СПб.: Петербургское востоковедение, 2011. 656 с.

«О как сокровенно Безымянное! Но Дао-Путь Безымянного рядом с нами! Храни единство и с его помощью воссоздашь Трех Единственных. И узришь их! Если сможешь увидеть Единственных, тогда сможешь испросить эти книги. Но книги эти должно передавать лишь в тайне. Метод "хранения Трех Единственных" - это первая глава из книг Владыки-повелителя Золотых врат (Цзинь цюэ ди-цзюнь) из небесного дворца Высшей чистоты, где живут Совершенные люди. Это - сокровенные наставления Совершенных...» (с. 7).

С этих слов начинается путешествие читателя в удивительный мир даосизма и книжного собрания одной из ранних даосских школ - Шанцин пай, или Высшей чистоты, в которое он отправляется с первых страниц книги российского исследователя даосизма С.В. Филонова. Это первая в нашей стране монография, посвященная даосской школе Шанцин и ее репрезентативным письменным памятникам, отразившим оформление и изменение представлений, практических методов и идей этого даосского учения в исторической ретроспективе. Монография продолжает работу плеяды даологов прошлого столетия: М. Стрикмэна, Дж. Лагеруэя, М. Кальтенмарка, И. Робине, С. Бокенкампа, П. Андерсена и других, а также существенно дополняет и корректирует представления отечественной даологии о происхождении шанцинского книжного собрания, концептуального содержания входящих в него источников и магистральных линиях развития даосского движения в целом в период раннего средневековья.

"История учения Шанцин - это история его книг..." (с. 114), и начинается она не на земле, а на небесах. Согласно даосской космологии, Шанцин - название дворца на одном из высших небес мироздания, где обитают Совершенные (чжэнь жэнь) и хранятся, по даосским представлениям, чудесные книги. Чудесные они потому, что сохранили в себе свет самых первых небесных письмен из "чистейшего ци и яркого огненного света первозданного космоса", которые были уже тогда, когда еще ничего не было чтобы быть. Лишь после они были записаны высшими божествами и обрели форму "облачных знаков-письмен" (юнь чжуань) и "печатей-узоров дракона и феникса" (лун фэн чжи чжан) (с. 59). Рецитация и прилежное исполнение методов из этих книг, как считалось, не только позволяли обрести здоровье и продлить годы жизни, но и обеспечивали переход на иной онтологический уровень бытия - "средь бела дня вознестись на небеса" (бай жи шэн тянь), чтобы занять высокое место в небесной иерархии.

Вводя читателя в суть даосского представления о предыстории своей письменной традиции, автор приводит фрагменты из "Чжэнь гао" ("Речения Совершенных"), "Цзы ду янь гуань" ("О Пурпурном переходе на [Иной] берег по пылающему лучу"), "Юй пэй цзинь дан" ("[Книга-основа] о нефритовых подвесках и золотых привесках"), "Тянь гуань сань ту цзин" ("Книга-основа о Трех схемах Небесных застав"), "Дэн чжэнь инь цзюэ" ("Потаенные наставления для вступаю-

щих [на стезю] Совершенных"), даосских лэй шу "Юнь цзи ци цянь" ("[Книги] по семи разделам из [небесного] ларца в облаках"), "У шан би яо" ("Тайное и наиважнейшее из Беспредельно высокого") и других даосских сочинений, впервые приведенных в переводе на русский язык. Излагая Шанцинские представления о небесном происхождении книг, С.В. Филонов подчеркивает, что "Шанцинская космография - это не просто перечисление небесных райских мест или чудесных дворцов высших иерархов Иного мира, это еще и библиографическая топография... Почти каждый небесный дворец воспринимался последователями этой даосской традиции и как книгохранилище" (с. 61). Именно из таких книгохранилищ небесные книги попали в "мир пыли и грязи", когда небожители "спустились с [небес] и передали [книги]" (с. 54) самым достойным даосским подвижникам.

Считается, что "земное" происхождение шанцинского книжного собрания связано с именем Ян Си (330-371?) - первого получателя потаенных книг, которые он впоследствии передал своему покровителю - коменданту княжеских охранных войск Сюй Ми (303-373?) и его младшему сыну Сюй Хуэю (341-370?). Именно Ян Си явились небожители с небес Высшей чистоты, чтобы передать наставления Совершенных в Дао-Пути. Череду "встреч" с небожителями автор призывает расценивать не только с точки зрения религиозного опыта, но и как "маркеры литературных и социальных связей", которые должны пониматься "как метафоры, за которыми скрываются реальные встречи..." (с. 115). Свою позицию он подкрепляет цитатой из "Чжэнь гао", где говорится, что еще до "встреч" с небожителями Ян Си получил "Пять формул-амулетов Духовной драгоценности" (Лин бао у-фу) от старшего сына матриарха шанцинского учения Вэй Хуа-цунь, которого звали Лю Пу (с. 75). В другом фрагменте, из даосской энциклопедии "Дао цзяо и шу" (Рукоять смысла даосского учения), указывается, что "[Перед своим уходом на небеса] Вэй Хуацунь вверила эти книги своему сыну Дао-то, который, в свою очередь, передал [их] господину Ян Си" (с. 116). Детально проанализированная внешняя история шанцинской книги позволяет скорректировать сложившуюся в отечественной синологии точку зрения о происхождении книжного корпуса школы Шанцин.

Вторая глава "Ранняя история шанцинского книжного собрания" более подробно знакомит читателя с процессом формирования шанцинской коллекции и развитием учения Высшей чистоты - от первого получателя шанцинских книг Ян Си, его первых хранителей Сюй Ми и Сюй Хуэя, Сюй Хуан-миня (361-129), братьев Ма Лана и Ма Ханя, до написания в начале V в. поддельных текстов Ван Лин-ци, составления первого собрания шанцинских работ Гу Хуанем (420?-483?), его включения в общедаосское книжное собрание (первый прообраз "Дао цзана") Лу Сю-цзином (406-477) и первого исследователя шанцинских сочинений Тао Хун-цзина (456-536). Сведения о каждом вышеперечисленном шанцинском деятеле снабжены авторскими переводами обширных фрагментов из даосских библиографических источников, а детальное описание жизни даосских подвижников погружает читателя в таинственный мир учения Высшей чистоты и читается на одном дыхании, как увлекательный роман со своими героями, событиями и перипетиями бытия даосской книги.

Как отмечает С.В. Филонов, шанцинскую книжную коллекцию сформировали три субтрадиции, имеющие независимое происхождение, но образующие в целом единый мегатекст. В качестве генеалогических истоков шанцинского книжного собрания автор выделяет:

• корпус "Да дун цзин" ("Книг-основ из Большой пещеры"), возводящих свою генеалогию к полулегендарному шанцинскому подвижнику Ван Бао, главному получателю и хранителю данных книг. Опись этих письменных памятников была зафиксирована в "Сань дун фэн дао кэ цзе ин-ши" ("Основы кодекса и заповедей-предписаний [для] почитающих Дао-Путь Трех пещер"). Важнейшие сочинения этой традиции - "Да дун чжэнь цзин" ("Совершенная книга-основа [из] Большой пещеры") и "Тай дань инь шу" ("Потаенная книга Великой киновари");

• корпус сочинений, развивающих идеи "Хуан тин цзин" ("Книги Желтого дворика"), которую традиция связывает с наставницей школы Шанцин Вэй Хуа-цунь и полулегендарным даосским подвижником - Совершенным из Цзин-линя;

• корпус текстов субтрадиции Цзюань-цзы Су Линя, которые отражены в "Цзы-ян чжэньжэнь нэй чжуань" ("Внутреннее жизнеописание Совершенного Пурпурного света"), и основном сочинении этого направления "Су лин цзин" ("Книге-основе [из небесного дворца] Чистейшего духа") (с. 140-141).

Центральная часть монографии посвящена анализу основных сочинений, отражающих идеологию двух последних субтрадиций - "Книги Желтого дворика" (гл. IV-VIII) и "Книги-ос-

новы [из небесного дворца] Чистейшего духа" (гл. IX-XII), заложивших основу шанцинского мировидения.

Согласно даосским представлениям, Желтый дворик (Хуан тин) это центр "антропологического космоса" (внутреннего пространства человеческого тела, населенного божествами), но не статичный и локальный, а динамичный и функциональный. Текст "Книги Желтого дворика" известен в двух вариантах: "Тай-шан хуан тин вай цзин цзин" ("Книга Желтого дворика и внешних Лучезарностей, [по традиции] Высочайшего") и "Шан цин хуан тин нэй цзин цзин" ("Книга Желтого дворика и внутренних Лучезарностей, [по традиции] Высшей чистоты") (с. 177-178, табл. 1). Автор доказывает неубедительность тезисов о более раннем происхождении одного из вариантов, "Хуан тин цзина", и высказывает предположение, что оба его варианта были созданы в одно и то же время, а критерием их дифференциации выступала ориентация на разные социальные группы.

В составе текста "Су лин цзина" С.В. Филонов выделяет девять самостоятельных сочинений, каждое из которых имеет свое собственное название и назначение в даосской ритуальной практике (с. 319, табл. 6). Центральной концепцией этого памятника выступает учение о Девяти дворцах головного мозга, населенных группой внутренних духов-божеств (нэй-шэнь), т.е. божеств, пребывающих в теле самого даоса.

Как указывает автор, "Хуан тин цзин" и "Су лин цзин" - одни из первых сочинений религиозного даосизма, в которых ставится проблема достижения состояния небожителя-(сяня) и указывается ведущее к этому "совершенствование духа через совершенствование тела посредством визуальных упражнений" (с. 169). На основании детального изучения источников из шанцинского книжного собрания С.В. Филонов оспаривает предположение о приоритете методов внешней алхимии в даосизме периода раннего средневековья, отдавая первенство методам внутреннего самосовершенствования (с. 537-538). Среди них автор выделяет методику актуализации объектов антропологического космоса "внутреннее зрение" (нэй гуанъ): «...обозревая себя изнутри и обратив себя в усердие в визуальных странствиях по "культурному пространству" собственного тела, человек может обрести состояние сяня-небожителя» (с. 169). Дыхательные упражнения и очистительные ритуалы, отмечает он, в ранних даосских школах выполняли второстепенную, вспомогательную роль в процессе самосовершенствования.

Терминологическую и идеологическую близость ранних сочинений организованного даосизма СВ. Филонов связывает отнюдь не с философией "Дао дэ цзина". Некоторые концепции "Хуан тин цзина", по его мнению, близки традиции древнекитайских врачевателей, представленной в "Хуан-ди нэй цзин" ("Книга Желтого императора о внутреннем") и "Ба-ши-и нань цзин", представлениям из "Хуайнань-цзы" ("Философы из Хуайнани"), "Тай пин цзина" и "И цзина", системе образов и поэтическому языку "Чу цы" ("Чусские строфы"), а идейное родство "Су лин цзина" просматривается с даосским учением Трех августейших (Сань хуан) и фрагментами из 18-й главы "Баопу-цзы" (с. 318). Все это позволяет предположить наличие единого культурного субстрата и в какой-то мере приблизиться к решению вопроса о генеалогических истоках некоторых даосских представлений.

В основной части монографии дается детальное описание "внутренней топологии" человеческого тела (системы внутренних органов) в том виде, как его представляло даосское самосознание: Пять хранилищ (у-цзан) и Шесть амбаров (лю фу), Желтый дворик (Хуан тин), Киноварные поля (дань тянь), Девять дворцов головного мозга - Пресветлый зал (Мин-тан), Комната-пещера (Дун-фан), Расплавленная жемчужина (Лю-чжу), Сокровенная киноварь (Сюань-дань), Киноварное поле или Глиняный шарик (Ни-вань), Нефритовый повелитель (Юй-ди), Небесный двор (Тянь-тин), Предельное совершенство (Цзи-чжэнь), Августейшая императрица (Тай-хуан). Приведен уникальный материал о даосских методах самосовершенствования: "метод Женских Единственных из Четырех дворцов [головного мозга]" (Сы гун цы и), "метод Девяти дворцов" (Цзю гун фа), "метод Трех Единственных с Пяти [звезд Северного] Ковша" (У-доу сань-и) и т.д. Особенно интересны сведения о божествах из дворцов Киноварных полей, которых даосский подвижник должен был "обытийствовать" во время "странствий" по потаенным местам своего тела. Автор не только приводит детальное описание их облика, предметов одежды и мест, где они проживают, но и подробно рассказывает о ритуалах и упражнениях, которыми должна сопровождаться их визуализация (с. 342 411).

Помимо обстоятельного исследования "Книги Желтого дворика" и "Книги-основы [из небесного дворца] Чистейшего духа" СВ. Филонов рассматривает и некоторые сочинения из основного свода шанцинских текстов, так называемых Да дун цзин (Книг-основ [из] Большой пе-

щеры). Полный перечень сочинений, входящих в этот свод, представлен в Приложении к книге (с. 543-553).

На основании скрупулезного разбора целого корпуса даосских источников автор предлагает оригинальную интерпретацию категориального аппарата даосских религиозных сочинений Шэнь-мины: Чудесные-светоносные божества, Лучезарности (цзин), Хозяин бренного тела (ши), Женские Единственные (цы и), Три ядоноса (сань ду), Злаковые черви (гу чунь) и т.д.

Как указывает С.В. Филонов, основной мотив шанцинских книг-основ - "преодоление смерти и торжество жизни" (с. 541). Как в мире есть свет и тьма, небесные чертоги и мрачные подземелья, так и в человеке, являющемся слепком мироздания, присутствуют "семена" жизни и смерти (с. 416). Тема смертоносных начал в человеке детально раскрывается в гл. XIII. Благодаря исследованиям автора в этой области, отечественная даология впервые получила исчерпывающий материал о губительных началах в микрокосмосе-теле в том виде, как их воспринимало даосское самосознание. К эпохе Тан даосские представления о "семенах смерти" прочно входят в лексикон китайской изящной словесности (с. 468-474).

Однако, как отмечает С.В. Филонов, даосские термины в поэзии могли быть заимствованы народной религиозной традицией и не всегда свидетельствуют о связи их авторов с учениями даосского организованного движения. Свою точку зрения он подкрепляет великолепным текстолого-филологическим анализом поэтических фрагментов танских литераторов, цитирующих даосские выражения из концепции губительных начал (с. 474 480).

Автор дает ключ к пониманию некоторых малоизвестных аспектов даосского религиозного учения о сянях-небожителях" (с. 486-525), рисует то убранство и сцену, на которой происходит мистическое превращение даоса в небожителя-сяня: "золотые покои", "сияние и флигель"; изменения, происходящие в его теле, передают образы "нефритового сияния" и "пяти цветков", которыми "расцветают" его внутренние органы; выражается идея метаморфоз и преображения -даос "выбеливает-очищает" своих "внутренних" духов-божеств, обретая здоровье и молодость, и призывает в себя "Троицу, Пятерицу, Семерицу и Девятерицу" - группы божеств "антропологического космоса", которые охраняют даоса, запечатывая "врата смерти", до кульминации всего действа - даос становится сянем, "возносится в пустоту", "объезжает рассвет" и является на аудиенцию к Небесному императору. Интерпретация даосских понятий, выражающих "мотив торжества жизни", подкрепленная исключительно выверенными переводами синхронных источников, составляет словник образного языка учения Высшей чистоты, без которого многие его символы и метафоры оставались бы для нас загадкой.

Помимо того, что монография погружает читателя в волшебный мир образов шанцинской книги, это еще и настоящий учебник по изучению даосизма. Весь путь, который проходит читатель от истории "небесных книг" через этапы становления шанцинского книжного собрания до удивительного по своей точности и широте привлечения синхронных источников анализа даосских представлений о преодолении смерти и торжестве жизни, является системным описанием и практическим применением разработанной автором рецензируемой книги методики текстологофилологической герменевтики (с. 528-533).

Отдельного внимания заслуживают 313 иллюстраций из оригинальных даосских сочинений, входящих в состав "Дао цзана", и подрисуночные надписи к ним, которые сами по себе могут являться самостоятельным объектом изучения. Каждый рисунок не только снабжен указанием его источника, но и дополнен содержательной характеристикой изобразительного элемента. Если это амулет категории фу, то читатель непременно узнает на этих страницах о его назначении, если фрагмент даосского ритуала - прочтет исчерпывающую информацию о его содержании и правилах исполнения; к рисункам, изображающим небесных божеств и посланниц, прилагаются сведения о даосском пантеоне.

Книга снабжена обширным библиографическим списком работ на европейских, русском, китайском и японском языках (с. 560-597), отражающих научные достижения ученых как прошлого столетия, так и самые новые сведения по данной теме. Достоинством этого списка являются указания на Интернет-ресурсы, если работа доступна в электронном варианте. Такие ссылки, несомненно, будут полезны начинающим исследователям, так как не всегда в библиотеках можно найти специализированную современную литературу по даосизму.

Кроме того, издание содержит ряд указателей; как вполне традиционных - "Указатель имен" (с. 626-631), "Указатель названий сочинений" (с. 632-644), так и "Указатель персонажей" (с. 645-654). Предложенный СВ. Филоновым перевод названий даосских источников, имен и титулов "внутренних" божеств человеческого тела, понятий и терминов из тезауруса шанцин-

ских сочинений, выполненный, безусловно, ведущим специалистом в области изучения даосизма, непременно должен быть введен в научный лексикон при составлении энциклопедических и справочных пособий о Китае. Особенно хотелось бы отметить очень удачный перевод заглавия даосской лэй-шу "Юнь цзи ци цянь" ("[Книги] по семи разделам из [небесного] ларца в облаках"), которому предшествует подробнейший разбор и анализ понятий из даосской системы библиографической классификации (с. 55, прим. 24)

К сожалению, в издание не были включены подготовленные автором "Указатель терминов" и "Указатель китайских выражений". Их отсутствие существенно затруднит работу с книгой, которую по множеству уникальных сведений по истории даосизма и китайской традиционной культуре можно сравнить с энциклопедией. Было бы нелишне дополнить столь содержательное исследование словариком по традиции Шанцин, в котором были бы отдельно представлены ключевая терминология и другие аспекты этого даосского учения. Жаль также, что в монографии, хотя бы в приложении, не представлен полный перевод самой "Книги Желтого дворика", который мог бы положить начало изучению комментаторской традиции "Хуан тин цзина" и позволил бы получить сведения об изменении связанных с ним представлений у последователей даосских школ после периода Шести династий. Впрочем, данные замечания являются скорее пожеланиями на будущее в надежде на то, что книгу ждет не одно переиздание и указанным дополнениям в ней найдется место.

Автором проделана фундаментальная работа по изучению раннесредневекового даосизма: разработана методика чтения ранних памятников религиозного даосизма, проведена реконструкция путей формирования даосских книжных собраний, проанализирована идеология, лежащая в основе даосских религиозных текстов. Кроме скрупулезного разбора даосских сочинений читатель найдет в ней сведения по даосской мифологии, истории Китая раннего средневековья, китайской литературе, медицине и искусству. Не вызывает сомнения, что перед нами настоящая энциклопедия учения Шанцин. Уже то, что в основном тексте монографии (не считая сносок и приложений) приведено в переводе более 170 обширных фрагментов даосских религиозных сочинений, а каждое положение подкреплено многочисленными цитатами первоисточников, говорит само за себя.

Книга будет интересна самому широкому кругу читателей - как профессионалам, работающим с источниками на древнекитайском языке, так и начинающим свое знакомство с богатой и многообразной культурой Китая. С выходом монографии С.В. Филонова, посвящающей нас в тонкости исследования даосской Книги, можно с уверенностью говорить о начале нового периода в изучении даосизма и зарождении современной парадигмы даологических исследований, раскрывающих перед нами удивительный и таинственный мир Шанцин.

Permanent link to this publication: