From the Old South to the New. Essays on Transitional South. West-port - Lnd. Contribution in American History N 93. 1981. 284 p. (I); Towards a New South? Studies in Post Civil War Southern Communities. Westport. Contribution in American History N 97. 1982. 319 p. (II).

Еще не затихли в американской буржуазной литературе дебаты о прибыльности рабства, об индустриализации предвоенного Юга, поднятые представителями "новой экономической истории", как опять разгорелась дискуссия, на сей раз о послевоенном Юге, мало изученном до недавней поры. В конце 1970-х годов появился ряд исследований этого периода¹ .

В ведущем историческом журнале США появилась статья леворадикального историка Д. Уинера, вызвавшая оживленную полемику² . Основные темы этой полемики: каким же был послевоенный Юг, "новым" или "старым"; что определяло его развитие - преемственность или изменения; каким был путь его буржуазной эволюции?

Те же проблемы занимают центральное место и в статьях рецензируемых сборников, представляющих материалы трех научных конференций (Чикаго, 1978 г.; Чарлстон, 1978, 1979 гг.). Поскольку в сборниках опубликована лишь часть материалов дискуссии, главные участники которой остались за сценой, коротко остановимся на сути полемики.

Понятие "новый Юг" возникло в конце XIX в., когда С. Лэниер из Джорджии, ознакомившись с материалами десятой переписи населения (1880 г.), заметил, что южные штаты превратились в район мелкого фермерства. Крупный современный историк либерального направления К. Ван Вудвард опроверг этот взгляд как не имеющий ничего общего с действительностью³ . До конца 1970-х годов в американской историографии общепризнанной считалась трактовка, предложенная Ван Вудвардом: в результате гражданской войны и Реконструкции Юг обрел буржуазные черты - на смену плантаторам пришли предприниматели. В конце 70-х годов эта концепция встретила возражения. Самые серьезные из них исходили от радикалов: историка Д. М. Уинера, социолога Д. Биллингса и экономиста Д. Р. Мэндла. Изучив социальную структуру Алабамы 1860 - 1885 гг., Уинер показал, что гражданская война и Реконструкция не уничтожили власти плантаторов. Мэндл утверждал, что только после второй мировой войны механизм плантационной системы был преодолен и Юг перешел к современным формам сельскохозяйственного производства⁴ . Отсюда делался вывод: после гражданской войны Юг еще не стал "новым"; преемственность в тот период была сильнее изменений; наконец, буржуазное

¹ Degler C. Place over Time: the Continuity of Southern Distinctiveness. Baton Rouge. 1977; Ransom R. L., Suth R. One Kind of Freedom: The Economic Consequences of Emancipation. Cambridge (Mass.) 1977; Wiener J. Social Origins of the New South: Alabama, 1860 - 1885. Baton Rouge. 1978; Billings D. Planters and the Making of a "New South". Chapel Hill. 1978; Mandle J. R. The Roots of Black Poverty. Durham. 1979.

² Wiener J. Class Structure and Economic Development in American South, 1865 - 1955. - American Historical Review, 1979, Vol. 84, N 4.

³ Woodward Vann C. Origins of the New South, 1877 - 1913. Baton Rouge. 1951, p. 175.

⁴ Wiener J. Social Origins, p. 33; Mandle J. R. Op. cit., pp. 84 - 97.

стр. 168

развитие Юга качественно отличалось от Севера, приближаясь скорее к "прусскому пути".

Подобный же вопрос волновал участников названных конференции. Редакторы первого из рецензируемых сборников У. Д. Фразер и У. Б. Мур так сформулировали проблему: "Характеризовался ли сдвиг от "старого" Юга к "новому" изменением или преемственностью?" (I, с. XI). Этот вопрос звучит применительно к различным частным темам, касающимся пивным образом социальной истории: лидерство в послевоенном обществе Юга, урбанизация, эволюция расовых отношений, тенденции в общественной мысли и пр. Среди авторов не только историки, но и социолог и географ. Почти все они используют междисциплинарный подход, количественные методы. Основная масса статей посвящена сюжетам, взятым из жизни отдельных городов, графств или штатов. Сборник под редакцией О. В. Бертона и Р. К. Макмата целиком состоит из работ по локальной истории. В этом интересе к локальным сюжетам сказывается влияние "новой социальной истории".

Редакторы с огорчением констатируют отсутствие среди представленных в сборниках материалов обобщающих работ. Несмотря на высказанную Макматом надежду, что "эмпирическое изучение отдельных общин создает основу для социальной теории" (II, с. 282), авторам сборников так и не удалось выйти за рамки деталей и частностей и сформулировать весомые обобщения. По этой причине интересные сами по себе факты повисают в воздухе. Это можно проиллюстрировать на примете статей Д. М. Рассела - об участии элиты в муниципальной политике и управлении Атланты (II); Т. Террилла - о случае насилия в Южной Каролине (II) и ряде других.

Большая группа статей посвящена социальной структуре послевоенного Юга. Одни авторы поддержали Ван Вудварда, другие - леворадикальных историков. У. Л. Барни, разбирая изменения, происшедшие в "черном поясе" Алабамы за 1850-1870 гг., согласился с Уинером: историки сильно преувеличивают ослабление плантаторов после гражданской войны (I, с. 33). На основании цензов и газетного материала он заключил, что изменения в графстве Даллас после войны фактически были продолжением довоенной: развития, когда партия вигов планировала переход к "новому Югу" (имелось в виду строительство железных дорог, хлопчатобумажных фабрик и пр.). Плантаторы-демократы хотя и сопротивлялись, но вместе с тем вынуждены были считаться с этой программой (I, с. 33 - 36). Однако меры, предложенные вигами по индустриализации Юга, были рассчитаны исключительно на укрепление плантаторской системы, а вовсе не на развитие буржуазной экономики.

Тезис о преемственности поддерживают и авторы трех статей о Чарлстоне - М. П. Джонсон, Д. Г. Доуль и Д. П. Рэдфорд. Последний рассмотрел эволюцию социальной структуры и облика южного города за 20 лет (1860 - 1880 гг.) и не обнаружил в нем никаких "радикальных изменений": "Эра войны и Реконструкции, несмотря на все причиненные ею личные травмы, отличалась не столько изменениями, сколько преемственностью" (I, с. 89). Город, считает автор, как и до войны, обслуживал нужды плантаторов.

Рэдфорду с полным основанием возражает Д. У. Хэррис, исследовавший плантационное хозяйство в Джорджии после отмены рабства. Изменения в жизни рабов, надсмотрщиков, плантаторов, по его мнению, носили радикальный характер и означали, как он пишет, "социальную революцию". "Правда, что плантационное сельское хозяйство пережило войну. Правда, что сохранилась большая преемственность в землевладении. Правда, что большинство черных осталось в сельском хозяйстве, работая на чужой земле... Но решающее изменение произошло в организации труда: от групповой работы рабов на громадных сплошных пространствах земли перешли к фермам, обрабатываемым семьями арендаторов" (II, с. 247).

Об изменениях в организации труда, которые повлекли за собой и другие перемены, говорится в статье Р. Дэвиса. Он отмечает, что плантации распались на мелкие участки, а многие плантаторы, сдав земли в аренду купцам, переехали в город (I, с. 159) и превратились в рантье. Отмена рабства привела к децентрализации плантаций, вымиранию плантаторов как самостоятельного слоя общества Юга. Историки спорят о форме управления послевоенными плантациями. Дэвис утверждает, что купцы не занимались ими, поскольку сами передали участки земли арендаторам, а клиометристы доказывают, что землевладельцы все же контролировали деятельность арендаторов и в той или иной степени сохранили централизованное руководство плантациями.

стр. 169

Против тезиса о преобладающей роли плантаторов в послевоенном обществе Юга выступил также Д. Карлтон. На материале промышленных районов штата Южная Каролина он установил, что ведущее место в экономике и социальной жизни штата 1880 - 1910 гг. принадлежало промышленникам. Основную часть директората текстильных фабрик составляли отнюдь не плантаторы, а представители местных торгово-финансовых кругов (I, с. 49). Материал, приведенный Карлтоном, подтверждает мысль Ван Вудварда о господстве на Юге предпринимателей.

Анализируя историографию данной проблемы, Д. Г. Картер упрекнул радикалов В том, что, поддержав тезис о преемственности, они, несмотря на подчеркивание роли классового конфликта, заняли позиции в общем близкие историкам школы консенсуса, процветавшей в 1950-е годы. Но Уинер и Биллингс не отрицают революционного характера гражданской войны и Реконструкции, они лишь указывают на незавершенность буржуазных преобразований, так и не разрешивших аграрного вопроса на Юге, поскольку они почти не коснулись главного - имущественных отношений (плантаторы не лишились земли, а негры не получили ее). Это и предопределило будущие проблемы Юга. Идея преемственности, отрицания "радикальных изменений" неизбежно ведет к отрицанию революционного характера гражданской войны, нанесшей смертельный удар рабовладельческой плантационной системе. Противопоставляя преемственность изменениям, происшедшим в процессе перехода Юга к новым порядкам, американские ученые игнорируют диалектику конкретно-исторического процесса.

Интересно, что, как правило, на тезисе преемственности настаивают те исследователи, которые изучали районы с преобладанием плантационного хозяйства и притом брали сравнительно небольшие отрезки времени (Уинер, историки Чарлстона и др.). Такой подход, конечно, не позволяет выявить более или менее значительные сдвиги в южном обществе. Едва ли возможно обнаружить ощутимые перемены за 20 лет в облике, например, Чарлстона, оставшегося в стороне от промышленного развития. Но если рассмотреть данные за полувековой период по всему региону, как это сделал Ван Вудвард, то указанные изменения видны отчетливо. В гористых районах, где фермерство преобладало, капитализм развивался быстрее. Здесь стремительно росли города, промышленность, а с ними и городские средние слои, Однако и в районам с преобладанием плантационного хозяйства происходили глубокие перемены (децентрализация плантаций, исчезновение плантаторов как социального слоя и др.⁵ ). В целом Юг после гражданской войны находился в сложном переходном состоянии, и для его характеристики в этот период необходимо учитывать все элементы этой ситуации. Поэтому-то и не прав Вудвард, упрекнувший историков из Чарлстона за то, что они выбрали объектом своего исследования "нетипичный" город, далекий от индустриализации⁶ , Чарлстон столь же типичен для истории Юга, как и Атланта. Оба города представляют различные тенденции социальной трансформации.

Треть статей, вошедших в сборники, связана с темой урбанизации Юга, которой американская историография занималась до 70-х годов мало. В последнее десятилетие эта тема интенсивно разрабатывается "новой социальной историей". Кроме структуры общества, в сборниках рассмотрены проблемы развития города, расовых отношений. Д. Х. Доуль останавливается на причинах упадка Чарлстона и Мобила, сравнивая их с Атлантой и Нэшвиллом. Помимо внешних факторов (таких, как отдаленность от железных дорог, промышленных центров), он отмечает сопротивление буржуазному развитию, оказываемое консервативной плантаторской элитой, желавшей сохранить ценности "старого Юга" (I, с. 104). Однако необходимо иметь в виду, что плантаторы сопротивлялись необратимо наступавшему капитализму. Чарлстон и Мобил были слабо затронуты индустриализацией, и влияние плантаторов сохранилось здесь в большей степени, чем в других пунктах.

Несколько статей посвящены судьбе негров в городах. А. Л. Робинсон на примере. Мемфиса показал, как в условиях сохранения "наследия рабства" - зависимого положения негров они приспосабливались к новым условиям. Он отметил значительное социальное расслоение среди черных. Их историю после гражданской войны, подчеркнул Робинсон, необходимо рассматривать как часть истории рабочего класса США (II, с. 99). Д. Уиллер, Л. и Д. Хортон пришли к выводу, что не было больших разли-

⁵ Американские цензы до 1910 г. почти не собирали сведения о плантациях, учитывая только арендаторов.

⁶ American Historical Review, 1983, N 1, p. 188.

стр. 170

чий в расовых отношениях, существовавших в различных районах страны.

Расовых отношений, их эволюции после гражданской войны так или иначе касаются почти все авторы сборников. В 1950-е годы Ван Вудвард высказал мнение, что на Юге 1877 - 1890 гг. существовала альтернатива сегрегации и расизму, узаконенным в конце XIX в. и ставшим частью белой реакции на Реконструкцию. В 60-х годах ему возражал Д. Уильямсон, который утверждал, что сегрегация и ограничение гражданских прав негров существовали и в период Реконструкции, а законы конца XIX в. только формально закрепили практику. Белый Юг никогда серьезно не рассматривал никакой иной "альтернативы". Его поддержал Х. Рабинович: сегрегация "по закону" пришла на смену той поре, когда негры вовсе были исключены из общества⁷ . Однако тезисы Уильямсона и Рабиновича не противоречат утверждению Вудварда. Альтернатива расизму действительно была, но исходила, конечно, не от белых плантаторов, а от демократических сил - северян, популистов и, разумеется, от самих негров, боровшихся за равноправие. Джимкроуизм, ограничение избирательных прав негров лишь узаконивали расизм.

Д. Дональд предложил свою версию возникновения джимкроуизма (I). Этот историк рассматривает его в духе "теории поколений", как якобы последнюю общественную акцию "поколения побежденных". По его словам, бывшие солдаты конфедерации таким способом стремились утвердить ценности, защищавшиеся ими в войне. Но эта аргументация не выдерживает критики, поскольку игнорирует реальный исторический процесс, изменения в соотношении классов, эволюцию их позиций и т. д.

Среди других разбираемых в сборниках тем - преступность и насилие, столь характерные для Юга в переходный период, а также мифология и черты общественной мысли на Юге. Статья леворадикального историка Л. Гудвина, одна из наиболее интересных в сборниках, поднимает вопрос о тенденциях развития Юга. Интересна его мысль, что демократическая традиция, представленная Реконструкцией, популизмом, современным движением за гражданские права, а в историографии - трудами У. Дюбуа и Ван Вудварда, никогда не была господствующей на Юге. Несмотря на перемены в экономической и социальной структуре, в этом регионе сохранились неизменными некие сущностные черты, названные историком "иерархической традицией" (I, с. 236). Юг так и не стал демократическим: олигархию рабовладельцев сменила олигархия крупных предпринимателей. В рецензируемых сборниках Гудвин, к сожалению, оказался одинок в постановке действительно значительных проблем по истории региона.

Рассмотренные нами работы позволяют сделать вывод, что американская историография послевоенного Юга вступает в новый этап, отмеченный расширением локальных исследований, использованием количественных методов и междисциплинарной методики. В результате этого картина послевоенного Юга оказалась гораздо сложнее и многообразнее, чем она представлялась раньше. Однако буржуазная историография, как об этом свидетельствуют рецензируемые сборники, не в состоянии дать объективный научный синтез накопленного ею огромного материала.

⁷ Woodward Varn C. Op. cit.; ejusd. The Strange Career of Jim Crow. N. Y. 1974; Williamson J. After Slavery: The Negro in South Carolina During Reconstruction 1865 - 1877. Chapel Hill. 1965; Rabinowitz H. Race Relations in the Urban South, 1865 - 1890. N. Y. 1978.

Permanent link to this publication: