М. Международный фонд "Демократия". 2003. 672 с.

Сборник документов, изданный МФД (Фонд А. Н. Яковлева), посвящен громкому политическому процессу, состоявшемуся в мае 1920 г. в Омске. На скамье подсудимых тогда оказались 24 человека, в том числе заместитель председателя Совета министров А. А. Червен-Водали, министр труда Российского правительства Л. И. Шумиловский, управляющий Министерства юстиции А. П. Морозов, товарищи (заместители) министров: А. А. Грацианов (внутренних дел), А. М. Ларионов и Г. М. Степаненко (путей сообщения), В. Г. Жуковский (иностранных дел), С А

Введенский (торговли и промышленности), И. Н. Хроновский (финансов), директор-распорядитель Русского общества печатного делаА. К. Клафтон и другие, в большинстве своем видные представители колчаковской власти.

В сборнике помещены стенограммы всех одиннадцати заседаний Чрезвычайного революционного трибунала Сибири, каждому из которых отведена специальная глава. Кроме того, составителем добавлены еще две главы. В первой из них, названной "Прелюдия", содержится 37 документов, раскрывающих замысел и ход

стр. 170

подготовки этого процесса, а в заключительной главе, помещены 69 документов о поведении и судьбах осужденных после вынесения приговора (ходатайства о помиловании, выписки из протоколов заседаний руководящих партийных и советских органов, телеграммы и записки по прямому проводу, акт о приведении в исполнение приговора Чрезвычайного трибунала).

Составитель и ответственный редактор сборника профессор В. И. Шишкин известен как крупный специалист по истории гражданской войны на Востоке России, автор нескольких монографий, на протяжении многих лет занимающийся публикацией неизвестных и малоизвестных документов российской истории¹ . Шишкин был не первым, кому пришла мысль о публикации материалов суда над колчаковскими министрами. Во введении он приводит любопытный факт, что еще накануне Великой Отечественной войны под "грифом" тогдашнего Центрального архива Октябрьской революции была подготовлена рукопись книги о майском процессе 1920 г., содержавшая стенограмму заседаний Чрезвычайного революционного трибунала, правда, со значительными пробелами. Однако, будучи передана на рецензию в Институт Маркса-Энгельса-Ленина при ЦК ВКП(б), книга не смогла пройти партийную цензуру и так и не увидела свет. При подготовке публикации Шишкин взял за основу из нескольких сохранившихся экземпляров стенограммы наиболее полный беловой вариант, хранящийся в Государственном архиве Новосибирской области в фонде р-1185 - "Чрезвычайный Сибирский революционный трибунал при Сибревкоме", сверив его с другими стенографическими записями.

Рецензируемое издание позволяет существенно расширить представления об одной из самых трагических страниц российской истории, глубже понять перипетии борьбы за власть в России в годы гражданской войны, особенности военно-политической и экономической обстановки на востоке страны, дополнить и уточнить многие уже известные сюжеты. Из выступлений обвиняемых можно почерпнуть важную информацию о взаимоотношениях в лагере белых, причем такую, которую практически невозможно встретить в других, особенно официальных документах. Эти показания позволяют глубже обосновать вывод о неоднородности белого движения, борьбе различных политических течений внутри самого колчаковского правительства, взаимоотношениях государственных чиновников с военщиной, атамановщиной и т. д.

Уже самим обвинительным "Заключением по делу членов самозваного и мятежного правительства Колчака и их вдохновителей" (с. 29 - 41) были предопределены многие вопросы, которые оказались важными не только для суда, но и для будущих историков. Среди них сентябрьский политический кризис 1918 г., приход к власти А. В. Колчака и оценка его деятельности, обстоятельства изменения состава и последние недели существования Российского правительства.

Становятся более понятными мотивы, которыми руководствовались политические деятели, вступившие на путь борьбы с большевизмом и советской властью. Пожалуй, наиболее примечательны в этом отношении показания меньшевика Л. И. Шумиловского, во многом объясняющие кажущуюся парадоксальность участия убежденного социалиста в составе колчаковского правительства на протяжении всего периода существования этого властного органа.

По справедливому утверждению составителя, "омский суд был первым по времени широкомасштабным открытым политическим процессом, на котором в какой-то мере отрабатывались сценарий и технология всех последующих политических процессов" (с. 6). Опубликованные документы вполне подтверждают этот вывод. Майский процесс 1920 г. тщательно готовился большевистским руководством. Достаточно сказать, что партийные директивы революционному трибуналу обсуждались на заседании Сибирского бюро ЦК РКП(б) (с. 41), на объединенном заседании Сиббюро ЦК РКП(б) и Сибирского революционного комитета (с. 28 - 29), а вопрос о составе трибунала и месте проведения суда трижды рассматривался Сибревкомом (с. 17, 21 - 22, 25). Приговоры подсудимым также обсуждались и согласовывались с теми, кто дирижировал процессом. Примечательна записка председателя Сибревкома, члена ЦК РКП(б) И. Н. Смирнова в президиум ВЦИК Советов в связи с ходатайством о помиловании четырех участников процесса (А. А. Червен-Водали, Л. И. Шумиловского, А. М. Ларионова и А. К. Клафтона), приговоренных к высшей мере наказания: "Осужденные опасности особой не представляют, но помилование вызовет взрыв негодования в рабочих кругах. Предлагаю всех четырех расстрелять" (с. 440). Характерно, что уже на майском открытом судебном процессе 1920 г. отчетливо был продемонстрирован тот прием политического шельмования подсудимых, который впоследствии прочно вошел в практику сталинских политических процессов. "Преступная шайка", "отбросы человечества" и т.п. ярлыки и оскорбления не раз звучали из уст государственного обвинителя А. Г. Гойхбарга, лишний раз свидетельствуя о политической подоплеке процесса.

Оказавшись на скамье подсудимых, бывшие высокопоставленные колчаковские чиновники вели себя по-разному. Одни заискивали перед судом, всячески стремились выгородить себя, сваливая вину на своих бывших коллег. Другие, несмотря на предвзятость обвинения, сумели сохранить чувство собственного достоинства. Все это может дать исследователям дополнительную пищу для размышлений и выводов, как, впрочем, и необходимость принимать во внима-

стр. 171

ние то, что в сложившейся ситуации подсудимые были заинтересованы в сокрытии, либо даже в искажении информации, которую обвинение могло обратить против них. Уместно лишний раз напомнить о необходимости учитывать специфику подобного рода исторических источников.

Стенографические записи одновременно дают возможность получить ответ на вопрос: "а судьи кто?". Они содержат важные штрихи к биографиям членов ревтрибунала, государственного обвинителя, а также защитников и свидетелей. Судьба многих из них впоследствии оказалась не менее трагичной, чем у подсудимых.

Особого внимания заслуживают обширные и тщательно составленные комментарии, занимающие почти треть рецензируемой книги и во многом представляющие самостоятельный интерес. Необходимо отметить биографические справки о подавляющем числе лиц, упоминаемых на страницах сборника. Любому историку, изучающему белое движение, знакомы огромные трудности, с которыми приходится сталкиваться при выяснении судеб его участников. Для восстановления целого ряда биографий пришлось предпринять кропотливые и достаточно трудоемкие поиски. Но даже несмотря на это, пока не удалось до конца проследить жизненный путь некоторых подсудимых, в частности, С. А. Введенского, И. Н. Хроновского, Л. И. Писарева, СМ. Третьяка, М. Э. Ячевского, Н. В. Дмитриева. Очевидно, решение такого рода проблем возможно лишь совместными усилиями многих исследователей. Попутно замечу, что биографические справки целесообразнее было бы выделить в самостоятельный раздел научно-справочного аппарата, облегчив тем самым читателю поиск такого рода информации.

В разделе комментариев заслуживает высокой оценки публикация, полностью или в извлечениях, в общей сложности свыше 100 документов, публикуемых в большинстве своем впервые. Прежде всего, это касается извлеченных из архивов телеграмм, записей переговоров по прямому проводу представителей колчаковских властных структур, фрагментов журнала заседаний Совета министров Российского правительства. К примеру, здесь целиком помещены протоколы заседаний Совета министров, состоявшихся 18 и 19 ноября 1918 г., то есть сразу же после государственного переворота в Омске и прихода к власти Верховного правителя адмирала А. В. Колчака (с. 525 - 531). Историкам и архивистам следовало бы подумать об отдельном издании журналов заседаний и приложений к ним, являющихся весьма интересным и содержательным источником.

В процессе подготовки документов к печати пришлось преодолеть значительные трудности, связанные с несовершенством сохранившейся стенографической записи. В тексте ее оказалось немало пропусков, неточностей в написании фамилий, географических названий. На качество записей, возможно, повлияли как уровень квалификации стенографистов, так и условия, в которых им пришлось работать (судебные заседания проходили в огромном помещении мастерских вагонного цеха в присутствии нескольких тысяч зрителей). Стоило бы поместить в сборнике информацию и о стенографистах.

Упущения в публикации, если и встречаются, то буквально единичные. В частности, на с. 638 комментатор пишет, что Министерство народного просвещения Российского правительства находилось в Томске "до начала 1919 г.". Между тем один из руководителей этого министерства П. И. Преображенский отмечал в своих показаниях, что из Томска оно переехало в Омск "после Пасхи", то есть не ранее середины апреля 1919 г. (с. 317). В текст показаний А. М. Ларионова, утверждавшего, что "компетенция штаба Верховного главнокомандующего, военного командования распространялась [не] только на территорию военных действий" (с. 323), неоправданно вставлена частица "[не]". Но в данном случае слова подсудимого были застенографированы правильно. В дальнейшем Ларионов еще раз подтвердил, что "полномочия военной власти распространяются на территорию военных действий" (с. 324). Другое дело, по мере развертывания антиколчаковского повстанческо-партизанского движения территорией военных действий объявлялись и многие тыловые районы. Кроме того, на практике военщина сплошь и рядом игнорировала законодательные акты, устанавливавшие пределы компетенции тех или иных управленческих структур. К числу досадных недоразумений следует отнести выпадение из именного указателя фамилии В. М. Косарева, часто встречающейся в стенографических записях; он являлся одним из членов Чрезвычайного революционного трибунала.

Рецензируемый сборник документов будет способствовать восстановлению более объективной и многомерной картины нашего военно-революционного прошлого. Примечательно, что один из подсудимых, Л. И. Шумиловский, в своей речи в суде произнес пророческие слова: "Здесь незримо слушают история и грядущее поколение. Они - эта история и это поколение - окончательно разберутся в нашем споре. Мы не в состоянии судить друг друга с должным беспристрастием. Мы слишком ослеплены борьбой - и те, кто являются победителями, и те, кто ударом низвержен на землю" (с. 303).

Примечания

1. Им, в частности, опубликованы сборники документов: Сибирская Вандея: вооруженное сопротивление коммунистическому режиму в 1920 году. Новосибирск. 1997; За советы без коммунистов: Крестьянское восстание в Тюменской губернии. 1921. Новосибирск. 2000 и др.

Permanent link to this publication: