Как истинный тунисец, Мунсеф Абд ас-Салям не мог не заговорить со мной о морисках, а особенно тогда, когда он узнал, что я приехал в Тунис именно для участия в международном симпозиуме по их изучению. "Вас пригласил Темими? - спросил он меня. -Этот человек много сделал для превращения ранее малоизвестного города Загуан в международный научный центр. Мориски - это важная часть нашей истории. И, конечно, их заслуги велики не только перед Тунисом, но и вообще перед всеми странами Средиземноморья, в хозяйство, искусство и образ жизни которых они привнесли многое из цивилизации Аль- Андалуса".

Кто же такие мориски? И почему в Тунисе уделяют им столь значительное внимание, что регулярно созывают международные симпозиумы и семинары, посвященные их изучению? Для этого надо вернуться к ранее начатому рассказу о Тунисе XIII века, принявшем массу изгнанников из страны Аль- Андалус -отвоеванных испанцами мусульманских владений на Иберийском полуострове. Мавры из Аль-Андалуса привнесли в страны Магриба, и прежде всего в Тунис, многие каноны городской жизни и культуры. Именно они немало сделали для процветания всей страны и особенно ее столицы, выстроив множество дворцов, мечетей, медресе, мавзолеев, крытых рынков и площадей с фонтанами. Именно их руками, по их проектам и в соответствии с их изысканными вкусами закрепились в столице, да и по всей стране, особые приемы декорирования зданий, украшения их мозаичными плитами, лепными рельефами, резьбой по дереву и гипсу, разнообразной гаммой изразцов и виртуозно выполненными надписями арабской вязью, росписями полов и потолков.

Мавританско-андалусийские традиции в архитектуре, декоративном и ювелирном искусстве, музыке и поэзии, земледелии и ремеслах, кулинарии и манере одеваться продолжили мориски - беженцы с Иберийского полуострова новой волны. Это были потомки и наследники мавров, оставшихся в Испании после завершения реконкисты и поверившие обещаниям испанских королей уважать права, религию, имущество и образ жизни мусульман. Однако

Окончание. Начало см. "Азия и Африка сегодня", 2001, N 9.

стр. 56

обещания вскоре были нарушены, а мавры поставлены перед выбором: крещение или изгнание. Большинство предпочло остаться на родине, став морисками ("мориско" - уменьшительное от "моро", то есть мавр по-испански). Но их жизнь превратилась в сплошную пытку и, после примерно ста лет подозрений, травли, преследований, пыток и костров инквизиции, все они были в 1609-1614 годах изгнаны. Значительная часть из примерно 300 тысяч высланных погибла в пути, остальные расселились по всему мусульманскому Средиземноморью от Марокко до Египта и Турции.

Тунис принял наибольшее их количество: только в его столице поселилось до 80 тысяч морисков. Они составили очень значительную часть, а по некоторым источникам, -даже большинство столичных жителей, разместившись в новых кварталах со своими мечетями, медресе, базарами, наладили производство многих новых видов продукции -шерстяных, суконных и шелковых тканей, фесок "шешия" (вся терминология, связанная с их выделкой - кастильского происхождения), различного оружия (особенно аркебузов). Как пишет тунисский историк Сулейман Збис, тогда все в столице Туниса стало "андалусийским", так как многие жители назывались Санчо, Кабаду (от Кеведо), Бальма (от Пальма), да и в наши дни можно встретить среди них тех, кого зовут Кристу, Шику (от испанского "чи-ко"), Миришку (от "мориско") и т.п. Вплоть до XIX века они держались особняком, избирая своих судей и старейшин, которых возглавлял "шейх андалусийской общины". Минарет мечети Зитуна был перестроен мориском Сулейманом ан-Нигро. У них учились, им подражали, ими восхищались.

Мориски основали в Тунисе ряд городов и селений - Тестур, Тебурба, Громбалийя, Калаат аль-Андалус. Некоторые их названия восходят к кастильским - Бардо (от "прадо" - луг), Бига (от "вега" - долина), Маркад (от "меркадо" - рынок), Загуан (от "сагуан" - сени, прихожая). Мечеть в Тестуре с ее шестигранным минаретом современные ученые считают "наиболее ценным памятником испанского наследия андалусийских беженцев". Мориски принесли в Тунис более передовые методы земледелия и садоводства, способствовали улучшению сельского хозяйства и внедрению новых культур. Очень многие из них, будучи квалифицированными мастерами, оставили также значительный след в городской экономике, в налаживании и совершенствовании различных промыслов, особенно в производстве мебели, ковров, одежды, в обработке керамики, чеканке, гравировке. Мориски поддержали и традиции андалусийской музыки в Тунисе, которая во всем Магрибе считается классической, а сочиняемые и сейчас в ее жанре романсы пишутся на ныне вышедшем из употребления андалусийском диалекте арабского языка.

ВСТРЕЧИ В ЗАГУАНЕ

Из всего сказанного (а сказано далеко не все) ясно, чем обязан морискам Тунис. Идентична, хотя и менее масштабна, была их роль в других арабских (и не только) странах. Поэтому можно понять и то, что именно Тунис стал центром изучения морисков, вернее - одним из таких центров, так как испанские ученые в массе своей ведущую роль тунисцев в этом деле оспаривают. "Они это делают из ревности, - сказал мне ведущий морисколог Туниса Абд аль-Джалиль Темими. - Кроме того, сказывается общий для стран Запада скептический настрой в отношении развивающихся стран. Но тунисские историки давно уже прошли период ученичества". Действительно, если у испанской арабистики имеются огромные заслуги в области морискологии, а такие ученые как Микель де Эпалса из Аликанте (ранее долго работавший в Тунисе) или Мерседес Гарсиа-Ареналь из Мадрида являются бесспорными авторитетами в этой области, то и тунисцы достигли, особенно за последние 20 лет, поистине выдающихся успехов. И то уважение, с которым Мунсеф Абд ас-Салям говорил о Темими, абсолютно заслуженно.

Темими, ранее работавший вместе с Эпалсой, после отъезда последнего в Испанию в начале 80-х годов создал Центр андалусско-морискских исследований. Затем он занялся также изучением проблем Османской империи и современной Турции, после чего распространил свои научные интересы также на исследование различных смежных с морискологией и османистикой дисциплин, включая информатику, археологию и библиотечное дело. Ныне его центр называется просто "Фонд Темими для научных исследований". Он регулярно, почти ежемесячно, созывает международные конгрессы, симпозиумы, семинары, конференции, "круглые столы", посвященные указанной выше тематике, а также контактам Восток - Запад. По всем этим направлениям фонд постоянно публикует монографии, сборники статей, а также - ранее неизвестные источники, документы, мемуары. Сам Темими - автор 19 книг и предисловий почти ко всем публикациям Фонда (всего их вышло в 1984- 2001 годах около ста). Ежегодно он бывает в самых различных странах - от США, Японии и Китая до Франции, Швеции и Индии как с целью установить научные связи, так и для работы в библиотеках и архивах. Последняя его работа - о шведском дипломате армянского происхождения Охсоне, родившемся в Османской империи и ставшем послом Швеции в Стамбуле. Это -результат изучения Темими неопубликованных архивов Стокгольма.

Человек редкой энергии, предприимчивости и динамизма, Темими, оставаясь профессором столичного университета, продал свой дом в столице и переехал на 70 километров в "глубинку", в город Загуан, по сути дела созданный морисками в XVII веке, и здесь выстроил в арабо-андалусском стиле здание своего фонда, при котором функционирует богатая библиотека, основу которой составили 15 тысяч томов, предоставленных им лично. В нем удивительно сочетаются исследователь и предприниматель, администратор и подвижник, издатель и критик, теоретик и прагматик. В его кабинете -фотографии, на которых он снят вместе с президентом Туниса, королем Испании, высшими представителями некоторых арабских и других стран, многие из которых посетили Загуан как личные гости Темими. Но вот что он говорит: "Наш фонд полностью независим, потому что среди наших постоянных спонсоров нет ни нашего, ни какого-либо иного государства. В основном мы получаем помощь различных частных лиц, среди которых - либо сами ученые, либо люди, интересующиеся наукой. Более или менее регулярно нам помогают некоторые научные учреждения Турции и Саудовской Аравии, межарабские и международные ассоциации университетов и научных работников. Да мы и сами немного зарабатываем, в основном - публикацией редких материалов и документов. Но кто бы нам ни помогал, на нашу позицию или точку зрения по конкретному вопросу это никак не влияет".

Каждый созываемый Темими симпозиум посвящен какой-либо определенной теме. Были симпозиумы о религиозной жизни морисков, об их семье и роли женщин в их среде, об их нравах, обычаях, языке, социальном быте и т.п. Последний симпозиум именовался "Мориски и Средиземноморье в XVI-XVII вв.".

стр. 57

В нем участвовало до 40 ученых из Туниса и прочих арабских стран, а также из США, Франции, Испании, Финляндии, Аргентины, Венесуэлы и России. Не буду пересказывать содержание всех зачитанных 36 докладов. Хотелось бы лишь отметить, что на этот раз связь проблем морисков 400-летней давности с сегодняшним днем чувствовалась сильнее, чем на предыдущих симпозиумах. Кто бы ни выступал - палестинец Адиль Биштави, говоривший о "цивилизационной войне" и "столетнем терроре", нарушившим "принцип сосуществования в Иберии", египтянин Гамаль Абд ар-Рахман, открывший ранее утерянный документ о стремлении морисков остаться мусульманами в условиях "гнета католичества", тунисец Фатхи Марзуки, определивший пиратство как "важнейшую часть истории всех прибрежных стран Средиземноморья", всегда многие положения, высказанные либо в докладе, либо при его обсуждении или в вопросах оппонентов вызывали ассоциации с современным конфликтом на Ближнем Востоке, с этническими столкновениями и религиозными противоречиями в современных средиземноморских государствах.

Позднее у меня была беседа с Биштави о роли морисков в Сирии и Палестине. Отвечая на мои вопросы, он сказал вкратце следующее: "Мориски старались сохранить себя в Магрибе, где их было много. А на Арабском Востоке их было мало, они себя не афишировали и даже старались, особенно в Сирии, смешаться с местными жителями и быть "как все". Поэтому о них очень мало упоминаний в литературе и большинство сирийцев о них даже почти ничего не знает. Но точно известно, что ряд их семей переехали из Стамбула, куда они сначала попали, в Дамаск, чтобы жить среди арабов, которые их называли "спано". В отличие от сирийцев палестинцы охотно признают наличие среди них потомков морисков, их влияние в музыке, архитектуре. Будто бы они даже заселяли целые деревни. Однако документов, проясняющих этот вопрос, пока не найдено. Поэтому-то и исследований о них нет". Я вспомнил в связи с этим беседы с палестинскими эмигрантами в Тунисе в 1987 году на эту же тему. Они говорили тогда примерно то же, что Биштави.

Второй особенностью симпозиума было небывалое ранее внимание к арабо- андалусскому фактору в Латинской Америке. Тон задал представитель министерства культуры Туниса Рида Тлили, говоривший о

"Карфагенах мира", то есть гигантских мегаполисах с многонациональным и поликонфессиональным населением, которые, по его словам, символизируют Америку и "сближают ее со Средиземноморьем". Он же сообщил, что большинство из примерно 55 тысяч уехавших из Испании в Америку в XVI веке были морисками или марранами (крещеными евреями), что многие из них там даже заняли высокие посты, что особенно много морисков уехало в Западное полушарие из Севильи, а потомки одной семьи из принявших католичество бывших иудео-мусульман (принявших еще ранее ислам евреев) из Малаги широко расселились по континенту и теперь живут в Мексике, Чили и США. Тлили отметил также , что в Латинской Америке ныне свыше 300 названий городов заимствованы у Испании и среди них наиболее часто встречается "Картахена" (Карфаген) или уменьшительное от нее - "Картахенита". Мария Эльвира Сагарсасу из Аргентины сделала доклад "Мориски в Испании XVI века: между Америкой и Средиземноморьем", который перекликался с выступлением Тлили. Среди участников симпозиума распространялась ее довольно объемистая монография "Скрытое завоевание: Аргентина и испано- арабы", в которой говорилось о влиянии говоров, обычаев, кулинарии и других особенностей морисков на испанских поселенцев в Западном полушарии, значительную долю которых и составляли мориски. Более того, некоторые взятые испанцами у морисков слова в Америке были ближе к арабскому первоисточнику. Например, "аларифе" (арабское "аль-ариф" - знающий) в Испании значило "архитектор", а в Америке - "мастер" или просто "знаток".

В какой-то мере "американскому" крену в работе симпозиума способствовало присутствие 13 делегатов из Пуэрто-Рико, приехавших не только для участия в дискуссиях, но и чествовании Лусе Лопес Баральт, которая является лучшим в мире знатоком литературы морисков. Сама же Лопес Баральт выступила с докладом о мориске, который был врачом в Пуэрто-Рико, сказав под смех зала: "Кроме морискологов, в Пуэрто-Рико были и мориски". Сходным сюжетам, в частности, поискам "духовного присутствия мориска в колониальном сознании" испанцев Америки, посвятили свои выступления Мария Джудит Фелисиано (США) и некоторые делегаты из Испании и Пуэрто-Рико.

Все сказанное позволило Темими сделать вывод о том, что новые источники, документы, археологические и иные материалы о морисках можно найти "не только в Андалусии, но также в Латинской Америке", в связи с чем в заключительной резолюции особое внимание обращалось на "присутствие и повседневную жизнь морисков" как в Средиземноморье, так и в Латинской Америке. Судя по всему, именно этой теме будет посвящен следующий, одиннадцатый по счету, симпозиум, который должен состояться в 2003 году

Интересно, что поворот к "латиноамериканскому" аспекту темы возник не только ввиду роста интереса к изучению морисков в Западном полушарии: только в Пуэрто-Рико ныне работают 25 морискологов! Сам этот рост стимулируется увеличением значения арабской ди-

стр. 58

аспоры в Латинской Америке. Ее представители в частных разговорах в Загуане немало внимания уделяли роли арабских (в основном сиро-ливанских и палестинских) общин в Америке, их организациям, газетам, лидерам, а также таким фигурам, как, например, бывший президент Аргентины (в 1989-1999 годах) Карлос Менем, сириец по происхождению. "Он был хороший политик, - сказала мне Мария Сагарсасу. - Но его сгубили коррупция, женщины и тайные сделки с оружием. Возможно, что многое ему просто сейчас приписывают соперники, чтобы не допустить его кандидатуру на президентские выборы 2003 года. Пока что они лишь испортили ему медовый месяц - он собирался в свои 70 лет отпраздновать в Сирии, откуда он родом, женитьбу на бывшей "Мисс Вселенная" из Чили, которая моложе его на 34 года".

Но все же, как мне кажется, в гораздо большей степени, чем интересом к современной арабской диаспоре и ее роли на американском континенте, обращение там к морискологии и "испано-арабам" XVI-XVII веков вызвано реакцией на ту самую глобализацию, о которой речь шла в начале статьи. Латиноамериканцы очень чувствительны к негативным сторонам глобализации, особенно в экономической, социальной и экологической областях. И в "испано- арабском" наследии своей культуры они ищут гармонию человека и природы, эстетику того времени, когда религиозная традиция, по их мнению, обуздывала вмешательство человека в естественный ход вещей, позволяя ему наслаждаться красотой мира. Именно такое понимание традиций постмусульманской культуры Испании и Америки предложила на симпозиуме Мария-Луиза Фернан-дес-и-Эспиноса из университета Симона Боливара в Каракасе. Опираясь на труды арабских и вообще мусульманских, а также испанских и латиноамериканских философов, искусствоведов и историков, она проанализировала "мудехаризм": определенный стиль в архитектуре, искусстве, литературе и вообще культуре, созданный мудехарами -мусульманами, жившими в Испании с XI века до их насильственного крещения в XVI веке.

На мой взгляд, М.-Л. Фернандес несколько расширительно трактует само понятие "мудехаризма", с одной стороны, стремясь доказать, что этот стиль породил даже особый "активный менталитет", который существует и ныне, а с другой стороны, распространяя понятие "современного мудехаризма" на творчество известных мастеров литературы и архитектуры XX столетия, таких как известный испанский писатель Хуан Гойтисоло, каталонский зодчий Антони Гауди, мексиканский художник Луис Барраган, бразильский архитектор Жозе Занин Кальдас. Находя "мавританские привычки в бразильской жизни", как и в жизни других латиноамериканцев, венесуэльская исследовательница делает упор на наиболее позитивные качества арабо-исламской традиции, такие как тяготение к свету, чистой воде, цветам и вообще обильной зелени, изысканному декору и украшению жизни при строгом сохранении гармонии с природой. Она считает очень важным то, что зодчий, в соответствии с духом ислама, обязан следовать не "личным предпочтениям", а уважать "общественные чувства", стремиться удовлетворить вкусы и чаяния других людей, "как пользующихся, так и наблюдающих". Считая, что традиционализм может "оживить и модернизировать традицию", М.-Л. Фернандес называет возрождающийся во всех латиноамериканских странах "традиционализм иного типа" не иначе как "неомудехаризм" и довольно убедительно доказывает наличие в нем арабо-исламских элементов и заимствований, свойственных культуре всех "испано-американских стран".

стр. 59

ТУНИС И МЫ

На одной из самых оживленных артерий столицы Туниса - улице Свободы - уже много лет располагается Российский культурный центр. У его нынешнего директора О. И. Фомина рабочий день, как правило, сверхзагружен: из России постоянно прибывают, сменяя друг друга, как в калейдоскопе, делегации министерств, различных ведомств, научных институтов, вузов, а также отдельные ученые и преподаватели для чтения лекций, участия в семинарах и т.п. При центре работают курсы русского языка и балетный кружок, демонстрируются фильмы, организуются встречи по интересам. Центр -один из немногих, которые наша страна может себе позволить содержать в арабском мире после распада СССР в 1991 году и финансового дефолта 1998 года. Положение в Тунисе более спокойное и предсказуемое, чем во многих других (в том числе - соседних с ним) странах ислама. Кроме того, Тунис, несмотря на малые размеры территории и сравнительно небольшое население, всегда был чрезвычайно активен на международной арене, поддерживая экономические и политические отношения с самыми разными государствами, независимо от их военной мощи, господствующей идеологии или позиции, занимаемой на мировой арене.

Дипломатические отношения между СССР и Тунисом были установлены в июле 1956 года, вскоре после достижения последним независимости. Заложена их основа еще в 1952-1953 годах, когда СССР поддержал в ООН справедливую борьбу тунисских патриотов за освобождение, а закреплена она была в 1961 году, когда мы снова решительно поддержали в ООН требование тунисцев о выводе иностранных войск из Бизерты. Советский премьер А.Н. Косыгин посещал Тунис в 1975 году, а тунисский премьер Хеди Нуира побывал в Москве в 1977 году. С 1968 года две страны не раз обменивались визитами парламентских делегаций. Все ранее заключенные соглашения (о культурном сотрудничестве, о воздушном сообщении, консульская конвенция и торговое соглашение и об экономическом и техническом сотрудничестве) действуют и сейчас. Каждые два года обновляются программы российско-тунисских научных, культурных и спортивных обменов.

В январе 1992 года важное значение наших отношений было подчеркнуто при встрече министров иностранных дел России и Туниса в Москве, а летом 1992 года было учреждено Общество друзей Туниса в России. Россия оказывает Тунису помощь в строительстве ирригационных плотин, каналов, гидротехнических комплексов, многие из которых уже вступили в строй. При нашем содействии выстроена в Тунисе Национальная инженерная школа. Около полутора тысячи тунисцев, когда-то учившихся в СССР, создали Тунисскую ассоциацию выпускников советских вузов. Сотни студентов из Туниса обучаются в российских вузах и сейчас. Стоит отметить, что Тунис - одна из немногих стран Азии и Африки, не имеющих просроченной задолженности по советским кредитам. Осуществляются связи и по негосударственной линии, в частности - между городами-побратимами: Махачкалой и Сфаксом, Сочи и Сусом, Таганрогом и Га-бесом. В апреле 2001 года в Москве прошли "Дни тунисской культуры" с выступлениями музыкантов и артистов Туниса, выставками произведений искусства, бижутерии и т.п. В 2000 году Тунис посетило 20 тысяч российских туристов. В 2001 году, как сказали мне в нашем культурном центре, ожидаются до 40 тыяч человек из России.

Среди историков Туниса интерес к России также растет. Мне уже приходилось писать о профессоре Хабибе Каздагли, который изучает общину русских эмигрантов в Тунисе. Его брат Наджмуддин опубликовал несколько лет назад большую статью об отношении России к установлению протектората Франции над Тунисом в 1881 году. Историки Туниса, в том числе выше упоминавшийся Абд аль-Джалиль Темими и сотрудники его фонда, совместно с коллегами из Алжира и Франции не раз касались проблемы русско-османских войн и участия в них морских эскадр и флотоводцев из стран Магриба, в XVIII веке - вассалов Османской империи. За последние годы тунисские ученые не раз обращались также к темам колониализма, фашизма, второй мировой войны и коммунизма, в которых так или иначе затрагивалась наша страна. Особенно внимательны тунисцы, естественно, к истории своего участия во второй мировой войне, решительно отметая инсинуации части французских историков о якобы "прогерманской" позиции тунисцев в 1939-1945 годах. Диссертантка университета Туниса Амира Алейя Сгаир еще в 1992 году доказала, что даже по данным французской полиции в сотрудничестве с гитлеровцами в Тунисе обвинялись 700 французов (в основном - колониальных чиновников и функционеров фашистских организаций) и всего 21 тунисец, а также - 135 тунисцев, находившихся в оккупированной Франции, среди которых обоснованно обвинить можно было лишь 7 человек. Остальные же были "на подозрении" у французов, но не как коллаборационисты, а как противники протектората Франции над Тунисом.

Обо всем этом, как и о многом другом, мы беседовали и с Темими, и с уже упоминавшимся Мунсефом Абд ас-Салямом. "Вы понимаете, что происходило? - говорил мне Абд ас-Салям. - Французы просто хотели приписать коллаборационизм нашим национальным лидерам, бежавшим из Туниса от преследований колониальных властей. А то, что большинство французских бюрократов в Тунисе были коллаборационистами, а особенно - то, что десятки тысяч тунисцев погибли, освобождая Францию и вообще Западную Европу от фашизма, просто замалчивалось. Они обвиняли таких наших лидеров, как доктор Хабиб Тамер. Но тунисцы все равно уважают и помнят его, назвав его именем одну из улиц нашей столицы, а имен его обвинителей уже давно никто не помнит".

Но особенно мне врезались в память следующие слова Абд ас-Саляма: "Мы с вами были по одну сторону баррикады и в годы войны с фашизмом, и в борьбе с колониализмом. Сейчас вы переживаете не лучшие времена. Но мы верим в силу научного и военного потенциала России. Кто открыл путь в космос? Я - инженер по образованию и понимаю, что новейшие технологии в военной области могут быть использованы и в гражданской сфере: это ведь те же формулы, те же научные открытия, те же кадры. Правда, с кадрами у вас - проблема. Ведь за последнее время именно из России больше всего наблюдался их отток в США и Западную Европу. Вам надо пресечь этот процесс, и многие серьезные проблемы будут решены. Запад ведь во многом и силен тем, что скупает по дешевке лучшие умы всего мира. А это - гораздо более серьезный грабеж, чем расхищение природных богатств". На прощание он сказал: "Мы уверены, что после наведения порядка и дисциплины Россия сможет быстро прогрессировать в экономическом и социальном плане". Этими словами тунисского инженера-предпринимателя, представляющего устремленный в будущее Тунис, мне и хотелось бы закончить свои заметки.

Permanent link to this publication: