В произведениях Тургенева 1860-70-х годов нередко встречается упоминание о тумане. Этот повторяющийся мотив выступает как сравнение, метафора, деталь пейзажа, наделенные символическим значением. Он становится особенно заметным в "таинственных повестях" Тургенева.

Жанр "Призраков" был обозначен писателем как "фантазия"; Тургенев просил читателя не искать в предлагаемой фантазии никакой аллегории или скрытого значения, а просто видеть в ней ряд картин, связанных между собой довольно поверхностно. Связующим началом в этой серии картин служит некая загадочная фигура по имени Эллис. Ряд эпизодов-фантазий "Призраков" объединяется высокой (в буквальном и переносном смысле) позицией героя по отношению к человеческой жизни (индивидуальной и коллективной), истории, ценностям цивилизации. Эллис позволяет герою стать на "точку зрения вечности". Пытаясь разгадать природу таинственной Эллис, одни видели в ней аллегорическое изображение музы Тургенева (Ветринский Ч. Муза-Вампир // Творчество Тургенева. М., 1920), другие - дух, для которого герой рассказа являлся медиумом (Фишер В.М. Таинственное у Тургенева // Венок Тургеневу. Одесса, 1919. С. 91-104).

Для нас важно, что Эллис является герою как существо, воплотившее в себе одну из сокровенных тайн жизни, духа, вселенной. И Тургенев стремится не только раскрыть эту тайну, но и обнаружить само ее существование, неожиданное вторжение в реальность сил мира

стр. 21

иного. Эллис - не дух и не материи, она казалась герою "сотканной из полупрозрачного молочного тумана" (Тургенев И.С. Полн. собр. соч. и писем: В 28 т. М.-Л., 1960-1968. Т. IX. С. 81; далее - только том и стр.). Этот образ неоднократно варьируется в произведении, он возникает при первом появлении таинственного призрака: "Передо мной, сквозя как туман, неподвижно стоит белая женщина" (IX, 78). Исчезая, "призрак тихо качнулся вперед, смешался весь, легко волнуясь, как дым, - и луна опять мирно забелела на гладком полу" (Там же). "Что ты такое, дым, воздух, пар?" - вопрошает герой (IX, 81). "Безжизненный, туманный призрак, тень", - повторяет он далее (IX, 106). В ее лице ему видится "туманная белизна". В конце свидания Эллис исчезла, "растаяла, как пар" (IX, 88). Отметим, что мотив тумана образует здесь синонимический ряд: туман-дым-пар. Особенно поражает и даже пугает героя впечатление, возникшее в одну из белых ночей в Петербурге, куда перенесла его Эллис: "Облик Эллис исчезал совершенно, таял, как утренний туман на июльском солнце" (IX, 104).

Когда герой пытается разгадать тайну Эллис и обращается к ней с вопросами, она внезапно напускает на него туман - он не должен быть слишком настойчивым в своих попытках узнать запретное. Эта же белая пелена окутывает его при резких перемещениях в пространстве, причем она обладает наркотическим действием, одурманивает сознание героя: "Эллис накинула мне на голову конец своего длинного висячего рукава. Меня тотчас охватила какая-то белая мгла со снотворным запахом мака. Все исчезло разом: всякий свет, всякий звук - и самое почти сознание. Одно ощущение жизни осталось - и это не было неприятно" (XI, 99). Такая защита необходима сознанию героя, наделенного всего лишь человеческими возможностями и неспособного самостоятельно адаптироваться к тому миру, который открывает ему Эллис. Эта белая пелена, похожая на туман, упоминается в тексте несколько раз. Герой сам просит: "Закрой мне голову своей пеленой, а то мне дурно делается" (IX, 104).

Подобным значением (завеса, защита) наделяется отмеченный мотив и в повести "Несчастная". Туман отгораживает упоенную счастьем героиню от мира лжи, зла, насилия, который окружает ее и грозит разрушить ее хрупкое блаженство: "Я уже вся отдалась будущему: я ничего не видела вокруг, точно я плыла по прекрасной, ровной, но стремительной реке, окруженная туманом. А за нами наблюдали, нас сторожили. Изредка я замечала злые глаза моего вотчима, слышала его гадкий смех... Но смех этот и глаза тоже как будто выступали из тумана, на один миг... Я содрогалась, но тотчас забывала и опять отдавалась той прекрасной, быстрой реке..." (X, 128-129). Тургенев под-

стр. 22

черкивает непрочность этой защиты, ее иллюзорность. Защита оказывается мнимой, героиня введена в заблуждение, она не замечает, что вокруг нее зреет катастрофа, которая вскоре неминуемо разразится и жертвой которой она станет. Смысл данной сюжетной ситуации и раскрывается введением мотива тумана.

Мотив чаще всего встречается в пейзажных описаниях. Приведем примеры из "Призраков".

"Мы находились на плотине моего пруда. Прямо передо мною, сквозь острые листья ракит, виднелась его широкая гладь с кое-где приставшими волокнами пушистого тумана" (IX, 87-88); "Луна неясно светит, окутанная паром, и по земле как будто разостлался тончайший дым. Глаз не может разобрать, что это такое: лунный свет или туман?" (IX, 101); "Вот она, страна легенд! Тот же самый тонкий лунный дым, который поразил меня в Швецингене, разлит здесь повсюду, и чем дальше расходятся горы, тем гуще этот дым" (IX, 102-103).

С природным началом, скрывающим в себе глубочайшие тайны жизни, ассоциируется туман, о котором упоминается в стихотворении в прозе "Морское плавание": "Стоял полный штиль. Море растянулось кругом неподвижной скатертью свинцового цвета. Оно казалось невеликим; густой туман лежал на нем, заволакивая самые концы мачт, и слепил и утомлял взор мягкой мглою. Солнце висело тускло-красным пятном в этой мгле; а перед вечером она вся загоралась и алела таинственно и странно" (XIII, 194). Море, огромное водное пространство - символ вечности природы, ее неизмеримого могущества. Упоминание о тумане над морем в этом произведении философски значимо.

Подобная деталь пейзажа встречается в "Поездке в Полесье". Описание полесского бора, безбрежного, как море, и мрачного, служит цели противопоставления вечности природы и быстротечности жизни человека. В этой связи символическую значимость приобретает упоминание о тумане: "...тонкий, тусклый туман, вечный туман Полесья висел вдали..." (VII, 52). Туман ассоциируется здесь не просто с тайной, но с грозной тайной смерти: "отсутствием жизни, чем-то мертвым" веет от этого пейзажа.

С темой смерти в значительной мере связан мотив тумана в одном из эпизодов повести "Сон". Этот мотив появляется впервые в сновидении героя, причем речь идет о неоднократно повторяющемся, навязчивом сне, который оказывается вещим. Сон этот рождает у героя сомнение и желание узнать правду о своем происхождении, и не случайно он всегда заканчивается тем, что фигура его настоящего отца пропадает в тумане. Туман служит здесь указанием на тайну, окутывающую образ отца героя. Тайна никак не дается ему, пока не насту-

стр. 23

пает благоприятный момент. Новое упоминание о тумане встречается в главе, где описываются поиски героя: "Передо мною длинная, узкая и совершенно пустая улица; утренний туман залил ее всю своим тусклым свинцом, - но взор мой проникает до самого ее конца, я могу перечесть все ее строения... и ни одно живое существо нигде не шевелится!" (XI, 282). Туман, заливающий улицу словно тусклым свинцом, придает ей немой и как бы мертвый вид, но не мешает видеть ее всю до конца. Этот мертвенный колорит связан с последующим разочарованием героя - в доме, где ожидалась встреча с отцом, никого не оказалось - и финалом поисков, приводящих его к безжизненному телу отца.

К теме смерти обращен мотив тумана в стихотворении в прозе "Маша". Страшная болезнь уносит молодую женщину, которую оплакивает ее муж, извозчик. Тема смерти здесь, как обычно у Тургенева, решена в трагическом ключе: смерть - "ненасытная утроба", пожирающая всех без разбора, это сила иррациональная, бессмысленная, беспощадная. Упоминание о "снежной скатерти пустынной улицы, залитой седым туманом январского мороза", звучит как заключительный аккорд, определяющий мрачную тональность всего произведения.

Мотив тумана находит в "Призраках" еще одно, совершенно особенное выражение. Среди прочих картин, открывающихся герою с высоты, автор помещает сатирическую панораму парижской жизни. Большой город сравнивается им с муравейником, атмосфера Парижа кажется ему насыщенной каким-то смрадным паром, гам и чад наполняют его. Метафора "чад" выражает разочарование и резкую авторскую оценку изображаемого. Туман (пар) превращается в чад, когда речь идет о современной автору общественной жизни. Этот мир представляет собой квинтэссенцию лжи и порока. Резкость авторской оценки усиливается здесь оттого, что герою дана необычная позиция, ставшая доступной ему после знакомства с Эллис, приоткрывшей ему тайну, скрытую в глубине жизни. Однако герой внутренне готов к такой оценке.

В "Призраках" мотив тумана варьируется необычайно широко, образуя синонимический ряд: туман-дым-пар-чад. Подобное построение обнаруживается в романе "Дым", но здесь оно выражает окончательную оценку героем того, что с ним произошло. Этот символический мотив вводится, как это нередко у Тургенева, метафорой, образующей метафорическую цепочку - ряд синонимичных в данном контексте символических мотивов, основным из которых является дым: туман-дым-пар-пыль-прах. Этот ряд расширяет диапазон значений основного символа, распространяя его и на область социальной

стр. 24

проблематики: "Уже все подвигалось к развязке, и ближайшее будущее обозначалось ясней и ясней, как вдруг совершилось событие, рассеявшее, как легкую дорожную пыль, все те предположения и планы" (IX, 186); "Я только хотел сказать тебе, что из всего этого мертвого прошлого, изо всех этих - в дым и прах обратившихся - начинаний и надежд, осталось одно живое, несокрушимое: моя любовь к тебе" (IX, 299); "Дым, дым", - повторил он несколько раз; и все вдруг показалось ему дымом, все, собственная жизнь, русская жизнь - все людское, особенно все русское. Все дым и пар, думал он; все как будто беспрестанно меняется, всюду новые образы, явления бегут за явлениями, а в сущности все то же да то же; все торопится, спешит куда-то - и все исчезает бесследно, ничего не достигая; другой ветер подул - и бросилось все в противоположную сторону, и там опять та же безустанная, тревожная и - ненужная игра" (IX, 315); "Исчезли также и последние следы овладевшего им очарования: как сквозь сон являлось ему все, что произошло в Бадене... А Ирина? И она побледнела и скрылась тоже, и только смутно чуялось Литвинову что-то опасное под туманом, постепенно окутавшим ее образ" (IX, 319).

Рассмотренный ряд символов тяготеет к общему значению разочарования, тщетности надежд, бессмысленности существования и всякого действия. В романе "Дым" он приобретает явно оценочный характер, которого иногда лишен в повестях. Именно "Призраки" и "Дым" позволяют рассматривать звенья синонимической цепочки символов как единое целое и объединить области их содержания. Такое обобщение раскрывает новые значения каждого из звеньев, допуская тем самым более широкую интерпретацию текста.

В рассказе "Собака", который тоже относят к "таинственным" произведениям Тургенева, мотив тумана используется в пейзажном описании. Необычный случай с рассказчиком, подтвердивший предсказание "ясновидца" Прохорыча, произошел в один из дней засушливого, жаркого лета: "...Засуха стояла тогда такая, что никто и не запомнит; в воздухе не то дым, не то туман, пахнет гарью, мгла, солнце, как ядро раскаленное, а что пыли - не прочихнешь!" (IX, 133). Мотив тумана, образующий здесь синонимический ряд (туман-дым-гарь-мгла-пыль), представляет собой не просто выразительную пейзажную деталь. Это лейтмотив всего описания, выполняющий композиционную роль, задающий ассоциативную связь между грядущими драматическими событиями в рассказе и атмосферой, в которой они созревают. Символическим этот мотив можно назвать и потому, что он указывает на участие в судьбе рассказчика таинственных, иррациональных сил.

стр. 25

Мотив тумана появляется и в повести "Странная история", герой которой вступает в контакт с человеком, наделенным не то гипнотическими, не то телепатическими способностями.

Как правило, область иррационального и таинственного представляется Тургеневу внешней по отношению к человеку. "Странная история", может быть, единственное его произведение, герой которого обнаруживает удивительное и непонятное в самой человеческой психике. Во время "сеанса" на него находит оцепенение, подобное сну. Глаза его слипаются, фигура ясновидца-гипнотизера двоится перед ним и, поглощаясь набегающим туманом, исчезает совершенно, а через некоторое время, снова из тумана, возникает образ давно умершего человека. Здесь и в некоторых других произведениях туман выступает как субстанция, рождающая призраки, и призрачная сама по себе. "Призрак блаженства встает и манит средь тумана", - пишет герой повести "Переписка" (VI, 170).

Функция этого символического мотива представляется особенно важной в рассказе "Стук... Стук... Стук!", обнаруживающем связь с лермонтовским "Фаталистом". Все происходящее в нем показано в двойном восприятии: скептика (рассказчик) и мистика (герой).

Завязка рассказанной истории происходит в природном окружении. Из всех деталей пейзажа, создающих особую обстановку, в которой начинают развиваться события, первое место отводится туману; важно также, что разговор о таинственных явлениях, предшествующих развитию действия, происходит ночью. Герой утверждает, что "в такую точно ночь... один его знакомый студент, только что поступивший в гувернеры к двум сиротам и помещенный с ними в павильоне, в саду, - увидал женскую фигуру, наклоненную над их постелями, и на следующий день узнал эту фигуру в не замеченном им до тех пор портрете, изображавшем мать этих самых сирот" (X, 273). Рассказчик сообщает: "Фантастический облик этой ночи подействовал на нас: он настроил нас на фантастическое" (Там же).

Итак, фантастическая обстановка ночи действует даже на рассказчика-скептика, что, однако, не мешает ему задумать и осуществить шутку, принявшую под конец трагический оборот. Сам рассказчик выступает в этой истории как "персонифицированное сюжетное обстоятельство" (выражение Ю.М. Лотмана).

Именно он инициирует последующие события, которых, однако, могло не быть, если бы не было тумана. "Туман по- прежнему окутывал все предметы - и за двадцать шагов почти ничего не было видно", - сообщает рассказчик в ходе повествования (X, 277). Сюжетообразующая роль этого мотива очевидна. Сюжет рассказа строится на нечаянных совпадениях, и необычное стечение обстоятельств приводит к смерти героя. Случайно ли оно?

стр. 26

Но в самом стечении обстоятельств видится нечто фатальное. И, может быть, рассказчик, шалость которого стала первым звеном в этой цепочке, действует не по собственному побуждению, а в соответствии с каким-то жестким предназначением, словно исполняя чью-то злую волю? Такое предположение высказывает Теглев. Тот, кто подает герою второй знак (зов), последовавший за первым (стук), вообще не подозревает, что участвует в чужой драме.

Странные обстоятельства находятся в полном соответствии со складом характера и общим настроением героя. Таинственные силы действуют не только как внешние, но и как внутренние. Стечение событий не зависит от героя, но их интерпретация - это уже проявление его собственного "я". Если бы даже рассказчик вовремя признался Тургеневу, что разыграл его, тот вряд ли бы ему поверил. Именно так все и случилось впоследствии. Объяснение между ними произошло, но оно ничего не изменило. Рассказчик признает, что Теглев внушал ему нечто вроде сожаления: "Мне казалось, что помимо его напускной фатальности над ним действительно тяготеет трагическая судьба, которой он сам не подозревает" (X, 271).

Упоминая о тумане в начале своего повествования, рассказчик старается передать обстановку, в которой происходит действие, и умонастроение персонажей. "Тусклая белизна" тумана "хуже темноты слепит и притупляет взор" (X, 279). Именно туман дает ход событиям. "Странная ночь", беседа раздражают нервы рассказчика, бессонница рождает желание подшутить над Теглевым. Второе происшествие своей непосредственной причиной имеет именно туман. Голос, зовущий в тумане, связывается героем с предшествующим событием - загадочный стук получает объяснение. Так события выстраиваются в логическую цепочку. Мотив тумана нагнетается, его сюжетообразующая роль становится все заметнее. Он символизирует здесь тайну, которая всегда манила героя, его вступление в область запретного, влекущее за собой его гибель, и одновременно заблуждение героя, обмороченного какими-то незримыми демоническими силами, которые играют им, дразнят его и губят в конце концов. Все попытки рассказчика предотвратить трагическую развязку, которую он предчувствует, оказываются тщетными именно из-за тумана. В тот момент, когда, как ему казалось, он мог еще переубедить Теглева, последний исчез в тумане, "словно в землю провалился" (X, 287).

Тургенев подробно описывает процесс поиска, который предприняли рассказчик и слуга Теглева, Семен. Туман лишает их всякой возможности ориентироваться. Отношение к происходящему они выражают каждый по-своему. Рассказчик доведен до отчаяния: "Я готов был заплакать... Вспомнились мне слова шута в "Короле лире": "Эта

стр. 27

ночь нас всех с ума сведет..."" (X, 292). Семен толкует происшествие как игру демонических сил: "- Нас, барин, знать, леший обошел, - отвечал растерявшийся слуга. - Это неспроста... Дело это нечистое!" (Там же).

Теглева находят только по звуку выстрела, оборвавшего его жизнь. Со смертью героя действие мистических сил словно прекращается.

Финал рассказа служит цели разоблачения заблуждений Теглева. Все случившееся представлено, на первый взгляд, как цепь ошибок и случайных совпадений. Однако авторское решение, как и в лермонтовском "Фаталисте", не выглядит однозначным. Напомним, что рассказчику всегда казалось, что над Теглевым тяготела "трагическая судьба", о которой он и сам не знал. В свете тургеневской концепции индивидуального человеческого бытия смерть Теглева совсем не случайна, как не случайна смерть Базарова в "Отцах и детях", погибшего от ничтожной ранки на руке. Над Теглевым как будто подшутили, но не его товарищ, а сама судьба, устроившая совпадение стольких случайностей - одной за другой, и это совпадение стало возможным лишь в обстановке густого непрекращающегося тумана. Мотив тумана, таким образом, играет в рассказе важнейшую композиционную и смысловую роль.

Итак, в самом общем его значении этот мотив можно отнести к сфере мировоззренческой, область его содержания связана с проблемой познания мира, осмысления жизни, прикосновения к тайне бытия. Загадка жизни всегда волновала Тургенева. Пытаясь разрешить ее и понимая, что это невозможно, писатель впадал иногда в тяжелое сомнение относительно самого ее существования: "Страшно то, что нет ничего страшного, что самая суть жизни мелко-неинтересна и нищенски плоска" (IX, 118).

Загадку жизни, в представлении Тургенева, скрывает в себе царство природы. Символический мотив тумана выступает нередко как деталь пейзажного описания, которое при этом получает философскую нагрузку. В таком пейзаже за очертаниями реального мира проступает другой - зыбкий, колеблющийся, необъяснимый. Этот второй мир, черты которого трудноуловимы, и влечет к себе героя, и отталкивает его.

В познании мира тургеневский герой руководствуется обычно своей интуицией, которая не всегда ведет его верным путем. Мотив тумана часто выступает как символ человеческих заблуждений и ошибок, неверной ориентации по отношению к миру в целом и в конкретных жизненных ситуациях.

Одно из частных значений рассмотренного мотива - покров, защита, которая требуется человеку тогда, когда возможно столкновение

стр. 28

его с тайными силами жизни, представляющими для него прямую угрозу или потенциальную опасность. Тургеневский герой вполне сознает ограниченность своих возможностей в постижении законов жизни, свою малость и слабость в сравнении с мощью природного и социального мира, и защита эта представляется ему необходимой. Однако в конкретной жизненной ситуации такая защита может оказаться ненадежной или мнимой. В этом случае мотив тумана также символизирует заблуждение или нежелание героя знать опасную для него истину.

В целом, мотив тумана прочно связывается писателем с областью иррационального, непознанного и, может быть, непознаваемого вообще, он отражает сложность положения человека в окружающем его мире.

Permanent link to this publication: