В 2001 г. международная общественность отмечала 50-летие провозглашения непальской демократии. По этому случаю в Институте востоковедения РАН состоялась научно-практическая конференция. По ее итогам был опубликован сборник статей ("Непал на рубеже тысячелетий", М., ИВ РАН, 2002). В феврале 1951 г. был свергнут тиранический режим наследственных премьер-министров из семейства Рана, правивших страной с 1846 г. Главой государства стал король Трибхуван из династии Шах. Непал вступил на долгий и трудный путь формирования демократических институтов, присущих конституционной монархии. В конференции приняли участие сотрудники Института востоковедения РАН, других научных институтов, МИДа, представители Общества дружбы Россия - Непал, деятели культуры и науки Непала: литературовед Кришна Пракаш Шрестха, политолог Бхишма Ачарья, архитектор Сумитра Шрестха, инженер-дорожник Сурья Пракаш Паудяль и ряд других.
В 2003 г. мне удалось посетить Непал. Первые впечатления складывались еще на подлете к аэропорту имени короля Трибхувана. Серая дымка под крылом постепенно теряла густоту, и сквозь струйки воды на иллюминаторе стали различаться силуэты темно-зеленых лесистых гор и изумрудных рисовых полей в долине. Из Дели до Катманду летели всего полтора часа. Но разница между индийским и непальским пейзажами огромна. Это два разных мира. В отличие от квадратных и прямоугольных желто-бурых полей в окрестностях Дели, здешние поля на террасированных склонах катились, словно океанские волны, а межи извивались как тонкие черные змейки. Горизонт индийской равнины тонул в желтовато-буром мареве, а здесь на лесистые горы, окружающие долину Катманду, навалились фиолетовые тучи.
Аэропорт имени короля Трибхувана встретил пассажиров испепеляющим солнцем, тучи расступились и клубились над горами по краям долины... Первое ощущение - попал не в свою тарелку. К яростному солнцу добавлялось влияние высоты. Летное поле и здание аэропорта невелики. Постоянно взлетают и садятся небольшие самолеты местных авиалиний. На краю поля замечаю два вертолета камуфляжной окраски, приглядевшись, узнаю знакомые очертания МИ-17.
Командировке предшествовала активная переписка с принимающей стороной - Центром Непальских и Азиатских Исследований (ЦНАИ) (Centre for Nepal and Asian Studies, CNAS) при Университете имени Трибхувана.
Меня встречали исполнительный директор ЦНАИ социолог-религиовед Нирмал Ман Туладхар и директор Центра российской науки и культуры С. Ф. Киселев и сотрудник консульского отдела посольства В. Попов. Я и Н. М. Туладхар отправились в университетский городок, где для меня уже была приготовлена комната в общежитии для иностранцев.
По дороге ко мне пришло чувство успокоения и безразличия к мелким жизненным трудностям. Все будет хорошо. Я обратил внимание на многочисленные армейские и жандармские патрули с маленькими, словно игрушечными, двухместными броневичками (как потом выяснилось) китайского производства. Доктор Туладхар, немного смущаясь, объяснял присутствие патрулей неспокойной обстановкой. Маоистские агенты, дескать, проникают в долину Катманду, устраивают диверсии.
Университетский городок почти райское место. Он расположен на юго-западной окраине долины Катманду на склоне холма, рядом с древним городом Киртипур. Здесь много зелени: кедры, акации, туи, какие-то деревья, похожие на тополь, разнообразные кусты.
Среди зеленых кущ порхали разноцветные птицы: зеленые мухоловки, синие каменные дрозды, голуби, ласточки, гималайские сороки. На газонах сквозь яркую зелень блестела вода, на них паслись коровы, неслышно вышагивали стаи белых изящных цапель. Над этим царством красоты проглядывал черный силуэт орла на фоне белоснежных облаков. На зданиях университетского городка лежала печать легкой запущенности: кусты давно не стриглись, а железные изгороди не красились. Но эти особенности лишь придавали местности сельское обаяние.
Я планировал прожить здесь неделю, а потом перебраться в отель в центре Катманду. Приличные номера в столичных отелях стоят 5 - 10 долл. в сутки. Однако, ознакомившись с городским центром, я решил остаться вдали от
стр. 52
шума и загазованности. И не пожалел.
Университетское общежитие для иностранцев представляет собой одноэтажное здание из красного кирпича, построено в 80-х гг. В здании - два подъезда и два крыла. В каждом крыле по 16 комнат и большая кухня с электроплиткой и теннисным столом. Кухни использовались для общественных мероприятий. С крыши открывалась красивая панорама рисовых полей, которые террасами спускаются на север. На них постепенно наступают пригороды Катманду. В хорошую погоду в бинокль можно было разглядеть центр Катманду - королевские дворцы, храмовый комплекс Дворцовой Площади, над которым возвышалась величественная трехъярусная пагода - храм богини Таледжу, покровительницы королевской власти.
Месяц жизни в общежитии стоил мне 80 долл. Комната размером 4 на 4 метра, в ней - два окна. Из окна я смотрел на храмы Шивы и Парвати, а за ними на холме просматривался силуэт города Киртипура, белая ступа Сваямбхунатх (в солнечную погоду ярко сияло ее золоченое навершие - чхатра1 ). В комнате - шкаф, стол, два стула, кровать, тумбочка - все "сделано в Китае". В санузле - душ с горячей водой, нагревавшейся солнцем в черных баках, установленных на крыше. Вода хорошего качества и поступала бесперебойно. В целом, проблем с бытом я не испытывал.
Странно, но общежитие не пользуется популярностью у заграничных гостей Трибхуванского университета. Кроме меня здесь жил лишь китайский студент из Лхасы, второй год изучавший непали. Остальные иностранцы (их несколько десятков) проживали при посольствах или на частных квартирах в городе. Понятно, там веселее и ближе к правоохранительным органам: ведь обстановка в стране неспокойна. Территория общежития, именуемая непальцами на английский манер "гестхаус", обнесена колючей проволокой на бетонных столбах. Вход и выход - через железные ворота и калитку, увенчанные острыми пиками. В караулке круглосуточно находится привратник "гард". Иногда вечером он отлучался. Китайский студент для порядка закрывал калитку изнутри, и мне, задержавшемуся в городе, приходилось преодолевать препятствия босяцким методом, рискуя целостностью штанов, при свете карманного фонарика и луны. Территория общежития (примерно соток пятнадцать) лишена приличной растительности, лишь вдоль колючей проволоки небольшие кусты, да рядок юных кедров высотой в полметра. Серебристую высокую траву периодически косили серпами живущие поблизости жницы, одетые в ярко красные платья. Делается это для того, чтобы уберечь иностранцев от змей.
РАЗНОЛИКИЙ КАТМАНДУ
Первые впечатления от Катманду: шумные центральные улицы, на тротуарах густая толпа, на проезжей части - плотный поток мотоциклов, велосипедов, трехколесных мотороллеров-такси, пассажирских микроавтобусов. Реже попадаются автобусы (в основном "Тата") и автомобили, как правило малолитражки японских и южнокорейских марок, но индийского производства.
Улицы многолюдны, но никто не толкается. Непальская толпа соблюдает традиции общежития и взаимного уважения. На лицах нет признаков уныния или подавленности. Признаюсь, я ожидал увидеть более печальную картину. Непал входит в десятку самых бедных стран мира, годовой доход на душу населения - на уровне 200 долл. Да и экономическая и политическая ситуация осени 2003 г. была не из легких. На улицах поразительно мало нищих - всегдашних спутников городской цивилизации. Судя по внешности, эти нищие выходцы из Индии или из тераев (тераи - равнинная полоса шириной в 20 - 30 км на южной границе Непала, населены преимущественно выходцами из Индии). Не видно пьяных, наркоманов, беспризорников. В Катманду нет трущоб. Окраины города бедны, однако в них нет вопиющей нищеты и отчаяния.
На проезжей части, также как и на тротуарах, несмотря на тесноту, нет раздражения и нервозности. И это несмотря на то, что нет светофоров, дорожных знаков и регулировщиков движения. Кажется, и правил движения тоже нет. Я обратил внимание, что никто не пытается кого-то "прижать", "проскочить", "подсечь", "притереть", используя свою "крутизну", "мигалки", "спецномера" и пр. На улицах Катманду заторы не редкость, но они не сопровождаются нервотрепкой, матерной истерикой, мордобоем и т.п., что отмечается на улицах и дорогах иных стран. За месяц, проведенный в Непале, я видел лишь одно небольшое ДТП. В центре Катманду бродячие собаки, сознавая свою безопасность, спокойно дремали на краю проезжей части у бордюра. Никто не пытался их согнать, водители старательно их объезжали. Неписаные правила индуизма и буддизма диктуют необходимость уважать права всех существ, находящихся на общественной дороге. Кстати, следует отметить хорошее качество дорожного покрытия, по которому мне пришлось пройти и проехать. Это асфальто-бетонная смесь, слой которой примерно 6 - 7 см. Нет ни рытвин, ни выбоин. Правда, я не покидал пределы Долины Катманду - столичного региона. Говорят, что в провинции всё беднее и проблемнее, в том числе и дороги. Зато там воздух чище.
Действительно, не все так уж благостно в непальском королевстве. Одна из крупных проблем, на мой взгляд, - загазованность в центре Катманду. Она стала одной из причин моей остановки в универ-
стр. 53
ситетском городке. Дышать грязным, горячим и влажным воздухом трудновато. После закрытия цементного завода, построенного без системы очистки, автотранспорт стал самым главным источником загрязнения в столичном регионе. Крупных промышленных предприятий здесь нет. Катманду и соседние города находятся в долине. Горы и плотная застройка стоят на пути освежающих ветров. Насколько я понял, в королевстве отсутствует какой-либо контроль за содержанием вредных примесей в атмосфере в результате работы транспорта. Сказывается и низкий сорт горючего. На заправочных станциях продается дизельное топливо и один сорт бензина. Каково его октановое число, никто не знает. Этим бензином заправляют все виды транспорта, кроме минитракторов и дизельных грузовиков "Тата", которых не пускают в центр.
Солдаты, полицейские и жандармы (говорят, что в Непале пять силовых ведомств) не вмешиваются в дорожное движение и, как мне показалось, в жизнь города. Проверка транспорта и пассажиров производится в строго определенных местах, на блокпостах. Проверяют только сумки и портфели. Я ни разу не видел проверки документов. Мою весьма подозрительную внушительную сумку неоднократно досматривали на блокпосту Кулешвор, когда я ехал в Катманду на автобусе. ( На поездку на автобусе от городка до центра Катманду уходило 30 - 40 минут.) Однако никто не обращал на меня и на сумку внимания, когда я проходил мимо поста пешком.
Непальские "хранители" порядка производят приятное впечатление. Они всегда подтянуты, вежливы, доброжелательны, действуют ловко и профессионально. Особенно эффектны девушки. Униформа и оружие придают им дополнительный шарм. Жаль, что их нельзя фотографировать. Центр Катманду патрулирует конная жандармерия. Обстановка в стране напряженная, поэтому на улицах много людей в различных униформах. Мне удалось пообщаться с некоторыми из правоохранителей. Оказалось, что и с образованием у них дело хорошо поставлено. Объясняются они на английском, но в общении с иностранцами весьма лаконичны.
Храбростью и дисциплиной отличаются непальские гуркхи2 , неприхотливые и дисциплинированные солдаты. Гуркхские традиции продолжают сохраняться в среде непальцев, несмотря на растущую привлекательность иных профессий (официантов, ведущих телешоу, владельцев интернет-кафе, гидов, банковских служащих). Неслучайно непальские контингенты часто используются войсками ООН для разного рода миротворческих операций. Лишенные каких-либо расовых, национальных (этнических) и религиозных комплексов, нейтральные по отношению к конфликтующим сторонам, непальцы хорошо проявили себя как миротворцы.
О народе можно говорить долго и живописно. Хочу лишь отметить, что в условиях долговременного политического кризиса и разрушительного воздействия издержек глобализации непальцы смогли сохранить традиционные культурные и общественные устои, которые, несомненно, помогут им пережить трудные времена.
Многие непальские горожане имеют собственные огороды или через сельских родственников по-прежнему тесно связаны с землей. Столица окружена рисовыми полями, садами, огородами и пастбищами. Сельскохозяйственные угодья сохранились среди кварталов Патана, Бхадгаона и Киртипура. Земля в Долине Катманду плодородна, и народ по-прежнему трудолюбив. Поэтому при любых обстоятельствах голод непальцам не грозит. Отечественные продукты очень дешевы. Как мне говорили, в Долине Катманду не принято грабить огороды, поэтому здешний сельский пейзаж не нарушается, как у нас в Подмосковье, изгородями из колючей проволоки, ржавой жести и спинок от кроватей.
МАОИСТЫ И ИХ СОЮЗНИКИ.
ПРОТИВОСТОЯНИЕ ВЛАСТЯМ
В стране уже восемь лет продолжается вооруженный конфликт между властями и маоистскими повстанцами, которыми руководят Коммунистическая партия Непала (маоистская) и Объединенный народный фронт, в который входят общественные организации, союзные с КПН(м). Лидеры маоистов - Бабурам Бхаттараи и Пушпа Камал Дахал (Прачанда - "Неистовый"). В середине 2003 г. число погибших в этой вооруженной борьбе, которую иногда называют "гражданской войной", составляло 8 тыс. человек. В последнее время просматривается тенденция к большей интенсивности столкновений. В западных журналах публикуются карты Непала, на 70 - 80% закрашенные в красный и розовый цвет, что означает, что правительство не контролирует указанные территории. В ходе разговоров непальцы не избегают маоистской темы, однако не спешат конкретизировать свое к ней отношение. На вопрос, каковы причины возникновения маоистского движения, непальцы обычно говорят об искажениях и ошибках, допущенных лидерами демократического движения в начале 90-х гг. В ответ на вопрос, что можно сделать, чтобы исправить ситуацию, они вздыхают, разводят руками, жизнерадостное выражение лица меняется на грустное и, как правило, произносят: "Ке гарне?" - "Что делать?" или " Что поделаешь?" Подразумевается - " Ничего не поделаешь". Эту фразу иногда можно слышать в Непале по разным поводам. Она отражает безграничное терпение, переходящее в высокий, как Гималаи, вековой стоицизм. Грусть и надежда на высшие силы, которые как-нибудь решат проблему - тоже неотъемлемые черты непальского, по своей природе жизнерадостного и жизнелюбивого характера.
Нынешний конфликт - порождение глубоких социально-политических противоречий общества, пе-
стр. 54
реживающего переход от традиционного уклада к современному. Маоисты черпают силу в нерешенности ряда важных социальных проблем и, прежде всего, - аграрного вопроса. Социальная база маоистского движения находится в бедных горных районах, население которых ничего не получило от многолетних реформ и развития рыночных отношений. Однако в городах Непала у маоистов есть союзники и агенты. Они периодически устраивают теракты в городах. В один из первых дней пребывания в Непале рано утром я слышал три взрыва. Потом выяснилось, что в это утро было 8 взрывов. Объектами террористов стали полицейские участки, банки, госучреждения. Погиб один человек -14-летний мальчик, несколько человек было ранено. Утром другого дня я ясно слышал стрельбу в стороне Киртипура. Поговаривают, что маоисты по договоренности с некоторыми лидерами легальных левых партий используют структуры последних.
Боевые действия периодически прерываются перемириями и переговорами. В газетах и журналах можно было видеть фотографии участников переговоров, сидящих за длинным столом. С одной стороны - вихрастые, бородатые или небритые молодчики, с другой - солидные, полноватые чиновники в пиджаках и "непали топи" (традиционная непальская шапочка, символ истинного непальца, политический аналог черной шляпы советских руководителей эпохи "застоя"). У первых в раскосых глазах угольки непотухающей злобы, на лицах вторых - спокойное выражение исполнения рутинной чиновничьей службы.
Помимо двух противоборствующих сил: правительства и маоистов, в Непале существует еще одна политическая сила. Она довольно многочисленна и пестра - пять основных политических партий, объединившихся в союз, требующий от правительства отмены чрезвычайного положения, введенного в 2001 г., и восстановления работы распущенного королем Гьянендрой парламента. Представители этих партий периодически выступают с миротворческими инициативами, осуждают нарушения прав человека и маоистами и правительством. Непальцы считают эту группу равноудаленной от правительственного и маоистского полюсов. Конечно, союз пяти партий, в котором главенствуют либерально-социалистический Непальский конгресс и Коммунистическая партия Непала (объединенная марксистко-ленинская), выступает за сохранение
парламентской монархии, против чего борются маоисты. Однако с конца 2001 г., по мере того, как правительство полагается во все большей степени на силовые структуры, парламентские партии проявляют все возрастающую оппозиционность по отношению к правительству. Примечателен факт: в объявляемых периодически по призыву (приказу) маоистов всеобщих забастовках (бандхах), парализующих всю страну, принимают участие избиратели пяти партий - служащие (немногочисленные в Непале), рабочие, учителя, студенты, торговцы, средние и мелкие предприниматели. Большинство из них - горожане. Мне довелось поговорить с некоторыми из них. Они объясняли свое участие в бандхе страхом перед маоистским террором. Довод страха важен, однако не вполне убедителен. Во всяком случае, торговцы, понесшие серьезные убытки от бандха 18 - 20 сентября 2003 г., жаловались не на маоистов, а на правительство, которое не может навести порядок. Маоистская угроза в их понимании - результат общего кризиса, поразившего страну.
В нынешней ситуации горожане могут повернуть политическую ситуацию в ту или иную сторону. Однако они пока колеблются. Осуждают маоистов, но одновременно участвуют в маоистских бандхах.
Еще один фактор, который мог бы изменить ситуацию в стране, - это вмешательство внешних сил. Однако кризис в Непале пока не подтолкнул влиятельные внешние силы к решительным действиям по изменению ситуации. Никто в Непале не стремится вовлечь их во внутриполитическую борьбу. Маоисты, например, до последнего времени стремились не трогать иностранцев и сдерживали вооруженную борьбу в приграничных районах. Однако по мере расширения зоны боевых действий может пострадать население, родственное проживающему на сопредельной территории. В таком случае могут вмешаться и великие соседи Непала с целью защиты своих "соотечественников". Последствия могут быть серьезными.
Создается впечатление, что сейчас в Непале никто не знает, что делать и что вообще происходит. Ответственные политики Непала по мере своих сил стараются подтолкнуть ситуацию в сторону мира. Миротворческие, правозащитные, пацифистские организации периодически выступают с мирными инициативами, через СМИ взывают к благоразумию и покаянию противоборствующие стороны, устраивают рок-фестивали, благотворительные базары, дни донора и другие мероприятия. В них активно и бескорыстно принимает участие молодежь, в частности студенты. Сказывается традиционная склонность непальцев к общинным формам бытия и мышления, в том числе и к коллективному безвозмездному труду.
Иногда мероприятия носят эк-
стр. 55
зотический характер. Так, однажды в центре Катманду я стал свидетелем шумовой акции протеста против войны и насилия. В жаркий полдень я шел по центральному проспекту Кантипатх мимо храма Маханкалы, что рядом со знаменитым полем Тундикхел, где проводятся парады и другие многолюдные церемонии. Остановился у газетного киоска, что находится рядом с храмом. На первой странице влиятельной газеты в глаза бросилось интервью с послом США Малиновским. Посол отмечал достижения Непала в деле демократизации после 1990 г., когда была отменена система панчаятов и установлена многопартийная парламентская система, он рекомендовал непальцам соблюдать права человека, проявлять терпимость, учиться демократии. На первой странице другой газеты меня привлекло интервью с известным политиком. Двадцать лет назад при короле Бирендре он выступал в качестве основного теоретика идеи "беспартийной панчаятской демократии". За прошедшие годы он поседел, однако сохранил горделивую осанку аристократических предков. Судя по интервью, его взгляды перестроились в сторону либерализма. Мягко и ненавязчиво он излагал свой план выхода из политического кризиса. При этом он считал необходимым полагаться на мощь США и "мудрость американского руководства". Мое беглое знакомство с непальской прессой было внезапно прервано... Ровно в 12.00 весь город огласился гудками, звоном и шумом. Сигналили водители всех видов транспорта, в Маханкале и других храмах звенели колокола и цимбалы, гудели раковины шанкха, непальцы с воодушевлением били в барабаны, дули в духовые инструменты и свистки. Подчинившись общему настроению, завыли бродячие собаки. Я обратился к пожилому и представительному прохожему с вопросом "Что случилось?". Сквозь нарастающую какофонию я разобрал ответ - дескать, это протест против войн в Непале и во всем мире, так мы - непальцы стараемся отогнать демонов войны и злобы и обратить внимание высших сил, непальской и мировой общественности на необходимость установления мира в Непале и на всей планете. Вид по-европейски одетого, явно образованного и представительного джентльмена не вязался с шаманским объяснением. Разговор шел на непали, но, видимо, для того, чтобы я лучше понял смысл акции, он несколько раз вставил по-английски: "это протест, это протест..." Уловив в моих глазах неподходящую для ситуации иронию, он добавил: "Надеемся, этот шум хоть на столько приблизит мир" - большим и указательным пальцами он показал расстояние примерно в один сантиметр3 .
Не раз во время пребывания в Непале мне приходилось сталкиваться с соединением архаики и новейших представлений и достижений. Основатель советского непаловедения Илья Борисович Редько называл это явление "наложением эпох".
Напротив храма Маханкалы находится знаменитый госпиталь "Бир аспатал" ("Госпиталь героев"), построенный после Первой мировой войны для раненых гуркхов на личные средства премьер-министра Чандры Шамшера Раны. Сейчас здесь лечится очередное поколение пациентов. Водители, проезжая мимо госпиталя, сигналили с удвоенной силой. На широком балконе над главным входом на стульях и в инвалидных колясках сидели 5 - 6 молодых людей. Один из них сидел, обнимаясь с костылями. У некоторых на руках и ногах белели повязки. Они тихо и безучастно смотрели на громогласный поток транспорта.
На обратном пути из центра до Киртипура, в автобусе 21-го маршрута, я стал свидетелем крайне редкого для Непала случая - публичного скандала. Два пассажира интеллигентного вида заспорили о значении проведенной шумовой акции. Спор почему-то велся на английском языке. Тон диспута быстро повышался, в нем зазвуча-
стр. 56
ли визгливые нотки. Следует отметить, что непальцам не свойственно повышать голос дома или в общественных местах. Однако всегда деликатные и даже кроткие непальцы довольно громко выражают свое мнение, когда участвуют в политических акциях. Я видел это во время демонстрации пяти оппозиционных партий и на митинге студентов колледжа Тричанда, устроенном по какому-то мелкому поводу. В автобусе ни кондуктор, ни пассажиры не обращали на скандал никакого внимания и не пытались его остановить. Лишь трое стоявших в проходе подростков начали весело обсуждать интеллигентские странности. Интересно, чем бы закончился спор, если бы он продолжился и на блокпосту, где спорщики могли получить необходимые разъяснения от представителей власти. Но один из спорщиков вышел на последней перед блокпостом остановке, а второй завязал разговор с соседями совсем на другую тему. Как будто ничего и не было.
РАБОТА В ЦЕНТРЕ НЕПАЛЬСКИХ И АЗИАТСКИХ ИССЛЕДОВАНИЙ
Большую часть времени я проводил в библиотеках и в консультациях с непальскими специалистами. Основной целью командировки был сбор материала для двух направлений моей работы. Одно из них посвящено изучению источников, связанных с процессом формирования общенепальского государства. Я намеревался проконсультироваться у непальских коллег по вопросам перевода на русский язык ряда документов XVIII в., и в частности "Дибья Упадеш" ("Божественного Завещания") основателя единого королевства Непал Притхвинараяна Шаха (1723 - 1775). Первый король Непала продиктовал его незадолго до смерти. Второе направление связано с историей Непала XX в. Я надеялся собрать все возможные материалы по этой теме, а также ознакомиться с новейшими достижениями непальских исследователей. Еще одной неофициальной целью командировки, так сказать "для себя", было - доучить то, что недоучил в Институте стран Азии и Африки при МГУ. В первую очередь надо было воспользоваться возможностью разговорной практики на языке непали.
В целом, работа была насыщенной и плодотворной. Удалось собрать ценный материал, который невозможно найти в России и, как я думаю, где-нибудь еще за пределами Непала. Большую помощь мне оказали директор ЦНАИ Н. Л. Туладхар и научные сотрудники этого учреждения Тек Бахадур Шрестха и Дилли Радж Шарма, а также библиотекари и сотрудники Центра. Руководство ЦНАИ предоставило в мое распоряжение отдельный кабинет с вентилятором, шкафом с книгами, большим столом и широким окном, из которого открывался прекрасный вид на университетский парк и город Катманду. Тестхаус" находится в трех минутах ходьбы от здания ЦНАИ.
Центр входит в систему Университета имени Трибхувана и ведет научную работу в области гуманитарных исследований в Непале и других стран Азии. При этом большое внимание уделяется совместным проектам с зарубежными научными учреждениями. Наиболее плодотворно сотрудничество развивается с научными учреждениями Германии и Франции. Благодаря совместным проектам ЦНАИ решает финансовые проблемы научных исследований. Как мне объяснили, финансовое состояние ЦНАИ довольно трудное. Некоторые сотрудники работают в разных сферах хозяйства. Н. Л. Туладхар, например, являясь представителем неварской буддийской касты торговцев, ведет успешный бизнес по продаже очков.
КОМАНДИРОВКА БЫЛА ПЛОДОТВОРНОЙ
Мне удалось установить научные контакты с непальскими коллегами. Я думаю, результатом этих контактов станет реальное плодотворное сотрудничество между ИВ РАН и ЦНАИ, а, может быть, и другими научными учреждениями России и Непала. С этой целью совместно с руководством ЦНАИ мы подготовили Меморандум о намерениях. Сейчас руководство ИВ РАН рассматривает возможности подписания этого документа и реализации его положений. Я продолжаю переписываться по Интернету с несколькими непальскими коллегами. В частности, социолог и политолог П. М. Махарджан прислал мне несколько своих последних работ. А я направил непальским коллегам сообщения о своей работе.
Материалы, привезенные из Непала, весьма ценны. Я подготовил статью, связанную с переводом документа XVII в. из княжества Джумла, опубликованного в книге непальского историка Йоги Нархаринатха "Собрание договоров и документов в свете истории" (ч. 1, Варанаси, 2022 год эры Викрама (1965), с. 1). Будучи в Непале, я консультировался с непальскими коллегами по спорным вопросам перевода. Документ интересен как свидетельство о политическом устройстве и системе землевладения княжеств Западного Непала, который остается самым труднодоступным и малоизученным районом страны.
Конечно, кое-что я не успел сделать, кое с кем не сумел встретиться, например, с Праяграджем Шармой, известным историком, с которым мы познакомились в Москве. Мне удалось лишь получить его консультацию по телефону. Где-то я не сумел побывать, что-то не сфотографировал. Напряженная ситуация в стране помешала выполнению всего намеченного. Во-первых, из-за тревожной ситуации по рекомендации посла России в Непале Валерия Вартановича Назарова я не покидал пределы Долины Катманду. А я хотел посетить Горкху, Джумлу, Покхару и ряд других интересных в научном плане районов. Во-вторых, в течение трех дней, 18 - 20 сентября, во время бандха я вообще не мог покидать пределы общежития. Жизнь в университетском городке, как и по всей стране, замерла. Даже привратник ушел бастовать. Китаец тоже куда-то пропал, и я остался в общежитии один. В эти дни, укрывшись зонтом от резкого горного солнца, я наблюдал в бинокль за жизнью затихшего города с крыши общежития. Окрестности обезлюдели. Лишь на ступенях соседних храмов Шивы и Парвати4 уединившиеся влюбленные проводили время в долгой и, видимо, приятной беседе. Мое одиночество иногда скрашивали соседские мальчишки, прибегавшие запускать с нашей крыши разноцветные воздушные змеи чанга. Попутно они давали мне уроки разговорного невари.
Я старался общаться с непальцами как можно больше. Во-первых, это было интересно, во-вторых, я старался практиковаться в языке непали. К концу командировки даже начал думать на непали. Но одного месяца для приобретения сноровки в разговорной практике мало. Как я и предполагал, разговорный язык отличался от того языка, на котором мы говорили на занятиях в институте. Надо отметить, что даже несколько слов на непали или невари благотворно влияют на собеседников. Например, торговцы снижали цены. А на рынке в Киртипуре были случаи, когда, услышав от иностранца несколько слов на родном языке, продавцы вообще не брали денег за свой товар. Да еще в при-
стр. 57
дачу, с очаровательной улыбкой приглашали в гости. Такое неприятное явление, как низкопоклонство перед иностранцами, от которого страдает часть руководителей и населения бедных или разоренных стран, встречалось мне крайне редко.
В НЕПАЛЕ МАЛО ЗНАЮТ О РОССИИ, НО ИНТЕРЕС К НЕЙ РАСТЕТ
Довелось мне встретиться с некоторыми выпускниками советских и российских вузов. Они объединены в "Общество друзей" -
"Митра Кундж", которое, насколько я заметил, ведет активную работу. Члены общества помогли мне посетить некоторые интересные объекты в Долине Катманду. Житель Патана Дилип Шрестха, выпускник одного из московских вузов помог мне в ознакомлении с его родным городом. Почти все выпускники советских институтов занимают высокое общественное положение. Среди них - вице-канцлер Трибхуванского университета Говинд Прасад Шарма, выпускник ленинградского мединститута. Несколько раз у меня были случайные встречи с непальцами, родственники которых учатся или работают в России. Например, сестра сотрудницы ЦНАИ учится в Нижнем Новгороде на врача, старший брат владелицы переговорного пункта из Киртипура уже 8 лет живет на юго-западе Москвы и работает программистом. Примеры можно продолжить.
Непальцы весьма активно проявляли интерес к России. В первую очередь, это касается студентов, с которыми я общался в книжных магазинах и кафе университетского городка. В университете учатся дети богатых родителей, готовых платить 2 тыс. долл. за семестр. Казалось бы, они должны быть довольны жизнью, однако они сильно политизированы и в основном придерживаются левых взглядов5 . Будучи весьма немногословными по поводу ситуации в Непале, они подробно расспрашивали о России. В меру способностей, соблюдая политкорректность, я удовлетворял их любопытство. Следует отметить, что свободная беседа на общественно-политические темы с интересующейся аудиторией давалась мне довольно легко. Никто не мог уличить меня в неточностях, потому что непальские студенты мало знают о России. На полках книжных магазинов и библиотек Непала господствует англоамериканская литература. Мне не удалось обнаружить ни одной книги по проблемам России или СНГ. Сообщения из России в СМИ крайне редки. Знакомство непальцев с российским опытом, а россиян с непальским, было бы полезным, поскольку обе страны переживают трудный переходный период. У нас есть опыт, который мы можем передать друг другу. По просьбе директора Центра российской науки и культуры С. Ф. Киселева я сделал в Центре сообщение на тему "История непаловедения в России". Думается, что, несмотря на мои посредственные ораторские способности, это сообщение помогло присутствовавшим непальцам понять, что в России велись и ведутся серьезные исследования. После сообщения, на котором присутствовали журналисты, состоялся свободный обмен мнениями. Для многих присутствовавших непальцев было откровением узнать, что такие советские непаловеды, как И. Б. Редько и Г. И. Яковлев, смогли дать глубокий анализ процесса адаптации традиционных непальских структур к требованиям сегодняшнего дня. Более того, советские непаловеды предвидели социальные и политические последствия правительственных реформ 60 - 80-х гг.
Большой интерес непальцев к русской литературе проявился на церемонии награждения известного непальского литератора и переводчика русской литературы Кришны Пракаша Шрестхи непальской литературной премией "Джагадамба Шри"6 . Многочисленность гостей и атмосфера церемонии говорили о том, что, несмотря на всеобщий кризис гуманитарной сферы, непальское общество по-прежнему продолжает жить не хлебом единым. Я думаю, что деятельность по ознакомлению непальского читателя с сокровищами русской литературы, а русского с непальской - чрезвычайно важна для культуры наших стран и для развития сотрудничества между ними. Я убежден, что международный обмен культурными и научными ценностями и их популяризация - важнейшие задачи гуманитариев.
1 Не исключено, что русский "шатер" восходит к санскритскому chattra, что означает "зонт от солнца".
2 Первоначально гуркхами именовали подданных княжества Горкха, расположенного к западу от Долины Катманду. В XVII в. началось возвышение этого княжества, в XVIII в. оно превратилось в центр "собирания" непальских земель, завершившийся к началу XIX в. формированием общенепальского государства. В середине XIX в. гуркхами стали называть непальцев различной этнической принадлежности, вербовавшихся в английскую, а после 1947 г. и в индийскую армию. До конца XIX в. непальское государство официально именовалось "Горкха Раджья" - "Королевство Горкха". Непал - древнее название Долины Катманду, населенной трудолюбивыми и законопослушными неварами. До 1769 г. здесь существовали независимые города-княжества Катманду, Патан и Бхадгаон.
3 Позже выяснилось, что звуковая кампания, именовавшаяся "Воззвоним в пользу мира!", была организована секретариатом национального движения "Дети - зона мира". Планировалось, что она продлится две минуты, однако шум продолжался минут 10 - 12.
4 Шива и Парвати считаются покровителями влюбленных, поэтому храмы этих божеств часто служат местом свиданий.
5 Не только студенты, но непальская молодежь в целом имеет зачатки политического образования. Например, молодые жители Киртипура в большинстве своем правильно называли фамилии деятелей, изображенных на пачках "Прима-Ностальгия". Правда, один молодой человек, отметив особенности моей шевелюры, сказал, что на пачке изображен мой портрет. На мое замечание об отсутствии у меня характерной бородки, он, смеясь, предположил, что я сбрил ее для конспирации.
6 См. "Азия и Африка сегодня", 2004, N 3.
New publications: |
Popular with readers: |
News from other countries: |
![]() |
Editorial Contacts |
About · News · For Advertisers |
![]() 2019-2025, LIBRARY.MD is a part of Libmonster, international library network (open map) Keeping the heritage of Moldova |