К. А. ЖУКОВ. ВОСТОЧНЫЙ ВОПРОС В ИСТОРИОСОФСКОЙ КОНЦЕПЦИИ К. Н. ЛЕОНТЬЕВА. СПб.: Алетейя, 2006. 227 с.

В рецензируемой монографии прослежен период дипломатической службы в Турции известного русского философа, публициста и писателя К. Н. Леонтьева (1863 - 1874). Во всех современных исследованиях его творчества, чувствуется влияние классической работы фрейдиста-психолога Ю. П. Иваска (Иваск Ю. П. Константин Леонтьев (1831 - 1891). Жизнь и творчество. Берн - Франкфурт-на-Майне, 1974), написанной в жанре творческой биографии ученого, в результате

чего воспроизводился один и тот же сюжет с поправкой на личность пересказчика. Между тем сам К. Н. Леонтьев отмечал, что именно пребывание на Востоке помогло ему по-новому сформулировать взгляды на Россию.

В отличие от предшественников К. А. Жуков - востоковед, что дало ему возможность проанализировать востоковедческие аспекты жизни и творчества К. Н. Леонтьева, понимание им Восточного вопроса в религиозном, геополитическом и культурном отношении. Работу отличают многоаспектный характер, знание исторических реалий Востока. Автору удалось прочувствовать и передать неповторимое своеобразие леонтьевского стиля.

Биографические подробности жизни К. Н. Леонтьева рассматриваются на фоне жизни Османской империи в 1860 - 1870-х гг. К. А. Жуков подверг также исследованию систему подготовки кадров и организацию дипломатической службы России на Востоке, ее достоинства и недостатки. Материалы о русских дипломатах даны в контексте становления востоковедческой науки, преподавания восточных языков в России, а также проявления различных аспектов Восточного вопроса в 1870 - 1890-е гг. Рассматривая К. Н. Леонтьева как предтечу евразийского учения, К. А. Жуков в последнюю главу монографии включает очерк о классическом евразийстве и его перспективах. Монография состоит из пяти глав.

Автор хорошо осведомлен об историографии, посвященной К. Н. Леонтьеву, анализ которой дан им в ходе исследования поднятой темы. Для разработки ее К. А. Жуков изучил творческое наследие ученого во время его дипломатической службы в Турции, проанализировал круг его чтения и литературное наследие, раскрывающие суть духовного мировоззрения К. Н. Леонтьева.

Из общей массы многочисленных и разнообразных источников, использованных автором при написании монографии, выделю: 1) литературные произведения К. Н. Леонтьева; 2) произведения, которые оказали значительное влияние на формирование историософских взглядов философа; 3) мемуарную литературу и сочинения о народах Турции; 4) работы основателей классического евразийского учения; 5) архивные материалы Российской Национальной библиотеки (РНБ).

Структура монографии, предложенная К. А. Жуковым, поставленные им задачи и методы их исследования, а также использованные литература и источники позволили автору детально, широко и по-новому осветить вопросы, относящиеся к проблематике Восточного вопроса в историософской концепции К. Н. Леонтьева.

Исследовав развитие востоковедческой науки в России в XIX в., уровень знаний об османских народах, накопленных за это время, а также степень общественного интереса в России к проблеме Востока, К. А. Жуков показал теоретическую базу формирования историософских идей К. Н. Леонтьева. Он выделяет три причины, благодаря которым К. Н. Леонтьеву удалось пробудить в своей душе "старорусского человека": факт тяжелой болезни К. Н. Леонтьева в период его пребывания в Турции и паломничество на Афон после исцеления, породившее в нем любовь к каноническим основам греческого православия; длительное пребывание на родине греко-византийского православия, позволившее К. Н. Леонтьеву лучше понять свою страну и осознать широту ее исторического призвания; идеи греческого переводчика и русского дипломата К. М. Базили о Константинополе как центре истинного православия и положительной роли турецкого владычества над славянами. Таким образом, не случайно, что именно европейская Турция стала той благоприятной средой, где К. Н. Леонтьеву удалось сформировать свое понимание решения Восточного вопроса.

В основе историософской концепции философа лежали теория культурно-исторического типа Н. Я. Данилевского, концепция туранизма (Ф. Духинский и др.) и идеи Дж. Милля о своеобразии как необходимом элементе исторического развития народов. Однако, как показал К. А. Жуков, идеи К. Н. Леонтьева являлись целостной и оригинальной концепцией решения Восточного вопроса на основании византийского аспекта, т. е. утверждения России на Востоке в качестве православной страны. К. Н. Леонтьев считал духовную самобытность главным связующим звеном между Россией и христианскими народами Турции. Таким образом, культурный аспект Восточного вопроса являлся основополагающим в его историософской концепции.

Ученый рассматривал Россию как наиболее неславянскую страну среди других славянских народов, имея в виду присутствие в ней значительной доли азиатского (туранского) элемента. По его мнению, именно Россия должна была возглавить славянские народы, привнести в их среду самобытную (туранскую) культуру, не дав им превратиться под влиянием Европы в ее бледную копию.

Это объясняет взгляды К. Н. Леонтьева на взаимоотношения России с балканскими народами. Отмечу, что автор монографии не рассмотрел эволюцию политических взглядов ученого в отношении славянства. Между тем в 1860-е гг. К. Н. Леонтьев являлся сторонником славянофильства, однако, прослужив более 10 лет в Турции, пришел к печальному выводу об отсутствии прочной связи между Россией и славянскими народами на основе православной религии. По его мнению, лишь власть султана ограждала культурную самобытность славян от нивелирующего влияния Запада, вследствие чего покровительственную политику по отношению к славянам необходимо проводить лишь в той степени, в какой она согласуется с культурными идеалами России. При этом целостность Турции необходимо сохранять до тех пор, пока Россия не будет готова заменить ее на Босфоре.

Политическое решение Восточного вопроса было наименее разработано К. Н. Леонтьевым. По его мнению, после распада Османской империи России необходимо утвердиться в качестве главы Великого Восточного Союза христианских народов, избрав Константинополь (Стамбул) новой культурной столицей. Однако, поскольку Россия еще не нашла присущего только ей культурного своеобразия, считал он, она должна прийти в Царырад с уже готовыми идеями. При этом ученый явно не учитывал различия между славянами, их династические и территориальные споры.

На примере К. Н. Леонтьева К. А. Жуков проследил путь русской интеллигенции от панславизма (особого пути развития России в рамках славянской цивилизации) к туранизму как альтернативной западному влиянию славяно-азиатской культуре, формируемой в рамках русского мира. В связи с этим следует признать, что учение К. Н. Леонтьева с заложенной в него концепцией туранизма оказало огромное влияние на формирование евразийства - движения, возникшего в эмигрантских кругах в 1920-х гг. и рассматривавшего Россию и окружающее ее азиатское пространство как отличный от Европы, целостный и самодостаточный историко-географический мир со своеобразной культурой и смешанным славяно-тюркским населением, обладающим присущим только ему особым менталитетом. Таким образом, евразийство, принявшее в наши дни новые формы, стало итогом поисков интеллигенцией решения Восточного вопроса. Исходя из тех задач, которые ставил перед собой автор исследования, можно считать это общим выводом его монографии.

Востоковедческий анализ леонтьевского наследия позволил К. Н. Жукову по-иному показать итоги прозападной политики в Турции в 1860 - 1870-е гг., по-новому взглянуть на проблему соотношения между приспособлением Востока к современной цивилизации и ломкой глубинных основ восточной жизни. На мой взгляд, спорным является сознательный отказ К. А. Жукова от объективности при оценке вестернизаторской политики в Османской империи. Тем не менее нельзя не отметить, что вестернизация оказала во многом негативное, нивелирующее влияние Запада на традиционный уклад и духовную культуру османских народов.

Монография может использоваться при подготовке лекционных курсов и семинарских занятий по новой истории Турции, а также при написании научных работ, посвященных русско-турецким отношениям второй половины XIX в., истории отечественной литературы и философии, вопросам политологии.

Permanent link to this publication: