В статье проводится филологический анализ образцов корейской поэзии первой половины XX века. Особое внимание автор уделяет роли и месту в ней лексемы "хан ", обозначающей в корейском языке чувства недовольства, досады, обиды, зависти, сожаления, горя, раскаяния.

Ключевые слова: понятие хан, южно-корейская поэзия, эстетико-психологические категории в поэзии.

По каналу KBS в Республике Корея в коротких промежутках между программами часто мелькали два разноплановых кадра: один - старый, шестидесятилетней давности, разрушенный послевоенный Сеул, босоногий в лохмотьях корейский мальчик и восседающий в кресле высокомерный американский генерал, небрежно выпускающий кольца дыма из курительной трубки... Затем другой - современный Сеул XXI в. с его летящими ввысь зданиями1.

Поэтесса Ким Намджо в своем интервью телевидению Ариран вспоминала: "На маленьком полуострове - опустошенная голая земля: везде печать нищеты, голода и смерти. В произведениях писателей и поэтов в послевоенный период отсутствовало слово надежда. Поэтому я думала о том, чтобы мы ее обрели, я хотела вознести надежду. Мы должны найти красивый язык, чтобы уйти от печального прошлого" [Kim Nam-jo, 2006].

А прошлое - это унижение и безысходность колониального времени, на которое наложились бедствия после освобождения: братоубийственная гражданская война (1950 - 1953) и расчленение Корейского полуострова, экономический упадок, политическая борьба внутри Республики Кореи.

Произведения корейской литературы первой половины XX в. часто оставляют у читателя чувство отягощенной печали, которая характерна и для более позднего периода. Художественный мир произведений указанных периодов был представлен в однообразно-унылой тональности, независимо от того, описывает ли автор мир вечно меняющейся природы или глубину человеческих чувств.

Литературоведы Республики Кореи в своих исследованиях национальной литературы нередко применяют лексему хан2, когда хотят подчеркнуть драматическую безысходность обстановки. В публикациях российских ученых, изучающих корейскую литературу нового и новейших периодов, этот термин также используется в подобном контексте [см.: Ким Рёхо, 2003].

"Важная особенность менталитета корейского народа - понятие хан, близкое русскому "страдание". Без понимания этого душу и культуру корейцев познать очень сложно. Это понятие подразумевает не только "грусть, горе, терпение, сожаление, обиду", но и катарсис. Говорят, что каждый кореец живет, имея в душе свой хан" [см.: Ким Тэок, 2009]. Но это страдание тихое, скрытое, как покорность некой судь-

1 Автор могла наблюдать такие заставки во время телевизионных трансляций летом 2008 г. в период научной командировки в РК.

2 - недовольство, досада, обида, зависть, сожаление, горе, раскаяние.

стр. 131
бе, оно не подразумевает открытое сопротивление обстоятельствам. В конфуцианской культуре человек подчинялся прежде всего чувству долга перед семьей, господину и государственной службе.

Многие исследователи считают, что понятие хан больше характерно для корейцев. Правомерность такого мнения подтверждает история Кореи XX в. Уныние и страх присутствовали в литературе в тяжелый колониальный период и в первые десятилетия после окончания гражданской войны, разделившей страну территориально и духовно. Возможно, литературоведы Республики Кореи используют понятие хан, чтобы придать поэзии колониальной эпохи трагическую окраску, которая ощущается и во второй половине XX в. Простой же кореец просто скажет тап-тап хада, выражая так душевную боль и грусть.

Страдания, печаль, горе, борьба за свободу и честь ценой жизни, столь характерные для европейской культуры, в классической корейской литературе наоборот не были в почете. В конфуцианской традиции не принято обнажать чувства и, тем более, вступать в борьбу под воздействием эмоций. Их явное проявление считалось признаком дурного тона или невежества. Существовало неписаное табу, поскольку в представлении конфуцианца всплеск негативных эмоций мог притягивать несчастья.

Понятие хан было в большей мере связано с женской долей, ее нелегкой судьбой. Женщина в корейской традиции всегда стояла ниже мужчины на социальной лестнице, она подчинялась мужчине: отцу, мужу, старшему сыну. Ее не называли даже по собственному имени, а только по имени отца, по имени мужа, а затем и по имени сына. Например, госпожа Син, автор знаменитого сиджо "Белая цапля не ходи в долину к черным воронам" больше известна в истории как мать Чон Монджу (1337 - 1392), видного государственного чиновника эпохи Чосон, несмотря на то, что была весьма незаурядной и образованной женщиной [Ни, 2007(2), с. 119].

Классический вариант понятия хан представлен в образе Чунхян из средневековой классической повести "Сказание о Чунхян". Чтобы доказать свое право на счастье, женщина проходит через многие испытания. И в этом произведении понятие хан - удел женской судьбы с ее смирением и покорностью жизни. Для поэта Пак Джесама (1933) образ Чунхян стал основным в его поэтическом сборнике "Душа Чунхян" [The 100 years..., 2000]. Поэт использует традиционный образ. Сборник опубликован в 1962 г. издательством Сингумунхваса, он состоит из трех частей, в него вошли 30 стихотворений.

В этот ранний период в творчестве поэта господствует система воззрений хан, передающая чувство безысходной печали и тоски в его классическом варианте - в женском воплощении, в образе Чхунхян.

Хан

Стану хурмой,
Плоды поспеют и окрасятся печальным
цветом зари.
И станут плодами любви, что повиснут на древе моей души.
Кажется мне, ветви древа того дорастут до мира иного.
И тот человек к нему прислонится, что в мыслях моих.
Ветви древа обнимут его и раскинутся над головой,
Но тот человек,
Знает ли он о древе, что хотелось мне посадить
возле дома его?
Нет, он не знает о тех созревших плодах
Хурмы багровой, что цвета зари.
Грусть моего прошлого, моих прежних желаний.
Кто знает о них?
А может и тот человек в этой жизни
С тайной грустью прожил?
Кто ж узнает об этом теперь!?

стр. 132
Стихотворение "Хан". Из народной повести "Верная Чхунхян" нам известны страдания Чхунхян от разлуки с любимым (дворянином Ли Моннёном), с которым она тайно обручилась, и притязаний со стороны богатого вельможи. Она, пройдя сквозь испытания, доказала свое право на любовь, будучи дочерью кисэн3. Находясь на нижней ступени иерархического общества, Чунхян должна была состояться как верная жена и только тогда соединиться с любимым. Безжалостное отношение к людям не своего круга, хотя и достойным, было характерно для корейского общества янбан (дворян).

Поэту ближе тихие страдания, непротивление злу. Эмоциональной агрессии - недовольству и ненависти - он предпочитает поэтический "плач". Таким образом, перед нами в стихотворной форме - страдания несчастной оскорбленной женщины. Примером могут служить следующие стихотворения Пак Джесама: "Кристальная песня", "Тень ветра", "Слушая плач цикады", "Природа", "Виноград" из вышеназванного сборника.

Чхунхян как классический образец реализации стилистики хан, тихо страдала, не кляня и не ругая жизнь.

Постепенно границы термина хан расширились и в XX в. перестали обозначать лишь страдания женщин. Китайская лексема хан на корейской почве постепенно трансформируется и приобретает новое значение. Она становится мироощущением эпохи для нескольких поколений корейцев. Этому способствовала безнадежность сложившейся ситуации на Корейском полуострове.

В период колониального господства (1910 - 1945), когда корейский народ жил в состоянии рабской покорности, появляется плеяда молодых поэтов, которые в своих стихотворениях передали свое восприятие окружающего мира. Чувство безысходности и надломленности, отсутствующее до этого в национальной поэзии, доходит в их произведениях до трагического накала. Страх преобладает в чувствах поэтов, можно сказать, что он ими управляет.

В 1920-х гг. начал творческую деятельность и Чон Джиён (1903 - 1950), которого по праву считают родоначальником корейского модернизма. Он, как и многие образованные корейцы того периода, получил образование в Японии. В стихотворении Чон Джиёна "Кафе "Франция"", написанном под влиянием модернистских течений, особенно заметна субъективная оценка событий, происходящих на родине поэта [Ни, 2007(1), с. 317].

Кафе "Франция"

Привезли и посадили пальму,
Под ней стоит кривой фонарный столб,
Пойдем в кафе "Франция".

Этот негодник - в рубашке,
Другой - в богемном галстуке.
Пред всеми дефилирует пьяная фигура.

Подобный глазкам змеиным моросит ночной дождик.
На мощеной дороге недовольно мерцают блики огней.
Пойдем в кафе "Франция".

3 В предназначении кисэн было развлекать светское общество на званых вечеринках. Они обладали многими талантами: умели петь, танцевать, сочинять стихи. Многие из них владели китайским иероглифическим письмом ханмуном. Они были и наложницами. Такое совмещение высокого и низкого делало участь таких женщин порой драматичной. И в этом сходство и различие с судьбами японских гейш, которые блистали только умением очаровывать на светских приемах. Японская гейша, выйдя замуж, оставляла свою профессию, и занимала соответствующее положение в обществе. В то же самое время кисэн из-за своей профессии оставались бесправными: выходя замуж, они не имели права на статус законной жены, а оставались наложницами. Поэтому отчасти были презираемыми обществом. Их дети не имели права на наследование, их дочери также становились кисэн.

стр. 133


Голова этого негодника - гнилое яблоко,
Сердце другого - роза, изъеденная тлёй.
Ласточкой порхает другая мокрая фигура.

<.....>

Я - сын дворянина, ничего не значу.
Выделяюсь белыми руками, и от этого грустно.
Нет у меня ни страны, ни дома.
В грусти к мраморному столику прикоснулась щека.

О, заморский щенок,
Оближи мои ноги,
Оближи мои ноги!

"Кафе "Франция"" было опубликовано в июне 1926 г. на страницах газеты "Хакджо". В стихотворении нет восторга от новых образов незнакомой цивилизации, чувствуется недоверие автора к чужеземной культуре, боязнь потерять свою национальную идентичность. Такое душевное состояние испытывали многие корейские поэты и писатели. Слово "кафе" - экзотическое в корейском языке и культуре. Для Кореи были характерны небольшие чайные и харчевни с низенькими столиками и циновками для сидения на полу, заведения европейского типа оставались редкостью.

В стихотворении, начинающемся с пейзажной зарисовки, автор описывает развлекательное заведение для "золотой" молодежи. Она одета на европейский манер: один - в "рубашке", другой - в "богемном галстуке". В стихотворении Чон Джиёна много слов иностранного происхождения, например: кафе "kafe" - с французского, "рубашка" - с русского, галстук "nectie" - с английского; они переданы в корейской транскрипции. Образы посетителей описаны в сюрреалистической манере: "голова этого негодника - гнилое яблоко, сердце другого - роза, изъеденная тлей", т.е. люди с плохими мыслями и испорченной душой.

Все предметы материального мира и природа выполняют определенную функцию: фонарь на длинном столбе висит криво, нарушая гармонию, чуждая для климата Северной и Центральной Кореи заморская пальма выглядит жалко. В этих образах есть второй скрытый план, характерный для традиционной корейской поэзии. Автор с первых строк высмеивает и обличает "богему", воспринимающую чужую культуру без должного осмысления. Даже ночной дождь, как змеиные глазки недовольно мерцают блики огней - образы природы параллельны миру людей (богемной молодежи).

Как известно, главный лозунг модернизма - "искусство ради искусства". Но в стихотворении "Кафе "Франция"" присутствуют первые приметы глобализации, подмеченные граждански мыслящим автором, который понимал, что за внешними изменениями последует разрушение национальных традиций.

Стихотворение в смысловом композиционном плане построено по традиционной модели: тема, развитие темы, кульминация, заключение. Оно названо "Кафе "Франция"", т.е. по названию страны, где поэт никогда не был. Чон Джиён учился на факультете английского языка и литературы в Токийском университете. Первые годы XX в. в Японии знаменовались повышенным интересом творческой интеллигенции к европейской литературе и искусству fin du siecle. В поэзии моду диктовали французские парнасцы и символисты, в живописи - импрессионисты и постимпрессионисты. Японские поэты боготворили буржуазную цивилизацию, связывали с ее приходом самые радужные надежды. "...Драматические фигуры Бодлера, Верлена, Рембо были для них всего лишь "символами" создателей прекрасной поэзии" [Долин, 1990, с. 37].

Но Чон Джиёну чужд этот искусственный мир. Колониальное настоящее породило драму трагического одиночества, где нет будущего, есть только клеймо "второсортности" человека, лишенного права быть гражданином своей страны.

стр. 134
В 1930-е гг. прошлого столетия стихотворения в духе модернизма продолжали печатать в различных периодических изданиях и сборниках. Среди молодых поэтов той поры выделяется Ким Квангюн (1914 - 1993). В его стихах художественные образы как будто бы слегка намечены, в них мы чувствуем влияние символизма.

Газовый фонарь

Пустота - одинокий фонарь в черном небе...
Куда мне идти одному? Вижу я указатель тоски.

Долгое - летнее солнце уходит к закату.
В сумерках - большая высотка,
как могильная стелла,
Прекрасный ночной пейзаж безмолвно
запутался в сорной траве.
Став разумным, стал как немой.

Кожей чую дыхание тьмы.
На незнакомых улицах слышу рев толпы.
Без причины слезятся глаза.

Затерялся в бестолковой толпе.
Вдруг меня охватила тяжелая грусть.
Длинная широкая тень - темнота.

Куда и как мне идти? Вижу я указатель тоски.
Пустота - одинокий фонарь в черном небе...

Стихотворение "Газовый фонарь" Ким Квангюна впервые напечатано в 1939 г. в газете "Чосон ильбо"; вошло в сборник с одноименным названием "Газовый фонарь" ("Васадын"), изданный в том же году. В нем было собрано 27 стихотворений, среди них "Ночной снег", "Деревня иностранцев" и др. Одинокий огонь в пустынном небе - знак, символизирующий дорогу в неизвестность. Страх в обществе. У страха появились очертания - длинная широкая тень или большой огромный зверь, имя которому ТЕМНОТА, она сидит в человеке и душит его изнутри. Темнота в душах и в умах людей, она убивает надежду на свободу. "Куда же идти?" - спрашивает поэт и не находит ответа.

Таким образом, хан - это тоска, печаль, досада от невозможности изменить ситуацию, отсюда и состояние безысходности, и отказ от борьбы за своё человеческое достоинство. Лексическую единицу "хан " можно считать одним из ключевых понятий в корейской поэзии 1930 - 1940-х гг., так как она служит ключом к пониманию ментальности народа и его культуры в этот тяжелый для страны период.

В южнокорейской поэзии концепцию хан мы можем проследить в поэзии 1950 - 1970-х гг., когда происходило ее становление. Хаос в сознании людей побуждал некоторых поэтов искать духовные ориентиры в прошлом.

Поэзии Пак Джесама и Чхон Санъбёна (1930-?) более свойственен стиль письма, созданный Ким Соволем в первой половине XX в. Большинство его стихотворений своим звучанием и ритмом пронизаны безотчетной меланхолией. "Его печаль созвучна с поэзией "мировой скорби". Гложущая тоска, возмущение человеческой участью, мучительное сознание несокрушимости зла все чаще звучат в творчестве Соволя. Поэзия мировой скорби нашла в Соволе, быть может, одного из знаменательных и глубоких выразителей, отдавших ей свой поэтический дар" [Ким Рёхо, 2003, с. 157]. Его поэзия была лишена открытого протеста против внешнего мира.

Буддийское созерцание мира характерно для творчества Чхон Санъбёна, который родился в Японии 29 января 1930 г., в 1945 г. приехал в Корею и остался в ней до конца своих дней. Он учился в Масанской средней школе и какое-то время слушал курс лекций на факультете бизнеса в Сеульском национальном университете. Видимо, избран-

стр. 135
ная специальность была не по душе, и вскоре он оставляет учебу, чтобы заняться поэзией. В студенческие годы вместе с другими молодыми авторами издает литературный журнал "Фантазии" (1949).

Литературный дебют состоялся в 1950 г., издательство "Мине" опубликовало стихотворения "Речная вода". В 1951 г. он пишет литературно-публицистическую статью "Я буду сопротивляться и отвергать", в тот период создает и публикует стихотворения "После полудня во дворце Доксу", "Темной ночью", "Птица", "Сезон муссонов", "Ушедшая весна".

Поэзия Чхон Санъбёна выразила тоску по миру грез, в ней сквозила необъяснимая печаль. Его эмоции просты и чисты. Поэта больше волнуют вопросы происхождения мира (космоса), смерть как путешествие в другой мир, реинкарнация или жизнь как цепь перерождений.

В стихотворении "Возвращение на Небеса", где поэт пишет:

Я вернусь в Небеса,
В день, когда завершу путешествие по этому
чудному свету,
Поднимусь и скажу: "Как все было чудесно..."

Мы видим бегство от реальной действительности, надежду на другую жизнь, более совершенную, чем на земле. Такое настроение больше характерно для поэзии Чхон Санъбёна. Так же, как и для Ким Соволя, ему "близко и даосское презрение к внешним проявлениям славы и силы, к ложной значительности" [Ким Рехо, 2003, с. 154]. Действительность не затронула сердца поэта Чхон Санъбёна. Он не мог войти в ритм своего времени, ему оставалась чужда сложная поэтическая техника, которой увлекались многие поэты в тот период, находясь под влиянием европейской поэзии. Он - поэт, который жил обособленно от других в своем мире, и как бы остался в поэтическом пространстве предыдущей эпохи.

Поэтическая антология "Птицы" издана в 1971 г., когда поэт переживал серьезное психическое расстройство. Сон Чунбок, Ким Ентхэ, Чон Инён, Ким Сисоль, Пак Джесам, Ли Хёнги, Мин Ен и Ким Гуён издали книгу для своего коллеги и друга, который в тот момент считался без вести пропавшим. Сборник-цикл "Птицы" состоит из 60 стихотворений, среди которых: "Моя бедность", "Письмо", "В Кванхвамуне", "Маньчжурия", "Полевая хризантема", "Улыбка", "Птицы", "Темной ночью", "Чайка", "Морская рыба" и др. [The 100 years..., 2000].

Птица

Живу в одиночестве, так и умру...
Вместо меня
Займут пустоту новый день и птица,
Которая будет плакать на цветущей ветке
Утром другого дня.

О жизни,
О чудных мгновеньях,
О любви -
Будет литься песня.
И стану я птицей, что
На ветке поёт у воды.

В сезон накатившихся чувств
Грусть и радость сольются вместе.
В промежутках песни -
О том, что знала, не знала, забыла -
Вырви и обнови, птица,
Измученные в горле связки.

стр. 136


О пройденной жизни,
О плохом,
О хорошем -
Будет плакать та птица.

Понимая мир в безыскусственности и простоте, Чхон Санъбён как будто бы хочет подняться над мирской суетой. Его любимый образ - птица, которая символизирует душу человека. Птица - душа поэта, вышедшая за пределы жизни и смерти. "Я не чувствую современности. Мне кажется, что уже не могу писать стихи об одном и том же. Это печально. Но я не в отчаянии. Я во что бы то ни стало выздоровею, и буду писать другие стихи, соответствующие реальному времени", - говорил поэт [Чхон Санъбён, 2006].

Известны его статьи, такие как "Границы реальности", "Великие мастера Кореи", "Идентичность и индивидуальность", "Искупление литературы до 19 апреля", "Судьба молодых поэтов Востока". Поэзия Чхон Санъбёна, написанная в духе ушедшей колониальной эпохи, стала последним ее отголоском, мотивы эти уже постепенно начинают изживать себя с 1970-х гг.

Каждая эпоха национальной истории имеет свои символы, которые нематериальны и неосязаемы. Хан - единый стиль ушедшего времени, как целостная психологическая эмоция, которой пронизаны многие произведения колониальной и послеколониальной эпох и послевоенного периода в Республике Корее. Хан можно назвать эстетико-психологической категорией, которой были подчинены в корейской литературе все литературные стили (реализм, натурализм, неореализм, модернизм, традиционализм). Все попытки выделить какие-то основные литературные стили сводятся к этому понятию, они пронизаны хан.

Таким образом, в корейской культуре хан прослеживается в произведениях колониального времени. Хан как стилистическая категория трансформировалось в первой половине XX в., а если быть точнее, когда Корея была колонией Японии. Появившиеся в этот период произведения стали отражением печальных настроений. Именно тогда мы видим беспорядочный хаос в выражении чувств, исчезла конфуцианская ясность в изложении мысли. Разрушались традиции, когда речь шла о невозможности что-либо изменить, когда человек у себя на родине не ощущал себя гражданином, чувствовал себя рабом. Этот период оставил тяжелый след в культуре Кореи, разрушил эстетический код народа, в его представлении прекрасного и безобразного. Но постепенно корейская поэзия находит в себе силы побороть данный недуг - чувство катастрофы жизни, оставшееся от болезненного прошлого.

СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ

Долин А. Новая японская поэзия. М.: Наука, 1990.

Ким Рехо. Поэтическое наследие Ким Соволя // Ким Соволь. Лирика / Пер. с корейского Ким Рехо и Эд. Балашова. М.: Первое марта, 2003.

Ким Тэок // http://referat.mpgu.edu.ru/fil/253/referat.html, 2009.

Ни Н. Корейский модернизм // Корея: Взгляд из России. Доклады, представленные на XI научной конференции корееведов России и стран СНГ. (Москва, 29 - 30 марта 2007 г.). М.: Ин-т Дальн. Востока РАН, 2007(1).

Ни Н. Сиджо в системе жанров мировой лирики. М.: Институт востоковедения, 2007(2).

Чхон Санбён. Korean Literature Translation Institute and Arirang, 2006.

Kim Nam-jo. Korean Literature Translation Institute and Arirang DVD Production DGMORE, 2006.

The 100 years of Modern Korean Literature. Seoul National University, Institute for Research on information System in the Humanities, 2000. (CD-Rom).

Permanent link to this publication: