начать "дружеские и конфиденциальные переговоры" с участием обоих премьер-министров и глав внешнеполитических ведомств, присовокупив, что правительство "нашего великого соседа - Советского Союза будет приветствовать такие переговоры". В ответ Татареску сказал, что "не найти ни одного ответственного государственного деятеля Румынии, ни одного румына, кто бы был готов сделать предметом переговоров, даже конфиденциальных, западные границы Трансильвании - колыбели румынской нации...". Вечером того же дня Гроза напомнил венгерскому дипломату: было время, когда подобные прямые двусторонние переговоры были возможными, но тогда эту инициативу отверг венгерский премьер "как несвоевременную". Теперь же они невозможны по существу и по формальным мотивам, ибо вопрос находится в ведении великих держав и негоже малым государствам предвосхищать их решения. При этом глава румынского правительства заметил, что "разрыв единства Трансильвании был бы фатальной ошибкой"²² . Миссия Шебештьена, последняя попытка мадьяр добиться согласия румынских соседей на то, чтобы получить более справедливые границы, окончилась полным фиаско.

Весьма своеобразно складывались отношения руководства компартий Румынии (КПР) и Венгрии (ВКП) в связи с трансильванским вопросом. КПР поддерживала вхождение Трансильвании в Румынию, ВКП выступала за передачу районов Северной Трансильвании с компактно проживающим венгерским населением Венгрии. Деятели МАДОС (Демократический Союз венгерских трудящихся в Румынии) в основной своей массе, как утверждал один из руководителей КПР, член ее ЦК Л. Рэуту, придерживались мнения, что "наиболее правильным решением вопроса в нынешней ситуации является предоставление известной автономии уездам с преимущественно венгерским населением". В особо щекотливом положении оказались, по словам Рэуту, венгерские коммунисты Северной Трансильвании, которые спрашивают, кому им верить, "лидеру венгерских коммунистов Ракоши или лидеру румынских коммунистов Дежу"²³ .

И на последующих встречах представителей СССР, Великобритании и США трансильванская проблема среди других оставалась в центре их внимания при подготовке мирных договоров с бывшими сателлитами гитлеровской Германии.

стр. 34

Для согласования нерешенных Лондонской сессией СМИД вопросов был создан еще один орган - Совещание заместителей министров иностранных дел, своего рода мини СМИД. В его работе приняли участие Ф. Т. Гусев и Вышинский от СССР, Г. Джебб от Великобритании, Дж. Данн от США и Р. Кув де Мюрвилль от Франции. При этом правительства Великобритании и США стремились, в обход сессии СМИД, передать вопросы, касающиеся подготовки договоров с бывшими союзниками Германии на мирную конференцию с тем, чтобы, используя машину голосования, добиться принятия угодных США и Англии решений²⁴ . Советское правительство в соответствии с предыдущими договоренностями настаивало на предварительном согласовании мирных договоров между великими державами до вынесения их на обсуждение мирной конференции. Советское правительство согласилось, чтобы в обсуждении статей мирных договоров приняла участие Франция, но без права решающего голоса.

На заседаниях совещания заместителей министров иностранных дел великих держав 11 и 19 марта, 1, 12 и 30 апреля в связи с обсуждением мирного договора с Румынией поднимался вопрос о Трансильвании. Англичане и американцы согласились за основу для дискуссий взять проект, подготовленный советской делегацией. Вместе с тем, представитель Великобритании выступил с критикой этого проекта, отметив, что он не содержит никаких указаний о границах Румынии. В тех разделах, которые касаются этого вопроса в советском проекте, говорится даже меньше, чем было сказано в Соглашении о перемирии. По мнению Джебба, речь идет прежде всего о том, что нет указания на восстановление советско-румынской границы от 28 июня 1940 года. Он предложил советской делегации предоставить карту с указанием советско-румынской границы и взять за основу мирного договора с Румынией статьи мирного договора с Италией, которые уже были обсуждены и согласованы. Возражая английскому представителю, Гусев подчеркнул, что при заключении договора с Румынией нужно учитывать тот факт, что "Румыния - одна из первых стран сателлитов, порвавших с Германией. Выйдя из войны, она выставила определенное количество дивизий для борьбы против Германии. Советское правительство должным образом оценило поведение Румынии, в момент подготовки подписания условий перемирия и мы должны учитывать это и при подготовке Мирного договора"²⁵ .

В связи с советско-румынской границей, то есть по вопросу вхождения в СССР Бессарабии и Северной Буковины, Гусев отметил, что "вопрос о советско-румынской границе был решен до нападения Румынии на СССР. В данном случае вопрос о границе не является следствием войны. Я указывал также, что вопрос о захвате Бессарабии Румынией имел длительную историю. Известно, что этот захват был санкционирован в свое время некоторыми державами (имеется в виду признание Англией и Францией решения Парижской конференции (1920 г.) о включении Бессарабии в состав Румынии. - Авт.), но Советский Союз еще до возникновения войны с Румынией восстановил справедливость, нарушенную захватом Бессарабии"²⁶ .

Как и на Лондонской сессии СМИД в сентября 1945 г. советский представитель настаивал на передаче всей Трансильвании Румынии, а англичане и американцы повторяли предложение Бирнса на предыдущих заседаниях СМИД относительно границы Румынии и Венгрии с учетом поправки статьи 19 о перемирии, где говорилось о возможной передаче Румынии части Трансильвании. 19 марта 1946 г. Джебб заявил: "Единственно, что остается открытым после соглашения о перемирии, - это вопрос о том, передадим ли мы Румынии всю Трансильванию, как по Трианонскому договору, или только большую часть ее... Я не могу сейчас гарантировать, что советское предложение о Трансильвании будет принято. Но есть сильные доводы в пользу включения всей Трансильвании в состав Румынии. Однако, мы не хотели бы обсуждать вопрос о Трансильвании самостоятельно, вне связи с другими границами Румынии"²⁷

стр. 35

Итак, проблемы Трансильвании и румыно-венгерских границ не были решены также и на совещании заместителей министров иностранных дел при СМ ИД. Каждый раз расхождения в позициях приводили к тому, что принятие согласованного решения по этому вопросу откладывалось. Вопрос был перенесен на Парижскую сессию СМИД, начавшую свою работу в апреле 1946 года.

Благожелательное отношение англосаксонских держав к Венгрии не нашло своего выражения в каких-либо реальных и эффективных акциях. В конце концов они согласились с СССР, сняли на мирной конференции все свои возражения против подготовленного в Москве текста мирного договора. Произошло это на утреннем заседании СМИД в Париже 7 мая 1946 г.: решения Венского арбитража были аннулированы окончательно и бесповоротно, а границы между Румынией и Венгрией восстановлены в том виде, в котором они существовали на 1 января 1938 г.²⁸ , то есть вся Трансильвания переходила к Румынии.

Тем не менее 11 июня 1946 г. Иордан вновь обратился к зам. министра иностранных дел СССР В. Г. Деканозову с просьбой информировать правительство Румынии о том, какие вопросы предполагает поставить глава венгерской делегации Надь во время своей поездки в США, и передать ему содержание ноты, врученной венгерским правительством представителям СССР, США и Англии по вопросу о Трансильвании и румыно-венгерской границе. Деканозов заверил Иордана, что подобной ноты он не получал и МИДу якобы ничего не известно о вопросах, которые будут обсуждаться в Вашингтоне (хотя, как явствует из его резолюции на соответствующем документе, такую ноту советское правительство получило и Деканозову было известно ее содержание). Вышинский со своей стороны заявил румынскому послу в Лондоне, что "нами этот вопрос решен. Остальное покажет будущее"²⁹ .

Чем же объяснить столь "прорумынскую" позицию СССР? Прежде всего, как нам представляется, внутриполитической ситуацией в Румынии и Венгрии. Хотя фактически обе страны входили в сферу влияния Советского Союза и его руководство не было заинтересовано в обострении отношений своих потенциальных союзников, все же предпочтение оно отдавало прокоммунистическому правительству Грозы, полностью находившемуся под влиянием и контролем СССР. В Венгрии же на выборах 1945 г. победу одержала партия мелких сельских хозяев (а не коммунисты), которая пыталась, насколько это представлялось возможным, дистанцироваться от СССР, особенно во внутренней политике. Во внешней политике венгерское правительство не прочь было заручиться поддержкой западных держав. Не последнюю роль в окончательном решении вопроса о Трансильвании играло и то обстоятельство, что румынская армия после 23 августа 1944 г. участвовала в составе советских войск в освобождении Северной Трансильвании и по договоренности между Сталиным и Черчиллем (октябрь 1944 г.) являлась зоной "советских интересов", а вопрос о Венгрии оставался открытым.

После безрезультатной сессии СМИД в Лондоне камнем преткновения в процессе подготовки мирных договоров стал вопрос о том, кому должно принадлежать право принятия решения по определению условий мирных договоров. По существу речь шла о праве решать на многие десятилетия вперед судьбу пяти европейских стран - Италии, Финляндии, Болгарии, Румынии, Венгрии - а также и Австрии. США выступали за расширение числа участников СМИД за счет ряда стран - членов антигитлеровской коалиции. Молотов и Сталин настаивали на сохранении привилегий "Большой тройки". Государственному секретарю, однако, удалось убедить Сталина в том, что преимущественные права трех великих держав при этом нисколько не пострадают, что будут сохранены принцип консенсуса и право вето каждой из них, и что "судьями" останутся они, а другим будет дано право лишь говорить и не более того. Цель американского предложения заключалась в том, чтобы несколько ослабить советское влияние на подготовку и заключение мирных договоров. "Малым" победителям второго сорта не дали даже

стр. 36

права предлагать дополнения и исправления к уже принятым статьям. Их замечания могли быть рассмотрены лишь в случае, если кто-нибудь из тройки допускал такую возможность. Принимались же эти дополнения только при наличии консенсуса СМИД.

Что же говорить о побежденных, единственным правом и привилегией которых было выслушивать диктат великих держав, повиноваться и подписывать подготовленные без какого-либо их участия тексты договоров. Ни о каком обсуждении условий договоров не могло быть и речи даже в комиссиях. Их могли выслушать только в случае, если одна из стран-победительниц высказывала такое пожелание. На всех заседаниях СМИД советская делегация неизменно прибегала к праву вето в каждом случае, когда ощущала угрозу ущемления интересов СССР.

Западным союзникам удалось уговорить Молотова дать согласие на то, чтобы первым обсуждался проект договора с Италией, который и занял львиную долю времени всей работы СМИД. До Венгрии дело дошло лишь после обсуждения проектов румынского и болгарского договоров. На венгерском договоре министры иностранных дел сэкономили много времени, используя готовые формулировки статей обоих соглашений о перемирии, а затем и тех, что были выработаны общими усилиями на предшествующих сессиях СМИД. Тем самым Венгрия была поставлена в наихудшее положение даже в сравнении с Румынией, ибо территориальные условия румынского договора касались Венгрии, в первую очередь, и Венгрия получила уже готовый текст-приговор.

Крайне негативным для Венгрии, отчасти также и Румынии, оказалось также обсуждение на сессиях СМИД австрийского вопроса, поскольку вывод советских оккупационных войск был обусловлен не только вступлением в силу мирных договоров с ними, но и с определением статуса Австрии. В текстах обоих договоров указывалось, что войска СССР останутся в обеих странах для обеспечения коммуникаций с советским воинским контингентом в Австрии. С самого начала сессий СМИД Молотов неизменно отклонял все попытки делегаций США и Англии поставить в повестку дня СМИД австрийский вопрос. Между тем, вся послевоенная политическая стратегия буржуазной части венгерского правительства строилась на скорейшем после подписания мира выводе из страны частей Красной Армии и восстановлении полного государственного суверенитета страны. Провал этих надежд Венгрия восприняла еще более болезненно, чем тяжелейшие условия самого мирного договора. Американская дипломатия также безуспешно пыталась добиться согласия Молотова на вывод советских войск из Австрии, или хотя бы на их существенное сокращение. И на второй сессии СМИД в Париже весной-летом 1946 г. ни Лондон, ни Вашингтон ничего не добились от советской делегации. В Лондоне вообще решили, что поддержка "уступок в пользу Венгрии привела бы к отчуждению румын", что было нежелательно с точки зрения пресловутой британской политики "баланса сил". Американцы же придумали абсолютно бесполезную формулу "ректификация границ при обоюдном согласии обеих сторон", т. е. венгров и румын.

В трансильванском вопросе Советский Союз решительно встал на сторону Румынии и успешно отклонил все попытки западных держав включить в проекты мирных договоров с Румынией и Венгрией поправки, предусматривавшие незначительные коррекции границ в пользу Венгрии с учетом этнического принципа. Советская делегация во главе с Молотовым неизменно и решительно блокировала все предложения делегации США, направленные на смягчение суровых условий мирного договора с Венгрией. Дипломатическую борьбу с СССР за гегемонию США проиграли. В проигрыше оказалась и Венгрия. В конечном же счете победил, как это ни странно, американский национальный интерес, который диктовал сотрудничество с Москвой, а не конфронтацию с ней. По крайней мере, в первые послевоенные годы. Прав был Т. Экхардт, лидер Партии мелких сельских хозяев, когда писал: "Великие англосаксонские державы ради нас не поставят на карту свои отношения

стр. 37

с Советским Союзом. Их возможная благожелательность может привести, в лучшем случае, к облегчению лишь в деталях, но может вызвать неблагоприятную реакцию у русских, осуществляющих у нас фактически власть". Довольно точно и реально оценил этот политик перспективы мира и Европы. "Советский империализм уже повсюду достиг в Европе той линии, за пределами которой он уже не может осуществлять свою экспансию без того, чтобы не задеть жизненные интересы Британского империализма (Триест, Дарданеллы, Скагеррак). После этого волна нового советского продвижения приведет, если не к войне, то, во всяком случае, к неизбежным конфликтам. Если когда-нибудь дело дойдет до разрыва, то Америка снова окажется на стороне Англии"³⁰ .

Неудивительно, что на Совете министров иностранных дел Бирнс выступил с предложением утвердить румыно-венгерские границы по Трианону. Вопрос тем самым был решен, а мирной конференции позднее оставалось лишь подтвердить это решение. 7 мая 1946 г. СМИД принял окончательное решение в пользу Румынии. Некоторые надежды, оказавшиеся в конечном счете иллюзорными, возникли у венгров после того, как в апреле 1946 г. великие державы договорились исходить из этнического принципа в решении итало-югославского спора вокруг Истрии. С этими надеждами венгры расстались довольно быстро. Бирнс проинформировал прибывшего в Вашингтон во главе правительственной делегации премьера Надя о том, "что решение от 7 мая состоялось по воле Советского Союза", а также о том, что "ключ к решению проблем Венгрии и Румынии находится в руках Советского Союза". Госсекретарь лишь пообещал, что США поддержат позицию Венгрии в том случае, "если Советское правительство снова поставит трансильванский вопрос".

Премьер-министр К. Эттли и Бевин в свою очередь также обещали Венгрии поддержку Великобритании, "если правительства Венгрии и Румынии сумеют договориться между собой" в вопросе об автономии. Действительно, советское правительство оставляло для Венгрии какой-то резерв на мирной конференции или же не желало давать румынам знать, что окончательное решение по трансильванскому вопросу уже позади.

После завершения сессии СМИД в Париже Молотов заявил румынскому послу в Москве 17 июля 1946 г., что вопрос о Трансильвании на этом заседании не поднимался. "Венгры обратились к нам по этому поводу, - сказал он, - но мы им ответили, что не имеем привычки ломать согласованные решения. Но что за ними остается право возражать и высказывать свое мнение. Но это будет мнение венгров"³¹ .

Татареску пытался заручиться поддержкой президента Чехословакии Э. Бенеша, обещая взамен поддержку требований Чехословакии к Венгрии. По словам венгерского журналиста Солтеса, Бенеш якобы послал в Бухарест одного из своих доверенных лиц, который должен был попытаться убедить Грозу в необходимости "некоторого изменения внешнеполитического курса Румынии в сторону более лояльного отношения к Англии и менее дружеского отношения к СССР". По информации того же Солтеса, Гроза решительно отверг это предложение, несмотря на то, что его принятием обусловливалась, по-видимому, поддержка Чехословакией румынских видов на Трансильванию ³² .

На заседании 7 мая 1946 г. СМИД в Париже вопрос о Трансильвании был решен на основе взаимного компромисса. Советская делегация сняла фразу, которая была в советском проекте "вся Трансильвания включается в территорию Румынии", поскольку из 9 статьи мирного договора о Трансильвании и так вытекало, что вся Трансильвания переходит к Румынии. В свою очередь американская делегация отказалась от формулировки о том, что "несмотря на это союзные и соединенные державы будут готовы признать любое исправление румыно-венгерской границы, которое может последовать в результате взаимной согласованности между заинтересованными сторонами и которое будет в значительной мере уменьшать количество населения под

стр. 38

чужой властью"³³ . Американская делегация вполне отдавала себе отчет, что в условиях, когда весы территориального спора склонились в пользу Румынии, вряд ли румынская сторона откажется от части территории с тем, чтобы уменьшить количество венгерского населения, проживавшего на территории Трансильвании. Возможно, румынскому правительству был ближе радикальный вариант, осуществленный в Словакии Бенешем, когда мадьяр депортировали в Венгрию, но в отношении Трансильвании этого, как понимали в Бухаресте, не допустили бы союзные державы, в том числе и Советский Союз.

7 мая 1946 г. на сессии СМ ИД было принято решение: 1. Об аннулировании и признании несуществующим Венского арбитража от 30 августа 1940 г.; 2. Об установлении границ между Румынией и Венгрией на 1 января 1938 г., то есть возвращение к тому положению, когда Румыния территориально существовала в рамках, установленных Трианонским договором 1920 года.

На этом же заседании был решен вопрос и о границах Румынии в целом, в том числе и с Советским Союзом. Молотов заявил, что поскольку в Лондоне между заместителями были разногласия, так как советская делегация предлагала сказать только о той части Румынии, которая была спорной, то в настоящее время советская сторона "считает возможным принять по этому вопросу такое решение, которое удовлетворяло бы все делегации, а именно сказать также о границе Румынии с СССР, как и о границе Румынии с другими государствами". "Мы не видели оснований говорить обо всех других границах Румынии, -продолжал Молотов, - однако, если наши коллеги считают желательным упоминание о других границах Румынии, у нас не будет возражений"³⁴ . Таким образом было достигнуто согласованное решение, которое позже вошло в мирный договор с Румынией. Это означало, что вся Трансильвания переходит к Румынии, а Бессарабия и Северная Буковина остаются в составе Советского Союза. 8 мая была утверждена румынская граница в Добрудже, как это было зафиксировано в сентябре 1940 г., когда по Крайовскому соглашению Южная Добруджа отошла от Болгарии.

Окончательно вопрос о Северной Трансильвании бил решен на Парижской мирной конференции. 4 сентября 1946 г. Вышинский в беседе с М. Раля, членом румынской делегации в Париже, сказал: "Наша точка зрения заключается в том, чтобы полностью восстановить границу, существовавшую до Венского арбитража ... Все остальное относится к области румыно-венгерских отношений". Одновременно руководство советской делегации выразило свое недовольство "резким антивенгерским выступлением" Татареску на заседании политической комиссии по Румынии и Венгрии. В связи с этим члены румынской делегации поспешили заверить советское руководство, что "Татареску вставил в свою речь несколько полемических фраз против венгров по собственной инициативе и при возражении других членов делегации". Раля, например, сказал, что "румынское правительство сделает все возможное, чтобы не раздражать венгров и не отталкивать их от дружественных Советскому Союзу стран Юго-Восточной Европы..."³⁵ .

Итак, по решению Парижской мирной конференции Северная Трансильвания оставалась за Румынией. Решения Венского арбитража 1940 г. объявлялись несуществующими. Венгеро-румынская граница восстанавливалась по состоянию на 1 января 1938 года. Попытки венгерской делегации поставить на Парижской мирной конференции вопрос о передаче Венгрии части районов Северной Трансильвании, как населенных в большинстве своем венграми, не привели к желаемым результатам. В тексты мирных договоров с Венгрией и Румынией была включена статья, обязавшая эти страны воздержаться от дискриминации своих граждан "на основании их расы, пола, языка, религии, а также в том, что касается их личности, имущества, занятий, профессиональных или финансовых интересов, статуса и гражданских прав"³⁶ . Тем самым была создана правовая основа равноправия всех национальностей, проживающих в этих государствах

Вековой национально-территориальный конфликт из-за обладания Трансильванией завершился в пользу Румынии, которая, как и Венгрия, уча-

стр. 39

ствовала в войне и точно также потерпела в ней поражение. Но в противоположность последней, Румыния, проиграв войну, выиграла мир. Венгрия проиграла и войну, и мир вместе с Трансильванией.

Примечания

* Статья подготовлена при поддержке гранта РГНФ N 02 - 01 - 00134а.

1. FtJLOP M. Hungary and the Great Powers 1945 - 1946. The Hungarian peace negotiations. Budapest. 1944, p. 1.

2. Восточная Европа в документах российских архивов. 1944 - 1953 гг. Т. 1. 1944 - 1948. Москва-Новосибирск. 1997, с. 401; Трансильванский вопрос. Венгеро-румынский территориальный спор 1940 - 1946. Документы российских архивов. М. 2000, с. 416.

3. VIDA I. A magyar bekeszerzodes teriileti kerdesei. - Historia, 1987, N 1, 260. old.

4. См.: Три визита А. Я. Вышинского в Бухарест (1944 - 1946 гг.). Документы российских архивов. М. 1998, с. 154 - 163.

5. Трансильванский вопрос, с. 318. По второму Венскому арбитражу, состоявшемуся 30 августа 1940 г. по инициативе и под диктовку Гитлера и Муссолини у Румынии была отторгнута и передана Венгрии Северная Трансильвания.

6. Трансильванский вопрос, с. 319 - 320.

7. DOBRINESCU V.F. Romania si Ungaria de la Trianon la Paris. 1920 - 1927. Bucuresti. 1996, p. 213.

8. Трансильванский вопрос, с. 328.

9. Там же, с. 332, 333.

10. Цит. по: АГАФОНОВА Г. А. Дипломатический кризис на Лондонской сессии СМИД. - Сталин и холодная война. М. 1998, с. 75.

11. Трансильванский вопрос, с. 317 - 318.

12. Там же, с. 329, 328.

13. Там же, с. 326, 327.

14. Там же, с. 327.

15. АВП РФ, ф. 0431/1, оп. 1, д. 5, л. 18.

16. ROMSICS IGNAC. Nagyhatalmi politika es Magyarorszag a II. Vilaghaboru alatt es utan. - Magyarorszag a nagyhatalmak erotermeben Tanulmanyok Ormos Maria 70. Szu'letesnapjara. Pecs. 2000. 528.old.

17. Трансильванский вопрос, с. 346 - 347.

18. Documente Franceze despre Transilvania. Selectie si studii introductiv de Valeriu Florin Dobrinescu si Ion Patroiu. Bucuresti. 2001, p. 27.

19. Трансильванский вопрос, с. 348.

20. FULOP M. Sebestyen-misszio. - Vilagtortenet, 1987, N 3. 141 - 143.old; Ibid. Transilvania and Great Powers - 1945. Danubian Historical Studies. Vol. 2. Budapest. 1988, p. 41 - 50.

21. Восточная Европа в документах российских архивов. Т. I, с. 404, 417.

22. FULOP M. The Failur of the Hungarian-Rumanian negotiations on Transilvania in the spring of 1946. - Hungarian Quarterly, 1990, Vol. XXXI, N 118, p. 62 - 65.

23. Трансильванский вопрос, с. 416.

24. ШЕВЯКОВ А. А. Отношения между Советским Союзом и Румынией. 1944 - 1949. М. 1985, с. 116.

25. АВП РФ, ф. 0431/11, оп. 2, д. 5, л. 3, 5.

26. Там же, л. 40.

27. Там же, л. 19, 41.

28. FULOP M. The Failur of the Hungarian-Rumanian negotiations on Transilvania in the spring of 1946, p. 62 - 65; LACHE ST., TUTUI GH. La Romania la Conference de la Paris (1946). Bucuresti. 1987, p. 202.

29. АВП РФ, ф. 0125, on. 34, д. 13, п. 130, л. 31, 32.

30. ECKHARDTT. Regicide at Marseille. Recollection of T. Eckhardt. N.Y. 1964, p. 245.

31. АВП РФ, ф. 0125, on. 34, д. 14, п. 130, л. 1.

32. Трансильванский вопрос, с. 365.

33. АВП РФ, ф. 0431/2, оп. 2, п. 1, д. 1, л. 183 - 184.

34. Там же, л. 184.

35. Там же, ф. 125, оп. 34, д. 13, п. 130, л. 43.

36. Мирный договор с Румынией. М. 1947, с. 5 - 7.

Постоянный адрес данной публикации: