Киево-Печерский патерик - литературный памятник редкой судьбы: формирование и редактирование сборника произведений об истории монастыря и его подвижниках проходят через все временное пространство древнерусской литературы. Предыстория Патерика связана с началом христианизации Руси и появлением монашества. Она нашла отражение в летописном Слове о первых черноризцах печерских, житиях основателей Киево-Печерского монастыря Антония и Феодосия (XI - нач. XII в.). Как сборник, куда вошли произведения владимиро-суздальского епископа Симона и киево-печерского монаха Поликарпа, Патерик складывается к концу 30-х годов XIII века, накануне падения Киева под ударами монголо-татарских орд. Дальнейшая история памятника, уцелевшего в период золотоордынского ига, знала два периода интенсивной работы над его текстом - XV и XVII веков, когда создается около десяти редакций, в то время как на XVI век приходится большая часть выявленных в архивах списков произведения. Исследователи Патерика (историки, литературоведы, лингвисты) сходятся во мнении, что сборник, "отшлифованный временем, как камень водою", являет собою некий эталон, позволяющий судить об общем уровне развития художественной культуры Древней Руси.

Система названий как непременный атрибут организации текста в произведении ансамблевого типа, каким является Киево-Печерский патерик, складывалась на протяжении ряда столетий. В отличие от литературы нового времени объем и характер заглавий зависели не столько от авторского волеизъявления, сколько от восприятия текста памятника переписчиками и редакторами. Наблюдения над частным фактом истории произведения (становлением системы названий) помогут ученым проследить, как совершенствовалась структура Патерика, выработать и обосновать общую схему взаимоотношений списков и редакций памятника.

Долгое время, видимо, до середины XV века, Киево-Печерский патерик не имел ни своего постоянного названия, ни оглавления, ни четкой системы деления на "Слова", имеющие устойчивые наименования. Реконструированная А. А. Шахматовым и Д. И. Абрамовичем древнейшая, или Основная, редакция памятника (Древнерусские патерики. М., 1999), допускала некоторую произвольность в членении тек-

стр. 61

ста, в содержании и структуре заголовков отдельных произведений. К примеру, название "Слова" Симона об Онисифоре и его недостойном ученике варьировалось от предельно лаконичного ("О лживемъ мнисе") до пространного, раскрывающего через придаточное определительное "сюжетный код" произведения ("О лживем мнисе, иже постник нарицашеся лжею и прощен бысть молитвами святых").

Инвариативность заглавий, "текучесть" их текста - примета древности редакции Патерика. Анализ названий патериковых "Слов" в списках Основной редакции (на примере рассказа Симона об Арефе) показывает, что сначала функции заглавия выполняла выделенная киноварью конструкция присоединительного типа ("И се видех"). Затем, самоопределившись, название стало знакомить читателя с главной сюжетно-тематической линией повествования ("Слово о полочанине мнисе, иже скупостию омрачен от диявола"). Позднее возникли заглавия, которые включали указание на имя печерского подвижника, что соответствовало принципу "погеройного" членения материала в сборнике, и были идеологически выдержаны. Они акцентировали внимание читателя не на грехопадении монаха, а на том, каким образом он приобщился к сонму праведников ("Слово о Арефе черноризцы, емуже татьми украденое имение в милостыню вменися, и сего ради спасеся").

Один из важнейших элементов смысловой и эстетической организации текста, заглавия в Патерике выступают на уровне макро- и микроструктуры, причем последняя отличается большей подвижностью и вариативностью. Есть названия, вводящие "Слово" в повествовательный ряд, что отражает первичное деление текста на составляющие: "И се и еще ино дивно скажу, еже сам видех, сице убо сотворися в том святем манастыри" (Слово о Тите и Евагрии). Реже встречаются названия переходного типа, содержащие повествовательную связь - "И се ти скажю" и антропоним - "о Еразмечерноризци", но именно они отражают стремление древнего книжника к лаконизму в определении главных примет жанра: эпической природы произведения и его принадлежности к агиографии. Основной корпус образуют персонажные заглавия, где указаны имя и вид подвижнической деятельности героя, а также "проявлено" авторское отношение к нему: "Слово о блажением Евстратии Постнице", "Слово о святем затворнице Афонасии". Иногда названия включают элементы сюжета: заголовок "Слова" о Прохоре интригует читателя необычным прозвищем героя - Лебедчик, обещая раскрыть тайну его происхождения.

В некоторых списках Основной редакции Патерика названия "Слов", не успевшие застыть и превратиться в языковое клише, поражают внутренним динамизмом и ритмичностью построений: "Слово о Спиридоне, иже просфиры печаше, и о блаженнем Алимпеи, иже иконы писаше". В заглавиях этого типа нравственная оценка изображае-

стр. 62

мого дается не только через определение, но и сказуемые, ибо Патерик, как "народная книга" средневековья, приобщал к высоким истинам христианства через занимательные, остросюжетные рассказы о жизни святых. Глагольные формы в заглавии подчеркивали духовное родство героев, на первый взгляд, таких разных: неграмотного, пришедшего в монастырь из села, почерневшего от печного дыма Спиридона и монаха-"интеллигента", художника Алимпия, писать иконы которому помогал "светлый отрок" (ангел), - оба совершают подвиг трудничества, видя в нем залог нравственного совершенства и единения с народом.

В ранних переработках Патерика (Арсеньевской и Феодосьевской редакциях, созданных на рубеже XIV - XV вв.) заглавия патериковых "Слов" не представляют собой застывшей структуры, отличаются краткостью и подвижностью текста. Однако, в отличие от Основной редакции, они за редким исключением антропонимичны. Если имя собственное в названии патерикового "Слова" отсутствует, то его замещает указание на тип подвижнической деятельности героя: "Слово о Никитие затворнице", "Слово о ином затворнице" - Лаврентии. Заглавия могут включать определения жанрового порядка - "Слово о Феодоре черньци и о Васильи, повесть дивна"; генеалогические выкладки - "Слово о Николе Святоши, сыне Давидове, внуце Святослави" и пометы богослужебного характера - "Слово о Марце печернице и о Феофиле черньце, чтется по разным неделям". Они могут раскрывать сюжетную основу произведения - "Слово о Пимине, егоже ангели постригоша в черньци"; настраивать читателя на определенный тип восприятия текста - "Вещь сотворися страшьна в монастыре Печерьском" ("Слово о Тите и Евагрии"), подчеркивая дидактическую направленность патериковых рассказов - "Слово о Онъсифоре и о прозоръстве его, да и мы, грешнии, покаемся" и вводя их в традиционный для средневековья историко-литературный контекст - "Слово о Моисеи Угрине, новом Иосифе".

Самой совершенной в идейно-художественном отношении принято считать редакцию Патерика, выполненную в 1462 году уставщиком Киево-Печерского монастыря Кассианом (Библиотека литературы Древней Руси. СПб., 1997. Т. 4). Благодаря ему Печерский патериковый свод обрел строгую "пословную" структуру, закрепленную в оглавлении, составленном или переписанном неким "мнихом Иоанном". Оно регламентировало содержание и форму названий составляющих сборник текстов, не допуская в них разночтений принципиального характера. "Обрамление" Патерика (оглавление) и отдельных его частей (названия "Слов") усилило диалогическую природу текста, так как было призвано установить контакт между читателем и книгой. Развитие рамочной структуры текста ослабило момент его обезличивания, возникающий при переписке. Названия, закрепив за про-

стр. 63

изведениями имена их создателей - Нестора, Симона и Поликарпа, не допустили полного отчуждения творения от его творца, к чему стремилось средневековое искусство, культивируя принцип анонимности текста. Циклизацию произведений по атрибуционному признаку подчеркивало графическое выделение в тексте авторских "отступлений" - обращений Симона и Поликарпа к адресатам их посланий, например: "К Поликарпу. Оставлю убо много еже глаголати о святых. Аще ли не довлеет ти моа беседа, иже слыша от уст моих, то ни самое писание на уверение тя приведет; аще ли же сим не веруеши, то аще кто от мертвых въскреснет, не имеши веры".

Жанровый определитель в заглавии сборника - "Патерик Печерьскый, иже о съездании церкви, да разумеют вси, яко самого Господа Бога промыслом и волею и его пречисты Матере молитвою и хотением създася и съврынися боголепнаа и небесноподобнаа великаа церкъви Богородицина Печерьскаа, архимандритиа всеа Рускыа земля, еже есть лавра святого и великого отца нашего Феодосия" - включал книгу в определенный литературный ряд.

Патерик (или в переводе с греческого - "отечник") - общее название сборников рассказов о святых определенной местности. Синайский и Египетский, Иерусалимский и Римский патерики, переведенные на славянский язык уже в X-XI веках, рано вошли в круг чтения древнерусского человека, оказав влияние на становление отечественных патериковых сводов, среди которых Киево-Печерский патерик был первым по времени создания, идейно- художественным достоинствам и популярности. Декларативное обозначение жанра в названии памятника включало его в русло определенной традиции, что было важно в искусстве средневековья, где господствовала эстетика подобия. Пространное название Киево-Печерского патерика в Кассиановской редакции, образованное в результате контаминации собственно заглавия сборника и заглавия первого "Слова" о строительстве Успенского собора, настраивало читателя на нужный лад, сообщало, о чем и в каком "художественном ключе" будет вестись повествование.

В Кассиановской редакции Киево-Печерского патерика окончательно складывается типология названий агиографических произведений Симона и Поликарпа. Заголовки "Слов" о печерских святых обычно строились согласно персонажному или сюжетному принципам. Первые, кроме обязательного указания на имя героя - "О святых преподобных отцех Феодоре и Василии. Слово 33" (Курсив в цитатах наш. - Л. О.), могут приводить его прозвище в монашеской среде -"О преподобием Моисеи Угрине. Слово 30", включать информацию об особом даре, основной добродетели или типе подвижничества героя. Религиозно-нравственная оценка изображаемого, как правило, дается через систему устойчивых определений: "О смирением и мно-

стр. 64

готръпеливем Никоне-черноризци. Слово 17"; "Слово 27. И о святем и блаженнем Агапите, безмездном врачи".

Второй, не менее распространенный, тип названий знакомил читателя с сюжетом. Заглавие фабульного типа представляло весь сюжетный ряд произведения: "О святем Афонасии затворници, иже умер и пакы в другый день оживе и пребысть лет 12. Слово 19". Заглавие кульминационного типа выделяло важнейший момент в развитии действия, облегчая читателю восприятие текста и закладывая основы его верной интерпретации: "О Еразме черноризци, иже истроши имение свое к святым иконам и тех ради спасение обрете. Слово 21". Подобные "сигналы" в названиях были особенно важны для патериковых рассказов, герои которых - "малые" святые, в отличие от "великих", чаще подвергались мирским искушениям на пути к духовному совершенству.

Семантика и структура заглавий отдельных "Слов" ставилась редактором Патерика в зависимость от их жанровой принадлежности: для названий эпистолярной части было обязательным указание на автора и адресат посланий, их положение в системе церковной иерархии, на связь с Киево-Печерским монастырем: "Послание смиреннаго епископа Симона Владимерьскаго и Суздальскаго к Поликарпу, черноризцю печерьскому. Слово 14"; для произведений легендарно-исторического цикла - наличие в заглавиях временных и топонимических элементов. Единство топонимических ориентиров в тексте - Русская земля, Киев, Печерский монастырь - использовалось редактором в качестве своеобразной связки, объединяющей произведения в ансамбль. Система временных координат в названиях патериковых "Слов" могла задаваться включением в заглавие дат. В ряде списков Кассиановской редакции годы основания монастыря, освящения Успенской церкви, перенесения мощей Феодосия выделены в тексте киноварью, внесены в заглавия либо расположены рядом с ними на боковых полях рукописи. Но чаще даты указывались косвенным путем -через упоминание конкретных исторических событий, форму топонимов, имена киевских князей и печерских игуменов: "О пришествии писцев церковных ко игумену Никону от Царяграда. Слово 4".

Таким образом, по сравнению с ранними переработками памятника, Киево- Печерский патерик Кассиановской редакции 1462 года обретает развитую рамочную структуру текста: функцию "пролога" начинает выполнять аннотирующее содержание сборника оглавление, упорядочивается принцип членения текста на "Слова" и складывается система их названий, появляется тенденция к вычленению авторских циклов и "отступлений", возникает эпиложная часть с летописью редакции, - все это придает Патерику завершенный вид, подчеркивает внутреннее смысловое и композиционное единство входящих в него произведений.

Permanent link to this publication: