ОБ АНОНИМНЫХ клеветниках нельзя ни говорить, ни писать спокойно. Тема жгучая. Речь идет о причинении тяжких нравственных страданий честным гражданам, об отравлении социально - психологического климата в коллективе, наконец, о необходимости проверок, которые порой отрывают десятки людей от полезной работы.

Как же бороться с этим злом?

Обращаться к совести анонимщиков бесполезно. Тот, у кого есть совесть, вообще не пишет безымянных пасквилей. Надеяться, что анонимщика остановят отрицательные результаты проверки? Так ведь он заранее знает, что его измышления не подтвердятся. Мало того, цель анонимного клеветника чаще всего и состоит в том, чтобы спровоцировать "бурную" проверку, которая в свою очередь вызовет слухи, кривотолки. Пройдет время, шум уляжется - он запустит еще что-нибудь "новенькое". В следующую инстанцию.

Так что полумеры здесь бесполезны.

Но, может, проще не обращать внимания, пропустить мимо ушей, никак не реагировать? Высказывалось ведь и такое суждение?

В этой связи припоминается мне один печальный случай. В научно- исследовательский институт накануне защиты диссертации пришло письмо. Отправитель, пожелавший остаться неизвестным, писал, что теоретическая часть диссертации- плагиат, а данные эмпирических исследований просто- напросто подтасованы. Как водится, собрали комиссию, назначили проверку. Соискатель, мужчина отменного здоровья, перенес это стойко, молча. Однако позже - после успешной защиты - все же выразил надежду, что имя клеветника будет выяснено. Но этому неожиданно воспротивился директор института. И не потому, что считал задачу невыполнимой. Напротив. По некоторым признакам можно было полагать, что анонимку написал кто-то из сотрудников того же института, близко знавший соискателя и хорошо осведомленный о его работе. Короче говоря, возможность разоблачения была вполне реальной. Именно эта- то перспектива, увы, и смущала директора: шум, скандал, выгребание сора из избы. Выяснять не стали. А вскоре посыпались одна за другой новые анонимки - уже против директора. Он слег с тяжелым инфарктом, потом оставил работу. Назначили нового директора. А письма... все идут.

Уголовный закон устанавливает, что клевета есть преступление, за которое может быть назначено наказание вплоть до лишения свободы на срок пять лет (статья 130 УК РСФСР). Казалось бы, достаточно, чтобы отбить охоту к порочащим измышлениям.

Так почему же обвинительные приговоры по делам клеветников встречаются гораздо реже, чем клеветнические заявления?

Вот совсем недавно по взволнованной просьбе читателя, взывающего к возмездию над торжествующим хамством некоего водителя автобуса, выехал журналист из большой газеты. Встретился с десятками людей, взбудоражил маленький молдавский городок и, к своему удивлению, выяснил: ни слова правды в письме нет. Мало того, обратный адрес в нем - несуществующий, и подписано оно вымышленной фамилией.

"И вы не будете его искать?" - с угасающей надеждой спросил оклеветанный. "Не буду. Нет у меня такой возможности", - ответил журналист.

Ответ, конечно, резонный.

Но кто же все-таки должен сорвать маску с анонима-клеветника?

ДАВАЙТЕ по порядку. Прежде всего, чтобы выявить и изобличить затаившегося преступника, нужны не только профессиональные знания, но и, прямо скажем, власть. Тем и другим наделены милиция, следователи, прокуроры. Казалось бы, все ясно. Но к уголовным делам о клевете никто из них прямого касательства обычно не имеет. По действующему уголовно- процессуальному закону потерпевший должен обратиться сам с жалобой на клеветника к судье, который без предварительного следствия или дознания назначает дело к слушанию. Такое правило существует издавна - еще с тех времен, когда и клеветники-то были простодушней, непосредственней, что ли, и не думали столь далеко о последствиях. Нынче же клеветник пошел не тот - юридически осведомленный. Он не выступает с открытым забралом. Устным заявлениям предпочитает переписку, причем прибегает к псевдонимам, печатным буквам, пишущей машинке и прочим хитростям. Чтобы вывести его на чистую воду, надо построить соответствующие версии, найти сравнительные образцы текста, провести экспертизу и пр. Короче, требуется расследование. Но по общему правилу расследование этих преступлений производить не полагается.

Надо сказать, что и категорического запрета расследовать клевету в законе тоже нет. Прокурор может назначить такое расследование, но лишь "в исключительных случаях, если дело... имеет особое общественное значение или если потерпевший, в силу беспомощного состояния... или по иным причинам не в состоянии защищать свои права и законные интересы" (ч. 3 статьи 27 УПК РСФСР). Однако применяют эти полномочия прокуроры крайне редко. И на то есть причины.

Прежде всего в статье 27 УПК РСФСР (как и в соответствующих статьях кодексов большинства союзных республик) записано, что прокурор "вправе" направить дело о клевете на расследования. А юристы четко отличают понятие "вправе" от понятия "обязан". Вправе - это значит можно назначить, а можно и не назначать расследования. По усмотрению. В зависимости от обстоятельств. Обстоятельства же у прокуроров и следователей обычно трудные. Постоянные перегрузки. Поэтому того, что делать необязательно, они порой и вовсе не делают. Между тем такое "амплитудное" решение данного вопроса в законе не является единственно возможным. Например, согласно Уголовно- процессуальному кодексу Азербайджанской ССР прокурор при тех же условиях не только вправе, но и обязан возбудить уголовное дело о клевете и направить его для производства расследования.

Было бы, конечно, неверно утверждать, что отмеченное различие очень уж чувствительно для клеветников, хотя бы в одной из республик. Загвоздка в том, что участие прокуроров, следователей и милиции в делах о клевете по законодательству всех союзных республик обусловлено четко - особым общественным значением содеянного и беспомощностью потерпевшего. Но вот о том, каковы объективные критерии особого общественного значения, кто должен быть признан неспособным защитить свои права и законные интересы, официальных общеобязательных разъяснений нет. В каждом отдельном случае эти вопросы решает местный прокурор по своему усмотрению, опять же в зависимости от пресловутых обстоятельств.

У ЕСТЕСТВОИСПЫТАТЕЛЕЙ в ходу такое понятие - экологическая ниша. Это особое сочетание условий, благодаря которым живет и размножается биологический вид, в иной ситуации обреченный на вымирание. Существует, видимо, нечто подобное, поддерживающее жизнеспособность и жизнедеятельность анонимщиков.

Вот так и сложилось реальное положение, при котором клеветники могут попросту забыть о существовании милиции, прокуратуры, суда.

Как же добраться до клеветника? Как дать почувствовать ему силу закона? На мой взгляд, во-первых, в законодательстве всех союзных республик надо бы единообразно установить: по делам о преступлениях против личности, когда дело приобретает особое общественное значение, в равно когда пострадавший беспомощен, прокурор не только вправе, но и обязан поручить следователю или органу дознания производство расследования. Во-вторых, требуется указание о том, что особое общественное значение приобретают клеветнические, порочащие честь и достоинство человека сообщения, направляемые в государственные и общественные организации, в органы печати, где они могут повлечь проверку, а значит, и огласку. Когда же такие сообщения направляются анонимно, то следует признать, что пострадавший не в состоянии лично защитить свое доброе имя в суде. В каждом таком случае необходимо производить расследование.

За эти дела надо браться крепко, по-государственному. Конституция СССР закрепила право советских граждан на судебную защиту от посягательств на честь и достоинство. И это право должно быть реально обеспечено.

Постоянный адрес данной публикации: