Случаи разномыслия Головкина с прочими министрами и в высших государственных учреждениях

На первых днях по вступлении Головниным в управление министерством просвещения он мог убедиться, что мысли его и воззрения не сходятся с направлением многих лиц, занимавших в то время высшие административные должности. Он желал для успехов просвещения всевозможной свободы, простора и полнейшей законности с отсутствием всякого административного произвола и на пути к этой цели встречал убеждение многих других лиц, что при тогдашних обстоятельствах требуется напротив того усиление полицейско-преследовательного направления и меры чрезвычайные. Он полагает, что убеждения этих лиц были ошибочны, но искренни и честны, тем не менее представлялось весьма ясным, что большая или меньшая продолжительность его министерства находится в прямой зависимости от предстоявших обстоятельств. Если бы все было спокойно, если бы не было неловких выходок со стороны журналистики, со стороны учащейся молодежи, если б не явилось преступных попыток революционеркой пропаганды, наконец, открытого восстания поляков в то самое время, когда им представлялись неслыханные до того времени льготы и милости - его управление министерством просвещения могло бы быть продолжительно, и он был бы в состоянии достигнуть некоторых результатов на пути к свободе, простору и законности. Случилось противное. Все вышеозначенные прискорбные события следовали быстро одно за другим, и весьма натурально, что полицейско-преследовательное направление, что система чрезвычайных мер по случаю чрезвычайных обстоятельств брали верх и с каждым, так сказать, днем занятие им должности министра народного просвещения становилось более и более невозможным и противным всему направлению правительства.

Головнин назначен был управляющим министерством просвещения 25 декабря 1861 г., а через несколько дней в заседании Совета министров, бывшем в январе 1862 г. в присутствии государя явился первый случай разномыслия Головкина со всеми прочими министрами. В этом заседании бывший в то время министром юстиции статс-секретарь граф Панин докладывал мнение свое о наказании административным путем нескольких сот студентов разных университетов наших за беспорядки, совершенные ими в 1861 г. в кратковременное управление адмирала графа Путятина министерством просвещения, причем граф Панин делил этих молодых людей на категории и каждой категории назначал особое наказание. Все члены Совета соглашались с графом Паниным, и некоторые сделали только немногие частные замечания. Один только Головнин возражал вообще против системы наказания помянутых молодых людей без суда, административным порядком, и указывал, что даже строгое наказание назначенное судом было бы принято этими

Продолжение. См. Вопросы истории, 1996, NN 1 - 2, 4 - 6, 9 - 10; 1997, NN 1 - 4.

стр. 95

лицами с покорностью, а наказание более легкое, но наложенное без суда, оставит в них чувство, что с ними поступлено несправедливо, причем Головнин говорил, что студентов менее кого-либо следует наказывать без суда, ибо университетское преподавание постоянно стремится возбудить и укрепить в молодых людях чувство законности, и они неоднократно слышали в университете от своих профессоров, что без суда никто не наказывается в благоустроенном государстве. Все эти аргументы производили на присутствовавших весьма дурное, неприятное впечатление, и мнение Головкина конечно не было принято.

В том же январе был другой случай разномыслия Головкина со всеми членами Совета министров равным образом в присутствии государя.

Стремясь к введению во всем, что касалось Министерства народного просвещения большего простора и законности, и домогаясь с этою целию отмены законов бесполезно стеснительных и точного исполнения законов не отмененных, Головнин в этих видах просил о разрешении внести в Государственный совет представления об отмене закона, воспрещающего воспитывать молодых людей известного возраста за границей ^I . В записке Головкина, между прочим излагалось, что закон этот весьма мало соблюдается в настоящее время, что значительное число русских детей в противность оному воспитываются в Германии, Франции и Швейцарии, что достигнуть исполнения закона и для сего воротить их в Россию едва ли возможно, что сохранением подобного неисполняемого закона подрывается, особенно в молодых людях, всякое уважение к закону вообще, и что сверх того наши учебные заведения находятся еще в столь неудовлетворительном состоянии, что едва ли справедливо принуждать родителей воспитывать в них детей. Мнение Головкина не было признано заслуживающим уважения, и решено не отменять закона, дабы тем самым как бы не поощрить воспитания за границей, но и не принимать особых мер к исполнению помянутого закона.

В марте 1862 г. встретился случай разномыслия Головнина с членами Комитета министров. Дело касалось представления министра внутренних дел, который требовал, чтоб состоявший при Русском географическом обществе политико-экономический комитет составил подробную программу своих занятий и чрез то устранил возможность обсуждения предметов государственного управления, о которых по каким-либо причинам неудобно, и не следует рассуждать в политико-экономическом комитете. Должно заметить, что комитет сей состоял под председательством и руководством адмирала генерал-адъютанта Литке из лиц весьма известных и большею частью состоящих в государственной службе. Головнин согласно с мнением политико- экономического комитета находил, что по самому свойству научного предмета занятий политико- экономического комитета невозможно составить постоянную определительную программу этих занятий и что для достижения вышепоказанной цели могут несравненно лучше служить личные сообщения министра внутренних дел, в ведении коего находится Географическое общество, председателю политико-экономического комитета. Споры по этому предмету происходили в нескольких заседаниях Комитета министров и кончились тем, что мнение Головнина не было принято. Тогда члены политико-экономического комитета сложили с себя это звание, и полезное учреждение сие само собою упразднилось ^II .

Весной 1862 г. случилось в Петербурге несколько последовательных пожаров и как обыкновенно в подобных случаях многие лица приписывали их не случайности, но систематическим поджогам, имевшим скрытые политические цели ¹ .

У государя императора назначено было особое совещание из нескольких министров, в том числе и Головнина, и петербургского генерал-губернатора для обсуждения вопроса, не следует ли с целию скорейшего прекращения пожаров внушить тайным злоумышленникам спасительный страх и для сего наказывать поджигателей смертной казнью. Головнин был один против этого предположения и говорил, что отменой смертной казни императрица Елизавета Петровна покрыла свое царствование вечною славою и что не в нынешнее царствование, ознаменованное столь человеколюбивыми подвигами, следует восстанавливать смертную казнь, и, наконец, что примеры других государств достаточно доказывают, что страх, внушаемый строгостью наказания, не останавливает преступников от совершения злодеяния. Во время этих рассуждений, происходивших в Зимнем дворце государь выходил на несколько времени в другие комнаты, выразив желание, чтоб во время его отсутствия члены собрания постарались придти к единогласному заключению.

стр. 96

По возвращении его величества министр юстиции граф Панин доложил, что все члены находят необходимым наказывать поджигателей смертью, а что один статс-секретарь Головнин не разделяет этого убеждения и остался при своем прежнем мнении.

В том же году 7 июня в Царском Селе происходило в присутствии государя заседание Совета министров, в котором Головнин испрашивал: разрешения открыть все факультеты Петербургского университета, так как с января того года был открыт только восточный факультет; отменить обязательный взнос платы за ученье со всех студентов, предоставив попечителю учебного округа по ходатайству совета университета освобождать от платы всех учащихся недостаточного состояния; и даровать прощение всем бывшим студентам, исключенным из университетов или удаленным из университетских городов за участие в происходивших в оных беспорядках, и дозволить им, по желанию, продолжать ученье в университетах.

Прочие гг. члены с этими предложениями не согласились, а напротив того, в том же заседании согласно представлению министра внутренних дел и шефа жандармов состоялись высочайшие повеления: а) закрыть все воскресные школы и б) впредь разрешать в Петербурге публичные лекции министру народного просвещения не иначе, как по предварительному каждый раз соглашению с министром внутренних дел, шефом жандармов и петербургским генерал- губернатором.

Некоторые лица полагали, что в то время Головкину следовало оставить министерство вследствие оказанного ему недоверия, но он считал тогдашнее поли-цейско-преследовательное направление временным, вызванным пожарами и безумными публикациями революционной пропаганды, и желал провести университетский и гимназический уставы и положение о народных школах, над которыми усердно тогда работал, а потому принес в жертву свое самолюбие и не просил увольнения.

В июне 1862 г. внесено было Головкиным в Комитет министров представление об учреждении в Петербурге Педагогического общества для утверждения и распространения здравых понятий о воспитании между нашими наставниками и родителями. Общество это предполагалось составить из собраний преподавателей, происходивших в Петербурге во 2-й гимназии с разрешения Министерства народного просвещения и оказавшихся весьма полезными.

Комитет министров не согласился на учреждение помянутого общества и в основание своего отказа изложил, что педагогия обнимает столь много разнородных предметов, что точное не подлежащее сомнению обозначение, в чем именно должны заключаться занятия членов общества, представляется невозможным. Польза, ожидаемая от общества, может быть достигнута и частными собраниями, а в случае замеченных беспорядков они могут быть прекращены немедленно властию министра, тогда как уничтожение высочайше утвержденного общества потребует соблюдения особых формальностей и может повести к разным превратным толкованиям и произвести невыгодное впечатление. Посему комитет, не соглашаясь на учреждение Педагогического общества, полагал предоставить управлявшему Министерством народного просвещения собственною его властью разрешить продолжать во 2-й гимназии частные собрания наставников и преподавателей, составя для них приличную инструкцию.

В январе 1863 г. вследствие просьбы Общества московских и киевских врачей и Московского общества испытателей природы Головнии вносил в Совет министров представление о дозволении ежегодных съездов врачей и естествоиспытателей. Представление это обсуждалось 10 января в Совете министров в присутствии государя, и несмотря на старания Головнина доказать, что подобные съезды могут быть весьма полезны, разрешение оных не состоялось вследствие опасения, выраженного некоторыми членами совета, что помянутые съезды могут послужить прикрытием для политических целей и уклониться от прямого научного значения.

Вследствие разномыслия Министерства народного просвещения с почтовым ведомством статс- секретарь Головнин вносил в феврале 1864 г. в Комитет министров представление, в котором просил разъяснить закон о праве Академии наук и университетов получать без цензуры иностранные периодические издания, причем Головнин полагал, что на основании уставов этих учреждений сказанное право принадлежит им бесспорно. В записке его между прочим сказано: "Профессорам университетов вверяется преподавание нескольким тысячам молодых

стр. 97

людей, причем правительство оказывает им величайшее доверие, ибо при этом преподавании дается более или менее направление политическому образу мыслей восприимчивого юношества. В то же время этим самым наставникам оказывается крайне обидное недоверие запрещением получать без цензуры политические повременные издания, чтение коих в наш век составляет необходимость образованных людей.

К сему должно заметить, что помянутые наставники для приготовления себя к своему высокому званию посылаются нередко за границу, где они в течение нескольких лет читают все, что им угодно без всякой цензуры, а затем подвергаются ограничению предметов чтения в то самое время, когда они, по возвращении в отечество, признаются достойными преподавать нашему юношеству все науки, и в том числе науки политические. С мнением Головнина согласился один только член Комитета министров (Рейтерн), а прочие члены не признавали, чтоб Академии наук и университетам принадлежало когда-либо по закону право получать периодические издания без цензуры и не находили полезным предоставлять им это право как потому, что не следует допускать в пользу академии и университетов привилегии, которой не имеют у нас даже высшие государственные сановники, коим следить за ходом политических дел и общественного мнения более необходимо, нежели ученым коллегиям, так и потому, что отвлекать сии последние от занятий наукою и прямых их обязанностей на поприще страстей политических - представляется вредным.

В июне 1864 г. статс-секретарь Головнин внес в Комитет министров записку, в которой испрашивал разрешение разослать членам Московского общества истории и древностей и тем немногим лицам, которые получают издания этого общества, хранящиеся в оном экземпляры перевода на русский язык известного сочинения о России английского писателя Флетчера, писанного еще в 1591 г. и вырезанного из книги "Чтение..." общества в 1848 г. по распоряжению бывшего тогда министром народного просвещения графа Уварова ^III . При этом статс- секретарь Головнин объяснил, что он не видит никакого неудобства разослать этот перевод, как по сущности самого сочинения Флетчера, весьма известного всем нашим ученым, и описывающего Россию XVI в., так и потому, что резкие суждения Флетчера были напечатаны уже в других книгах с разрешения цензуры, и что во многих сочинениях весьма благоразумно допускались цензурой отзыва даже более резкие о временах более к нам близких. По этому делу произошло в комитете разногласие. 10 членов, к крайнему удивлению Головнина, согласились с ним, и только председатель и 4 члена признали предположение о рассылке сочинения Флетчера вредным, причем они объясняли, что в этом сочинении, кроме неодобрительных отзывов о русском правительстве и духовенстве XVI в., помещены также в высшей степени оскорбительные и ложные замечания о православной церкви, ее догматах и обрядах, тогда как догматы эти и обряды и в настоящее время те же самые, какие были в XVI веке. Государь изволил утвердить мнение меньшинства.

Два раза, в мае 1864 г. и в апреле 1865 г., Комитет министров обсуждал предложенную виленским генерал-губернатором графом Муравьевым меру об ограничении 1/10 частью в числе воспитанников великороссийских учебных заведений число учеников польского происхождения. Головнин возражал приглашенному в Комитет министров генерал-губернатору, доказывая всю несправедливость подобной меры относительно детей и юношей, ничем не провинившихся, и несообразность оной с видами правительства, желающего сблизить обе национальности, для чего лучшим средством представляется совместное воспитание в русских училищах. Большинство членов комитета в мае 1864 г. согласились с Головкиным, а немногие согласились с генерал- губернатором. Государю угодно было тогда решить это дело так: "В виде временной меры впредь до дальнейшего усмотрения не принимать в великороссийские учебные заведения воспитанников польского происхождения более 1/10 части всего числа учащихся".

Вследствие этого Головнин испросил через год высочайшее разрешение вновь обсудить это дело, что и происходило в заседании комитета 15 и 19 апрели 1865 г. причем огромное большинство членов признало отмену помянутого ограничения несвоевременною, и государь утвердил мнение большинства.

В декабре 1864 г. до сведения государя дошло, что учебник уголовного права, изданный профессором Спасовичем, оказывается книгою вредную ^IV . Посему, для

стр. 98

рассмотрения этого учебника государь изволил назначить особую комиссию, в которой и Головнин был членом. Прочие гг. члены, сделав из учебника ряд выписок, пришли к заключению, что он есть действительно весьма вредное сочинение и должен быть изъят из употребления в учебных заведениях, а сам профессор Спасович - устранен от преподавания. Головнин остался при особом мнении, в котором изложил, что он находит слишком строгим таковое осуждение и книги, и автора, основанное на выборе из целого сочинения нескольких мест, неясно изложенных и касающихся весьма отвлеченных предметов. При том как министр народного просвещения он не может не принять на вид, что два университета совсем иначе смотрели на учебник Спасовича, а именно: один (Петербургский) по рассмотрении весьма одобрительной рецензии, составленной заслуженным и почтенным профессором Редкиным, и вследствие публичной защиты этого учебника на диспуте удостоил Спасовича степени доктора, другой (Казанский) избрал его в профессоры законоведения. Сверх того Спасович был в течении нескольких лет профессором в Училище правоведения, и, конечно, начальство этого заведения не оставляло бы его профессором, если б заметило в его преподавании что-либо предосудительное. Посему, по мнению Головнина, следовало бы, прежде постановления приговора об осуждении учебника Спасовича и его самого, потребовать от него объяснения тех сомнительных мест, которые вызывают подобное осуждение, и затем уже, рассмотрев его объяснения и признав оные удовлетворительными или неудовлетворительными, постановить то или другое решение. Прочие члены с этим не согласились, и государь изволил утвердить их мнение.

В сентябре 1865 г. Головнин был приглашен в несколько заседаний Польского комитета для рассмотрения проекта уставов для учебных заведений Царства Польского. В проекте устава русских гимназий для греко-униатского исповедания между прочим предполагалось в § 52 постановить: "Педагогическому совету предоставляется освобождать от платы за ученье недостаточных учеников преимущественно греко-униатского и православного исповедания, заслуживающих того своими успехами, прилежанием и поведением".

Головнин находил подобное различие между учениками, детьми, по различию исповедания несправедливым. Прочие члены с ним не согласились, и он остался при особом мнении, которое изложил следующим образом: "Если правительство вынуждено бывает иногда, к крайнему прискорбию, делать между людьми взрослыми различие по вероисповеданию и народности, ибо религия и народность могут служить иногда признаками политической благонадежности, то никак нельзя допустить подобного образа действий относительно детей, учеников одного и того же училища. Здесь оказание преимущества тому или другому вследствие национальности и религии является мерою совершенно несправедливою, антипедагогическою и неполитическою. Она несправедлива, ибо основанием к освобождению от платы могут служить успехи, прилежание, хорошее поведение ученика, и невозможно предположить, чтоб явились два ученика, в которых эти условия соединяются в совершенно равной степени и тем самым побуждают искать еще других оснований для освобождения от платы. Мера эта противна правилам педагогики, ибо с самого детства вселяет в учеников мысль о неравенстве между ними, и о превосходстве одного пред другим вследствие народности и религии, тогда как следует внушить им убеждение, что только добрые дела и исполнение обязанностей дают одному превосходство пред другим. Меру эту нельзя также признать полезною в политическом отношении, ибо она неминуемо поведет к тому, что с раннего возраста явится в новых поколениях недоброжелательство друг к другу по различию религий и народностей. К сожалению, чувство это существует в слишком сильной степени между поколениями ныне действующими, и никак не следует сеять оное в юные еще сердца, ибо в противном случае всходы будут самые прискорбные. Русское правительство в деле воспитания следовало началам полной справедливости и веротерпимости, и это составляет нашу славу в истории просвещения России. Весьма было бы прискорбно, именно в настоящую эпоху, столь обильную великими деяниями, имевшими целию восстановление справедливости, уклониться от этого пути в деле воспитания юношества. Если греко-униатское население составляет, как выразились некоторые члены комитета, самую бедную и угнетенную часть жителей царства, то следует, конечно, помочь им и возвысить их, но для этого есть много средств кроме вышепомянутого предлагаемого уставом гимназий. Наконец, должно заметить, что

стр. 99

комитет в уставах гимназий польских и немецких не допускает относительно учеников польского и немецкого происхождения, католического и протестантского исповедания той самой меры, которую одобряет в отношении к греко-униатам".

По сим соображениям министр народного просвещения полагал из § 52 исключить слова: "Преимущественно греко-униатского и православного исповедания". Мнение это было вполне прописано в журнале Польского комитета. Государю угодно было утвердить противное мнение.

Наконец, за несколько дней до увольнения Головкина от должности министра народного просвещения рассматривалось в Комитете министров представление его, основанное на ходатайстве попечителя учебного округа и местного генерал-губернатора о введении в губернии Киевскую, Волынскую и Подольскую тех же правил для народных школ, которые уже 4 г ода существовали в Виленском округе и принесли там видимую пользу.

В заседание комитета были приглашены киевский генерал-губернатор и синодальный обер- прокурор. Все члены комитета и генерал-губернатор согласились с мнением Головкина (всего 19 лиц). Один обер-прокурор Синода остался при особом противном мнении, и сие последнее мнение государь изволил утвердить.

Изложенные здесь случаи разномыслия могут подать повод думать, что Голов-нин обвиняет лиц, которые не разделяли его мыслей. Этого нет. Он считает их мнения ошибочными, а свое мнение правильным, но нисколько не сомневается в добросовестности означенных лиц. Если он кого-либо обвиняет, то разве самого себя, за то, что будучи на стороне истины, он не умел доставить ей торжество, не умел выставить ее в том виде, при котором отрицание оной было бы совершенно невозможно. Притом должно заметить, что он напрасно не старался прежде официальных заседаний, в которых обсуживались его предложения, объяснить дело некоторым членам наедине, в частной беседе, и тем склонить их на свою сторону.

Несходство воззрений на дела, которое беспрерывно являлось между Головкиным и многими влиятельными правительственными лицами, имело следствием, что его не приглашали в разные совещательные собрания ² , в каких многие другие министры присутствовали, и в коих обсуждались весьма важные вопросы. Таким образом, Головнин более и более приходил в одиночество, стоял отдельно, и потому его никак нельзя считать членом правительства, которое с 1862 по 1866 г. заведывало судьбами России. Он не может разделять ни славы его, и к нему не могут относиться упреки и объяснения за то, что сделано в эти годы. Он был весь поглощен своею специальностью, не выходил из пределов ее, и в области этой специальности встречал много затруднений, и не мог совершить всего, что желал бы.

Кроме помянутых случаев разногласия, бывших в заведениях разных советов и комитетов, проявлялось нередко разномыслие Головнина с влиятельными правительственными лицами и другим образом. Так например, некоторые их этих лиц неоднократно советовали ему не употреблять на службе по Министерству народного просвещения знаменитого нашего ученого Пирогова, также председателя Ученого комитета министерства Воронова и попечителя Одесского учебного округа Арцимовича как людей политически неблагонадежных, но Головнин, не признавая этих обвинений справедливыми, не исполнял означенные требования. Уже после увольнения его от должности весьма скоро состоялись распоряжения относительно этих лиц, доказавшие недоверие к ним правительства ³ .

Все вышеозначенные случаи разномыслия имеют некоторый политический характер и доказывают, с одной стороны, стремление к простору, свободе и законности, а с другой, полицейско-преследовательное направление и господство произвола, но сверх того было много дел вовсе лишенных всякого политического характера, и в которых Головнин встречал большое противодействие, основанное на личном к нему недоброжелательстве некоторых влиятельных лиц. Наконец, деятельность его была во многом парализована беспрерывными отказами в деньгах ⁴ со стороны Министерства финансов, отказами, которые он получал в то самое время, когда по некоторым другим министерствам беспрекословно отпускались значительные суммы на расходы сравнительно несравненно менее полезные. Здесь он не мог предполагать недоброжелательства, ибо с тогдашним министром финансов статс-секретарем Рейтерном находился с детства в приятельских, товарищеских отношениях. Головнин полагает, что причиной отказов было добросовестное недоверие

стр. 100

Рейтерна к пользе его предприятий, и мысль, что он недостаточно экономен и бережлив.

Надобно сказать, что в то время от произвола и личного взгляда министра финансов зависело весьма много. Он, мог например, получить в один день просьбу трех министров об отпуске равной суммы, например, 1 тыс. руб., на три разные предмета, и от него зависело отвечать в тот же день: одному, - что он соглашается на отпуск помянутой суммы, другому, - что по стесненном положении Государственного казначейства он может отпустить только половину всей суммы, и, наконец, третьему, - что по крайне расстроенному положению государственных финансов он находит совершенно невозможным согласиться на предполагаемый расход. Головнин был, конечно, всегда в последнем разряде, т. е. всегда получал отказы ⁵ . Главные из них, следуя хронологическому порядку получения, были следующие: в сентябре 1862 г. на отпуск 10 000 руб. для пособия дворянству курляндскому и лифляндскому на учреждение двух гимназий в память пребывания их величеств в этих губерниях; в марте 1863 г. на отпуск Харьковскому университету 204 000 руб. на устройство здания для клиники, причем имелось в виду, что без хорошей клиники медицинский факультет не может достигать своей цели и что капиталы, сбереженные Харьковским университетом, были употреблены на перестройку университета Казанского во время министерства графа Уварова; в июле 1863 г. об увеличении содержания помощников попечителей учебных округов на счет сбережения по смете Министерства народного просвещения вследствие прекращения пособия производившегося иностранцу Вольфсону на издание ему журнала в Дрездене; в июле 1863 г. на выдачу преподавателям Московского университета пособия из остатков от сумм университета за 1862 г.; в августе 1863 г. на отпуск 3000 руб. для издания наблюдений Пулковской обсерватории, накопившихся за несколько лет; в августе 1863 г. на отпуск 395 руб. на наем писцов в трех уездных училищах, лишившихся денежных средств на это, по случаю увольнения почетных смотрителей, которые делали пожертвования в пользу училищ; в сентябре 1863 г. на отпуск 1603 руб. для содержания пансиона при Пермской гимназии; в сентябре 1863 г. на отпуск 11 130 руб. для учреждения уездных училищ в Ветлуге, Пошехони, Любиме, Кашире и Веневе; в ноябре 1863 г. Департамент экономии Государственного совета не согласился на отпуск для народных училищ Гродненской губернии 2347 [руб.] остававшихся свободными по смете Министерства просвещения от упразднения уездного училища в Пружанах; в октябре 1863 г. министр финансов согласился отпустить г. Далю на издание "Толкового русского словаря" только 2500 руб. вместо 5000 руб., о которых просил министр просвещения; в октябре 1863 г. Сибирский комитет отказал в увеличении на 2250 руб. штата управления учебною частью в Западной Сибири; в октябре 1863г. министр финансов отказал в отпуске 1200 руб. в год на Аренсбургскую прогимназию; в ноябре 1863 г. он же не согласился на отпуск 2000 руб. Псковскому женскому училищу; в декабре 1863 г. он же отказал в отпуске 2000 руб. на пособие женским школам Петербургского учебного округа; в феврале 1864 г. министр финансов не согласился на отпуск 10 000 руб. единовременно Русскому географическому обществу для издания 3 и 4-го томов географического словаря; тогда же министр финансов не согласился на восстановление должности помощника попечителя Виленского учебного округа.

Впоследствии он согласился на это, когда Виленский генерал-губернатор граф Муравьев этого потребовал; в марте 1864 г. министр финансов отказал в отпуске 6000 руб. на покупку энциклопедического словаря для учебных заведений; в марте 1864 г. он же не согласился на отпуск 6800 руб. на содержание прогимназии в Ветлуге; в марте 1864 г. - то же, на отпуск 1800 руб. в пособие действительному статскому советнику Ханыкову на окончание им некоторых ученых работ; в марте 1864 г, то же, на прибавку 428 руб. в пенсию известного ученого Строева; в апреле 1864г. - то же, на производство 3600 руб. столовых президенту Академии наук Литке; - тогда же, на отпуск 4000 руб. на приобретение для Публичной библиотеки собрания славянских рукописей и старопечатных книг, принадлежащих купцу Берсеневу; в мае 1864 г. Департамент экономии не согласился на отпуск 3500 руб. на приобретение для Академии наук восточных рукописей действительного статского советника Ханыкова; в июне 1864 г. министр финансов отказал в отпуске Министерству народного просвещения 8000 руб. на приобретение набора сметы министерства, хотя от этого предвиделось ежегодная экономия для казны; в июне

стр. 101

1864 г. Департамент экономии Государственного совета отказал в отпуске 500 руб. на увеличение платы за казенных пансионеров Астраханской гимназии; в мае 1864 г. тот же департамент не согласился на отпуск 6600 руб. для выдачи следующего по закону третного жалованья лицам, определяемым в учители; в июле 1864 г. министр финансов отказал отпустить 3000 руб. на вторичное издание некоторых томов трудов Археографической комиссии; в августе 1864 г. он же отказал отпустить 60 тыс. руб. на издание учебников для учебных заведений Министерства народного просвещения; в сентябре 1864 г. он же не согласился на некоторое увеличение пособия чинам училищного ведомства в Сердобске, пострадавшем от пожара (всего несколько сот рублей); в октябре 1864 г. министр финансов отказал ассигновать 12 000 руб. на устройство учительских съездов; в октябре 1864 г. министр финансов не согласился увеличить на 50 руб. пособие пострадавшему от пожара смотрителю Бронницкого уездного училища; в ноябре 1864 г. он же не согласился назначить ежегодное пособие в 1000 руб. секретарю Одесского общества истории и древностей Мурзакевичу; в том же месяце он же отказал в выдаче 5 тыс. руб. на возобновление в Симбирске истребленной пожаром Карамзинской библиотеки; в ноябре 1864 г. он же не согласился на выдачу пособия в 1200 руб. оставшемуся за штатом казначею Департамента народного просвещения; в январе 1865 г. он же не согласился на отпуск 6300 руб. Московскому публичному музею для приобретения собрания рукописей известного Ундольского; в марте 1865 г. он же отказал назначить Русскому энтомологическому обществу пособие в 5000 руб. по примеру некоторых других ученых обществ; в феврале 1865 г. министр финансов отказал прибавить к пенсии академика Мидуендорфа денежное награждение, которое он получал за известную его Сибирскую экспедицию; в ноябре 1865 г. он же уведомил, что не находит возможным увеличить на 32 тыс. руб. штат Публичной библиотеки; тогда же он отказал увеличить штат Московского публичного музея на 27 тыс. руб., тогда же он отказал увеличить штат Академии наук на 120 тыс. руб.; в ноябре 1865 г. министр финансов не согласился на включение в смету Министерства народного просвещения к единовременному отпуску 680 тыс. руб. на капитальные исправления в училищных зданиях и на пополнение ученых коллекций и кабинетов университетов; тогда же он отказал в отпуске 309 руб. 75 коп. на прогоны действительному статскому советнику Рындовскому, который по делам службы вызывался в Петербург.

Сверх изложенных здесь случаев были еще другие, менее значительные, которые здесь не перечисляются.

Из предоставленного здесь исчисления видно, что в 1862, 1863, 1864 и 1865 годах было всего "..." ^V случаев важных денежных отказов на сумму: к единовременному отпуску- 933 609 руб., к ежегодному ассигнованию- 226 308 руб.. Все эти отказы потому были особенно важны и чувствительны, что они касались не расходов, задуманных в Петербурге вследствие каких-либо теоретических взглядов на учебное ведомство, но потребность в них рождалась на местах и была действительно настоятельная.

Главные суммы, на отпуск коих получены отказы, были следующие: на единовременные расходы: для капитального исправления здания и пополнение ученых коллекций на свое ведомство - 680 тыс. руб.; на клинику Харьковского университета - 204 000 руб.; на изготовление учебников для гимназий - 60 000 руб. К ежегодному отпуску: Академии наук- 120 000 руб.; Публичной библиотеке 32 000 руб.; Московскому музею - 27 000 руб. Все остальные расходы были незначительны и составляли или несколько сот, или иногда несколько тысяч рублей.

Описанные случаи разномыслия в высших государственных учреждениях, причем государь всегда соглашался с противным мнением, и беспрерывные случаи разного рода отказов беспрестанно напоминали Головнину, что ему следовало бы просить увольнения от должности министра народного просвещения. Он, действительно, считал свое положение столь шатким и ожидал постоянно увольнения, что все дела как частные, так и по министерству вел таким образом, чтоб быть всегда готовым на всякую перемену в его положении ⁶ . Он не просил сам увольнения, ибо его удерживало желание кончить некоторые дела по министерству, дабы его управление оным не прошло бесследно.

Действительно, несмотря на все неблагоприятные обстоятельства ему удалось: 1) привести университетский устав, который дал этим заведениям правильное

стр. 102

устройство, возвысил права учащих, удвоил их содержание и значительно усилил средства ученых кабинетов, коллекций и библиотек; чрез это процветание университетов обеспечено на долгое время; 2) учредить университет в Одессе, что совершенно соответствовало потребностям южного края; 3) издать новый устав гимназий и прогимназий, который давал этим заведениям правильное устройство, разрешал вопрос о классическом и реальном образовании, значительно увеличивал содержание преподавателей, и, таким образом, обеспечивал правильное развитие этих училищ в будущем; 4) учредить несколько новых гимназий; 5) издать положение о народных школах, которое разрешило споры об участии в деле народного образования правительства, духовенства, земства, городских и сельских общин и частных лиц, определяло круг действий народных школ и облегчало средства учреждения и содержания оных; 6) командировать за границу для приготовления к профессорской должности около 120 молодых ученых, избранных по рекомендации университетов, попечителей округов и академиков; в случае продолжения этой меры в тех же размерах она в короткое время доставила университетам достойных преподавателей для замещения вакантных кафедр и тем самым удовлетворила бы главной потребности университетов; 7) усилить средства университетов для приготовления учителей гимназии чрез учреждение значительного числа стипендий; 8) для приготовления учителей народных школ учредить учительскую семинарию в местечке Молодечне и педагогические курсы при разных уездных училищах; 9) разослать безденежно по учебным заведениям несколько сот тысяч учебных книг; 10) беспрерывными ревизиями и осмотрами чрез опытных педагогов узнать состояние и потребности значительного числа учебных заведений; 11) посредством рассылки разных проектов, требования мнений и замечаний, педагогических съездов и т. п. возбудить во всем ведомстве умственную жизнь вместо прежнего застоя и апатии; 12) разработать разные вопросы учебного и ученого ведомства и составить проекты: устава Академии наук. Публичной библиотеки, московских музеев, женских училищ, еврейских училищ, учительских семинарий, преобразования лицеев Ярославского и Нежинского, преобразования уездных училищ, сверх того приступить к разработке вопросов о частных учебных заведениях и домашних учителях и учительницах; 13) объявить значительное число конкурсов на составление разного рода учебников и 14) усилить денежные средства министерства нижепоказанными прибавками к смете, которые ему удалось испросить несмотря на вышепоказанные частые отказы в деньгах.

Собственно из Государственного казначейства на Министерство народного просвещения и подведомственные ему учреждения отпускалось, не считая собственных средств этого ведомства: в 1861 г. - 3 657 000 руб.; 1862- 4 223 000 руб.; 1863 - 4 211 000 ⁷ руб.; 1864 - 4 747 000 руб.; 1865 - 5 111 000 руб.; 1866 - 5 840 000 руб. Из этих цифр видно, насколько денежные средства министерства увеличивались. Средства эти употреблялись преимущественно на увеличение содержания профессоров в университетах и учителей в гимназиях, на приготовление профессоров и, в последнее время, также на народные школы.

Рассмотрение в особой комиссии отчетов статс-секретаря Головнина по управлению им Министерством народного просвещения

В сентябре 1865 г. статс-секретарь Головнин представил государю императору:!) всеподданнейший доклад, в котором излагал вкратце как меры, принятые по Министерству народного просвещения с декабря 1861 г. так и предположения свои на будущее время и 2) обзор действий за это время как самого Министерства просвещения, так и подведомственных оному учреждению ⁸ .

Для рассмотрения этого доклада и обзора государь приказал учредить особую комиссию под председательством члена Государственного совета графа Строганова 1, из членов совета князя Долгорукова, графа Панина, барона М. Корфа, генерала Еськина и действительного тайного советника Ковалевского.

Подобные комиссии назначались обыкновенно для рассмотрения министерских отчетов. Помянутых членов сам Головнин предложил государю, будучи в то время уверен в их беспристрастии и добросовестности, а государю угодно было самому прибавить к ним графа Строганова, с тем, чтобы он как старший председательствовал в комиссии.

стр. 103

Этим назначением определился характер занятий комиссии: ибо граф Строганов постоянно отличался явным нерасположением к Головкину и всегда порицал все его действия даже в губерниях перед его подчиненными. С сентября 1865 по март 1866 г. комиссия не собиралась. В это время граф Строганов составил проект заключения оной, содержавший полное и весьма резкое порицание всей системы действий и управления министерства народного просвещения. Комиссия собралась затем два раза для рассмотрения этого проекта, и по требованию некоторых членов самые резкие выражения были из них исключены.

Затем он был сообщен статс-секретарю Головнину, а между тем последовало увольнение сего последнего от должности министра народного просвещения. Голов-нин доставил графу Строганову через несколько дней свои возражения на проекты заключения комиссии и, встретив графа Строганова в Государственном совете (25 апреля), услышал, что он намерен сообщить комиссии объяснения Головнина по двум только пунктам, а остальные оставить у себя и вовсе не приложить к журналу комиссии. Некоторые члены комиссии потребовали однако предъявления им всех возражений Головнина, но по прочтении оных остались при прежнем мнении, и возражения сии были приложены к журналу комиссии.

В нижеследующем излагаются главные пункты заключения комиссии и извлечение из возражений на оные статс-секретаря Головнина:

Сущность замечаний комиссии. Распоряжения для приготовления профессоров не увенчались успехом, какого можно было ожидать; из молодых людей, посланных за границу, только немногие оправдали свое назначение. Это произошло от того, что министерство посылало за границу молодых студентов, не успевших быть испытанными, и отступило от прежнего порядка, по которому требовалось, чтобы молодой человек сдал экзамен на магистра. 13 кандидатов командированы были без рекомендации университетов.

Возражения статс-секретаря Головнина от 18 апреля 1866 г. Об успешности или неуспешности мер, принятых министерством для приготовления профессоров, в настоящее время еще нельзя произнести окончательного приговора. Из числа лиц, отправленных за границу с 1862 по 1865 год, к началу нынешнего года возвратилось всего 56. Из них 1 занял кафедру ординарного профессора, 2 экстраординарного профессора, 15 избраны доцентами, 1 лаборантом, 5 приват- доцентами и 1 исправляющим должность профессора лицея; следовательно, из 56 лиц возвратившихся из-за границы, 24 или 43 % уже поступили преподавателями в высшие учебные заведения, для чего собственно и готовились. Если процент этот недостаточно велик, то это объясняется, с одной стороны, весьма похвальною разборчивостью и строгостью, с какими университеты наши в настоящее время избирают своих преподавателей, с другой, тем обстоятельствам, что многие кандидаты, только что возвратившись из-за границы, еще не успели приобресть ученых степеней, необходимых для занятия преподавательских должностей в университетах и лицеях ⁹ .

Из остальных 32 лиц 14 определены учителями гимназий и других средних учебных заведений; это большею частию кандидаты, также готовящиеся к профессорскому званию, не приобретших еще высших ученых степеней; они приняли ныне места гимназических учителей, для того, чтобы иметь чем жить, пока выдержат экзамен и изготовят диссертации. Все они принадлежат к числу лучших учителей гимназий, и потому, если бы даже и не делались со временем преподавателями университетов, то и в таком случае нельзя сказать, чтобы издержанные на их приготовление суммы не принесли соответственной пользы. Остальные 18 лиц также готовятся к экзамену или заняты составлением диссертаций на ученые степени. Из этих фактов никак нельзя вывести заключения, будто только немногие из молодых людей, посланных за границу, оправдали свое назначение. Напротив того, факты эти дают право надеяться, что после приобретения нашими кандидатами высших ученых степеней и после отпуска из Государственного казначейства сумм на замещение в университетах полного комплекта кафедр по новому уставу, если не все, то значительное большинство приготовлявшихся на счет министерства кандидатов оправдают свое назначение и займут преподавательские должности в высших учебных заведениях.

Сравнительно с прежним, поводом к заключению о неуспешности последних распоряжений министерства по приготовлению профессоров, по-видимому, служит то обстоятельство, что не все молодые люди, возвратившиеся теперь из-за границы,

стр. 104

были сейчас же назначены на университетские кафедры, как это часто делалось прежде, причем в прежнее время предоставлялось получившим кафедры право выдержать впоследствии испытание на требуемую ученую степень. Такая система принесла уже достаточно вреда: плодом ее было появление в наших университетах значительного числа исправляющих должность профессоров, которые, выдержав исподволь первый экзамен на магистра, так и оставались с этой степенью на профессорских местах. Если до сих пор не все из командированных за границу заняли кафедры и доцентуры, то это происходит от того, что министерство строго держится устава и допускает к занятию преподавательских мест в университете только лиц, имеющих требуемые уставом ученые степени. Приобресть же такие степени многие возвратившиеся из-за границы еще не успели, за недавностию возвращения.

Министерство вовсе не посылало за границу молодых студентов ¹⁰ , не успевших быть испытанными. Напротив того, все отправленные за границу лица подвергались испытаниям и имеют ученые степени, приобретенные или до отправления за границу. Из 111 лиц, посланных с 1862 по 1865 год за границу и не получавших пособие для приготовления в России, 14 имели степень доктора, 21 - магистра, 1 - магистра духовной академии, 11 - старшего учителя гимназии, 56 - кандидата, 6 - лекаря, 1- кандидата духовной академии и 1- студента духовной академии ¹¹ . Почти все эти молодые ученые были командированы за границу по представлению университетов, и только немногие из них по рекомендации попечителей учебных округов, профессоров, академиков и других известных и заслуживающих полного доверия ученых. Признавая, что главным основанием при выборе командируемых за границу должны служить представления университета, статс-секретарь Головнин однако полагает, что и рекомендация попечителей округов и известных ученых не должна быть оставлена без внимания.

Часто случается, что весьма талантливые и заслуживающие поощрения молодые ученые не рекомендуются университетами единственно потому, что они получили воспитание не в университетах, а в других высших учебных заведениях, и что университеты не имеют сведений о их способностях и трудах. К этой категории относятся, например, бывшие воспитанники императорской Медико-хирургической академии, духовных академий и проч. Если бы министерство строго держалось правила отправлять за границу только лиц, представленных университетами, то оно лишилось бы возможности приобресть для университетов многих весьма талантливых и достойных молодых ученых. Для примера можно указать на одного, приготовляющегося на счет министерства за границею лекаря (г. Залеского), который не был рекомендован университетом, получил однако пособие по рекомендации Н. И. Пирогова и профессоров Тюбингенского университета Гоппе и Нимейра. Судя по его отчетам и написанным за границей сочинениям, можно с уверенностью ожидать, что наша наука приобретет в нем одного из самых замечательнейших деятелей. То же можно сказать и о других молодых ученых, рекомендованных доктором Здекауером, академиками Бером, Савичем, Овсянниковым, Буслаевым и др. Предоставить университетам неограниченную монополию относительно выбора профессорских кандидатов также неудобно и потому, что иногда весьма талантливые и достойные молодые люди могут не удостоиться рекомендации университета вследствие внутренних раздоров университетских коллегий, а раздоры эти, как известно, нередко имеют место в ученых корпорациях.

Для объяснения мер, принимаемых министерством с 1862 г. для приготовления кандидатов к профессорскому званию, нужно сказать следующее: новым уставом университетов министерству не предоставлено право назначать профессоров и преподавателей в университеты. Уже по этому самому министерство, посылая молодых людей за границу, не могло рассчитывать, чтобы они все немедленно по возвращении получили профессорские кафедры. Право замещать эти кафедры и доцентуры новый устав предоставляет университетским советам, причем требуется, чтобы избираемые имели соответствующие высшие ученые степени. Но число лиц, имеющих такие степени, сравнительно с потребностью в преподавателях у нас весьма ограничено. Испытания и защищение диссертаций на высшие ученые степени (кроме медицинских) до последнего времени в наших университетах были довольно редкими явлениями, что, очевидно, было следствием прежней системы допускать к занятию кафедр лиц, не имевших соответствующих ученых степеней.

стр. 105

До какой степени число приобретавших степень магистра было недостаточно, это видно между прочим из того, что в 1864 г. во всех шести наших университетах только 11 лиц приобрели эту степень, открывающую доступ к низшей преподавательской должности в университете, т. е. к доцентуре. От этого происходит, что при открытии преподавательских вакансий в университетах, советы, не имея в виду лиц, могущих их занять, назначают конкурсы, на которые также обыкновенно никто не является, и кафедры остаются по нескольку лет вакантными. Посему министерство должно было принять меры такого рода, которые бы, нисколько не нарушая предоставленной университетам автономии по замещению вакантных кафедр, облегчили им такое замещение, увеличив число лиц, имеющих высшие ученые степени. Посылка молодых людей за границу и предоставление им способов заниматься в России имеют непосредственною целью не приготовлять прямо профессоров, а только облегчать талантливым молодым людям способы к приобретению высших ученых степеней и чрез это облегчать университетам замещение вакантных кафедр. Но известно, что для кандидата несравненно труднее приобрести степень магистра, чем для магистра степень доктора. Вот причина, почему министерство с 1862 г. послало за границу в числе прочих и 56 кандидатов.

При этом министерство вовсе не отступало он принятых в прежнее время правил. И в прежнее время отправляемы были за границу для приготовления к профессорскому званию не одни магистры, но и лица, не имевшие высших ученых степеней. Так с 1829 по 1842 г. отправлено было за границу 7 кандидатов, 1 студент, 1 лекарь, 3 старшие учителя гимназии, 19 лиц, окончивших курс в Главном педагогическом институте, и 12 - в Духовной академии. Все эти 43 лица при отправлении их за границу не имели высших ученых степеней, которые большею частию приобрели по возвращении в Россию ¹² . Отправляя ныне за границу 56 кандидатов и 19 других лиц, не имеющих высших ученых степеней, министерство предполагало дать им средства приобресть такие степени.

Что предположения министерства в этом отношении оправдываются и что командировки за границу облегчают приготовление к магистерскому экзамену, это видно из того, что уже в 1865 г., когда только немногие из командированных успели возвратиться, число удостоенных магистерской степени нашими университетами возросло до 24 (тогда как в 1864 г. их было только 11) и большая часть их удостоенных магистерской степени это приготовлявшиеся за границею на счет министерства кандидаты. Ныне можно надеяться, что число лиц, удостаиваемых нашими университетами высших ученых степеней будет ежегодно увеличиваться, и вместе с тем будет уменьшаться затруднение в приискивании достойных кандидатов на вакантные кафедры. Если бы министерство отправляло за границу одних магистров и докторов, то оно нисколько бы не устранило этого затруднения и не вызвало бы на поприще науки новых деятелей. (...) ^VI .

[Замечания комиссии] Комиссия находит, что размер содержания, назначаемого нашим молодым ученым за границею - 1600 руб. в год, слишком велик, тем более, что возвратившись в Россию и заняв место доцента, они будут получать только по 1200 руб. в год жалованья. Она предлагает уменьшить размер содержания лиц, командированных за границу, до 1200руб. в год.

[Возражения А. В. Головкина] Статс-секретарь Головнин не может согласиться с этим мнением комиссии, особенно в настоящее время, когда вследствие упадка курса наших денег, размер содержания командированных за границу подвергся в действительности значительному уменьшению. Ныне следовало бы скорее желать увеличения, чем уменьшения этого размера, потому что 1600 руб. представлявшие прежде стоимость 6400 франков, ныне уже составляют не более 4800 франков или 1250 талеров; притом и за границей везде все дорожает. Из этой суммы наши кандидаты должны платить гонорар за слушание лекций, вносить значительную плату за пользование лабораториями и другими пособиями, приобретать книги, инструменты и материалы для практических работ и исследований, совершать научные экскурсии и т. д. Большая часть из отправленных за границу молодых ученых уже имели в России средства содержания, занимая учительские и другие должности, от которых должны были отказаться. Многие из них оставили в России семейства, которые содержатся на их счет, так что они сами получают за границею только часть назначенного им содержания, тогда как остальная часть выплачивается Департаментом народного просвещения их семействам. При таких обстоятельст-

стр. 106

вах многие из командированных и при нынешнем размере содержания находятся в весьма стесненном положении, тем более, что, живя за границею и посвящая все время научным занятиям, они ничего не могут зарабатывать.

Если возвратившись в Россию и заняв должность доцента, они будут получать только 1200 руб. жалования, то с другой стороны им тогда представиться полная возможность получать вознаграждение за сторонний труд, за медицинскую или юридическую практику, за преподавание в других учебных заведениях, литературные работы и т. п. И в прежнее время командируемым за границу нашим молодым ученым всегда назначалось содержание выше не только адъюнктского, но даже и профессорского. Так все командированные за границу в тридцатых годах получали от 3500 до 5000 руб. ассиг. в год, между тем в то время адъюнкты получали жалование от 2400 до 2700 руб. ассиг., а экстраординарные профессоры - от 3500 до 4500 руб. ассиг. Однако это обстоятельство тогда не вызывало ни в ком недовольства к предстоящему назначению, также точно, как оно не вызывает его и теперь.

[Замечания...] По поводу командирования Министерством народного просвещения нескольких лиц за границу и в Россию для изучения устройства народных школ и учительских семинарий, комиссия замечает, что для подобных командировок должны быть назначаемы только такие лица, в основательности образа мыслей которых министерство вполне уверено, а доставляемые ими отчеты могут быть печатаемы во всеобщее известие тогда только, когда высказываются в них мнения, соответствующие общему направлению правительства.

[Возражения...] Для изучения устройства народных школ и учительских семинарий за границею и для ознакомления с положением народных школ в империи министерством были командированы такие лица, от которых, судя по их способностям, познаниям и педагогической опытности можно было ожидать полезных указаний. Отчеты этих лиц публиковались во всеобщее сведение только в таком случае, когда в них не высказывалось ничего несоответствующего общему направлению правительства. Благодаря этим командировкам министерство успело получить много полезных сведений, которые необходимо было предварительно собрать для составления проектов новых уставов и положений. В настоящее же время, когда эти уставы и положения уже составлены, министерство не имеет ввиду новых командировок за границу или в Россию, для собирания подобных сведений. Затем в министерстве находятся сведения и о таких взглядах иностранцев на дело народных школ, которые не соответствуют направлению нашего правительства; но эти сведения считаются конфиденциальными и не сообщаются публике.

[Замечания...] Комиссия сомневается, чтобы напечатайте в журнале Министерства народного просвещения отчетов об учебных заведениях приносило пользу, так как огласка ошибок, в которые могут впадать и самые достойные педагоги, может ослабить их влияние на учащихся.

[Возражения...] Вполне соглашаясь с мнением комиссии о том, что огласка ошибок педагогов может иметь вредные последствия, статс-секретарь Головнин считает долгом заметить, что при печатании отчетов об учебных заведениях в журнале министерства постоянно соблюдалась должная осмотрительность и не печаталось ничего, что могло бы ослабить влияние начальства и учителей на учащихся. Все то, что могло бы произвести подобное последствие, исключалось при напечатают отчетов и только сообщалось конфиденциально попечителям учебных округов и начальникам заведений для зависящих распоряжений. Но избегая оглашения неодобрительных отзывов об отдельных лицах, министерство считало полезным сообщать публике точные сведения о состоянии учебных заведений, не скрывая ни хороших, ни дурных их сторон, потому что те недостатки, на которые обращено общественное внимание, обыкновенно исправляются скорее, чем те, которые скрываются и о которых знает только одно начальство.

[Замечания...] Комиссия замечает, что допущенная в литературе полная свобода суждений о проектах и распоряжениях по учебной части, вызвала продолжительную полемику не в пользу распоряжений Министерства народного просвещения, которое нашло себе защитника только в одном периодическом издании.

[Возражения...] Министерство народного просвещения, исходя из того убеждения, что обсуждение в периодической литературе педагогических вопросов может быть во многих отношениях весьма полезно, старалось предоставить прессе полную свободу высказывать всякие мнения о том, что совершалось в ведомстве министер-

стр. 107

ства. При этом оно вовсе не искало себе защитников в периодических изданиях, зная, какими средствами во всей Европе приобретаются их услуги. Статс-секретарю Головкину не известно, о каком периодическом издании говорит комиссия, приписывая оному роль защитника министерства, ибо, кажется, ни одно периодическое издание не защищало его распоряжений. Если тут подразумевается газета "Голос", о которой говорили, будто она служит органом Министерства народного просвещения, то всякому, следившему за направлением этой газеты, известно, что она не только не защищала распоряжений министерства, но напротив того, постоянно старалась ему противодействовать и в наиболее важных вопросах проповедывала идеи диаметрально противоположные убеждениям и стремлениям министерства.

Таким образом, когда министерство защищало классическое образование в гимназиях, составляло проект нового устава Академии наук, имевший целью распространить ее деятельность и улучшить содержание ее членов, вводило более строгости в экзаменах и в университетской дисциплине, старалось, вопреки ходатайству попечителей округов, о поддержании падавших гимназических пансионов и т. п., в то же время газета "Голос" горячо отстаивала реальные гимназии, доказывала бесполезность классического направления в воспитании, требовала упразднения Академии наук, восставала против строгости экзаменов, и советовала немедленно закрыть все гимназические пансионы. Едва ли газета, принявшая на себя роль защитника распоряжений Министерства народного просвещения, стала бы действовать таким образом.

Но статс-секретарь Головнин не отступает от убеждения, что свобода слова, предоставленная периодическим изданиям относительно распоряжений по учебной части, несмотря на многие неудобства, принесла более пользы, чем сколько были значительны эти неудобства, состоявшие, во-первых, в том, что некоторые редакторы, увлекаемые страстью, забывали говорить языком благовоспитанных людей, переходили границы приличия и забывали всякое беспристрастие, и, во- вторых, что публика наша, не привыкшая еще к языку свободной прессы, приписывала газетным статьям более значения, чем сколько они заслуживали, верила им на слово, преклонялась пред ними и воздавала авторам неподобающие почести, вместо того, чтобы со мой стать судьею над разными журнальными направлениями и самой решать, где истина и где увлечение или искажение истины. Впрочем, все это не есть что-либо необыкновенное и повторялось везде, где цензура ослабевала и наконец, заменялась свободой слова

[Замечания...] Комиссия, указывая на значительность прибавок, сделанных к бюджету Министерства народного просвещения в течение четырех минувших лет, считает преждевременным обнадеживать министерство в предоставлении ему новых денежных средств.

[Возражения...] Статс-секретарь Головнин более чем кто-либо другой ценит значительность этих прибавок. Доказательством этому могут служить напечатанные по его распоряжению статьи, в которых доказывается, что наше правительство и абсолютно и относительно дает на народное образование более, чем какое бы то ни было другое государство Европы. Эти статьи были напечатаны в значительном числе экземпляров и разосланы членам земских собраний, предводителям дворянства, городским думам и проч. ¹³ . Цель печатания и рассылки этих счатсй заключалась в том, чтобы, с одной стороны, сделать повсеместно известным до какой значительной суммы простираются ежегодные пожертвования нашего правительства на дело народного образования, с другой стороны, чтобы доказать, что при всем желании и при всех пожертвованиях правительства, у нас не могут быть достигнуты удовлетворительные успехи по народному образованию до тех пор, пока само общество не станет прилагать к этому делу своих усилий и жертвовать для него своих средств.

В течение многих лет у нас правительство принимало на себя почти все заботы и издержки по народному образованию, от этого произошло, что общество привыкло ждать всего в этом отношении от правительства, и потому теперь еще нельзя ожидать, чтобы оно само стало учреждать училища в таком количестве, какое необходимо для повсеместного распространения образования. Между тем потребность в новых способах образования беспрерывно усиливается, а средства, предоставленные министерству, оказываются уже недостаточны для удовлетворения этой потребности. Вообще министерство обязано изучать потребности своего ведомства

стр. 108

и заявлять о них и не вправе молчать о них, или скрывать пред государем императором, хотя, конечно, было бы приятнее говорить, что в своем ведомстве все хорошо и не являться беспрерывно с денежными просьбами.

[Замечания...] В частности относительно изготовленных Министерством народного просвещения проектов, комиссия предлагает: 1) проекты уставов: Академии наук. Публичной библиотеки и московских музеев, если по ним требуется усиление денежных сумм, отложить до более удобного времени.

[Возражения...] Статс-секретарь Головнин полагает, что оставить ныне без рассмотрения эти проекты значило бы оставить учреждения, к которым они относятся, на неопределенное время в состоянии, в котором они могут приходить лишь в упадок. По означенным проектам не только увеличиваются денежные средства этих учреждений, но также вводятся и другие существенные и необходимые изменения в их организации. Денежные средства, требуемые для введения в действие новых проектов уставов этих трех ученых учреждений, представляют сравнительно небольшую сумму, и притом отпуск этой суммы мог бы быть без особенного неудобства, рассрочен на несколько лет. Между тем оставление на неопределенное время этих учреждений в их нынешнем положении влечет за собою весьма существенные неудобства. Таким образом, в личном составе нашей Академии наук есть уже и теперь немало не занятых мест, и среди академиков немало людей престарелых, которые могут занимать свои места лишь недолго; между тем все эти вакансии большею частию должны бы оставаться незанятыми именно вследствие неизвестности, в которую была бы поставлена академия оставлением ее устава без рассмотрения.

Если бы с утверждением устава, были решены главные и существенные пункты устройства академии, то это дало бы ей возможность соответственно с тем пополнять свои ряды, а достойные представители науки, зная, что положение академиков со временем улучшится, охотно принимали бы приглашения занять в академии место, которое они при нынешнем положении членов академии и в случае неизвестности относительно улучшения его в будущем не считали бы для себя удобным принять. Незамещение же академических мест, иногда по самым основным и существенным наукам, особенно же при малом вообще числе этих мест, неизбежно повлекло бы к ослаблению ученой деятельности Академии, а следовательно, и к ее упадку. Привести же ее в такое состояние гораздо легче, чем потом снова поднять ее. Точно также в означенном случае были бы парализованы действия академии относительно предполагаемых ею ученых предприятий, устройства ее музеев и других отраслей ее ученой деятельности. Все сказанное здесь об Академии наук в большой или меньшей степени относится также к императорской Публичной библиотеке и к московским музеям. Все эти учреждения крайне нуждаются в улучшениях.

[Замечания...] Проекты положения о частных учебных заведениях, положения о домашних наставниках и педагогического руководства учителям этих заведений без всякого неудобства могут быть отложены на неопределенное время.

[Возражения...] В редакции этого заключения есть явное недоразумение. В Министерстве народного просвещения пересматриваются нынешние правила о частных учебных заведениях и домашних наставниках, учителях и учительницах. Правила эти, изданные более 30 лет тому назад, оказываются на опыте не соответствующими современным потребностям. Посему в министерстве составляются проекты новых положений, не требующих никаких расходов из Государственного казначейства. Какая же может быть причина останавливать эту работу? Когда дело будет представлено в Государственный совет, то совет сей увидит из объяснительной записки министерства неудобства и недостатки нынешних правил и рассудит, следует ли и каким образом их изменить. Сверх того в министерстве составляется педагогическое руководство для учителей гимназий по разным предметам преподавания. Это есть сборник мнений и указаний известнейших педагогов о методах и приемах преподавания предметов гимназического курса, признанных наилучшими. Подобное сочинение может быть в высшей степени полезно особенно для учителей губернских гимназий, не имеющих средств и случая ознакомиться с богатою заграничною педагогическою литературою. На это сочинение не требуется никаких сумм из Государственного казначейства, для чего же останавливают эту работу?

стр. 109

[Замечания...] Комиссия полагает, что лицеи Демидовский в Ярославле и князя Безбородко в Нежине следует преобразовать в высшие училища: первый в юридическое, а второй в агрономическое.

[Возражения...] Вполне соглашаясь, что подобное преобразование лицеев было бы весьма полезно, статс-секретарь Головнин считает долгом, однако, обратить внимание комиссии на совершенную невозможность такого преобразования в настоящее время по недостатку денег и людей. Для того, чтобы преобразовать лицеи в сколько-нибудь соответствующие нынешним потребностям высшие школы, юридическую и агрономическую, необходимо кроме значительных, особенно для последней, единовременных затрат увеличить в три или четыре раза ежегодные поддержки на их содержание. На какие же источники можно рассчитывать при этом? Кроме того, откуда взять дельных преподавателей? Если университеты не в состоянии замещать своих кафедр при большом содержании и значительных преимуществах, предоставленных университетским профессорам, то можно ли надеяться найти хороших преподавателей для этих высших школ, которые ни в каком случае не будут в состоянии соперничать в отношении средств содержания с университетами. Неужели в таком случае замещать в них кафедры лицами отвергнутыми университетами? Если случайно явиться в лицее хороший преподаватель, то он будет стараться при первой возможности перейти на службу в университет, как это мы видим постоянно на опыте. Притом, какие причины могут побуждать молодых людей поступать в высшую юридическую школу в Ярославле или в агрономическую школу в Нежине, когда с одной стороны, юридические факультеты университетов, с другой, - Петровская земледельческая академия представляют им горазд более надежные средства усовершенствования, более значительные служебные преимущества и когда доступ в эти учебные заведения ничем не затрудняется.

Между тем оставить лицеи в нынешнем их положении до того времени, когда найдутся средства для их преобразования в упомянутые школы и когда после замещения всех вакантных университетских кафедр останется еще потребное число профессоров, не имеющих места, оказывается решительно невозможным, потому что они все более падают и, постоянно страдая недостатком преподавателей и студентов, не приносят почти никакой пользы.

[Замечания..] По мнению комиссии, жалобы на недостаток лиц, достойных занять места в Академии наук, в Николаевской обсерватории и университетах справедливы, хотя едва ли в той степени, как они заявлены в докладе министра народного просвещения.

[Возражения...] К сожалению, все наши ученые известны поименно наперечет, и список их весьма недлинный. Посему статс-секретарь Головнин не может отказаться от своего убеждения в том, что недостаток в ученых у нас крайне ощутителен.

[Замечания..] Комиссия находит, что к исправлению этого недостатка министерство может найти средства в постоянном и неотступном стремлении водворить у нас русский ученый элемент, открывая ход и давая преимущества русским талантам и способностям, выказывающимся по разным отраслям научной деятельности. Пока не отойдут от прежнего порядка, при котором для замещения должностей в ученых учреждениях предпочтительно призывались иностранцы и не допускались русские, до тех пор мы неминуемо будем терпеть недостаток в достойных деятелях на попроще науки и педагогики.

[Возражения..] Что Министерство народного просвещения постоянно старалось и старается водворить русский ученый элемент, открывая ход и давая преимущество русским талантам и способностям, доказательством этому служит вся деятельность министерства, в особенности же преобразование университетов и гимназий, посылка русских ученых за границу, пособия, которые министерство выдавало или старалось исходатайствовать русским ученым, писателям и педагогам, русским ученым обществам, конкурсы, объявляемые на составление русских учебников и педагогических сочинений и т. п.

Статс-секретарю Головнину неизвестно, какие учреждения имеет в виду комиссия, упрекая их в том, что они не допускают русских и предпочитают им иностранцев. В нашей периодической литературе нередко встречаются подобные обвинения против Академии наук; но что эти обвинения несправедливы, это доказывается тем,

стр. 110

что в течение последних 14 лет академия только однажды (бытность министром А. С. Норова) для пополнения своего состава призывала иностранных ученых. По справедливости подобные обвинения с некоторою долею основательности могли бы быть относимы к одной только императорской Публичной библиотеке, в которой до присоединения ее к ведомству Министерства народного просвещения, иногда случались определения иностранцев в такие должности, для которых нашлись бы способные деятели из русских. Что касается до наших университетов, то в них, за исключением Дерптского, иностранные ученые вовсе не призываются для занятия профессорских должностей. Единственный случай призыва иностранного ученого в наш университет - это избрание университетом Св. Владимира чешского ученого доктора Томзы в профессоры физиологии, после того как эта кафедра несколько лет оставалась вакантною и не было никакой надежды заместить ее русским ученым.

[Замечания...] По поводу заявления министра народного просвещения о недостаточности в наших ученых и учебных заведениях кабинетов, библиотек, и ученых коллекций и о плохом состоянии их зданий комиссия находит невозможным отпуск единовременной суммы на улучшение этих коллекций, пособий и зданий, на том основании, что это было бы отяготительным [для] Государственного казначейства и не согласно с университетским уставом, по которому высочайше повелело исчисленную на университеты сумму, в том числе и на заготовление учебных пособий, отпускать не вдруг, а по частям, каждый год. Таким образом, говорит комиссия, заявление министра об отпуске означенной суммы не согласуется с высочайшим повелением, и не оправдывается такою необходимостью, без удовлетворения которой университеты не могли бы существовать. Неимение при С. -Петербургском университете ботанического сада и при Харьковской астрономической обсерватории комиссия не считает существенными недостатками сих заведений на том основании, что и в Германии не все университеты имеют ботанические сады и астрономические обсерватории, и что студенты С. -Петербургского университета могут практически заниматься ботаникой в императорском ботаническом саду, а студенты Харьковского университета могут упражняться в производстве астрономических наблюдений в Киеве или Москве.

[Возражения...] Это замечание комиссии, по-видимому, основано на недоразумении. Статс-секретарь Головнин ни во всеподданнейшем докладе, ни в обзоре действий министерства, нигде не ходатайствует об отпуске ныне же какой-либо единовременной суммы на означенные предметы и не делает этого именно ввиду стесненного положения казначейства. Впрочем, если бы даже он и представлял об отпуске такой суммы, то это нисколько не было бы противно высочайшему повелению о постепенном ассигновании сумм университетам. Это высочайшее повеление касается сумм, назначенных по штатам на поддержание и, так сказать, ремонт с году на год научных коллекций и пособий; а статс-секретарь Головнин заявляет, что эти коллекции и учебно-вспомогательные учреждения находятся большею час-тию в таком состоянии, что требуют не только ежегодной поддержки или ремонта, но и единовременного капитального расхода, дабы сделать их соответствующими современным требованиям науки и преподавания.

Неудовлетворительность состояния учебно-вспомогательных учреждений наших университетов зависит от двух причин. Во-первых, от того, что в течение долгого времени на их поддержание и пополнение отпускалась недостаточная сумма, и, во-вторых, от того, что современное высшее преподавание, по преимуществу демонстративное, требует сравнительно с прежним гораздо более учебных пособий. Кроме недостатка учебно-вспомогательных пособий, статс-секретарь Головнин в своем всеподданнейшем докладе заявляет о плохом состоянии зданий многих учебных заведений. Незаявление помянутых обстоятельств означало бы со стороны Министерства народного просвещения или незнание их, или нежелание производить неприятного впечатления упоминанием об них. Без сомнения, всякому начальнику приятнее хвалить положение своего ведомства и заявлять, что у него все в порядке, чем описывать недостатки и несовершенства; но полезно ли это для дела? Статс-секретарь Головнин считает своею обязанностью беспрерывно изучать подведомственные ему учреждения чрез ревизии, осмотры, тщательное изучение представляемых отчетов и т. п., и замечая недостатки, заявлять об них, равно как и о средствах их исправления, но само собою разумеется, что если это исправление

стр. 111

сопряжено с денежными расходами, то оно должно зависеть от способов Государственного казначейства.

Кроме того, следует заметить, что если в Германии есть университеты, не имеющие ботанических садов и астрономических обсерваторий, то, по всей вероятности, в них ботаника и астрономия не принадлежат к числу особенно процветающих предметов преподавания. Притом в Германии при населении в 40 миллионов, считается 25 университетов, и каждый университет удален от соседних на расстоянии нескольких часов езды по железной дороге. Между тем у нас при народонаселении в 65 миллионов имеется только 7 университетов, и для путешествия из Харьковского [в] Киев или Москву требуется несколько суток времени. Обстоятельство это делает не совсем удобным практические упражнения в астрономии для студентов Харьковского университета. Если же для С. -Петербургского университета считать излишним желание иметь свой собственный ботанический сад, потому что в С. Петербурге имеется императорский ботанический сад, то на этом же основании можно было бы сказать, что университет этот не нуждается ни в собственной химической лаборатории, ни в физическом кабинете, ни в библиотеке, так как все эти учреждения находятся в С. -Петербурге при других учебных заведениях.

[Замечания...] Комиссия находит, что осмотры кабинетов и ученых коллекций некоторых университетов, произведенные командированными для сего академиками, нельзя признать полезными, так как подобные командировки не могли бы обойтись без особых расходов.

[Возражения...] При командировании с этою целию академиков в провинциальные университеты весь расход составил по 500 руб. на каждого из них. Статс-секретарь Головнин полагает, что такой осмотр университетских коллекций учеными, каковы: Берг, Гельмсриен, Рупрехт и Брандт - принес большую пользу сравнительно с ничтожностью суммы, в которую он обошелся министерству. Помянутые ученые принадлежат к числу первостепенных авторитетов Европы по представляемым или отраслям естествознания. Независимо от практически полезных указаний, какие университеты могли получить от них относительно устройства ботанических садов, музеев и других ученых коллекций, уже одно непосредственное сношение их с университетскими коллегиями не могло не произвести благотворного влияния на последние, которым предоставился случай обменяться взглядами и мыслями с первоклассными европейскими учеными. При той обособленности, в какой до сих пор живут наши провинциальные университеты, при отсутствии у нас столь обыкновенных за границею ученых конгрессов и съездов естествоиспытателей и других ученых весьма полезно давать провинциальным профессорам возможность личного общения с членами Академии наук. Этим способом может быть развита и укреплена связь Академии наук с университетами, одинаково полезная как для первой, так и для последней.

[Замечания..] Комиссия находит, что назначение из Государственного казначейства суммы на составление учебников было бы расходом излишним и что удобнее обратить на это суммы, ассигнованные Ученому комитету министерства.

[Возражения...] На основании высочайше утвержденного 18 июля 1863 г. учреждения Министерства народного просвещения, на обязанности Ученого комитета министерства лежит, между прочим, назначение конкурсов на составление лучших учебных руководств и присуждение премий. Но суммы, предоставляемые с этой целью Ученому комитету, недостаточны, и потому составление учебников и распространение их по учебным заведениям не может быть производимо в таких размерах и с такою быстротою, как это было бы желательно. Предоставление Ученому комитету некоторой суммы сверх той, которая ему теперь предоставляется, очевидно, дало бы ему возможность скорее и успешнее исполнить лежащую на нем обязанность по заготовлению учебных руководств.

[Замечания...] Комиссия находит, что учебники, составленные заботами Ученого комитета, следовало бы передавать на рассмотрение подлежащих факультетов, полагая, что в таком случае одобряемые учебники были бы безошибочно полезны.

[Возражения...] Такое заключение комиссии несогласно с вышеупомянутым учреждением Министерства народного просвещения, которым обязанность рассматривать руководства и учебники, равно как и программы преподавания, возложена не на университетские факультеты, а на Ученый комитет министерства. Статс-секретарь Головнин, признавая, что в некоторых исключительных случаях может быть

стр. 112

полезно передавать учебники на рассмотрение университетских факультетов, не находит однако нужным ходатайствовать об изменении существующих ныне по этому предмету правил, так как, по его мнению, Ученый комитет, состоящий из известных педагогов-специалистов (большею частью университетских профессоров), относительно педагогических вопросов, касающихся средних и низших учебных заведений, более компетентен, чем университетские факультеты, которые могут быть признаны вполне компетентными судьями только по вопросам высшего, а не среднего или низшего образования.

[Замечания...] Комиссия полагает, что ожидаемая от педагогических съездов польза едва ли может у нас осуществиться, как уже и показал бывший в Одессе пример, и предвидит, что подобные совещания поведут скорее к бесплодной полемике.

[Возражения...] Статс-секретарь Головнин основываясь на опыте бывших уже у нас педагогических съездов, не может согласиться с этим мнением комиссии. Приводимый комиссиею пример Одесского съезда нисколько не оправдывает опасений комиссии. Никак нельзя сказать, чтобы происходившие в 1864 и 1865 годах съезды директоров, законоучителей и учителей гимназий Одесского учебного округа имели в результате одну бесплодную полемику. Напротив того, съезды эти произвели многие положительно полезные последствия, как это видно из протоколов их, напечатанных в журнале Министерства народного просвещения. Съезд 1865 г. был посвящен главным образом вопросу о применении нового гимназического устава к гимназиям Одесского округа, причем все относящиеся к этой важной мере вопросы были разъяснены директорам и учителям заведений гораздо лучше, нежели чем это можно было бы сделать посредством предписаний и циркуляров. Кроме того, оба съезда дали возможность установить в гимназиях округа единство программ и способов преподавания и дисциплинарных правил. Такие же полезные последствия имели и другие учительские съезды, происходившие в Киевском, Харьковском и Дерптскои учебных округах.

Повидимому, поводом к неодобрительному заключению комиссии о педагогических съездах вообще послужила мысль об учительских съездах в Германии, где действительно такие съезды нередко служили оружием борьбы разных политических и религиозных партий и средством политических манифестаций. Но у нас педагогические съезды в том виде, как они происходят, не могут никогда принять такого ложного характера. Они собираются по назначению и под личным надзором попечителя округа, который, без сомнения, не позволит членам съезда ни на минуту отклониться от надлежащего предмета занятий; в председатели съезда назначаются окружные инспекторы или другие должностные лица, которых благонамеренность и основательность образа мыслей вполне известны начальству; определения съезда получают силу только по утверждении их по принадлежности попечителем округа или министерством. Бывшие у нас как в Одессе, так и в других местах педагогические съезды не дали решительно никакого повода к их осуждению, между тем как польза их была единогласно признана и учебными начальствами, и педагогами, и литературою.

Независимо от непосредственной практической пользы, какая получается чрез разрешение на съездах важных педагогических, дидактических и дисциплинарных вопросов, они производят еще благотворное оживляющее влияние на всех принимающих в них участие. Надобно войти в положение учителей, живущих много лет в губернских городах, без хороших библиотек, без иностранных книг и педагогических журналов, не имеющих близ себя представителей той науки или предмета, которые они преподают. Невольно является у них равнодушие к делу, неподвижность идей, устарелость методов и следствием всего этого- отсутствие всякого успеха в преподавании. Повторяемые от времени до времени учительские съезды могут успешно противодействовать такому застою. Приезд в вакационное время в университетский город, возможность пользоваться университетскою библиотекою, встреча с товарищами по преподаванию того же предмета, живой обмен мыслей, взглядов и результатов опыта, достигнутых каждым учителем, все это не может не действовать благотворно на учителя и его преподавание. Кроме того, подобные совещания дают и начальству средства узнать ближе своих подчиненных. Если даже некоторые лица и выскажут на съезде ложные воззрения, то и это может принести только пользу для учебной части, ибо послужит поводом к удалению таких

стр. 113

лиц, коих превратные понятия оставались бы учебному начальству неизвестны, если бы они продолжали жить в своих городах и не являлись на съезд.

[Замечания...] Комиссия полагает, что среднее ежегодное число наград по учебному ведомству (150 на 4450 служащих) нельзя считать недостаточным, особенно если принять в соображение все производства в чины по учебному ведомству, повышения в должностях, обеспеченное новыми штатами положение, а также значительно уменьшенные по учебному ведомству сроки на пенсии. По мнению комиссии, представители учебного ведомства должны находить высшую награду в значении и пользе их служения на таком поприще, где от их усердия зависит привлечь к себе полное уважение общества и особую благодарность родителей.

[Возражения...] Статс-секретарь Головнин не может согласиться с мнением комиссии о том, будто служебные преимущества лиц, служащих по учебному ведомству столь значительны, что уже эти лица не могут претендовать на награды в той степени, как они обыкновенно жалуются по другим ведомствам. Если служащие по учебному ведомству производятся в чины, то это производство всего менее доставляет им пользы и утешения, потому что производство в следующий гражданский чин, имеющее последствием довольно чувствительный вычет из жалованья, не сопровождается ни увеличением содержания, ни повышением в должности. В этом отношении положение преподавателей ведомства Министерства народного просвещения несравненно хуже положения преподавателей некоторых других ведомств. Так у преподавателей военно-учебных заведений, имеющих военные чины, с получением каждого чина возвышается оклад жалованья; кроме того они получают довольно значительные прибавки по выслуге каждого пятилетия. Преподаватели же ведомства Министерства народного просвещения подобных преимуществ не имеют. От этого происходит, что когда преподаватель военно-учебного заведения, имеющий чин полковника, по выслуге 20 лет получает содержание в несколько тысяч рублей, преподаватель того же предмета в гимназии в чине статского советника за такое же число уроков получает содержание втрое или вчетверо меньше. Что же касается повышения в должности, то на него всего менее может рассчитывать большинство служащих по учебной части. По крайне малому числу начальственных мест по ведомству народного просвещения, едва одному из десяти служащих удается достигнуть повышения в должности.

Особенность службы учителя гимназии именно и заключается в том, что он не имеет перед собою в виду, подобно лицам других ведомств, повышения и распространения круга и значения своей деятельности. Молодой человек, посвятив не менее 13 лет приготовлению к учительской должности (7 лет в гимназии, 4 в университете и 2 в педагогических курсах) вступает учителем в учебное заведение полный сил и здоровья и обыкновенно остается на том же месте, при том же жалованьи, при той же ежедневной работе до старости, когда он обременен семейством и недугами. Пред ним проходят десятки поколений, а он остается неподвижным. Бывшие ученики его, которых он знал детьми, на глазах его получают повышения и достигают высоких званий, а он по-прежнему каждый день идет в школу давать обычные уроки новым поколениям. Чем лучше учитель, чем он способнее, чем успешнее его преподавание, тем более начальство старается удержать его при той же должности.

Что касаются до более обеспеченного новыми штатами положения чинов учебного ведомства, то оно хорошо обеспечено только для университетских преподавателей; учителя же гимназий и по новому штату (до сих пор введенному в весьма немногих заведениях) получают средним числом 1100 руб. в год жалованья, что по нынешним ценам далеко не обеспечивает содержание семейного учителя; учители же уездных училищ получают столь ничтожное жалованье (300 до 350 руб. в год), что и человек одинокий едва может на него существовать. Единственное существенное преимущество служащих по учебному ведомству, это сокращенный срок на выслугу пенсии, которым впрочем пользуются не одни преподаватели ведомства народного произещения, но и преподаватели всех других ведомств, в коих награды жалуются гораздо щедрее, чем в ведомстве народного просвещения. Преимущество это действительно важно, и предоставление его лучшему сословию делает величайшую честь нашему правительству. Это-то преимущество и дает возможность находить достойных и способных людей на преподавательские должности во всех других отношениях менее выгодные и менее благодарные, чем все другие должности, для занятия которых не требуется такой степени образования, какая требуется от преподавателя.

стр. 114

Комиссия полагает, что представители учебного ведомства должны находить высшую награду в значении и пользе их служения на таком поприще, где от их усердия зависит привлечь к себе полное уважение общества и особую благодарность родителей. Это обстоятельство едва ли может лишать лиц учебного ведомства права на получение наград наравне с служащими по другим ведомствам, потому что обо всех без исключения служащих можно сказать, что они должны находить высшую награду в сознании приносимой ими пользы и в уважении и признательности общества. В нашем обществе вообще правительственные награды и отличия ценятся высоко и усиливают влияние на общество тех лиц, которым они жалуются. Потому-то в видах усиления влияния на общество и родителей, желательно, чтобы сословие учащих чаще, чем до сих пор, поощрялись наградами в лице наиболее достойных и талантливых своих представителей.

Наконец, статс-секретарь Головнин считает своим долгом обратить внимание комиссии и на то обстоятельство, что у нас по всем почти ведомствам назначаются по сметам значительные суммы для выдачи служащим пособий на воспитание детей и на содержание на счет казны стипендиатов этих ведомств в разных учебных заведениях. Общий итог всех подобных расходов по всем ведомствам простирается до миллиона рублей в год и в этой сумме на долю Министерства народного просвещения приходится только 7000 руб., назначаемых на содержание стипендиатов этого министерства. Таким образом, у нас именно тому сословию, которое посвящает всю жизнь воспитанию и обучению, предоставлено наименее пособий для воспитания и обучения собственных детей.

[Замечания...] Комиссия, говоря о недостатках религиозного преподавания, замечает, что если статс-секретарь Головнин находит нынешние программы и учебники по Закону Божию не вполне удовлетворительными, то на его нравственной обязанности лежит неотложно указать замеченные недостатки и снестись по этому предмету с обер-прокурором Святейшего Синода.

[Возражения...] По этому предмету уже сделан целый ряд различных распоряжений по Министерству народного просвещения, и министерство вошло в сношение с синодальным обер- прокурором. Но статс-секретарь Головнин находит, согласно с мнением некоторых высших духовных лиц, что ни хорошие учебники, ни обдуманные программы преподавания, ни увеличение числа уроков Закона Божия, ни возвышение положения законоучителей и введение этих лиц в педагогические советы учебных заведений недостаточны для того, чтобы сообщить учащимся глубокие религиозные убеждения и истинно религиозное направление. Для этого необходимо прежде всего, - и это есть непременное условие, без которого успех невозможен, - чтобы сами законоучители были вполне проникнуты святостью своего назначения, чтобы они сами имели глубокие убеждения, чтобы сердце их было одушевлено самою горячею любовью к делу, чтобы они были самыми жаркими проповедниками учения Христова, ибо только такие люди могут передать другим свои чувства. Для этого необходимо, чтобы не одна случайность рождения, а собственный выбор в лета зрелые делал людей священниками. Необходимо при этом заметить, что влияние школы в религиозном отношении не есть всемогущее и что на развитие религиозного чувства в школе влияние семьи и общества гораздо сильнее, чем влияние школы.

[Замечания...] Комиссия находит, что физическое воспитание может совершаться для большинства детей без гимнастики и что введение гимнастических упражнений для приходящих учеников будет, при нашем суровом климате, сопряжено с большими затруднениями и с такими издержками, для коих нет в виду средств, а потому мера сего рода может быть до времени отложена, причем комиссия замечает, что сам министр народного просвещения вызвал закрытие пансионов при гимназиях, где гимнастические упражнения были возможны.

[Возражения...] Статс-секретарь Головнин не может соглашаться с этим мнением комиссии и полагает, что пренебрежение физического воспитания в общественных учебных заведениях нанесло страшный, ничем не вознаградимый вред всему воспитанию как во всей Европе, так и у нас, и что от такого пренебрежения страдает современное поколение. И правительства, и педагоги всех школ и партий в Западной Европе вполне уже сознают, какими ужасными последствиями угрожает растущим поколениям отсутствие правильного физического воспитания. Посему оно там повсеместно вводится в учебных заведениях как общественных, так и частных, как

стр. 115

закрытых, так и открытых, и притом не в одних только средних и высших училищах, но и в народных школах. Во всей образованной Европе гимнастика считается таким же необходимым предметом, как и все другие предметы школьного обучения. Во многих частях Германии и Швейцарии гимнастика считается безусловно обязательным предметом обучения, и от гимнастических упражнений ученики увольняются только вследствие медицинского свидетельства о том, что для них такое обучение может быть вредно.

Нигде климат не считается препятствием ко введению гимнастического обучения, и Швеция, имеющая климат более суровый, чем большая часть России, есть, как известно, классическая страна гимнастики. Расход на этот предмет не составляет такой значительной суммы, пред которой следовало бы остановиться ввиду неисчислимой пользы для учащегося юношества. Если в настоящее время у нас нет средств для введения полного гимнастического обучения во всех учебных заведениях, то следует ограничиться введением его в таких размерах и в таком виде, как это дозволяют средства. Но во всяком случае правительство обязано признать гимнастическое обучение в принципе необходимою составною частью воспитания. Только при таком его признании со стороны правительства можно ожидать, что общество убедится в его необходимости и само станет изыскивать необходимые для него средства. Если же правительство по-прежнему оставит физическое воспитание юношества без всякого внимания, то, вероятно, мы не скоро дождемся инициативы в этом отношении от общества.

Относительно закрытия гимназических пансионов, статс-секретарь Головнин считает долгом заявить, что он не только не вызывал закрытия пансионов, но всячески старался ему противодействовать и замедлять закрытие даже в тех случаях, когда оно по совершенному недостатку денежных средств представлялось неминуемым. Это указывает вся переписка статс- секретаря Головнина с попечителями учебных округов и по делам о пансионах. Министерство народного просвещения, исходя из того убеждения, что пансионы при гимназиях составляют большое благодеяние для родителей бедных или отсутствующих, что обвинения, направленные против этих заведений, были преувеличены, что недостатки пансионов, во всяком случае, могут быть исправлены в случае ассигнования для этого денежных средств, и что, наконец, положение малолетнего ученика в пансионе несравненно лучше, чем на частной квартире у какого-нибудь мещанина или бедного чиновника, - всячески старалось поддерживать падающие пансионы и употребляло для этого экономические суммы учебных заведений, доколе они не были отобраны в Государственное казначейство.

Некоторые из существовавших при наших гимназиях пансионов были закрыты вовсе не по вызову Министерства народного просвещения, или по отсутствию в нем желания поддержать их, а по желанию самого дворянства, по недостаточности делаемых им на содержание пансионов пожертвований, по неаккуратности или даже совершенному прекращению взноса тех сумм, какие оно обязалось выдавать на содержание пансионов и дворянских пансионеров. По этим именно причинам с 1862 по 1865 год были закрыты пансионы при гимназиях Вологодской, Саратовской, Тамбовской и Могилевской, а также Пензенский дворянский институт. Другие пансионы, содержавшиеся на счет платы с пансионеров, а именно пансионы при гимназиях Симферопольской, Таганрогской, Одесской и Ришельевской, были закрыты по недостатку средств содержания, так как число поступивших в них своекоштных пансионеров было крайне ограничено. Наконец, Виленский дворянский институт был упразднен вследствие распоряжения бывшего главного начальника Северо-Западного края.

Но большая часть пансионов до сих пор продолжает существовать ¹⁴ и Министерство народного просвещения надеется, что с устранением существенных недостатков, которыми они до сих пор страдали, положение их упрочится, и они будут приносить всю ожидаемую от них пользу. Для устранения таких недостатков министерство признало нужным: 1) совершенно отделить старший возраст воспитанников от младшего, и по мере выхода первых, иметь пансионы только для вторых; 2) иметь пансионы в большом числе, но не многочисленные, дабы облегчить возможность надзора; 3) уменьшая число пансионеров, не достигнуть большого простора в помещении их, и 4) возвысив значительно плату воспитателям, приобресть на эти места опытных педагогов вместо прежних надзирателей за наружным только порядком.

стр. 116

Все сие не составляет вызова к закрытию пансионов.

[Замечания...] По поводу заявления министра народного просвещения о недостаточном числе у нас высших технических училищ, средних учебных заведений и особенно народных школ комиссия замечает, что забота об увеличении этих заведений не может однако лежать исключительно на правительстве и что города и земство должны принять в этом деле самое деятельное участие. Относительно расходов на народные школы комиссия указывает на замечание Департамента экономии необходимости составления правил для раздачи пособий народным училищам.

[Возражения...] С этим мнением комиссии статс-секретарь Головнин вполне согласен. По его распоряжению были составлены и распространены в большом числе экземпляры статьи, в которых убедительно доказывается необходимость участия городов и земств в учреждении и содержании учебных заведений и разъяснены права, предоставленные нашим законодательством земству, городам и частным лицам по отношению к управлению и заведыванию учреждаемых ими училищ.

Проект правил для раздачи пособий народным училищам согласно замечанию Департамента экономии составлен в министерстве и разослан епархиальным архиереям для рассмотрения в училищных советах. Затем он будет сообщен синодальному обер-прокурору и тем ведомствам, которые имеют народные школы в своем заведывании.

[Замечания...] По поводу исчисления министром народного просвещения мер, которые желательно исполнить по вверенному ему министерству в течение 10 лет (с 1865 по 1875 год), комиссия, считая невозможным заключение на такой отдаленный период времени, обсудила представление о них министра по применении к ближайшему будущему и по преимуществу в отношении предстоящего 1867 года. Принимая во внимание значительное увеличение с 1861 по 1866 г. средств, отпускаемых из Государственного казначейства на потребности ведомства народного просвещения, комиссия требует, чтобы оно довольствовалось теми денежными способами, которые ему уже предоставлены.

[Возражения...] Подобная перестановка времени, по мнению статс-секретаря Головнина, совершенно изменяет весь смысл и все значение его представления и по справедливости не должна бы иметь места. Статс-секретарь Головнин вовсе не представлял на 1867 г. предположений, которые комиссия рассматривает в отношении к этому году, и потому ему приписываются такие предположения, которых он в сущности вовсе не имел. Представляя перечень предложений своих на десятилетний период времени, статс-секретарь Головнин основывался на следующих соображениях: 1) для успешного управления какою-либо частью невозможно жить, так сказать, со дня на день, имея в виду только нынешний и следующий год, необходимо иметь план и систему действия, рассчитанные на несколько лет вперед, и 2) представляя подобный план на десять лет, статс-секретарь Головнин руководился мыслью, что в течение этого времени целый ряд разумных мер, принимаемых ныне Министерством финансов и Департаментом экономии, и усилия этих обоих учреждений, заслуживающие полного уважения и сочувствия, приведут к такому улучшению наших финансов, которое сделает возможным усиление денежных средств, отпускаемых Министерству народного просвещения.

[Замечания..] В частности, по поводу предлагаемых министром народного просвещения мер на предстоящее десятилетие, комиссия между прочим делает следующие замечания: относительно снаряжения в разные местности империи обширной этнографической экспедиции, комиссия полагает, что снаряжение такой экспедиции потребовало бы значительных и многолетних расходов, встретило бы существенные затруднения, особенно в приискании достаточного числа лиц, и составило бы собственно роскошь для науки. Комиссия полагает, что цель научных сего рода изысканий выгоднее может быть достигнута отдельными исследователями.

[Возражения...] Во всеподданнейшем докладе статс-секретарь Головнин, предлагая снарядить обширную этнографическую экспедицию, указал на ученые экспедиции, совершенные на счет правительства в минувшие царствования Екатерины II, Александра I и Николая I, прославившие эти царствования, обогатившие науку и в особенности распространившие круг сведений о нашем отечестве. Статс-

стр. 117

секретарь Головнин не может не желать, чтобы и нынешнее царствование, столь великими и беспримерными подвигами возродившее наш народ к новой жизни, внесло такую же дань в сокровищницу науки. Вполне соглашаясь с мнением комиссии, что этнографические изыскания с большою пользою могут быть производимы отдельными исследователями, статс-секретарь Головнин, однако, полагает, что в науке, как и во многих других сферах деятельности, великие результаты могут быть достигнуты только совокупными усилиями многих деятелей, дружно работающих по известному плану и стремящихся к точно определенной цели. Только правительство при содействии таких ученых учреждений как наша Академия наук и Географическое общество могло бы совокупить в одно целое отдельные усилия частных лиц, обеспечить им средства работы, вызвать к деятельности новых деятелей и направить все труды к одной определенной цели.

Едва ли у нас можно опасаться недостатка в людях для этнографических работ. Если в прошедшем столетии нашлись у нас ученые, не только иностранцы, но и природные русские, как Озерецковский, Лепехин, Рычков, Крашенинников и др., обогатившие науку своими этнографическими и географическими изысканиями, то можно кажется быть уверенным, что и теперь не будет недостатка в таких людях, особенно если принять в соображение, что у нас постоянно сбирается и печатается много полезных этнографических материалов; но материалы эти собираются без определенного плана и системы, печатаются большею частию в губернских ведомостях, малораспространенных изданиях или даже вовсе не печатаются и потому нередко пропадают для науки; статс-секретарь Головнин не может согласиться с мнением комиссии, будто обширная этнографическая экспедиция составляет роскошь для науки; он напротив того, полагает, что близкое ознакомление с этнографическими условиями отечества имеет не одно только отвлеченное научное значение, но и чисто практическую важность.

Если бы у нас более обращали внимания на этнографические условия западной окраины империи, если бы точные научным путем выведенные сведения об них были более распространены у нас и в Европе, то, может быть, и мы сами избегли бы многих ошибок, которых результаты оказались для нас столь чувствительными в последнее время, и Западная Европа относилась бы к нам и делам нашим с большею справедливостью. Мысль эта впрочем не новая, и уже несколько лет тому назад было предположение отправить обширную экспедицию для исследования этнографических и религиозных отношений Западного края. Предположение это было встречено особым сочувствием, и приведению его в исполнение помешали только весьма важные политические события. Кажется, не бесполезно было бы произвести такие исследования не в одном только Западном крае, но и в других областях России, потому что главное условие успешности управления есть основательное и полное знание состояния и внутренних отношений каждой местности, а незнакомство с ними может вести к ошибкам.

Впрочем, само собою разумеется, что статс-секретарь Головнин, высказывая мысль о снаряжении большой этнографической экспедиции, мог рассчитывать на осуществление ее только в то время, когда улучшится положение наших финансов и когда другие обстоятельства будут этому благоприятствовать.

[Замечания...] По поводу высказанной министром народного просвещения мысли о том, что полезно было бы доставить Академии наук средства продолжать выдачу Демидовских наград, комиссия замечает, что назначение премий общих, каковы были Демидовские, составляет собственно роскошь, которую можно ожидать от частных пожертвований, но к которой невозможно привлекать казну. Она основывает это заключение на том, что, во-1-х, премии специальные полезнее, чем общие, во-2-х, что специальные премии уже раздаются обществами: географическим, минералогическим и др., и в-3-х, что назначение таких премий от казны может остановить усердие частной предприимчивости.

[Возражения...] Статс-секретарь Головнин считает долгом заметить, что никак нельзя установить различие между премиями специальными и общими. Демидовские премии раздавались также за сочинения специальные, только число этих специальностей было значительнее, чем специальности, для которых назначены премии географического, минералогического и других обществ. Если принять предполагаемый комиссией принцип устранения казны от воспособления ученым пред-

стр. 118

приятиям, то надлежало бы лишить упоминаемые комиссиею ученые общества получаемых ими от казны пособий, так как они существуют, главным образом, на эти пособия и на счет оных раздают свои премии. Что касается до усердия частных лиц делать пожертвования на пользу науки, то, конечно, было бы весьма желательно, чтобы такое усердие постепенно развивалось, но такому развитию, вопреки мнению комиссии, никоим образом не может препятствовать существование некоторых премий от казны, а напротив того, может служить возбудительным и полезным примером.

[Замечания...] По поводу заявления министра народного просвещения о том, что следовало бы назначить от казны некоторые пособия тем ученым обществам, которые или вовсе не получают оного или получают в ничтожном размере, а между тем заявили себя полезною деятельностью, комиссия замечает, что по смете 1866 г. назначена министерству особая сумма на 'пособия по ученой части (24 тыс. руб.), следовательно, министерство в сем отношении не оставлено без средств. Денежные расходы на этот предмет, говорит комиссия, если только единожды их начать, трудно будет ограничить малым.

[Возражения...] Статс-секретарь Головкин считает нужным разъяснить, что упоминаемые комиссиею 24 тыс. руб. по смете министерства (§ 13) назначены вовсе не в пособие ученым обществам, а на ученые командировки, предприятия, разные пособия и печатание. На пособие же ученым обществам по смете министерства назначены особые суммы (§16), именно: Московскому обществу испытателей природы - 2857 руб. 10 коп.; Московскому обществу истории и древностей российских 1428 руб. 50 коп.; С. -Петербургскому минералогическому обществу - 2857 руб. 40 коп.; Архео-логическо-нумизматическому обществу в С. -Петербурге - 3000 руб. (временно), Обществу истории и древностей Новороссийского края -1191 руб. 57 коп. иВиленско- му музею древностей с археологической комиссией - 1000 руб. Таким образом, из 28 существующих у нас в настоящее время ученых обществ только 8 получают от правительства постоянные денежные пособия, и одновременное пособие; все эти пособия составляют в сложности сумму до 12 тыс. руб. Между тем деятельность некоторых обществ, не получающих из казны никакого пособия, заслуживает внимания и могла бы принести значительную пользу науке, если бы общества эти имели сколько-нибудь обеспеченные средства для напечатания своих трудов. Посему статс-секретарь Головнин выразил желание, чтобы таким обществам делаемо было от казны некоторое пособие. Так как подобные пособия предполагается давать исключительно на напечатание трудов обществ, то и нет повода опасаться, чтобы, как полагает комиссия, денежные расходы на этот предмет трудно было ограничить малым.

[Замечания...] Относительно Главной физической обсерватории комиссия полагает, что это учреждение может действовать и при нынешнем его положении и не нуждается в своем расширении.

[Возражения...] Правильное обсуждение сего вопроса может быть сделано лишь на основании обстоятельного и внимательного рассмотрения как нынешнего положения обсерватории, так и тех задач, разрешение которых, по современному положению науки, составляет цель подобного рода учреждений. К такому рассмотрению Министерство народного просвещения еще не приступало, так как еще не последовала передача Главной физической обсерватории из ведомства Министерства финансов в вышеупомянутое министерство. Но можно сказать уже и ныне, что Главная физическая и подчиненные ей метеорологические и магнитные обсерватории требуют существенного преобразования. Подробности этого преобразования составят предмет обсуждения Академии наук, которая им и займется, как скоро сказанная передача состоится.

[Замечания...] О снаряжении внутри империи экспедиции для обозрения наших архивов, комиссия говорит, что такая экспедиция излишня, во-1-х, потому, что наша Археографическая комиссия, получая достаточную сумму (14 524 руб. в год) может продолжать с успехом свои занятия; во-2-х, потому, что находящимся в архивах наших монастырей актам составлены уже каталоги и описи, и следовательно, труд в сем отношении значительно облегчен, и в-3-х, потому, что в западных губерниях, где могут отыскаться памятники, относящиеся до отечественной истории, существуют уже особые ученые комиссии в Вильне и Киеве, труды которых приобрели заслуженную известность.

стр. 119

[Возражения...] Признавая вполне заслуги, оказанные русской истории Археографическою комиссией в С. -Петербурге и такими же комиссиями в Вильне и Киеве, статс- секретарь Головнин тем не менее не может не считать полезным, чтобы средства для археографических изысканий, проливших в последнее время новый свет на отечественную историю, были усилены, чтобы множество памятников старины, хранящихся в многочисленных наших архивах, в разных концах империи, были отысканы, напечатаны и разработаны. Исполнение такого важного труда могло бы ускориться только снаряжением особой экспедиции, состоящей из специалистов археологов, привыкших различать и разрабатывать старинные памятники, знакомых основательно с духом и характером нашей древней письменности. Необходимость такой археографической экспедиции обстоятельно доказывается г. председателем Археографической комиссии А. С. Норовым в обзоре действий этой комиссии за 1862 - 1864 годы (см. "Обз(рр] действий Мин. народ, проев, за 1864- 186 г." ^VII , прил., стр. 71 - 72). Если даже находящимся в архивах наших монастырей актам, как утверждает комиссия, составлены каталоги и описи, то необходимо помнить, что кроме монастырских архивов, у нас есть множество других архивов, не имеющих каталогов и описей, и что в этих архивах могут находиться весьма важные исторические памятники.

Хотя по смете Министерства народного просвещения на 1866 г. назначено на нашу Археографическую комиссию 14 514 руб. 96 коп. и на Виленскую и Киевскую комиссии для разбора и печатания древних актов 6906 руб., всего- 21 421 руб., однако сумма эта расходуется большею частию на содержание личного состава этих учреждений, а на собственно археографические и ученые работы и на печатание актов уделяется только незначительная часть ее. Пожертвования правительства на собирание и издание памятников отечественной истории в других государствах гораздо значительнее, чем у нас, хотя там можно бы рассчитывать более чем у нас на частную в этом отношении предприимчивость.

Так по бюджету французского Министерства народного образования на 1866 г. на одно собрание и печатание документов назначено 120 000 фр. и кроме того на составление и издание карты Галлии 25 000 фр. Если присоединить к этому 37 800 фр., расходуемых на содержание Школы хартий, имеющей целью приготовлять своих учеников к археографическим работам, то получим, что французское правительство расходует на археографические изыскания и издания 182 800 фр., или почти втрое более, чем расходуется на этот предмет у нас.

[Замечания...] Относительно предлагаемой министром народного просвещения обширной морской экспедиции для исследования наших владений по берегам и островах Восточного океана комиссия замечает, что у нас есть более настоятельные надобности и что для успешного исполнения такой экспедиции встретилось бы немалое затруднение в приискании надлежащего числа опытных ученых.

[Возражения..] Статс-секретарь Головнин, предлагая снаряжение такой экспедиции, имел в виду осуществление этого предложения в то время, когда улучшится положение наших финансов. Он не думает, чтобы для успешного исполнения научных исследований в наших владениях на Восточном океане встретилось затруднение в приискании надлежащего числа опытных ученых. Снаряженная в 50-х годах Географическим обществом на сравнительно небольшие средства ученая экспедиция в Восточную Сибирь не встретила затруднения в приискании ученых и обогатила науку драгоценными исследованиями. Польза морской экспедиции, предлагаемой статс-секретарем Головкиным, не только в научном, но и во многих других отношениях не может подлежать никакому сомнению. В последнее время не только первостепенные морские державы, к числу коих принадлежит Россия, но и государства, имеющие ничтожные морские силы сравнительно с Россией, как, например, Австрия, Пруссия и Дания, нашли однако средства снарядить ученые кругосветные экспедиции. Было бы в высшей степени прискорбно, если бы мы, соперничавшие в начале нынешнего столетия в этом отношении с Англией, теперь стали позади Пруссии, Австрии и Дании.

[Замечания...] По поводу выраженного министром народного просвещения желания, чтобы вверенному ему министерству была предоставлена ежегодно некоторая сумма для оказания пособий ученым, предпринимающим чисто ученые работы и не имеющим средств для напечатания оных, комиссия находит, что на этот

стр. 120

предмет уже назначено Министерству народного просвещения 24 тыс. руб., что в особо уважительных случаях ассигнуется еще особый кредит и что министерство кроме того еще имеет в своем распоряжении значительные специальные средства. Посему комиссия не находит уважений к новому для печатания ученых сочинений ассигнованию.

[Возражения...] Сумма в 24 тыс. руб., о которой упоминает комиссия, имеет, как уже замечено выше, особое назначение, и из нее могут быть выдаваемы пособия только в весьма незначительном количестве. Специальные средства учебных заведений также имеют особое назначение; только из специальных средств университетов, по распоряжению их советов, могут быть выдаваемы пособия на печатания ученых сочинений профессоров и других членов университетов. Министерство же народного просвещения не имеет в своем распоряжении никаких специальных средств, из коих могли бы даваться пособия на этот предмет.

Никто не станет спорить о том, что чем менее в какой-либо стране серьезные научные сочинения находят покупателей, тем более правительство, если оно желает развития науки, должно поощрять ученых и давать им пособий на печатание ученых сочинений. Посему казалось бы, что у нас на подобные пособия следовало бы назначать более значительные суммы, нежели в странах, в которых ученые сочинения имеют большее число покупателей. Между тем на деле мы видим совершенное противоположное явление. Во Франции, где ученые сочинения находят многочисленных покупателей не только между французами, но еще расходятся в большом числе во все другие образованные страны, назначены по бюджету 1866 г. на пособия ученым следующие суммы: на поощрения ученым и литераторам 200 000 фр., на поощрения учащему сословию и подписку на классические издания 140 000 фр., всего 400 000. Между тем у нас на этот предмет по смете Министерства народного просвещения не назначено никаких постоянных сумм. Посему статс-секретарь Головнин считал своим долгом выразить желание, чтобы и у нас, по примеру других просвещенных государств, назначена была некоторая постоянная сумма на пособие ученым, предпринимающим чисто ученые работы и не имеющим средств для напечатания оных.

В заключение статс-секретарь Головнин должен сказать, что в расчетах комиссии о суммах, прибавленных Министерству просвещения в последние годы, есть, по-видимому, ошибка. Комиссия находит, что суммы эти к 1865 г. возросли против 1861 г. на 2 810 187 рублей. Между тем, если принять в расчет специальные средства министерства, передаваемые по новым сметным правилам в Государственное казначейство и которые в прежнее время оставались в министерстве, то действительная прибавка собственно из казначейства составит против 1861 г. не 2 810 187руб., а 1 453 874 руб. 50 коп. к 1865 г., и только на 1866 г. составит 2 182 507 руб. 12 коп. Во всяком случае это увеличение средств учебного ведомства весьма значительно, но оно не удовлетворяет еще важнейшим потребностям, и заявлять об этих потребностях статс-секретарь Головнин считал своею обязанностью.

Доклад комиссии, содержавший полное порицание всей системы действий бывшего министра народного просвещения и в котором не встречается одобрения ни одной из принятых им в продолжении 4-х лет мер, а сверх того осуждаются и все высказанные им на будущее время предположения, был представлен государю в мае 1866 г. и 31 мая состоялась на нем в селе Ильинском, близ Москвы, следующая собственноручная резолюция государя: "Замечания комиссии признаю вообще весьма основательными; но с назначением нового министра нахожу излишним вносить дело это в Комитет министров, а полагаю достаточным и весьма полезным передать ему, для его будущих соображений. Притом искренно благодарю графа Строганова и всех прочих членов за их труд".

Таким образом комиссия, составленная из лиц, предложенных самим Головкиным (кроме впрочем председательствовавшего, избранного самим государем) произнесла полное осуждение действий Головнина по его управлению Министерством народного просвещения, и государь, которого он глубоко уважал и любил за все великое и доброе, содеянное им для России, утвердил это осуждение, признал оное справедливым и основательным. Конечно, то и другое не могло не огорчить Головнина, но, стараясь разбирать дело совершенно хладнокровно и беспристрастно, он должен обвинять самого себя, а никак не государя. В продолжении слишком

стр. 121

4-х лет он каждый месяц, а иногда и чаще, докладывал государю по делам Министерства просвещения, и государь всегда внимательно его выслушивал. Поэтому, следуя системе правильной, в чем он убежден, принимая меры полезные, действуя совершенно чисто во всех отношениях, он имел притом случаи постоянно объяснять государю свои действия в истинном их виде, раскрывать ему истину, оправдывать себя впредь против могущих быть обвинений, и если он не успел в этом в течение 4-х лет, то конечно, должен приписать собственному неумению, своей неспособности сожалеть об этом, но обвинять государя не может.

(Продолжение следует)

Примечания автора

1. Должно заметить, что несмотря на все усилия полиции, которой были обещаны большие награды, ни одного поджигателя не было найдено.

2. Например, в Финансовый комитет, комитет Кавказский и Сибирский, раскольничий, разные совещания по делам Польши, Особое присутствие для улучшения быта духовенства и пр. Должно заметить, что министру народного просвещения было бы весьма полезно знать настоящее состояние наших финансов, а что в собраниях по делам раскольников и духовенства обсуждались и решались вопросы касательно училищной части.

3. Пирогов был освобожден от лежавших на нем по министерству работ и лишен всего содержания; Воронов уволен от должности председателя Ученого комитета и оставлен членом Совета министра с уменьшением содержания; Арцимовичу внушено просить вовсе увольнения от службы, и он получил отставку.

4. Из ведомости разным случаям разномыслия, вследствие коих была неудача представлений и случаям денежных отказов видно, что с 1 января 1862 г. по 1 января 1866 г. тех и других было около 90, или около 2-х в месяц, т. е. по одному каждые две недели.

5. Далее будет показано насколько в управлении Головкина денежные средства Министерства просвещения были увеличены.

6. Он даже не имел шитого министерского мундира и визитных карточек с званием министра.

7. Уменьшение это против 1862 г. есть только кажущееся. Оно происходит от передачи в Министерстве внутренних дел цензурного управления и сумм, ассигнованных на содержание его - около 160 тыс. руб. в год.

8. На основании Свода законов министры обязаны представлять государю ежегодные отчеты в своем управлении, но это правило редко исполняется. По случаю многих предпринятых по министерству реформ Головнин не мог представлять ранее отчет, который заключал бы в себе сколько-нибудь цельный, законченный очерк первого периода его управления.

9. При этом должно принять в соображение, что командированные за границу в 1862 г. возвратились только в конце 1864 г. и в течение 1865 г. и что значительное число их уже приобрели ученые степени.

10. Из числа командированных за границу только двое имели менее 22 лет, а впрочем остальные имели около 30 лет, и многие были преподавателями и заявили на деле свои способности.

11. Это лицо оправдало оказанное ему доверие, ибо приобрело степень кандидата университета и выдержало испытание на магистра.

12. Бывший министр народного просвещения граф Уваров циркулярным предложением от 18 декабря 1842 г. предлагал университетам избрать для отправления за границу с целью приготовления к профессорскому званию окончивших с отличным успехом университетский курс кандидатов.

13. Сверх того извлечения из них были разосланы в переводе нашим посланникам за границей для сообщения иностранцам и произвели там большое впечатление.

14. При гимназиях: 1, 2, 3, 4 и 7 С. -Петербургских, Кронштадтской, Псковской, Новгородской, 1, 2 и 4 Московских, Владимирской, Рязанской, Калужской, Ярославской, Костромской, Смоленской, Казанской, Астраханской, Оренбургской, Пермской, 1 и 2 Харьковских, Курской, Орловской, Воронежской, Херсонской, Николаевской, Екатеринославской, Кишиневской, 1 Киевской, Черниговской, Полтавской, Тобольской, Томской, Иркутской и Нижегородский дворянский институт - всего 37 пансионов.

стр. 122

Примечания публикаторов

I. 18 февраля 1831 г. состоялся указ Сенату о запрещении воспитывать детей за границей от 10 до 18 лет (III т. Свода законов, изд. 1857), где говорилось, что российское юношество от 10 до 18-летнего возраста должно быть воспитываемо предпочтительно в отечественных публичных заведениях или хотя бы в домах своих под надзором родителей и опекунов, но всегда в России и что в противном случае человек лишается права на вступление в гражданскую службу. Изъятия из этого правила могут быть допускаемы единственно по каким-либо важным причинам и не иначе как с высочайшего разрешения.

II. Комитет прекратил деятельность в 1862 г. Подробнее см.: "История полувековой деятельности Императорского русского географического общества. 1845 - 1895". Спб. 1896.

III. Флетчер Джайлс (Ок. 1549 - 1611), английский писатель, дипломат. В 1588 - 1589 гг. посол в России. Его сочинение "О государстве Русском" (изд. 3-е. Спб. 1906) - ценный источник по истории России XVI века.

IV. См. В. Д. Спасович. Учебник уголовного права. СПб. 1863.

V. Количество случаев в тексте не указано.

VI. Далее опущено перечисление части возражений Особой комиссии по отчету Головкина о его деятельности на посту министра народного просвещения (РГИА, ф. 851, оп. 1, д. 5, л. 417 - 423 об.).

VII. Так в тексте.

Постоянный адрес данной публикации: