Введение

О необходимости полного издания корпуса зауральских находок, представляющих серебро Волжской Болгарии и сопредельных ей территорий, не так давно писала Н. В. Федорова [2003]. Данная статья является откликом на этот призыв и вводит в оборот ряд изделий, найденных в 2003 - 2005 гг. в Шурышкарском р-не Ямало-Ненецкого АО. Часть из них находилась в составе культовой атрибутики северных хантов, другие - в пос. Шурышкары у местных жителей.

Описание находок

1. Щиток с растительным орнаментом (рис. 1). Найден Н. Г. Рочевым в 1970-х гг. на берегу сора около пос. Шурышкары. Серебро, тиснение на матрице. Размеры: 13,2*7,8 см. Щиток представляет собой овальную, слегка согнутую по длинной оси пластину с загнутыми на оборотную сторону краями, которые зажимают медную проволоку диаметром 2 мм, играющую роль каркаса. Лицевая сторона сохранила следы позолоты. В краях пластины с оборота грубо пробиты две пары отверстий. На оборотной стороне щитка тонким режущим орудием выполнены рисунки: антропоморфная фигура и две рыбы (рис. 2).

Известны два аналогичных щитка, также приобретенные в пос. Шурышкары; один из них хранится в Тобольском государственном историко-архитектурном музее-заповеднике (ТГИАМЗ) [Сыркина, 1983, с. 191, рис. 10], другой - в Музейно-выставочном комплексе им. Шемановского (МВК, г. Салехард). Н. В. Федорова относит последний к продукции Волжской Болгарии XII-XIV вв. [Сокровища Приобья...,2003, с. 71].

2. Щиток с изображениями животного, рыб и антропоморфных фигур (рис. 3, а). Найден МЛ. Истоминым в 1973 г. на берегу сора рядом с пос. Шурышкары. Серебро, позолота, чернь, гравировка. Размеры: 12,3*7,3 см. Форма щитка такая же, как у вышеописанного. В краях пластины с лица грубо пробиты две пары отверстий на длинных сторонах и еще одно - на короткой.

Центральный овал образован узкой полоской из гладких и заштрихованных треугольников и разделен на две равные части такой же полоской с более крупными треугольниками (некоторые гравированы "в сетку"). Он окружен широкой полоской в виде трехчастной плетенки. В левом полуовале (рис. 3, б) центральное место занимает фигура "коня": голова повернута назад, из пасти высунут язык, нижняя часть раздвоенного хвоста опущена вниз, верхняя выполнена в виде змееподобного существа с маленькой головкой, на тулове выгравированы квадрат с насечками и крестообразная фигура. Над спиной "коня" горизонтально расположено антропоморфное изображение: лицо круглое, глаза близкопоставленные, руки опущены вниз, на правой - пять пальцев, показан знак пола или хвост, на голове тюрбан. Под животом "коня" выгравирована фигура в виде головы с двумя кисточками и короткими ножками. В правом полуовале изображены две рыбы и на каждой из них по одной мелкой рыбке (рис. 3, в). Между ними находится "двуногая" остроголовая фигура; между хвостами - треугольник. Фигуры рыб и животного покрыты позолотой.

стр. 145

Рис. 1. Щиток с растительным орнаментом.

Рис. 2. Гравировки на оборотной стороне щитка.

Пластина с изображением четырех рыб (внутри контура которых также угадываются мелкие рыбки) ранее была приобретена сотрудниками ТГИАМЗ в по с. Шурышкары [Сыркина, 1983, с. 191, рис. 9]; отсюда же происходит пластина с изображением двух идолов и четырех рыб, хранящаяся в МВК. Н. В. Федорова относит данные щитки к продукции Волжской Болгарии XII-XIV вв. [2005].

Смысл сцены в правом овале рассматриваемой пластины, скорее всего, магический, призванный обеспечить рыбный промысел; вероятно, между рыбами изображено морское или речное божество. Можно предположить, что и в левом полуовале представлены изображения двух идолов северных народов.

3. Браслет двустворчатый (рис. 4). Найден М. Л. Истоминым в 1996 г. на Черной горе недалеко от пос. Шурышкары. Серебро, позолота, чернь, скань, гравировка. Максимальный диаметр сомкнутого браслета 7 см, ширина 3,3 см. Створки, соединены шарниром, вдоль которого проложена катушечная филигрань. По краям изделия и по средней линии припаяны нитки скани. Места соединения створок с шарнирами украшены пирамидками зерни. Орнамент браслета состоит из двух поясов позолоченной плетенки на черневом фоне. Внутренняя сторона одной створки имеет гравированные рисунки: она разделена на две части вертикальной линией, слева от которой процарапаны три короткие вертикальные линии, а справа - фигура животного, скорее всего оленя.

Известны два подобных браслета из Сайгатинского III могильника, относящиеся к продукции Волжской Болгарии XIII-XIV вв. [Зыков и др., 1994, кат. 274,275]. Ранее в пос. Шурышкары был приобретен браслет XII-XIV вв. [Сокровища Приобья..., 2003, кат. 35].

4. Бляха с изображением всадника и поверженного воина (рис. 5). Найдена И. Л. Истоминым около пос. Шурышкары. Серебро, тиснение по матрице, чеканка. Диаметр 7,4 см. Бляха круглая, тонкая, края загнуты на лицевую сторону и зажимают медную проволоку, выполняющую роль каркаса. Центральный медальон оформлен желобком, прочеканенным с лица. За ним следует полоса орнамента в виде вьюнка со спиралевидными отростками. Похожий орнамент имеется на одной из пластин, приобретенных сотрудниками ТГИАМЗ в пос. Шурышкары [Сыркина, 1983, с. 189, рис. 7].

В центре бляхи изображен всадник на коне, сидящий в фас. Левой рукой он держит узду, в правой, возможно, показана рукоять кнута. Лицо всадника круглое. Необычно (скелетообразно, словно перед нами всадник-Смерть) оформлена грудь: она разделена вертикальной чертой, по сторонам которой девять (слева от зрителя) и восемь (справа) горизонтальных. Еще одна горизонтальная черта проходит в районе пояса. Подол одежды в форме юбки и тулово коня покрыты сеткой маленьких ромбов; на части тулова у передних ног ромбы расположены в виде креста. Шея коня оформлена горизон-

стр. 146

Рис. 3. Щиток с изображениями животного, рыб и антропоморфных фигур. а - щиток; б, в, - фрагменты щитка.

Рис. 4. Двустворчатый браслет.

Рис. 5. Бляха с изображением всадника и поверженного воина.

Рис. 6. Фигура семейного духа-покровителя.

Рис. 7. Бляха со сценой охоты.

стр. 147

тальными полосками. Внизу композиции изображена лежащая антропоморфная фигура с конусообразной (собачьей?) головой; в правой руке сабля. Левое плечо приподнято вверх; возможно, таким образом показано, что всадник тащит убитого на веревке.

В краях бляхи пробиты два поздних отверстия, с помощью которых ее могли пришивать к одежде фигуры духа-покровителя.

Похожая бляха была приобретена у И. Л. Истомина сотрудниками МВК [Федорова, 2005]. Она имеет петельку для подвешивания, а края загнуты на оборотную сторону.

Б. И. Маршак по фотографии датировал описываемую бляху XI в. (устное сообщение, январь 2005 г.).

5. Бляха со сценой охоты. Круглые бляхи с изображением сокольников опубликованы неоднократно [Смирнов, 1909; Лещенко, 1970, 1981; Савельева, 1985; Белавин, Носкова, 1989; Зыков и др., 1994; Белавин, 2000; Шатунов, 2003, с. 50; и др.]. В июне 2005 г. в ходе работ Приполярного этнографического отряда ИАЭт СО РАН была найдена еще одна. В пос. Анжигорте Шурышкарского р-на Ямало-Ненецкого АО в домашнем святилище хантов в жестяной коробке находились фигура семейного духа-покровителя, поднесенные ей ожерелье из двух пастовых и двух болгарских серебряных бусин, средневековые бронзовые височное кольцо с позолотой и фигурка птицы на красном шнурке, пришитая к платку.

Фигура духа-покровителя состояла из длинной (ок. 30 см) рубахи с открытым воротом, вставленного в нее "кулька" из белой хлопчатобумажной ткани (длина ок. 15 см) в форме вытянутого кофейного зерна и серебряной бляхи, свободно перемещавшейся внутри этого "кулька". Рубаха сшита из плотной ткани голубого цвета; подол, пояс, край рукавов выполнены из широкой полосы золотого позумента, ворот - из узкой. "Кулек" наполовину выступал из ворота, таким образом выполняя своей верхней частью функцию головного убора, а нижней - туловища. Бляха играла роль лица духа-покровителя (рис. 6).

Бляха круглой формы, диаметром 5,2 см выполнена из серебра в технике плоской чеканки (рис. 7). В центре изображен человек, сидящий на коне и выше пояса повернутый в фас. Голова грушевидной формы, рот открыт; возможно, показаны усы. Всадник одет в глухую куртку с поясом, украшенную широкой Т-образной полосой, штаны и короткие сапожки. Левая рука с сомкнутыми пальцами согнута в локте и поднята вверх, правая с раскрытой ладонью упирается в бок всадника чуть выше пояса (возможно, в ней человек держит какой-то предмет либо ладонь охватывает луку седла). Упряжь коня и седло обозначены широкой полосой с круглыми точками. Конь показан в движении. На бляхе запечатлен сокольник: на локте его правой руки сидит птица с опущенными крыльями. Внизу композиции изображен пушной зверь, скорее всего медведь. Эта фигура стилистически близка бронзовым урало-сибирским изображениям медведя периода средневековья. Перед конем, мордой к нему, вертикально расположена другая фигура пушного зверя, возможно лисицы. Все животные показаны с "ошейниками". Возле головы всадника с одной стороны изображен месяц, с другой - солнце. Фон композиции заштрихован. По окружности бляхи проходит желобок. В верхней части утолщенный ободок срезан, оборотная сторона оплавлена.

Рассматриваемое изделие близко серебряной бляхе, поступившей в Эрмитаж из Березовского окр. Тобольской губ. (куплена у "остяков"). Диаметр последней 5,4 - 5,5 см [Смирнов, 1909, табл. XCI, 24, с. 16; Лещенко, 1970, с. 139, рис. 5]. В. Ю. Лещенко отнес ее к продукции Волжской Болгарии XI-XIII вв. [1981, с. 111].

Стилевое единство обеих блях очевидно; можно предположить, если не одного мастера, то одну мастерскую. Различия невелики. Главное заключается в том, что на бляхе из Анжигорта, помимо медведя, изображен еще один пушной зверь (лисица?). Среди прочего можно отметить: разные оформление одежды, направление фоновых насечек, положение передних ног коня, детали его убранства; на бляхе из Эрмитажа крылья у птицы расправлены; на бляхе из Анжигорта показан край сапога у всадника.

Трудно согласиться с В. Ю. Лещенко в том, что изменение композиции на бляхе из Эрмитажа (а именно, исключение фигур животных, кроме медведя, "срезанный верх головы", отсутствие рога в руке) объясняется неумением мастера разместить сцену в круге [1970, с. 140 - 141], скорее задачи изобразить упомянутые детали не ставилось. Как видно по бляхе из Анжигорта, в другом случае мастер легко вписал в композицию еще одну фигуру животного, а голова главного персонажа вовсе не выглядит срезанной.

В. Ю. Лещенко полагал, что на бляхах изображен не простой охотник, а антропоморфное божество, покровитель лесного мира зверей [Там же, с. 148]. Сложно говорить, кто именно подразумевался под всадником; скорее всего, манси и ханты, к которым попадали подобные изделия, видели в нем собственного бога - Мир-сусне-хума. Наиболее явным подтверждением тому является сохраняющаяся до сих пор традиция изображать этого бога на суконной жертвенной атрибутике верхом на коне и нередко в окружении зверей [Лещенко, 1981, с. 118 - 120; Гемуев, Бауло, 2001].

Использование серебряных щитков и блях в культовой практике народов Западной Сибири

Серебряные овальные пластины, насколько мне известно, найдены только на территории Западной

стр. 148

Сибири. В литературе они получили несколько названий: "щитки для защиты руки лучника от удара тетивы" [Зыков и др., 1994; Федорова, 2003; и др.], "нашивные пластины" (И. А. Сыркина), "наручи" (В. Ю. Лещенко); подавляющее большинство исследователей употребляют первое.

Известно, что в эпоху средневековья на севере Сибири охотники пользовались бронзовыми и костяными щитками. Первые найдены на Ямале [Чернецов, 1957, с. 156 - 157] и в погребении Сайгатинского IV могильника XIII-XIV вв. (размеры этого щитка: 9,7*6,2 см) [Зыков и др., 1994, с. 99, N 159]. Бронзовый напальчник размерами 8*5см был обнаружен в культовом амбарчике хантов в пос. Вершина Войкара [Бауло, 2004, с. 139, фото 27]. Средневековые костяные щитки встречались при раскопках Усть-Полуя [Усть-Полуй..., 2003, с. 66]; щиток размерами 10*5 см (или его заготовка, поскольку изделие не имеет отверстий для кожаного шнурка) из бивня мамонта был найден М. Л. Истоминым в обвале берега недалеко от пос. Шурышкары. В XIX-XX вв. подобные изделия имели широкое хождение у хантов и манси [Финш, Брэм, 1882, с. 340; Сирелиус, 2001, с. 300, 315; Шухов, 1916, табл. III, рис. 2; Руденко, 1929, с. 33, рис. 13; Бауло, 2002, с. 35; и др.]. Н. Л. Гондатти упоминал щитки из дерева [2000, с. 141]; в 1830-х гг. русские мастера изготавливали для "инородцев" имитации охотничьих щитков из меди [Гемуев, 1990, с. 77; Бауло, 2004, с. 69].

Следует заметить, что большинство щитков этнографического времени - напальчники, они невелики и закрывают только большой палец руки. В отличие от них серебряные щитки имеют большие размеры и на кисть руки "не ложатся", их ширина более подходит для руки ниже плеча; здесь уместнее определение "нашивная пластина", хотя, скорее всего, они крепились посредством кожаных или сухожильных шнурков. Щитки выполнены из тонкой серебряной пластины, которая, безусловно, удар тетивы выдержать не могла; не видно на них и следов от ударов. Можно предположить, что при изготовлении этих пластин мастера имитировали охотничьи щитки аборигенов Северо-Западной Сибири или Урала, но делали их больших размеров, увеличивая покупательную ценность товара.

Два овальных щитка с тисненым орнаментом, найденные на р. Эсс (судя по описанию, они являлись атрибутами не могильника, а святилища, включавшего два амбарчика), определены А. П. Зыковым и С. Ф. Кокшаровым как церемониальные украшения ювелиров Казанского ханства; эти исследователи без каких-либо аргументов относят щитки к разряду украшений знатной мансийской женщины второй половины XV-XVI в. [2002, с. 36 - 37].

К. А. Руденко, сомневаясь в однозначном решении вопроса об изготовлении серебряных пластин в Волжской Болгарии, считает, что они являются не столько воинским аксессуаром, сколько магическим символом - частью обрядов охранительной магии; им же выполнена классификация серебряных пластин [2005]. К ней можно добавить следующее. Во-первых, известные "классические" серебряные пластины, как и бляхи с изображениями сокольников, по их толщине и технологии изготовления можно разделить на две группы. Из более толстых и прочных пластин сделаны, в частности, щиток из пос. Ямгорта [Бауло, 2004, с. 138, фото 26], бляхи из пос. Анжигорта и "Тобольской губ". Они выполнены без применения черни, позолоты, ободков из рубчатой проволоки; основной прием - гравировка. Упрощенность изделий позволяет предполагать, что они копировали болгарские ювелирные образцы и являются более поздними. Место производства определить трудно.

Во-вторых, щитки первой ("классической") группы можно разделить по представленному сюжету, их два: собственно восточный (орнамент или животные Востока) и ориентированный на северного покупателя (идолы, рыбы). В последнем случае, по мнению Н. В. Федоровой, мы имеем дело с "северным компонентом" в болгарской торевтике, т.е. изобразительным стилем, характерным для западно-сибирского художественного металла [2003].

На ряде щитков имеется дополнительное отверстие: это находка М. Л. Истомина, щиток с изображением рыб [Сыркина, 1983. с. 191, рис. 9], два экспоната из фондов МВК [Сокровища Приобья..., 2003, с. 70 - 71], пластина с р. Эсс [Зыков, Кокшаров, 2002, с. 36]; на щитке из Сайгатинского I святилища отверстий несколько [Восточный художественный металл..., 1991, кат. 1]. Наличие одного или более дополнительных отверстий предполагает несколько вариантов использования пластины: ее могли подвешивать (пришивать) к изображению какого-либо божества в качестве дара или обозначения лица - подобная практика известна в XIX-XX вв. [Шавров, 1871; Гемуев, Сагалаев, 1986, с. 88; Гемуев, Бауло, 1999, с. 72; и др.]; возможно, ее прибивали к небольшому деревянному идолу или пришивали поверх его одежд, обозначая таким образом "серебряную" грудь. К отверстию щитка, который хранился в составе культовой атрибутики сынских хантов в пос. Ямгорте, был привязан небольшой шелковый платок; в этом случае щиток являлся подарком духу-покровителю.

Бляхи с сокольниками в Западной Сибири встречаются реже, чем в Предуралье. Наличие отверстия в крае упомянутой бляхи из Эрмитажа и факт ее покупки у "остяков" могут говорить о том, что она крепилась к фигуре духа-покровителя в качестве его лица

стр. 149

или "священного круга". Бляха из пос. Анжигорта выполняла роль лица семейного духа-покровителя.

Отметим, что на ряде серебряных изделий имеются более поздние гравировки: на обороте щитка из Сайгатинского I святилища "процарапанный рисунок", на оборотной стороне бляхи "с сокольником" из Сайгатинского IV могильника изображение рыбы [Восточный художественный металл..., 1991, с. 21], на пластине из Сайгатинского I святилища - животного [Зыков и др., 1994, кат. 284], на фрагменте пластины из пос. Оволынгорта - рыбы и птицы [Бауло, 2004, с. 49], на щитке Н. Г. Рочева - двух рыб и антропоморфное, на браслете М. Л. Истомина - оленя. Все рисунки примитивные, что, скорее всего, отражает общий уровень цивилизованности аборигенов Северо-Западной Сибири в XII-XIV вв. Большинство поздних изображений можно отнести к элементам промысловой магии. Возможно, это свидетельствует о том, что отмеченные гравировками изделия попадали не в "сокровищницы югорских князей", а в святилища их божественных покровителей.

Введение в оборот новых материалов, полученных в Шурышкарском р-не Ямало-Ненецкого АО, надеюсь, будет способствовать дальнейшему развитию знаний о месте и времени производства средневековых серебряных изделий, а также о вариантах их использования аборигенным населением севера Западной Сибири.

Список литературы

Бауло А. В. Культовая атрибутика березовских хантов. - Новосибирск: Изд-во ИАЭт СО РАН, 2002. - 92 с.

Бауло А. В. Атрибутика и миф: металл в обрядах обских угров. - Новосибирск: Изд-во ИАЭт СО РАН, 2004. - 160 с.

Белавин А. М. Камский торговый путь. Средневековое Предуралье в его экономических и этнокультурных связях. - Пермь: Изд-во Перм. гос. пед. ун-та, 2000. - 200 с.

Белавин А. М., Носкова Е. Н. Серебряная бляха из могильника Телячий Брод // СА. -1989. - N 2. - С. 253 - 255.

Восточный художественный металл из Среднего Приобья. - Л.: Гос. Эрмитаж, 1991. - 42 с.

Гемуев И. Н. Мировоззрение манси: Дом и Космос. - Новосибирск: Наука, 1990. - 232 с.

Гемуев И. Н., Бауло А. В. Святилища манси верховьев Северной Сосьвы. - Новосибирск: Изд-во ИАЭт СО РАН, 1999. - 240 с.

Гемуев И. Н., Бауло А. В. Небесный всадник. Жертвенные покрывала манси и хантов. - Новосибирск: ИАЭт СО РАН, 2001. - 160 с.

Гемуев И. Н., Сагалаев А. М. Религия народа манси: Культовые места. XIX - начало XX в. - Новосибирск: Наука, 1986. - 190 с.

Гондатти Н. Л. Предварительный отчет о поездке в Северо-Западную Сибирь // Лукич. - 2000. - Ч. 4. - С. 96 - 144.

Зыков А. Н., Кокшаров С. Ф. Эсский остров. Из предыстории русского "Взятия Сибири" // Родина: Спец. выпуск. - 2002. - С. 36 - 39.

Зыков А. Н., Кокшаров С. Ф., Терехова Л. М., Федорова Н. В. Угорское наследие: Древности Западной Сибири из собраний Уральского университета. - Екатеринбург: Внешторгиздат, 1994. - 159 с.

Лещенко В. Ю. Бляхи с охотничьими сценами из Поволжья//СА. - 1970. - N 3. -С. 136 - 148.

Лещенко В. Ю. Прикладное искусство и мифология в эпоху разложения патриархально-родового строя (булгарский художественный металл в культе финно-угров) // Актуальные проблемы изучения истории религии и атеизма. - Л.: Мин-во культуры РФ, 1981. -С. 105 - 126.

Руденко К. А. Защитные пластины Предуралья и Зауралья // Finno-Ugrica. 2003 - 2004. - Казань, 2005. - N 1 (7/8). - С. 27 - 35.

Руденко С. И. Графическое искусство остяков и вогулов // Материалы по этнографии России. - Л., 1929. - Т. 4, вып. 2. - С. 13 - 40.

Савельева Э. А. Медальоны с восточными мотивами на европейском Северо-Востоке // Материалы к этнической истории европейского Северо-Востока. - Сыктывкар: [Б.и.], 1985. - С. 92 - 110.

Сирелиус У. Т. Путешествие к хантам / Пер. с нем. и пуб. Н. В. Лукиной. - Томск: Изд-во Том. гос. ун-та, 2001. -344 с.

Смирнов Я. П. Восточное серебро: Атлас древней серебряной и золотой посуды восточного происхождения, найденной преимущественно в пределах Российской империи. - СПб.: Имп. археол. комиссия, 1909. - 18 с, 300 табл.

Сокровища Приобья: Западная Сибирь на торговых путях средневековья: Каталог выставки. - Салехард; СПб.: Гос. Эрмитаж, 2003. - 96 с.

Сыркина Н. А. Клад с городища Лорвож (XII в.) // СА. - 1983. - N 4. - С. 182 - 198.

Усть-Полуй. I в. до н.э.: Каталог выставки. - Салехард; СПб.: Изд-во МАЭ РАН, 2003. - 76 с.

Федорова Н. В. Торевтика Волжской Булгарии: Серебряные изделия X-XIV вв. из Зауральских коллекций // Тр. Камской археолого-этнографической экспедиции. - Пермь: Изд-во Перм. гос. пед. ун-та, 2003. - Вып. 3. - С. 138 - 153.

Федорова Н. В. Средневековое серебро Волжской Болгарии // Светозарная Казань: Альбом-каталог выставки. - СПб., 2005. - С. 20 - 21.

Финш О., Брэм А. Путешествие в Западную Сибирь. - М., 1882. - 540 с.

Чернецов В. Н. Нижнее Приобье в I тыс. н.э. // МИА. - 1957. - N 58. - С. 136 - 246.

Шавров В. Н. Краткие записки о жителях Березовского уезда // Чтения в обществе истории и древностей российских при МГУ. - 1871. - Кн. 2. - С. 1 - 21.

Шатунов Н. В. Сибирская коллекция Мартина: История первого знакомства // Бахлыковские чтения - 2003: Мат-лы науч. -практ. конф., посвящ. 70-летию угутского просветителя П. С. Бахлыкова. - Сургут: [Сургут, тип.], 2003. - С. 44 - 52.

Шухов И. Река Казым и ее обитатели // Ежегодник Тобол, гос. музея. - Тобольск, 1916. - Вып. 26. - С. 1 - 57.

Материал поступил в редколлегию 29.03.06 г.

стр. 150

Permanent link to this publication: