Libmonster ID: MD-1088

Звон стоп блюсти, слова на рифму прибирать -
Искусство малое и дело не причудно,

А стихотворцем быть есть дело небеструдно.

А. П. Сумароков

Часто ли русские поэты писали и пишут "стихи про стихи"? Многие из них в своем "святом ремесле", по выражению К. Павловой, разделяют поэзию (святую и священную, огненную и пламенную, "страдательную и сладкую", как определил ее А. Одоевский) и стихотворную технику: "Поэзия есть дар, стих - мастерство одно", - считал П. Вяземский. Первую они воспевают, о второй предпочитают рас-

стр. 3

суждать в прозе - в стиховедческих работах, начиная от "Нового и краткого способа сложения российских стихов" (1735) В. К. Тредиаковского и вплоть до "Книги о русской рифме" (1982) Д. Самойлова.

XVIII век ознаменовался в российской словесности реформой версификации и введением силлабо-тонического стиха взамен силлабического, что имело "не только общелитературное, но и общекультурное значение" (Гончаров В. П. Стиховедческие взгляды Тредиаковского и Ломоносова. Реформа русского стихосложения // Возникновение русской науки о литературе. М., 1975. С. 43 - 91). Зачинатель реформы Тредиаковский, не ограничиваясь теоретическими трактатами, по примеру Буало с его "Поэтическим искусством" создает "Эпистолу от Российской поэзии к Аполлину" (1735), в которой разъясняет причины своего отказа от польской силлабики ("старый показался стих мне весьма не годен") и выбора античного образца с двусложными стопами, но с заменой тонической долготы и краткости чередованием ударных и безударных слогов ("звон" и "падение"), с рифмой и без "мерзкого переноса".

Вслед за Буало и Тредиаковским А. П. Сумароков пишет поэтический манифест "Эпистола II (О стихотворстве)" (1747), анализируя в нем различные жанры (от од и идиллий до сатир и песен) и затрагивая проблему рифмы: ей не следует брать "в плен нашу мысль", она должна "сама нам в разуме встречаться". Не является "творцом" и "песнеписцем" тот, кто "только лишь слова на рифму прибирает" и придумывает нескладный вздор, сплетенный без труда и правил: "ни ударения прямого нет в словах, ни сопряжения малейшего в речах, ни рифм порядочных, ни меры стоп пристойной".

Иную точку зрения на силлабо-тонику высказывает Н. Львов в "богатырской песне" "Добрыня" (1794), призывая заменить чуждые русскому языку "иноземные рамки тесные" тоническим народным стихом, которому свойственны "красоты, жар, вольности":

Анапесты, спондеи, дактили
Не аршином нашим меряны,
Не по свойству слова русского
Были за морем заказаны...
Однако в большинстве своем поэтов XVIII столетия, включая и главного реформатора российского стихотворства М. В. Ломоносова, мало занимало "поэтическое стиховедение", и они лишь изредка и вскользь упоминали в стихах о размерах да рифмах (М. Херасков, Я. Княжнин, А. Радищев, И. Богданович, К. Костров). А Державин дал такую общую характеристику своей поэзии: "Картину, мысль и жизнь явила/Гармония моих стихов".

Если в XVIII веке в "науке трудной сложения стихов" (М. Чулков) подчеркивались в основном сходные черты античной, европейской и

стр. 4

русской версификации, то в начале XIX века в центре внимания оказалось национальное своеобразие стихосложения разных народов (Гаспаров М. Л. Очерк истории русского стиха. Метрика. Ритмика. Рифма. Строфика. М., 1984. С. 106). Дискуссия шла о преимуществах силлабо-тонического и тонического (народного) стиха, рифменного и безрифменного, о необходимости пиррихиев и спондеев, т.е. пропущенных и добавочных ударений. В частности, разгорелся спор о переводах на русский язык гомеровского эпоса: как лучше переводить его - гекзаметром, "русским складом" или александрийским стихом (6-стопным ямбом), причем дискутировали как в статьях, так и в поэтических произведениях.

В защиту гекзаметра выступил поэт и критик, член "Арзамаса" А. Ф. Воейков, который в "Послании С. С. Уварову" (1818) протестовал против подражания "жалкой" французской поэзии и предлагал стать наследниками греков - "усыновить богатый и полный Гомеров гексаметр, разнообразнейший всех древних размеров", противопоставив ему монотонный и "однозвучный" рифмованный александрийский стих. Воссоздавая ход развития российского стихотворства, автор утверждал, что Кантемир и его современники подчинили русский стих польским правилам, "несродным" нашей поэзии, и тем самым "добровольно поработили" наш язык. Ломоносов, "преобразователь словесности нашей", почитал самыми звучными метрами ямбы и анапесты, отдав пальму первенства ямбам. Тщетно пытался "истинный путь проложить российской эпической музе" Тредиаковский, но "не имел дарований и вкуса, нужных вводителю новой системы и новых законов". Победил ломоносовский гений - ямб "освятил и заставил признать эпическим метром". И был не прав. Для героической эпопеи надо освободить свой слух "от стука ямбов тяжелых" и сбросить иго "рифмы-гремушки".

Чтобы доказать неограниченные возможности гекзаметра, Воейков применяет его для изображения разных картин: поля сражения и "мирного поля под жатвой богатой", охоты с лающими псами и морского шторма, приведшего к кораблекрушению. При этом насыщает свой стих спондеями: "Хочешь ли видеть поле сраженья: пыль, дым, огнь, гром, /Щит в щит, меч в меч, ядры жужжат, и лопают бомбы...". К аналогичному приему прибегнет Пушкин в описании Полтавского боя: "Швед, русский колет, рубит, режет. /Бой барабанный..." (в 4-стопном ямбе). А "зазубренный спондеем гекзаметр" Воейкова вспомнит С. П. Шевырёв в "Послании к А. С. Пушкину" (1830).

Отметим, что победа карамзинистов в этой полемике над эпигонами классицизма привела к утверждению "русского гекзаметра" и к тому, что им-то и были переведены Гнедичем и Жуковским "Илиада" и "Одиссея".

К дискуссии о русском стихосложении присоединился П. А. Вяземский в двух поэтических декларациях, разделенных тремя десятилети-

стр. 5

ями - "К В. А. Жуковскому" (1819) и "Александрийский стих" (1853). В первой - с подзаголовком "Подражание сатире II Депрео" (т.е. Буало) - автор объявляет, что его интересуют не тайны поэзии, но "стихотворства тайны" и особенно секреты рифмования. Считая "угрюмый наш язык" бедным на рифмы, он восхищается рифменным искусством Жуковского: "Не спотыкаешься ты на конце стиха /И рифмами свой стих венчаешь без греха". Свою же "страдальческую работу" над стихом поэт сравнивает с трудом нерчинского рудокопа. Как страшно отзовется в реальности это сравнение через несколько лет!

Не столько труд тяжел в Нерчинске рудокопу,
Как мне, поймавши мысль, подвесть ее под стопу
И рифму залучить к перу на острие.
Вяземский, описывая мучительные поиски рифменных созвучий, жалуется на "неуспешный лов" вздорщицы-рифмы, на "пужливый ум", дрожащий над каждым словом, на "рифму праздную", которая, "обезобразив речь", становится для стиха острым мечом. Так, "заразясь назло стихолюбивым ядом, свой рай земной сменил я добровольным адом". И он просит своего адресата - Жуковского - научить, как совладать с рифмой или избавить "больного друга" от этой заразы.

Во втором стихотворении александрийский стих сопоставляется с гекзаметром и предпочтение отдается первому, так как "ложится хорошо в него язык российский" и вмещаются глаголы-"великаны", неповоротливые, тяжелые на подъем, похожие на слонов и бегемотов. Что же касается гекзаметров, опробованных Тредиаковским и введенных в поэтический обиход Гнедичем и Жуковским, то этот стих тоже "поместителен, гостеприимен" и в поэзии позднего Жуковского открывает читателям "мир внешней красоты, мир внутренних страстей", но в нем отсутствуют рифмы. И Вяземский не может удержаться от каверзного вопроса: "Я знаю, что о том давно уж споры стихли,/А все-таки спрошу: гекзаметр, полно, стих ли?" И сам над собой посмеивается, что не способен сложить правильный гекзаметр.

Так, признаюсь, мила мне рифма-побрякушка,
Детей до старости веселая игрушка <...>
Мне белые стихи - что дева-красота,
Которой не цветут улыбкою уста <...>
Знать, к ямбу я прирос и с ямбом в гроб сойду.
Но, пожалуй, больше всех "стихов российский механизм" (выражение из "Евгения Онегина") интересовал А. С. Пушкина, который в своей поэзии неоднократно обращался к проблемам метрики, рифмовки, строфики. Уже в первом опубликованном стихотворении "К другу-стихотворцу" юный автор замечал, что "хорошие стихи не так легко пи-

стр. 6

сать" и "не тот поэт, кто рифмы плесть умеет". В дальнейшем он критиковал Сумарокова за то, что в его рифмах "попран и вкус, и ум", а Тредиаковского - за "гекзаметры сухие, спондеи жесткие и дактили тугие" ("К Жуковскому"); укорял себя за употребление холостых строк и созвучий "на аю, ает и на ой " ("Моему Аристарху"); рассказывал, как "послушные слова" стекались в "размеры стройные" и "звонкой рифмой замыкались" ("Разговор книгопродавца с поэтом"); сочинил миф о Рифме - дочери Аполлона и нимфы ("Рифма"); называл рифму "звучной подругой вдохновенного досуга" ("Рифма, звучная подруга..."); воссоздавал творческий процесс ("Осень"); набрасывал историю сонета - от Данте и Петрарки до Дельвига ("Сонет"). А в "Евгении Онегине" мы находим строки о "горячке рифм" и "шалунье-рифме", за которой все труднее с годами угнаться, о вечных рифмах "младость-сладость" и "морозы-розы", о "стихах без меры" в девичьих альбомах, о своей - "онегинской" - строфе, что, "быть может, в Лете не потонет". А сколько иронических синонимов подбирал Пушкин к слову "стихотворец" - стиходей, стихоткач, стихосложителъ, метроман, рифмач, рифмотвор, рифмоплет !

Наконец, в "Домике в Коломне" дан целый стиховедческий трактат об октаве. Поэма была задумана как полемическое отталкивание от 4-стопного ямба "Евгения Онегина" и онегинской строфы. Отказываясь от того и другой, поэт противопоставляет им восьмистишие - октаву, которая в итальянской и английской поэзии ассоциировалась с 5-стопным ямбом, причем выбирает особую схему, предложенную Катениным: четкое построчное и построфное сочетание мужских и женских окончаний и тройных рифм - аБаБаБвв и АбАбАбВВ. Правда, сам Катенин усомнился в осуществимости такого типа октавы из-за "бедности", по его мнению, русского языка на рифменные трехчлены. Пушкин же берется оспорить это сомнение: "...я бы совладел /С тройным созвучием. Пущусь на славу!" - и для этого предлагает не "гнушаться" глагольными рифмами и использовать в рифмовке "хоть весь словарь", вплоть до союзов.

И еще один вопрос затронут во вступлении к поэме - о цезуре в 5-стопном ямбе. Считалось, что в этом размере нужна цезура на второй стопе, без чего стих станет вялым и будет "сбиваться на прозу". Казалось бы, автор соглашается с этим: "Признаться вам, я в пятистопной строчке /Люблю цезуру на второй стопе", но сам же этого правила демонстративно не соблюдает (во второй строке цезура падает на третью стопу).

Пушкин ведет разговор о механизме стиха и трех его составляющих - строфе, рифме и ритме - в шутливом и шутовском тоне, забавляясь и дурачась ("И хоть лежу теперь на канапе, Всё кажется мне, будто в тряском беге По мерзлой пашне мчуся на телеге"), наслаждаясь сочинительством ("Как весело стихи свои вести...") и сравнивая

стр. 7

стихотворца с полководцем: "А стихотворец... с кем же равен он? Он Тамерлан иль сам Наполеон".

Какие же программные положения выдвигает поэт и как их реализует? Во-первых, в "повести, написанной октавами", "под цифрами, в порядке, строй за строем" - 40 пронумерованных строф, но в одной из них (XXXVI) не хватает одной строки. Во-вторых, в октаве обязательны "тройные созвучия" - две рифмы "по три в ряд": "две придут сами, третью приведут". Однако в XXXV строфе пять одинаковых созвучий (домой-долой-бедой-покой-какой), которые продолжаются в следующей строфе (вдовой-щекой). В-третьих, октава должна строиться на строгом следовании "женских и мужеских слогов" в рифмовке. Если строфа начинается и заканчивается мужскими клаузулами, то следующая открывается и завершается - женскими. Но этот строй нарушается в XXXVI и XXXVII строфах - АбАбАвв и АбАбАбВВ.

Каноническая октава характеризуется тематической и синтаксической завершенностью и единством, заключительное двустишие "служит для афористического вывода или иронического поворота" (Никонов В. Октава // Словарь литературоведческих терминов. М., 1974. С. 252). Пушкин не следует этим канонам и не стремится к обособленности последних строк и целых строф: "И что же?" (X) - "Мне стало грустно" (XI), "А дочка на луну еще смотрела" (XVIII) - "И слушала мяуканье котов..." (XIX).

Теоретические постулаты в "Домике в Коломне" не только декларируются, но и воплощаются на практике, и опровергаются, и обыгрываются; при этом доказывается, что форма как бы "переливается" в содержание, непосредственно выражая его. И главным "козырем" в игре "норма-нарушение" становится превращение XXXVI октавы в семистишие: строка исчезает в самый кульминационный момент "двойной паники" - обморока старухи и бегства лжекухарки, что, конечно же, символично и в то же время почти незаметно на фоне рифменной вереницы на -ой (семь раз в двух строфах). И это не ошибка и не просчет, как думают некоторые пушкинисты. Скорее прав В. Брюсов, который был убежден, что "наибольшая сила юмора - и юмора глубокого и острого - вложена в этой повести в рифмы и ритмы" и что она предназначена для людей, "хорошо знающих и чувствующих тайну стихотворной техники" (Брюсов В. Я. Избр. соч.: В 2 т. М., 1955. Т. 2. С. 454, 456).

Из современников Пушкина на этот манифест откликнулся только Вяземский, но остановил свой выбор не на 5-стопном, а на 6-стопном ямбе, пропев ему хвалу в "Александрийском стихе", да Шевырёв помянул "Волшебные звуки русского гекзаметра" Жуковского и пушкинские "пламенные ямбы" ("Воспоминание"). Больше желающих "поверять алгеброй гармонию" не нашлось.

В послепушкинскую эпоху стиховедческие "штудии" не привлекают поэтов, и о своих стихах они говорят, пользуясь метафорами и эпи-

стр. 8

тетами и избегая терминов: "И рифмы дружные, как волны, Журча, одна вослед другой Несутся вольной чередой" (Лермонтов); "ласкательный стих" (Фет); "примирительный елей" (Тютчев); "мое рифмованное пенье" (Полонский); "свободные слова теснятся в мерный строй" (А. К. Толстой); "мой суровый, неуклюжий стих" и "Стих, как монету, чекань Строго, отчетливо, честно" (Некрасов); "бессилен мой стих, бледный и больной" (Надсон). Исключения редки: преимущественно в ироническом контексте, эпиграммах, экспромтах - "Я без ума от тройственных созвучий И влажных рифм - как, например, на "ю"" (Лермонтов), "Жаль, третьей рифмы нет на -удры" (кроме мудры - пудры - К. Павлова), "твоих гекзаметров великое паденье" (Майков). К концу XIX века все более ощущается стиховое эпигонство, оскудение классических размеров и рифм. Одни стихотворцы пытаются по-прежнему отстаивать их: "Певучий дактиль плеском знойным Сменяет ямб мой огневой; За анапестом беспокойным Я шлю хореев светлых рой", "Там я царица! я владею Толпою рифм, моих рабов..." (М. Лохвицкая). Другие готовы отречься и от поэзии, и от рифм: "Ты не гонись за рифмой своенравной И за поэзией - нелепости оне..." (К. Случевский), но понимают, что, хотя словесное искусство" бессильно дать существованье" и кажется обманом, вздором, - тем не менее оно продолжает жить и тревожить сердца. Позднее в более категоричной и резкой форме нечто похожее скажет В. Маяковский: "Но поэзия - пресволочнейшая штуковина, существует - и ни в зуб ногой" ("Юбилейное").

Цфат, Израиль


© library.md

Permanent link to this publication:

https://library.md/m/articles/view/-СТИХОВ-РОССИЙСКИХ-МЕХАНИЗМ

Similar publications: LMoldova LWorld Y G


Publisher:

Maria GrosuContacts and other materials (articles, photo, files etc)

Author's official page at Libmonster: https://library.md/Grosu

Find other author's materials at: Libmonster (all the World)GoogleYandex

Permanent link for scientific papers (for citations):

Л. Л. БЕЛЬСКАЯ, "СТИХОВ РОССИЙСКИХ МЕХАНИЗМ" // Chisinau: Library of Moldova (LIBRARY.MD). Updated: 25.07.2024. URL: https://library.md/m/articles/view/-СТИХОВ-РОССИЙСКИХ-МЕХАНИЗМ (date of access: 18.04.2025).

Found source (search robot):


Publication author(s) - Л. Л. БЕЛЬСКАЯ:

Л. Л. БЕЛЬСКАЯ → other publications, search: Libmonster RussiaLibmonster WorldGoogleYandex

Comments:



Reviews of professional authors
Order by: 
Per page: 
 
  • There are no comments yet
Related topics
Rating
0 votes
Related Articles
Moscow State University with a view of the Black Sea
4 days ago · From Moldova Online
РЕЛИГИОЗНОСТЬ ВСЕГДА СЛУЖИЛА ИМПУЛЬСОМ ДЛЯ ПРОЯВЛЕНИЯ МУЖЕСТВА
14 days ago · From Moldova Online
Закон. Ваш Адвокат
Catalog: Право 
14 days ago · From Moldova Online
МЕТОДИЧЕСКИЙ КЛАСС: УСТАВЫ ВООРУЖЕННЫХ СИЛ. ИСТОРИЯ И СОВРЕМЕННОСТЬ
15 days ago · From Moldova Online
КАК ПОЛОМАЕШЬ, ТАК И ПОТОПАЕШЬ...
16 days ago · From Moldova Online
Ретроспектива
18 days ago · From Moldova Online
"ЗАЩИТИТЬ В ВОИНЕ ПРАВА ЧЕЛОВЕКА"
20 days ago · From Moldova Online
Губернатор Алтайского края Александр СУРИКОВ: "Болит душа за Россию"
21 days ago · From Moldova Online
НИКТО НЕ БУДЕТ 3АБЫТ
23 days ago · From Edward Bill
ВОЕННАЯ СИМВОЛИКА НА СЛУЖБЕ ОТЕЧЕСТВУ
24 days ago · From Edward Bill

New publications:

Popular with readers:

News from other countries:

LIBRARY.MD - Moldovian Digital Library

Create your author's collection of articles, books, author's works, biographies, photographic documents, files. Save forever your author's legacy in digital form. Click here to register as an author.
Libmonster Partners

"СТИХОВ РОССИЙСКИХ МЕХАНИЗМ"
 

Editorial Contacts
Chat for Authors: MD LIVE: We are in social networks:

About · News · For Advertisers

Moldovian Digital Library ® All rights reserved.
2019-2025, LIBRARY.MD is a part of Libmonster, international library network (open map)
Keeping the heritage of Moldova


LIBMONSTER NETWORK ONE WORLD - ONE LIBRARY

US-Great Britain Sweden Serbia
Russia Belarus Ukraine Kazakhstan Moldova Tajikistan Estonia Russia-2 Belarus-2

Create and store your author's collection at Libmonster: articles, books, studies. Libmonster will spread your heritage all over the world (through a network of affiliates, partner libraries, search engines, social networks). You will be able to share a link to your profile with colleagues, students, readers and other interested parties, in order to acquaint them with your copyright heritage. Once you register, you have more than 100 tools at your disposal to build your own author collection. It's free: it was, it is, and it always will be.

Download app for Android