На начальных этапах промышленного переворота, как известно, преобладал капиталоемкий и материалоемкий тип развития индустриального сектора. Создание инфраструктуры, железных дорог и другого предопределили опережающий рост добывающей промышленности, темпы роста которой в 1880 - 1913 гг. уверенно превосходили темпы роста обрабатывающих отраслей. Поэтому в международной торговле вплоть до Второй мировой войны преобладало сырье, доля которого составляла в 1880 г. 64% товарооборота, в 1913 г. - 59%, в 1938 г. - 55%. Обмен производился однородными, стандартными товарами, различавшимися главным образом ценой. Преимущественно ценовой характер конкуренции породил и соответствующий тип монополий - картель, синдикат, трест. Манипулируя объемами производства, они добивались установления монопольных цен. Рыночные импульсы деформировались, в немалой степени кризисы первой трети XX в. были связаны с монополистической практикой. Поскольку источником монопольных прибылей были и доходы потребителя, то против отраслевых монополий выступала значительная часть немонополизированных производителей. Появилось и с некоторым успехом применялось антимонопольное законодательство ¹ .

Деятельность отраслевых монополий принято оценивать негативно. Однако следует заметить, что именно они стали важнейшим инструментом перехода к интенсивным методам развития. Вторая технологическая революция (в ее основе -внедрение электромотора и двигателя внутреннего сгорания) могла происходить лишь при опережающем развитии и диверсификации тяжелой промышленности. Механизм же рыночной конкуренции сам по себе не мог перераспределить ресурсы в пользу тяжелой индустрии. Эту роль играли монополии и/или государство.

Схожую работу создания, распространения и широкого использования третьей технологической (коммуникационной) революции, похоже, теперь заканчивают ТНК. Одновременно в ней в Китае активно участвует государство. Внешнее сходство между ситуациями послужило одним из поводов для предлагаемой читателю статьи.

МЕЖДУ ЭТАПАМИ РАЗВИТИЯ МОНОПОЛИЙ

В колониях и зависимых странах отраслевые монополии занимали очень сильные позиции, так как даже законодательство о монополистической практике, принятое в

Работа выполнена при поддержке РФФИ, грант N 03 - 06 - 80328.

¹ Так, в США в начале XX в. насчитывалось 78 фирм, каждая из которых контролировала свыше 50% производства в своей отрасли, в том числе 8 были полными монополистами.

стр. 73

метрополиях, на них не распространялось (Индия, Индонезия). Здесь не могла сформироваться широкая антимонополистическая коалиция местных производителей, так как значительная часть монополий действовала в экспортных отраслях, а следовательно, была направлена не столько против местных, сколько иностранных потребителей.

В ходе второй технологической революции, протекавшей на протяжении практически всей первой половины XX в., в соотношении между рыночной и монополистической практикой происходили важные и противоречивые изменения. Во-первых, революции в России, Китае и Мексике, становление государственного капитализма в Турции, Таиланде и ряде стран Латинской Америки ограничили саму рыночную сферу и конкурентное пространство в мировой торговле. К этому следует добавить ограничения на конкуренцию, введенные в фашистских странах. Во-вторых, возникло несколько сотен новых отраслей (подотраслей) промышленности - машиностроения, электротехники, резинотехники, химии и т.п. Их изделия отличались новизной, конструктивными особенностями, качеством и поэтому ценовая конкуренция отступала на задний план. В- третьих, совершенствование технологий вело к сокращению потребления сырья и топлива в расчете на единицу продукции. Стала снижаться доля сырья и однородных стандартных изделий в мировой торговле. Ценовая конкуренция сохранялась, но ее роль в мировом рыночном пространстве падала. Соответственно, постепенно отмирали и отраслевые монополии. К началу 1950-х годов полных монополистов практически не осталось.

На смену отраслевым монополиям пришли многоотраслевые концерны. Становление этого типа организации было связано с борьбой против отраслевых монополий немонополизированных производителей, административными ограничениями первых, а также конкурентными преимуществами концернов в связи с комбинированием производства и более быстрым внедрением инноваций; свою роль сыграли развитие мировой торговли, массовые международные миграции капитала, подрывавшие сложившиеся монополии. Концерны становятся основной формой промышленной организации в развитых странах уже в межвоенный период, их распространению способствовал и кризис начала 1930-х годов.

В британских колониях и зависимых странах с сильными позициями английского капитала (Китай) еще в 70-х годах XIX в. возникла своеобразная форма монополий - управляющие агентства. Они повышали прибыли английских компаний и облегчали их вывоз в метрополию, сдерживая формирование национального предпринимательства. В Индии первые многоотраслевые концерны появились в начале XX в., в других развивающихся странах и Китае их подавляющая масса сформировалась гораздо позже - уже после достижения политической независимости бывшими колониями и полуколониями.

Можно выделить несколько основных особенностей этой формы организации. Во-первых, косвенный контроль над собственностью (финансовый контроль) как правило дополняется технологическими кооперационными взаимосвязями входящих в концерн предприятий. Вследствие сокращения издержек в сфере как производства, так и обращения эффективность и прибыльность операций заметно возрастают. Во-вторых, поскольку многоотраслевой концерн действует в нескольких отраслях, в каждой из которых он не контролирует рынок, то монополия сменяется олигополией. В свою очередь, становление олигополии влечет за собой восстановление конкуренции. Ликвидация деформаций рынка, вызывает ускорение обновления производства и ассортимента. Для многоотраслевого концерна технические инновации становятся важнейшим средством сохранения рыночных позиций, возникающая при этом технологическая рента превращается в один из основных источников дополнительных прибылей. Но само поддержание технологической ренты требует огромных ас-

стр. 74

сигнований на научные исследования. Поэтому составной частью многоотраслевого концерна становится научное подразделение. Массовые инновации, как представляется, обеспечили и высокие темпы экономического роста в мире 1950 - 1960-х годов.

Тем не менее полного возрождения свободной конкуренции в указанный период не произошло. Дело в том, что ее возобновление зачастую приводило к изменению производственного профиля концернов, замещению прямой конкуренции косвенной. Например, в производстве телеоборудования, где действовало несколько концернов, возобновление конкуренции вызвало усиление специализации: каждый концерн концентрировался на выпуске одного вида оборудования (черно-белых или цветных, стационарных или портативных телевизоров, либо промышленных систем). К тому же даже однотипная продукция различных концернов отличалась конструктивными особенностями, типоразмерами, качеством и т.п.

Цены на продукцию концернов лишь частично определяются рынком, так как концерны отчасти сами формируют рынок, а отчасти он превращается в косвенный ориентир. Во- первых, они заранее определяют возможности рынка сбыта, объемы производства, методы сбыта и пр. Во-вторых, вследствие огромных размеров своих операций и их планирования, а также взаимодействия с правительственными органами многоотраслевые концерны имеют возможность перекладывать на других агентов - потребителя, подрядчика или государство рост издержек производства. В-третьих, ведущий в данной отрасли концерн устанавливает цены на свою продукцию с учетом не только собственных издержек производства, но и цен других крупнейших производителей. Поскольку последние получают возможность осуществлять расширенное воспроизводство, они соглашаются с предложенными ценами (ценовое лидерство). Наконец, концерны заинтересованы не столько в максимизации прибыли, сколько в получении целевой прибыли, которая не настолько велика, чтобы вызвать бурный приток капитала в отрасль.

С замещением отраслевой монополии многоотраслевым концерном антагонистические отношения между главными действующими лицами заменяются просто конкурентными; к тому же доля монополизированного (олигополистического) сектора возрастала за счет немонополизированного. Иначе говоря, возрастание относительной мощи монополистического сектора сопровождалось появлением потенциала взаимодействия между его членами, возможностями выступать с относительно единых позиций.

В первые послевоенные десятилетия (конец 1940-х - 1960-е годы) в мировой экономике складывалась обстановка, не вполне благоприятная для крупного частного предпринимательства. Главной причиной было значительное расширение государственной собственности и государственного предпринимательства.

Во-первых, в послевоенные годы произошла заметная диверсификация инфраструктуры. Расширился набор инфраструктурных объектов: в него вошли радио и телестанции, информационные сети, объекты по охране окружающей среды и пр. По экономическим и военно-политическим причинам они сооружались государством. Кроме того, удорожание капитала, отмеченное в послевоенный период, сделало частные вложения в инфраструктурные объекты невыгодными, тогда как приход к власти в некоторых странах социал-демократов, выступавших за использование этих объектов в национальных и социальных интересах, привел к национализации этих объектов во многих европейских и развивающихся странах.

Во-вторых, после войны имела место довольно широкая национализация производственных предприятий. Причины ее были различны. В одних странах национализировались предприятия, принадлежавшие коллаборационистам, в других странах мотивом выступали идеологические соображения. Выкупались и отрасли, утрачивавшие прибыльность из-за изменения спроса или сокращения рынка.

стр. 75

В-третьих, после войны происходило бурное развитие отраслей "двойного" назначения - атомной энергетики, аэрокосмической промышленности и других, которые, как правило, создавались государством из-за необходимости огромных первоначальных капиталовложений и их военно-политической значимости.

В-четвертых, шло создание государственных объектов, стратегически важных для стабильного экономического роста этих стран: предприятий по добыче нефти, газа, урана, поддержке сельского хозяйства и т.п. Многие такие предприятия действовали за рубежом.

Что же касается развивающихся стран и отчасти Китая, то в них, наряду с отмеченными четырьмя факторами (в различных сочетаниях), действовали еще два. Прежде всего государство вынуждено было создавать недостающие звенья воспроизводства; в зависимости от уровня развития страны это могли быть предприятия самых различных отраслей - от лесопилки до паровозостроительного завода. Далее, в обстановке мощной иностранной конкуренции государство вынуждено было создавать предприятия в сфере обращения для поддержки местного предпринимательства - банки, страховые компании, инвестиционные тресты, внешнеторговые фирмы и т.п.

Ценообразование в этот период было деформированным. Сохранялась система ценового лидерства, более того, в связи с заметным расширением перекрестных инвестиций между развитыми странами из национальной она превращается в международную. Параллельно во многих странах продолжал действовать унаследованный от военного периода контроль государства над потребительскими ценами либо над нормой прибыли в торговле - оптовой и розничной (по раздельности). Кроме того, в ряде развитых стран как мера антикризисного регулирования и поддержания социальной стабильности вводится система минимальных закупочных цен на некоторые товары, а также государственных закупок в случае падения рыночных цен до этого минимального уровня. Именно в этот период начинается и становление системы субсидирования сельского хозяйства в ЕЭС (в США оно началось еще в 1930-е годы). На ценообразование определенное влияние оказывал и принцип "ни прибыли, ни убытков", выдвинутый Фабианским обществом (Англия) еще в конце 1920-х годов; исходя из этого принципа, устанавливались в тот период цены на услуги инфраструктурных объектов не только в Англии, но и в большинстве бывших британских колоний. Понятно, что заниженные цены инфраструктурных объектов изменяли не только издержки производства, но и цены во всем производственном секторе. Наконец, на огосударствленных предприятиях применялись самые различные методы расчета издержек и определения отпускных цен, зачастую весьма далекие от рыночных импульсов.

В СССР, а позже и в других социалистических странах, включая КНР, существовало представление о том, что занижение цен на товары производственного назначения может способствовать ускорению темпов развития. Это занижение компенсировалось завышением цен на потребительские товары. Во внешней торговле это представление выступало в превращенной форме: можно дешево продать любой товар, чтобы купить дефицитные (или дорогие) на внутреннем рынке изделия. Хотя доля социалистических стран в мировой торговле в целом была невелика, однако на некоторых товарных рынках она была заметной, и поэтому отмеченные представления оказывали влияние на ценообразование.

Видимо, в этот период деформация ценообразования наблюдалась не только на товарных рынках. С конца 40-х годов XX в. все большее распространение получает "официальная помощь развитию", предоставляемая Западом, а с конца 50-х - и социалистическими странами. Поскольку эта помощь предоставлялась на льготных условиях (пониженная процентная ставка, длительные сроки погашения кредита, особые условия погашения), то она вела к занижению цены капитала на рынках развиваю-

стр. 76

щихся стран. По мнению многих западных экономистов, именно это обстоятельство способствовало ускорению процесса индустриализации на Востоке, быстрому переходу к развитию там капиталоемких отраслей.

Хотя отраслевые монополии и многоотраслевые концерны нередко использовали государство в своих интересах, однако они оставались национальными производителями, так как их предприятия находились на национальной территории, изготовляли и сбывали большую часть своей продукции на внутреннем (национальном) рынке и подпадали под национальную юрисдикцию. Поэтому государство имело в своем распоряжении многочисленные рычаги, с помощью которых оно могло регулировать и направлять их деятельность, соблюдая определенный баланс интересов разных слоев общества. Разногласия между государством и монополиями не могли перерасти в открытые противоречия.

ТРАНСНАЦИОНАЛЬНЫЙ ЭТАП РАЗВИТИЯ КАПИТАЛА И ПРОИЗВОДСТВА

На этом общем фоне в первые послевоенные десятилетия происходила эволюция крупных корпораций и возникновение транснациональных корпораций (ТНК), которые к концу тысячелетия превратились в основную организационную форму деятельности крупного капитала. Как известно, кризис перепроизводства 1958 г. показал, что послевоенное восстановление экономики в развитых странах, при котором основным лимитирующим фактором был капитал, завершилось, и спрос вновь превратился в главный ограничитель роста. Отсюда - усиление попыток выхода на новые рынки сбыта за пределами национальных границ. Восстановление конвертируемости валют в развитых странах, ликвидация различных перегородок между валютными зонами, развал колониальных империй и тому подобное создали определенный простор для перемещения капитала в мировой экономике. А обмен товарами все еще встречался с большими препятствиями: неконвертируемость валют и протекционизм в развивающихся странах, нетарифные и тарифные барьеры в развитых странах, ограничения торговли с социалистическими странами. Поэтому развитие торговли шло медленнее, чем движение капитала. Наконец, возникновение ТНК было непосредственно связано с научно-технической революцией. С углублением разделения общественного труда и внедрением новых технологий создавалась возможность для пространственного разъединения отдельных технологических процессов - ресурсоемких, капиталоемких, трудоемких. Появление новых средств транспорта и связи способствовало практической реализации такой возможности. В результате, единый процесс производства мог дробиться и размещаться в соответствии с ценой национальных факторов производства.

Главное отличие транснациональной корпорации от "обычной", видимо, заключается в следующем. Ее филиалы, отделения и дочерние компании действуют не в одной, а во многих странах. В стране своего происхождения ТНК оперирует в рамках олигополистической структуры рынка. В стране пребывания, прежде всего в развивающихся странах, она может занять монопольное положение. В результате монополизации отдельных звеньев кругооборота капитала или ценового лидерства корпорации удается извлекать и монопольную прибыль. Именно для ТНК характерна комбинированная прибыль - максимальная (за счет эффективного производства) и монопольная (за счет монополизации отдельных сфер производства, обращения и распределения), т.е. наблюдается как бы частичный возврат к способам деятельности отраслевых монополий раннего типа. Она получает определенные преимущества из-за различий в темпах расширения рынков в отдельных странах, циклических колебаний конъюнктуры, неодинаковых темпов инфляции, движения валютных курсов и пр.

стр. 77

Транснациональную корпорацию отличает от "обычной" и определенное организационное своеобразие. Во-первых, в силу известной автономности зарубежных рынков, на которых она действует, ее предприятия должны обладать большей степенью автономности. Поэтому система филиалов, жестко подчиненных головной организации, почти повсеместно была заменена дочерними компаниями, действующими в рамках общей стратегии. Во-вторых, дочерние компании ТНК, действующие в стране пребывания, как правило, широко привлекают местный капитал. Вследствие этого головная организация полностью контролируется капиталом страны происхождения, тогда как дочерние предприятия в большинстве случаев являются смешанными компаниями с участием капитала страны пребывания. Привлечение местного капитала ускоряло концентрацию производства, а, следовательно, и сам рост ТНК. В-третьих, если многоотраслевой концерн пытался овладеть всеми участками кругооборота капитала ("интериоризировать" их), обеспечивающими его расширенное воспроизводство, то корпорация стремится вынести за пределы организации (экстернализировать) все возможные виды деятельности, кроме сбыта конечного продукта, и передать их подрядчикам, специализированным фирмам в сфере услуг и обращения. Это позволяет сократить затраты собственного капитала на единицу продукции и ускорить ее обновление. При этом в отраслях, основанных на последовательных стадиях обработки исходного сырья, ТНК сохраняют вертикальный тип организации с гораздо большим взаимодействием со специализированными фирмами в сфере услуг и обращения. В других отраслях возникает сетевое производство (network production); в нем задействованы не только собственные дочерние компании, но и целая сеть производственных и непроизводственных единиц других фирм.

Параллельно становлению транснациональных корпораций наблюдалось и расширение экономических функций государства, которое достигло пика в 1970-е годы. Но именно в это время происходили топливно-энергетический кризис, перестройка всей системы цен, транснационализация производства и интернационализация капитала. В этих условиях деятельность государства, направленная на управление экономикой, стала давать непредсказуемые результаты: важнейшими из них стали стагфляция и понижение эффективности производства.

В этой обстановке на Западе поднялась волна неолиберализма ² . Критика активной роли государства в наиболее простой форме была представлена монетаристами в требовании замены государственного вмешательства в экономические процессы свободным рыночным механизмом. Осуществление этих положений на практике началось в конце 1970-х годов и приняло три основных формы. Во-первых, во многих странах, прежде всего развитых, стала происходить приватизация государственных предприятий: считалось, что повышение эффективности в интересах реального собственника. Во- вторых, началась либерализация, понимаемая как снятие законодательных и административных ограничений в кредитно-финансовой и внешнеторговой сферах. В- третьих, через ГАТТ/ВТО проводилось согласованное снижение таможенных тарифов и сближение национальных кодексов регулирования инвестиций. Наконец, предпринимались попытки по сокращению социальных функций государства, так как социальная политика рассматривалась как фактор, деформирующий рынок труда. Вдобавок, произошел развал социалистической системы. Постсоциалистические страны начали проводить рыночные реформы, направленные на устранение государства из экономики. В большинстве случаев они пошли в этом отношении дальше, чем это могли позволить себе страны, в которых рыночные отношения складывались веками. Поэтому "свобода рынка" в бывших социалистических и социали-

² И. Валлерстайн считает эту идеологию "глубоким консерватизмом" [Wallerstein, 1999, р. 5].

стр. 78

стически ориентированных странах стала своеобразным главным ориентиром для неолибералов.

Иначе говоря, в конце тысячелетия наблюдалось достаточно быстрое устранение инструментов, ограничивавших и деформировавших рыночный механизм, касается ли это ценообразования или свободы перемещения товаров и капиталов. В этом смысле рынок, казалось бы, стал более свободным, чем когда-либо на протяжении всего XX в., а, следовательно, возросло его влияние на все экономические процессы. Если судить по экономическим публикациям, то в мире складывается именно такое рыночное пространство, которое пропагандировалось неолибералами.

Тем не менее в действительности, и ныне в мире сохраняются ограничения на действие рыночного механизма, как старого, так и нового типа. К ограничениям старого типа можно отнести: во-первых, государственное регулирование (контроль над ценами, высокие таможенные тарифы - фискальные и протекционистские, контроль над деятельностью иностранных инвесторов и пр.), сохраняющееся в ряде развивающихся стран; в современных условиях его отмена может привести к экономическому коллапсу; во-вторых, ограничения, как экономические, так и административно-политические, существующие на границах региональных экономических группировок, которые не могут быть отменены без риска их развала; в-третьих, предпринимательский климат, существующий внутри каждой независимой страны. Он проявляется, в частности, в степени бюрократизированности и коррумпированности административного аппарата, в дисциплинированности и квалифицированности рабочей силы и т.п.

Однако более важны, как нам кажется, ограничители нового типа. Прежде всего, необходимо отметить искажение или подрыв стоимостных отношений. Явно наблюдается увеличение доли услуг в формировании цены товара. Определить ее, впрочем, непросто из-за соединения во многих случаях ее производителя со средствами производства, а труда с капиталом. В личном же потреблении происходит прогрессирующее замещение потребительной стоимости предельно полезной стоимостью, вследствие чего возникает огромный разрыв между стоимостью и ценой. Эти нарушения закона стоимости вызывают громадные искажения рыночных импульсов в отношении распределения факторов производства по отраслям и странам.

Увы, как особенно хорошо видно в последние годы, оторвавшиеся от хозяйства, "взбесившиеся" деньги [Strange, 1998] ³ перестали быть его важнейшим регулятором. Рынок умирает в том смысле, что нынешние деньги распределяются между хозяйствами (в том числе национальными) хаотичным, случайным и все чаще - просто принудительным, а то и насильственным образом.

Далее, индивидуализация производства, технологическая возможность подгонки продукта к конкретным нуждам потребителя привели к тому, что потребитель оказался активно втянут в разработку, освоение и последующее производство определенной продукции. Поскольку количество, качество, сроки поставки и цены продукции согласовываются между производителем и потребителем, то воздействие рынка оказывается ограниченным: фактически он служит лишь косвенным ориентиром при определении этих показателей.

Наконец, транснационализация, рассредоточение по странам мира дизайнерских и конструкторских работ, выпуска отдельных деталей и компонентов, сборки узлов и готового изделия, изготовление рекламы и прочее приводят к массовым потокам изделий в рамках единой производственной организации - ТНК; ныне эти потоки составляют около 2/5 всего экспорта товаров и нефакторных услуг. Хотя формально эти изделия регистрируются международной статистикой как товары, в действитель-

³ Сьюзан Стрэйндж - автор нашумевшей книги "Капитализм казино" (1984). Но не "рынки" переигрывают правительства, как она считает, а ТНК, и не всегда, и не везде.

стр. 79

ности их потоки организованы транснациональными корпорациями, и товарный обмен приобретает фиктивный характер. Именно они определяют объем производства, пункты и сроки поставок, а также цены, которые устанавливаются в каждом конкретном случае в зависимости от курса валют, налоговых ставок и т.п. Поэтому рынок здесь выступает лишь в роли косвенного ориентира. Можно сказать, что деятельность ТНК подрывает всевластие рынка, так как каждая из них стремится создать свой собственный, изолированный от конкуренции сегмент экономики.

Отмеченные изменения в роли товарного производства и рынка нарастают. Уже сейчас ясно, что замещение рыночных импульсов субъективными целями должно вести к изменению организации мирового производства, значительному усилению прогнозирующих и планирующих начал на самых различных уровнях. Кроме того, товарное и капиталистическое производство неразрывно связаны, поэтому деформация товарообмена должна подрывать или трансформировать само капиталистическое производство.

Парадоксально, но изменения в структуре экономики и превращение ТНК в ее основных игроков лишь ухудшило характер конкуренции по сравнению с периодом господства многоотраслевого концерна. На западных рынках расширилась сфера неценовой конкуренции, где изделия различаются не столько ценой, сколько конструктивными особенностями, качеством, системой поставок и пр. Теперь в нее входят, во-первых, услуги, во-вторых, товары, поставляемые в рамках внутриотраслевого обмена, в-третьих, сложные готовые изделия. По имеющимся оценкам, на эту сферу ныне приходится около 3/4 мирового товарообмена.

Важные изменения происходят во взаимоотношениях государства и транснациональных корпораций. Как известно, последние одновременно действуют в нескольких странах: на рубеже тысячелетий в среднем на одну корпорацию приходилось около шести дочерних компаний (отделений), действующих в разных странах. Поэтому у ТНК во многих случаях не имеется единого (центрального) рынка сбыта. К тому же она может финансироваться с мирового рынка капиталов. В силу этого корпорация в сфере ни производства, ни сбыта, ни финансирования не зависит от одной страны, а тогда получается, что она как бы не подотчетна ни одному правительству. Утверждениями подобного рода полна мировая печать. При этом предполагается, что интересы любой корпорации не совпадают с целями всех государств, в которых они действуют. Но это верно лишь отчасти.

При таком подходе не учитывается специфика, как страны происхождения, так и пребывания транснациональных корпораций. В крупных развитых странах, а именно им принадлежит большинство ТНК, возможность воздействия государства на корпорации неизмеримо выше, так как здесь они могут сбывать существенную часть своей продукции, проводить основные научные исследования, выполнять государственные заказы, получать определенные гарантии от политических рисков. Поэтому случаи прямых противоречий между корпорациями и государством страны происхождения очень редки. Кроме того, поскольку первые действуют в разных странах, перед каждой из них встают свои проблемы. Поэтому сфера общности их интересов сократилась, что ограничивает возможности влияния ТНК на государство. Невелики их возможности влияния и на наднациональные органы.

По-иному обстоит дело в странах с относительно небольшим экономическим потенциалом, особенно новоиндустриальных и развивающихся. В большинстве случаев такие страны являются местом пребывания иностранных корпораций, предприятие какой- либо из них здесь может выступать как монополия или лидер в своей отрасли и оказывать весьма результативное давление на правительство принимающей страны. Поэтому в данной группе стран возможности государственного воздействия на дочерние компании ТНК весьма ограниченны.

стр. 80

В целом же возможности воздействия государства на крупные корпорации в большей или меньшей степени сократились. Если предположить, что процессы мировой либерализации и глобализации будут нарастать, как это предусматривается неолиберальной теорией и практикой МВФ, ВТО и им подобных институций, то экономические функции государства еще больше ослабнут. В результате оно не сможет регулировать процессы, происходящие внутри его территории. Более того, поскольку в ходе глобализации многие процессы и явления приобретают международный (глобальный) характер, то на этом уровне развитие приобретет стихийный характер.

В данных условиях роль регулятора, казалось бы, должна перейти к ТНК. Но, во-первых, они в различной степени представлены в отдельных группах стран. В частности, в наименее развитых странах, которых ныне насчитывается около 50, их присутствие минимально. Следовательно, эта группа государств останется аутсайдером мировых процессов. Во-вторых, каждая корпорация представляет собой кластер взаимосвязанных отраслей, который охватывает экономику нескольких стран (не всех!). Поэтому регулировать она может лишь тот сегмент мирового рынка, в котором она является доминирующим или ведущим производителем. Иными словами, сколько существует ТНК, столько и сегментов мирового рынка, а следовательно, столько же индивидуальных его регуляторов, т.е. каждый сегмент регулируется из своего центра, а каждый из центров пытается добиться наиболее полной реализации своих интересов.

Очевидно, что регулирование из нескольких тысяч не связанных между собой центров чревато нарастанием таких диспропорций в мировой экономике, которые могут вызвать всемирный хаос и коллапс многих действующих принципов и институтов.

КИТАЙСКАЯ АЛЬТЕРНАТИВА

Таким образом, государство в стране происхождения транснациональной корпорации и в принимающем государстве по-разному вписаны в треугольник отношений "рынок- монополия-государство". Государство страны происхождения не может оказать воздействия на фрагментацию и подавление рынка ТНК и, в свою очередь, сужает рыночное пространство бюджетным перераспределением. Государство, принимающее корпорацию, также рискует потерять баланс между развитием рынка и монополизированного сектора.

Угнетающее воздействие ТНК на рынок известно: во многом именно оно послужило причиной неуклонного сокращения темпов роста мировой экономики в последние четверть века. Не исключено и то, что именно волна слияний второй половины 1990-х годов окончательно превратила корпорацию в чересчур громоздкий аппарат, чтобы им могли эффективно управлять как изнутри, так и снаружи. Многочисленные скандалы с высшим менеджментом, попирающим интересы крупных и мелких собственников (акционеров), возможно, указывают на справедливость оценок нынешнего социально- экономического строя на Западе как "посткапиталистического" по своей природе и, что замечают меньше, - антирыночного по сути, - в какие бы одежды эта суть ни рядилась ("сетевые", "кластерные" и пр.).

Принципиально иной представляется схема отношений между монополиями, рынком и государством в современном Китае. Известный тезис "государство управляет рынком, рынок ориентирует предприятия" имеет, помимо прочего, ясную антимонополистическую окраску. Не менее существенно и то, что монополии в КНР или принадлежат государству или полностью им контролируются - в том числе в интересах развития рыночного хозяйства, обеспечения его необходимой инфраструктурой, кредитом, а также смягчения социальной напряженности и региональных разрывов. В результате получается еще один парадокс: социалистический рынок содержит больше рыночных (стоимостных) отношений и закономерностей, чем современный западный аналог - по крайней мере в относительном выражении.

По поручению Министерства коммерции КНР Пекинский педагогический институт недавно подготовил "Доклад о развитии рыночной экономики Китая в 2003 г."

стр. 81

На основе анализа деятельности правительства, экономических субъектов, необходимых элементов производства, коммерческого климата, финансовых показателей и прочего эксперты пришли к выводу, что коэффициент развития рыночной экономики страны в 2001 г. составил 69%. Углубление реформы экономической системы и вступление Китая в ВТО позволило в 2002 г. еще больше повысить данный показатель. Согласно международным правилам, стране, развитие рыночной экономики которой превышает 60%, обязаны предоставить статус страны с рыночной экономикой. Комментируя выводы доклада, представитель Министерства коммерции Китая Ван Шичунь заметил, что в связи с отсутствием у Китая статуса страны с рыночной экономикой, он стал одним из главным объектов антидемпинговой политики ряда стран. В течение 1995 - 2002 гг. против китайских поставщиков было возбуждено 278 антидемпинговых расследований - 14% всех дел такого рода.

Китай пока многократно уступает развитым странам по числу производственных компаний, которые можно было бы отнести к разряду крупнейших ⁴ . Вот, что отмечает в связи с этим известный китайский экономист: "Некоторые зарубежные коллеги выразили опасения по поводу перспектив крупных китайских компаний. Нынешняя конкуренция острее, чем в то время, когда развивались японские и южнокорейские фирмы. Всего лишь четыре китайские компании входят в число 500 мировых лидеров по объемам продаж. В числе же 250 наиболее конкурентоспособных мировых компаний (рейтинг Морган Стэнли) нет ни одной китайской. Нет их и в числе 300 компаний, лидирующих по объемам инвестиций в НИОКР (рейтинг Файнэншл Таймс)" [Лу Май, 2002, с. 274 - 2Т6] ⁵ .

По-видимому, не следует считать такое отставание Китая дефектом экономической структуры: оптимальность именно нынешних размеров и масштабов производственной деятельности ТНК развитых стран для них самих и тем более для международной торговли и сотрудничества в целом еще ничем не доказаны, скорее наоборот, вызывают ясные сомнения. Другое дело сфера услуг: здесь Китай располагает мощными по любым стандартам корпорациями и банками. По размеру активов четыре специализированных коммерческих банка КНР входят в число 30 ведущих мировых кредиторов. Процесс концентрации и регионализации (централизации) деятельности кредитных учреждений в Китае продолжается, включая завершение преобразования городских кредитных кооперативов в муниципальные банки, укрупнение (слияние) трастово-инвестиционных компаний и т.п.

Внешнеэкономические успехи Китая в последнее десятилетие имели одно важное политэкономическое следствие. Своим массированным и исключительно динамичным экспортом он вслед за новоиндустриальными странами существенно расширил зону действия ценовой конкуренции. Она теперь фактически перенесена на рынки не только однородных сырьевых и продовольственных товаров, но и целого ряда технических изделий потребительского назначения (бытовая электроника, электрика и пр.) и в растущей мере - оборудования для их производства. На этом немаловажном направлении КНР может легко укрепить свои конкурентные преимущества за счет развития общенациональных межотраслевых концернов ⁶ , углубления межпровинциального разделения труда.

Сохраняющиеся экономические перегородки между провинциями, протекционизм в отношении местного производства имеют под собой культурные, исторические и инфраструктурные корни. Фрагментированность рынка, разумеется, нельзя

⁴ Активы 196 крупнейших предприятий КНР составляют 7 трлн юаней, т.е. на каждое приходится в среднем 4 млрд. дол.

⁵ Заметим, впрочем, что пересчет ведется по валютному курсу, что занижает реальный производственный потенциал китайских компаний.

⁶ В их числе наиболее известные китайские компании: "Чайна Телеком", "Чанхун", "Хайэр", "Синопек", "Конка"; группы "Первый Автозавод", "Кэпитал Стил", "Легенд" и т.д.

стр. 82

считать фактором, благоприятным для долгосрочного развития страны. Но, во-первых, постепенное разрушение межпровинциальных перегородок входит в число приоритетов общенациональной экономической стратегии, а во-вторых, дает более отсталым провинциям некоторый выигрыш во времени для адаптации к новым условиям и растущей международной и внутренней конкуренции.

Существующий разрыв между внутренними ценами китайского рынка и ценами сбыта в развитых странах в растущей мере становится объектом сотрудничества китайских организаций с ТНК, которые в целом совершенно не заинтересованы в ликвидации ценовых различий в мировой экономике, ее дефрагментации и унификации. Обычно приводят данные о присутствии в КНР 400 ведущих ТНК мира из 500. К этому показателю нужно отнестись с известной долей осторожности. Далеко не все присутствующие на китайском рынке транснациональные корпорации начали коммерческие операции, далеко не все ТНК, начавшие такие операции, вышли на этап получения прибыли ⁷ . Прием Китая в ВТО в конце 2001 г. мало что изменил в этом отношении, обострив, быть может, лишь внешнюю конкуренцию за китайский рынок. Стоит, конечно, заметить и тот простой факт, что к относительно масштабному сотрудничеству с ТНК в КНР шли долгие годы: лишь во второй половине 1990-х годов этот сектор взаимодействия с внешним миром стал понемногу теснить традиционное инвестиционное сотрудничество с капиталом хуацяо и тунбао. Тем не менее средний размер зарубежных инвестиций в один совместный или чисто зарубежный проект в КНР теперь имеет тенденцию к снижению (начиная с 2000 г.): так в 2002 г. объем привлеченных иностранных капиталовложений увеличился на 12.5% по сравнению с предыдущим годом, а число объектов выросло почти на 31%.

В печати часто встречаются завышенные оценки готовности Китая к осуществлению мощной внешней экспансии. Ее нередко связывают с лозунгом "идем в мир", якобы имеющим место спешным созданием "национальных ТНК" и т.п. Представляется, что пока рано говорить о готовности Китая к такой политике. Указанный выше лозунг появился в 2000 г. в совершенно иной атмосфере - подъема экономической конъюнктуры, в том числе в сфере "новой экономики". Последовавший в 2001 г. спад в этой области в США, а также резкое изменение ситуации с притоком капитала в КНР в 2002 г. (впервые Китай стал крупнейшим мировым получателем прямых инвестиций, и впервые в платежном балансе страны в графе "ошибки и пропуски" была зафиксирована положительная величина, превысившая 7 млрд. дол.) свидетельствуют о наличии в стране исключительно благоприятного инвестиционного климата, одинаково привлекающего иностранных и собственных инвесторов, которые уже относительно давно живут по рыночным законам. Показательно, что и легальный вывоз капитала из КНР уменьшился в 2002 г. по сравнению с предыдущим годом: с 9.7 до 2.5 млрд. дол. ⁸

В условиях продолжающейся депрессии в мировой экономике для Китая актуальна не столько внешняя экспансия (достаточно дорогая в такие периоды), сколько совершенно новая задача предотвращения избыточного притока в страну иностранного капитала, чреватого, как показал азиатский финансовый кризис 1997 - 1998 гг., серьезными негативными последствиями. Вместе с тем открывается соблазнительная перспектива привлечения иностранного капитала к долгосрочным инвестициям во внутренних и западных районах.

⁷ Характеризуя ситуацию в этой области, специалист Института внешнеэкономических исследований Госкомитета развития и реформы Е Фуцзин отмечает, что к концу 2002 г. доля инвестиций Сянгана и Тайваня в привлеченном КНР капитале достигла 53.1%, США - 8.9%, Японии - 8.1%. Инвестиции ТНК в 2002 г. составили менее 15 млрд. дол., т.е. на каждую ТНК в среднем приходится лишь по несколько десятков миллионов долларов [Жэньминь жибао, 28.07.2003].

⁸ На конец 2002 г. за рубежами КНР (без учета Сянгана) были основаны 6960 китайских предприятий, общая сумма капиталовложений в которые составила около 10 млрд. дол. [Жэньминь жибао, 28.3.2003].

стр. 83

Соответственно, пока не выглядит и особо значимой задача специального взращивания китайских ТНК. Проще, вероятно, использовать уже утвердившиеся в стране транснациональные корпорации ⁹ и имеющиеся у них внешние рынки сбыта, вписывая их дочерние отделения в имеющуюся экономическую структуру и оставляя государство в качестве ограничителя процессов монополизации и гаранта как развития рынка, так и стабильности основных экономических макропараметров - внутренних цен и валютного курса ¹⁰ .

Деньги в Китае еще не оторвались от реального хозяйственного оборота - в отличие от развитых стран, монополия которых на "обратимые" валюты и порча денег, начавшаяся в 1970-е годы, по-видимому, и явились в конечном счете причиной тех фундаментальных проблем, с которыми международные финансы столкнулись в начале нынешнего века. А постоянный нажим на Китай с целью заставить его ревальвировать жэньминьби, осуществляемый в последние годы Японией и США, не имеет под собой видимых экономических оснований: внутренние цены и курс валюты, повторим, стабильны в КНР с 1997 г. Такой нажим лишь иллюстрирует ясные слабости хозяйств, где господствуют монополии, а финансовый капитал почти не ограничивается государством.

На государство в Китае в значительной мере ложится и важная задача стимулирования научно-технического прогресса, распространения его достижений по хозяйственной системе. В такой роли государство уже побывало на Западе и, возможно, преждевременно ее оставило. Удастся ли Китаю продлить или восстановить эпоху осмысленного управления хозяйством - покажет будущее. Но в любом случае представляется совершенно некорректным противопоставление государства и рынка, широко вошедшее в обиход российских "монетаристов", не сумевших за 12 лет решить, к примеру, элементарную задачу подавления инфляции.

Важно, таким образом, видеть многовариантность перспектив организационного устройства мирового и национальных хозяйств. Их пирамидальная сегментация транснациональными корпорациями вовсе не является единственным путем дальнейшего развития. Вполне возможны и такие явления, как возврат к преобладанию форм, напоминающих многоотраслевые концерны и работающих преимущественно на национальном уровне, в том числе в отраслях, связанных с "новой экономикой". Понятно, что такой возврат может опереться лишь на квалифицированное государственное вмешательство в деятельность монополистических объединений. Демократизация, освобождение рынка, в свою очередь, должны быть поддержаны широким мировым консенсусом. Необходимо, разумеется, проститься и со стереотипным представлением о "зрелых" рынках на Западе и "незрелых", "формирующихся" на Востоке.

СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ

Жэньминь жибао. 28.03.2003; 28.07.2003.

Лу Май. Чжунго фачжань гаоцэн луньтань дайбяодэ вэньти юй цзяньи (Проблемы и предложения форума "Развитие Китая") // Чжунго 2010: мубяо, чжэнцэ юй цяньцзин (Китай 2010: цели, политика и перспективы). Отв. ред. Ван Мэнкуй. Пекин: Чжунго фачжань цубаньши, 2000.

Чжунго жэньминь иньхан 2001 няньбао (Годовой отчет народного банка Китая за 2001 г.). Пекин, 2002.

Strange S. Mad Money. When Markets Outgrow Governments. N.Y.: Ann Arbor, 1998.

Wallerstein I. The World We are Entering, 2000 - 2050. Discussion Notes. Schengen, Luxemburg, June 4 - 5, 1995.

⁹ С сентября 2002 г. по февраль 2003 г. в Шанхае открыты региональные штаб- квартиры 25 ТНК, включая "Кодак", "Пионер электронике", "Джонсон" и др.

¹⁰ С 1997 г. внутренние цены и валютный курс в КНР колеблются в очень узком диапазоне: индекс потребительских цен - в пределах 1.5% в год, а валютный курс доллара - в пределах одной сотой жэньминьби за весь период.

Permanent link to this publication: