А. Ю. ДРУГОВ



Прошедшее, прискорбно или мило,
Ни личностям доселе никогда,
Ни нациям с рук даром не сходило.

А. К. Толстой. "Портрет"

Близится к концу второе десятилетие демократических реформ в Индонезии, начавшихся в 1998 г. с падением военного режима "нового порядка", правившего страной в течение 32 лет, начиная с 1966 г. Об итогах этих реформ написано много, и в целом они получают заслуженно высокие оценки, учитывая, что им предшествовал ряд десятилетий авторитаризма, наложившего глубокий отпечаток на политическую культуру и психологию общества. Это касается институциональной сферы, прежде всего конституции, которая в течение долгого времени считалась сакрально неприкосновенной. В 1999-2002 гг. были приняты четыре пакета поправок, значительно расширивших гражданские права индонезийцев, прерогативы выборных законодательных органов; внесена специальная глава о правах человека, ограничена ранее практически беспредельная власть президента, армия формально лишена политической автономии, которой она пользовалась в предыдущий период. Можно говорить о достаточной степени свободы слова и печати, которая в Индонезии называется открытостью (аналог гласности). В стране фактически не осталось лиц и институтов, пользующихся иммунитетом от критики СМИ.

Ключевые слова: Индонезия, репрессии, армия, мусульмане, правозащитники, власть, демократия.

INDONESIAN DEMOCRACY: TEST FOR MATURITY

Dr. Alexey Drugov in his article "Indonesian Democracy: Test of Maturity" maintains that 50 years after September 30, 1965 tragedy in Indonesia that led to massacre of more than a million of innocent people its heritage proved unfadable. Human rights watchers in Indonesia and abroad demanded new investigation on 1965 events and rehabilitation of victims as well as disclosing of the real essence of the events. Their demands met strong opposition of the Indonesian military elite and conservative Moslem groups often supported by officials. But the very fact that this problem is being raised shows that this burden on the nation's consciousness has not diminished and desire to clean this stain off the nation's image is ripening.

Keywords: Indonesia, repressions, Army, Moslems, human rights watch, power, democracy.

ДРУГОВ Алексей Юрьевич - доктор политических наук, главный научный сотрудник Института востоковедения РАН, alexdrugov37@yandex.ru.

Alexey DRUGOV - Doctor of Political Sciences, Senior Research Fellow, Institute of Oriental Studies, RAS, Moscow; alexdrugov37@yandex.ru.

стр. 116
Провозглашение с подачи Вашингтона Индонезии третьей по численности населения демократией мира (после Индии и США) и неоднократные заявления с самых высоких индонезийских трибун, что эта страна является образцом плюрализма и веротерпимости в мировом масштабе, представляются преждевременными, так как разрушения христианских церквей, преследование в некоторых провинциях христиан, шиитов и сторонников секты "Ахмадия", введение законов шариата в провинции Аче и некоторые другие подобные примеры побуждают к известной сдержанности в оценках и выводах.

Подлинным испытанием на прочность индонезийской демократии стал 2015 год, когда исполнилось 50 лет со времени событий, оказавшихся самым черным периодом в истории этой страны. В ночь с 30 сентября на 1 октября 1965 г. военнослужащие полка президентской охраны под командованием подполковника Унтунга арестовали и расстреляли шесть высших офицеров сухопутной армии, обвинив их в заговоре против главы государства - президента Сукарно. Эта акция, крайне плохо обеспеченная в военном, политическом и организационном отношениях, была подавлена в течение суток. Операцию возглавил командующий Стратегическим резервом сухопутной армии генерал-майор Сухарто. Через полтора года он стал президентом. Сукарно фактически дистанцировался от выступления, и, захватив политическую инициативу, армейские генералы развернули массовый террор против Компартии Индонезии, обвинив коммунистов в том, что именно КПИ стояла за "Движением 30 сентября". В результате кампании террора, в ходе которой военные опирались на отряды исламистов, в 1965-1966 гг. без суда и следствия были физически уничтожены, по разным оценкам, от 500 тыс. до 3 млн. человек, сотни тысяч, в том числе видные представители научной и творческой интеллигенции, прошли через тюрьмы и концлагеря. Неприкасаемыми, отверженными на многие годы стали и члены их семей.

В задачи предлагаемой статьи не входит детальный анализ причин событий 1965 г. Версия военной верхушки, что их инициатором и организатором была Компартия Индонезии, с самого начала подвергалась сомнению как зарубежными, так и отечественными учеными. В Советском Союзе первым с фундаментальным опровержением этой версии выступил А. Б. Резников. Ему принадлежала аргументация по этому вопросу в совместно изданной нами в 1969 г. книге "Индонезия в период "направляемой демократии"". Позже А. Б. Резников дал более развернутый анализ этих событий в работе "Заговор в Джакарте", изданной Институтом востоковедения АН СССР в 1977 г. В настоящее время над этой проблемой, используя новые материалы, плодотворно работает В. В. Сумский (см., в частности, его статью "Сумрачный сентябрь и теория Резникова" (September Kelabu dan Teori Reznikov), опубликованную в индонезийском журнале "Gatra" 7 октября 2015 г.

В обобщенном виде выводы А. Б. Резникова и В. В. Сумского сводятся к тому, что события 30 сентября 1965 г. стали результатом внутренней борьбы в армейской элите и были использованы армией как предлог для удара по Коммунистической партии Индонезии - наиболее организованной и массовой политической организации страны - и последующего захвата власти.

Упомяну и свидетельство бывшего в 1965 г. заместителем премьер-министра и министром иностранных дел Индонезии Субандрио. В мемуарах, опубликованных в 2001 г., он пишет, что, будучи заключен в 1966 г. в тюрьму, он находился там вместе с подполковником Унтунгом. Последний рассказал ему о своих близких отношениях с Сухарто, который был полностью в курсе подготовки выступления и даже содействовал ему [Soebandrio, 2001, Hal. 62].

В течение 32 лет, когда у власти в Индонезии находилась армия (эпоха "нового порядка"), обсуждение подоплеки событий 1965 г. находилось под жесточайшим запретом (кроме официозной версии), и единственным легальным источником служили материалы судебных процессов, инсценированных властью. Поэтому для большинства индонезийцев знание об этой трагедии сводится к официальной трактовке. Падение режима Сухарто в 1998 г. изменило политическую ситуацию. В этих условиях представляется чрезвычайно важным проанализировать, как в обществе формируются подходы к национальной траге-

стр. 117
дии 1965 г., затронувшей многие миллионы людей, причем одни стали ее жертвами, другие творили ее своими руками и несли за нее ответственность. Непосредственных участников тех событий осталось мало, но активны те, кто видит себя их политическими и нравственными наследниками. Отношение ко всему, что произошло в 1965 г. и в последующие годы, служит важным индикатором глубины процессов демократизации в Индонезии после падения военной диктатуры и позволяет судить, насколько идеи демократии проникли в различные слои индонезийского общества, какое развитие получили правосознание, признание прав человека, в конечном итоге - ценности человеческой жизни.

Практически первым из государственных, политических и религиозных деятелей эры демократических реформ, обратившимся к трагедии 1965-1966 гг., был Абдуррахман Вахид, лидер массовой мусульманской организации Нахдатул Улама (НУ). Избранный в 1999 г. президентом Индонезии, он от имени этой организации просил прощения у тех, кто пострадал в годы террора (члены НУ и ее молодежного крыла играли самую активную роль в этой кампании). Сам А. Вахид в те годы находился за пределами Индонезии. В то же время нет оснований полагать, что его акция отражала настроения всего руководства НУ. Попытка А. Вахида добиться отмены решения Народного консультативного конгресса (высшего органа государственной власти), запретившего в 1966 г. КПИ и марксистско-ленинскую идеологию, успеха не имела. Возможно, что, по крайней мере отчасти, радикальный демократизм этого потомственного мусульманского деятеля, который в краткий период своего президентства ограничил политическую роль армии и положил конец дискриминации китайского меньшинства, вызвал неприятие влиятельных слоев в элите и привел к импичменту А. Вахида в 2001 г. (отмечу, однако, что в последние годы его заслуги получают все более широкое признание среди сторонников последовательной демократизации страны).

Выделяются три подхода политически активной части индонезийского общества к оценке событий 1965 г.

Первый: демократически настроенные круги, прежде всего правозащитники, считают необходимым тщательно расследовать факты массовых нарушений прав человека, обозначить виновных, принести от имени государства извинения потерпевшим, по возможности возместить понесенный ими ущерб.

Вторую, прямо противоположную точку зрения отстаивает в первую очередь военная элита - генералы и офицеры, находящиеся как на действительной службе, так и в отставке, фактически не только отрицающие необходимость признания фактов нарушений прав человека, но и оправдывающие массовые убийства. К ним примыкает значительная консервативная часть мусульманской элиты. Для генералов признание подлинной сути событий 1965 г. как провокации и повода для расправы над политическими оппонентами и последовавшего за этим государственного переворота означало бы признание, что "новый порядок", возглавлявшийся армией, был нелегитимным, а это, в свою очередь, означало бы глубокую дискредитацию армии, которая неизменно позиционирует себя как носителя и хранителя главных национальных ценностей.

Наконец, промежуточная точка зрения заключается в том, что следует, не вдаваясь в суть событий 1965 г., достичь национального примирения без указания виновных и без признания ответственности власти. Конечно, такое деление носит самый общий характер и существует множество полутонов, недомолвок, умолчаний и иносказаний.

В 2003 г. Верховный суд Индонезии принял решение о реабилитации членов КПИ, подвергшихся репрессиям без должного судебного процесса. Однако практическое исполнение этого решения так и не было осуществлено. В 2004 г. парламент принял закон о создании комиссии по установлению фактов нарушений прежним режимом нрав человека и примирению. Генерал в отставке С. Б. Юдойоно, вступив в том же году в должность президента Индонезии, направил этот акт в Конституционный суд, который признал его противоречащим Основному закону страны. То обстоятельство, что тесть президента полковник, позже генерал Сарво Эди Вибово был одним из не-

стр. 118
посредственных организаторов и исполнителей многих террористических операций, конечно, сыграло свою роль, но главным фактором была позиция военной элиты, к которой принадлежал и сам глава государства.

В 2012 г. независимая Национальная комиссия по правам человека представила президенту С. Б. Юдойоно самый детальный на то время доклад о репрессиях, ставший результатом четырехлетних исследований. В докладе содержался вывод, что эти репрессии представляли собой тягчайшие нарушения прав человека и преступления против человечности. Комиссия предлагала возбудить судебное преследование виновных и извиниться перед пострадавшими. О судьбе доклада ничего не известно [The Straits Times, 22.09.2015]. Зато известна реакция на него тогдашнего министра-координатора по вопросам политики, права и безопасности генерала в отставке Джоко Суянто, который заявил: "Нарушения прав? Чьих? А что было бы в противном случае? Страна сейчас была бы совершенно иной". Он высказался против создания комиссии по установлению истины и примирению [The Jakarta Post, 01.10.2012].

Не будем искать ответ на его вопрос. Здесь важно другое. Через неполные 15 лет после начала демократических реформ генерал, занимавший третью ступень в правительстве и отвечавший, в частности, за соблюдение законности, фактически утверждал, что массовый террор может быть оправдан как средство политической борьбы, и это, на мой взгляд, отражает латентный образ мышления значительной части военной элиты.

При этом не приходится отрицать существенных изменений. Вышли на свободу и вновь стали публичными личностями некоторые видные деятели, близкие к коммунистам, в частности крупнейший индонезийский писатель Прамудья Ананта Тур. Стала возможной, например, публикация в 2002 г. упомянутых выше записок Субандрио и такой книги, как "Горжусь тем, что я дочь коммуниста", написанной молодой женщиной с многозначительным именем Пролетариати [Ribka Tjiptaning Proletaryati, 2002]. Ныне она видный деятель Демократической партии Индонезии (борющейся). Примечательно, что предисловие к этой книге написал А. Вахид. В то же время по распоряжению генерального прокурора Прасетьо были сожжены тысячи экземпляров школьного учебника истории, в котором события 1965 г. не связывались с Компартией Индонезии [Sinar Harapan, 28.09.2013].

Дискуссия вокруг наследия 1965 г. обострилась с выходом в 2012 г. документального датско-норвежско-британского фильма "Акт убийства" (Act of Killing). Авторы фильма Дж. Оппенхаймер, Кристина Синн и, что выглядит весьма многозначительно, пожелавший остаться анонимным индонезиец опросили участников тех событий, в числе которых был и один из палачей. Фильм демонстрировался на 120 международных фестивалях и получил 85 премий. Индонезийская газета "Джакарта пост" писала:

"Как же реагирует индонезийское правительство? Молчанием. Официальные лица, несомненно, видели этот фильм, но публичной реакции не последовало. В противоположность основной идее фильма, что к исторической правде следует обращаться в интересах справедливости, правительство Индонезии предпочитает прятать голову в песок. Это позор" [The Jakarta Post, 15.01.2014].

Лишь отчасти молчание можно объяснить тем, что приближались парламентские и президентские выборы. Кроме того, молчание не было полным - власти фактически запретили демонстрацию "Акта убийства", и фильм распространяли через Youtube [The International New York Times, 1-2.02.2014].

15 января 2014 г. "Джакарта пост" писала, что фильм Оппенхаймера является сильнодействующим лекарством, призванным залечить исторические травмы Индонезии. В стране много вдумчивых, честных, дальновидных граждан, комфортно чувствующих себя в окружающем мире и желающих стать частью мирового сообщества. "Предположение, что их нужно защитить от противоречивых фактов или от истины, глубоко унизительно. Правительство Индонезии должно больше доверять своему на-

стр. 119
роду". Этот пассаж но времени относится еще к президентству СБ. Юдойоно, но в полной мере приложим к ситуации, сложившейся при его преемнике Джоко Видодо. Нет оснований ставить под сомнение оценку газетой состояния и правосознания большинства индонезийцев. Но сказанное далеко не в полной мере относится к индонезийской элите, в особенности к той ее части, предшественники которой в 1965-1966 гг. были непосредственно причастны к преступлениям против человечности или даже инициировали их.

Индонезийский правозащитник Андреас Харсоно (1965 г.р.) писал, что фильм "Акт убийства" прорвал завесу официального замалчивания актов насилия и возбудил публичную дискуссию о необходимости привлечь виновных к ответственности:

"Фильм Оппенхаймера и реакция на него правительства настойчиво напоминают о том, что в Индонезии сохраняется культура безнаказанности и недостаточного правопорядка". Безнаказанность проявляется, по его мнению, в применении и к силовым структурам, и к исламистским боевикам, совершающим преступления против религиозных меньшинств [The International New York Times, 12.02.2014].

Отмечу эту важную увязку наследия 1965 г. с более широкими проблемами правопорядка и соблюдения прав человека. Этот фактор обозначился и в 2015 г., когда вопреки запрету властей в стране начались просмотры нового фильма Оппенхаймера "Молчание" (Look of Silence), ставшего продолжением "Акта убийства". Реакция на этот фильм обнажила острые противоречия в обществе, тем более что он совпал с 50-й годовщиной трагедии. В Джакарте исламские радикалы пытались ворваться на территорию студенческого городка, чтобы не допустить демонстрации фильма. Студенты провели просмотр, несмотря на угрозы исламистов и давление со стороны ректора университета Ахмада Минхаджи. За показ фильма в Индонезии выступила Национальная комиссия по правам человека [The Jakarta Globe, 11.03.2015].

Власти запретили демонстрацию этого фильма и презентацию ряда книг, посвященных событиям 50-летней давности, на Фестивале авторов и читателей в Убуде на о. Бали, проводившемся Herberth Feith Foundation. Местный полицейский начальник утверждал, что "это делается для общего блага, поскольку духу фестиваля не соответствует обсуждение тем, которые бередят былые раны". Цензура запретила публичный показ этого фильма, указывая на то, что он возбуждает симпатии к Коммунистической партии и коммунизму. Тем не менее несколько общественных организаций организовали просмотр "Молчания" и распространили около 1700 дисков с его копиями [The Jakarta Post, 21.10.2015 & 11.12.2015].

Потомки лиц, пострадавших от репрессий, и генералов, убитых в ночь на 1 октября 1965 г., основали Форум братства детей нации (Forum Silaturahmi Anak Bangsa), выступающий за преодоление чувства вражды и мести. Как отметил генерал-лейтенант в отставке Агус Виджойо, сын одного из генералов, убитых в ночь на 1 октября 1965 г., эти события раскололи нацию, и индонезийцы испытывают желание отмщения. Однако он полагает, что необходимо дистанцироваться от этих событий и взглянуть на них с позиций современности, чтобы лучше понять ошибки прошлого. С ним солидарна Амели Яни, дочь другого военачальника, также погибшего 30 сентября 1965 г. В то же время Илхам Айдит, сын председателя ЦК КПИ Д. Н. Айдита, расстрелянного осенью того же года без суда и следствия, считает, что достичь примирения можно только назвав виновных в деяниях, совершенных в ту пору [Sinar Harapan, 01.10.2012].

Актуальность трактовки событий 1965 г. все более выпукло обозначалась по мере приближения 50-й годовщины трагедии, причем характерно, что критическое отношение к официозной точке зрения проявлялось на разных уровнях.

Руководство организации "Нахдатул Улама" в декабре 2013 г. издало книгу "Борьба между Нахдатул Улама и Компартией Индонезии в 1948-1965 гг.". В этой связи один из лидеров НУ, Абдул Мунин, заявил:

стр. 120
"Вызывает беспокойство, что многие члены нашей организации, в особенности молодежь, уже не знают нашей истории и восприняли образ мышления других людей, ученых и политиков, обвиняющих НУ в трагедии 1965 г. Они не только не защищают ее, но и принимают вину на себя и возлагают ее на наших улемов" [Antara news.com, 09.12.2013].

Поэтому позиции элит мусульманских организаций или партий в связи с событиями 1965 г. не следует полностью экстраполировать на позицию рядовых членов.

В Университете им. Гаджа Мада (УГМ, г. Джокьякарта) сформировалась группа выпускников, изучающих события 1965 г. В ноябре 2015 г. они призвали ректора УГМ Двикорма Кармавати признать причастность студентов и сотрудников университета к репрессиям того времени и испросить прощения у жертв тех событий и членов их семей. Однако ректор утверждал, что университет как высшее учебное заведение не был в них замешан. На это ему было указано, что в декабре 1965 г. университет получил почетную грамоту от войск спецназа сухопутной армии {The Jakarta Post, 18.11.2015].

В Сурабае мусульманская организация Front Nahdliyin опубликовала воспоминания участников расправ над сторонниками левых организаций в 1965-1966 гг., многие из которых говорили, что военные, угрожая смертью, заставляли их убивать беззащитных людей. Преподаватель сурабайского университета Арья Ванда Вираюда указывал, что подоплекой массовых убийств было в первую очередь противостояние Компартии и Крестьянского фронта Индонезии, с одной стороны, и "Нахдатул Улама" и ее молодежной организации Ансор - с другой [Antara news.com, 09.12.2013]. Упоминание о Крестьянском фронте напрямую означает признание того, что социальными мотивами репрессий были противоречия вокруг осуществления аграрной реформы, которой требовали КПП и ее сторонники.

В ходе предвыборной кампании 2014 г. кандидаты на посты президента и вице-президента - соответственно Джоко Видодо и Юсуф Калла - обещали решить проблемы, связанные с нарушениями прав человека, не упоминая события 1965 г. Но уже в ноябре 2014 г. только что назначенный министр-координатор по вопросам политики, права и безопасности отставной генерал Теджо Эдди Пурджианто указал, что не следует создавать проблем вокруг прошлых нарушений прав человека. В этой связи правозащитники из института Сетара заявили, что министр не имеет достаточного представления об этих вопросах и об ответственности за них государства. Выступление Пурджианто, как писала джакартская газета, дает основания полагать, что новый президент не выполнит свои предвыборные обещания покончить с безнаказанностью и передать в суд дела о совершенных ранее преступлениях [Suara Pembaruan, 05.12.2014].

В апреле 2015 г. президент Джоко Видодо сформировал группу, состоявшую из представителей силовых ведомств, правоохранительных органов и Национальной комиссии по правам человека, которая после долгих дискуссий предложила создать комитет по установлению истины и примирению, который подчинялся бы непосредственно главе государства. При этом указывалось, что путь национального примирения предпочтительнее, чем учреждение суда по правам человека. Индонезийские правозащитники, объединившиеся в Коалицию по обеспечению справедливости и установлению истины, в свою очередь заявили, что одного примирения недостаточно, чтобы обеспечить справедливость для всех, в особенности для жертв террора и их близких. Они выступили за создание специальных судов по правам человека в интересах установления истины и восстановления репутации пострадавших, указывая, что это будет иметь важное воспитательное значение - никто не должен избежать наказания [The Jakarta Post, 22.08.2015]. Представители власти занимали прямо противоположные позиции.

Отнюдь не случайно назначенная президентом комиссия высказалась за внесудебное примирение без разбирательства по существу проблемы - в ее составе преобладали представители тех структур и ведомств, которые несут ответственность за весь произвол режима "нового порядка".

стр. 121
В этой связи представляются заслуживающими внимания рассуждения газеты "Джакарта глоуб". В редакционной статье указывалось, что делаются попытки воспользоваться опытом Южной Африки, в течение долгого времени раздиравшейся расовыми противоречиями, но добившейся примирения между черными и белыми гражданами страны. Но в Южной Африке были такие здравомыслящие и авторитетные политики, как Нельсон Мандела, а "в Индонезии, где преступники продолжают оправдывать свои преступления и даже возлагать вину на жертвы, подобная комиссия не сможет функционировать. У нас в правительстве просто нет высоконравственных лидеров, которые заставили бы ее работать" [The Jakarta Globe, 22.05.2015].

Возможно, последнее утверждение излишне категорично. Но фактом остается отсутствие в правительстве единства в подходе к этой острой проблеме. Так, на брифинге для прессы 31 августа 2015 г. министр юстиции и по правам человека Ясон Лаоли сообщил, что решается вопрос о том, какая форма будет избрана: принесение официальных извинений от имени государства лицам, чьи права были нарушены, или официальное выражение сожаления. При этом он оговорился, что ни то, ни другое не будет относиться к запрещенной в 1966 г. КПИ. Однако присутствовавший на брифинге новый министр-координатор по вопросам политики, права и безопасности генерал в отставке Лухут Панджаитан тут же заявил, что отвергает идею извинений правительства перед пострадавшими. "Мы об этом и не думали", - отметил он всего через две недели после того, как президент Видодо в речи по случаю 70-летия независимости сообщил, что правительство разрабатывает программу национального примирения [The Jakarta Post, 01.09.2015].

Тем не менее в августе-сентябре 2015 г. в Индонезии начали распространяться слухи, что в связи с 50-й годовщиной событий 30 сентября 1965 г. президент будет официально просить прощения у пострадавших и членов их семей. Эта идея вызвала резкое неприятие в среде военной и мусульманской элиты и у радикальных исламистов. Вице-спикер парламента Фадли Зон выступил против идеи принесения извинений за события 1965 г., утверждая, что это может вызвать взрыв недовольства в обществе, в котором в течение десятилетий насаждалась ненависть к коммунистам [Ibid., 22.08.2015].

Наиболее цинично по этому поводу высказался лидер ультрарадикального Фронта защитников ислама Ризик Шихаб, который, не вдаваясь в правовые и нравственные аспекты проблемы, заявил, что признание неправомерности репрессий означало бы выплату огромных компенсаций пострадавшим, возвращение собственности, включая жилье и земельные участки, коммунистам и членам их семей. Он напомнил, что, если Компартия Индонезии будет признана невиновной, ответственность за все происходившее ляжет на молодежное крыло Нахдатул Улама, полицию и армию [Ibid., 01.10.2015]. О том, насколько эта ответственность была бы обоснованной, он не сказал.

Действительно, 30 сентября 2015 г. Джоко Видодо в речи по случаю годовщины событий (этот день со времен "нового порядка" ежегодно отмечается как "День сакральности идеологии государства") ограничился призывом не допустить повторения событий. Осталось неясным, имел ли глава государства в виду убийство генералов или уничтожение миллионов людей [The Jakarta Globe, 19.10.2015]. Президент использовал традиционную формулу, связывавшую события 30 сентября с Компартией.

Есть различные объяснения позиции Видодо, который в ходе избирательной кампании обещал "разобраться" с прошлыми нарушениями прав человека. Одно из них дает "Джакарта глоуб", которая высказала предположение, что родившийся в 1961 г. Видодо вырос в условиях "нового порядка", был далек от темных внутренних сторон этого режима, как и вообще от политики, и в его памяти правление военных запечатлелось главным образом в связи с твердым порядком, экономическим ростом, лидерством в АСЕАН и Движении неприсоединения. Возможно также, что он не избавился

стр. 122
от предрассудков и искажений истории, унаследованных от "нового порядка" [Ibid., 31.10.2015].

Все-таки дело, очевидно, не в личных убеждениях седьмого президента Индонезии. Его биография свидетельствует о том, что он скорее принадлежит к новому поколению политических деятелей, генетически не связанных с военным режимом. Видимо, причины того, какую позицию он занял по проблеме "примирения", кроются в другом. В сентябре 2015 г., когда распространялись предположения о возможном извинении президента перед жертвами трагедии, его посетили лидеры второй крупнейшей мусульманской организации "Мухаммадья" и попросили прояснить позицию по этому вопросу. Президент ответил, что не имел такого намерения: если бы он принес такие извинения, против него выступили бы крупнейшие мусульманские организации и вооруженные силы. Вслед за этим секретарь кабинета министров Прамоно Агунг выступил с опровержением этих слухов [Suara Pembaruan, 22.09.2015; The Jakarta Globe, 23.09.2015]. То есть глава государства говорил не о справедливости, истине и верховенстве закона, а о возможной реакции политических сил, отдельно выделяя армию.

Лишь 11 декабря 2015 г. президент высказался в несколько ином духе, заявив, что для достижения примирения необходимы смелость, способность радикально решать проблемы, связанные с правами человека, как в судебном, так и внесудебном порядке [Suara Pembaruan, 11.12.2015]. Джоко Видодо, однако, не конкретизировал свои слова.

Независимо от личных убеждений, вероятно достаточно демократических, президент оказался заложником политического мышления значительной части военной и мусульманской элит, которые в свою очередь оказались заложницами своего мрачного прошлого. Не мог он рассчитывать и на сколько-нибудь существенную поддержку политических партий, не только мусульманских, но и светских. Крупнейшая из них - "Голкар", возникшая в 1964 г., является детищем армии и никогда не выступит против позиции военных.

Свобода действий президента Джоко Видодо была существенно ограничена. Демократическая партия Индонезии (борющаяся) во главе с Мегавати Сукарнопутри, усматривает (не вполне обоснованно) исключительно свою заслугу в том, что Видодо стал президентом. Лидер партии не устает об этом напоминать, требуя от него полной лояльности, что не гармонирует с образом общенационального лидера. Весьма показательны в этой связи итоги опроса, проведенного Центром стратегических и международных исследований в октябре 2015 г. Опрос показал, что самым высоким уровнем доверия населения пользуются вооруженные силы (90% опрошенных), за ними следуют Комиссия по борьбе с коррупцией (80.8%), президент (79.7%), вице-президент (75.2%), Конституционный суд (71.2%), Счетная палата (68.1%), государственная полиция (63.5%). Последние места заняли палаты парламента - Совет представителей регионов (60.1%) и Совет народных представителей (СНП, 53%)1 [The Jakarta Post, 26.10.2015].

Отсюда и назначения президентом на ключевые посты отставных генералов, и действия местных властей, которые нередко совпадают с позицией военных. Власти провинции Северная Суматра, например, задержали, депортировали и запретили въезд в страну 77-летнему гражданину Швеции индонезийского происхождения, который пытался разыскать могилу своего отца, расстрелянного в 1966 г. [Ibid., 19.10.2015]. В октябре 2015 г. на Центральной Яве власти конфисковали и уничтожили тираж студенческого журнала университета Сатья Вачана. В журнале были размещены материалы о событиях 50-летней давности. Примечательно, что студентов поддержал ряд индонезийских и зарубежных правозащитных организаций [Ibid., 20.10.2015].

1 СНП регулярно сотрясают коррупционные скандалы; последний разразился в конце 2015 г., когда спикер палаты Сетиа Нованто был уличен в вымогательстве 20% акций у крупнейшей горнодобывающей компании. При этом он использовал имена президента и вице-президента.

стр. 123
Полиция запретила Совету искусств Джакарты обсуждать на ежегодном театральном фестивале текст пьесы, посвященной трагедии 1965 г. Запрет объяснялся стремлением избежать столкновений между сторонниками и противниками дискуссии по этому вопросу [Ibid., 09.12.2015]. Министр по делам совершенствования госаппарата Юдди Криснанди запретил преподавателям отмечать годовщину со дня создания Объединения учителей Индонезии, которое в свое время было связано с КПИ [Antara news. com, 08.12.2015]. Организация Международная амнистия обратилась к правительству Индонезии с призывом не препятствовать дискуссиям по этой проблеме, так как это является очевидным нарушением гражданских прав [The Jakarta Globe, 31.10.2015].

Это обращение, судя по всему, осталось втуне, о чем свидетельствует реакция политической элиты Индонезии на состоявшееся в ноябре 2015 г. в Гааге заседание общественного трибунала, рассматривавшего дело о нарушениях прав человека в Индонезии в 1965-1966 гг. В качестве свидетелей в заседании приняли участие лица, пострадавшие от насилия в те годы. Суд пришел к выводу, что индонезийское правительство было ответственным за убийства и репрессии. Как указывалось в заключении, "существовала линия сверху донизу, по которой поступали распоряжения от неконституционного института". Суд отметил, что нарушения прав человека включали убийства десятков тысяч человек, незаконное содержание людей под арестом в течение долгого времени, бесчеловечное обращение с заключенными, пытки, рабский труд, сексуальное насилие по отношению к женщинам. Все это имело политическую направленность - удалить КПИ с политической сцены Индонезии [The Jakarta Post, 14.11.2015].

В принципе эти выводы подтвердили то, к чему уже давно пришли объективные аналитики. Нас же интересует реакция на них индонезийской элиты, которая за редким исключением проявила растерянность, смешанную с раздражением и чувством оскорбленного достоинства. Вице-президент Ю. Калла, комментируя работу суда в Гааге, нашел лишь два контраргумента. Первый заключался в том, что Запад сам достаточно нагрешил в войнах XX в. Второй был сформулирован так: "Ну ладно, только не забывайте о гибели наших генералов. Почему правительство должно извиняться, если были убиты наши генералы?" [Antaranews.com, 11.11.2015]. Тот факт, что к убийству генералов миллионы репрессированных не имели никакого отношения, остался за пределами рассуждений.

Упоминавшийся выше Лухут Панджаитан в интервью компании ВВС заявил: "Тем, кто участвовал в этом судебном процессе, видимо, больше нечем заняться. Мы, индонезийцы, сами знаем, как решать наши проблемы..." [The Jakarta Globe, 16.11.2015]. Министр обороны генерал Р. Рьякуду объявил правозащитников - организаторов процесса - врагами государства и указал, что нарушения прав человека в 1965 г. были неизбежны, так как представляли собой ответ на мятеж Компартии [Gatra News, 23.11.2015]. Аргументация обоих генералов живо напоминает годы военного режима. Генеральный прокурор Прасетьо был более осмотрительным, высказавшись в том смысле, что проблема должна решаться без иностранного вмешательства и что правительство склоняется к ее внесудебному урегулированию путем примирения: "Все это произошло десятки лет назад, и я думаю, что будет трудно найти доказательства и свидетелей. И вообще не хотелось бы стать заложниками прошлого, и все должны это понимать" [Antaranews.com, 10.11.2013].

Представитель парламентской фракции мусульманской Партии справедливости и процветания Абу Бакар Алхабши попросту заявил, что индонезийские граждане, принявшие участие в гаагском трибунале, являются предателями своей родины, и призвал привлечь их к уголовной ответственности [Gatra News, 23.11.2015].

Как представляется, ближе всех к истине был спикер Народного консультативного конгресса Индонезии (высшего представительного органа страны) Зудкифли Хасан. Утверждая, что создание трибунала контрпродуктивно, поскольку у Голландии есть свое историческое наследие, связанное с Индонезией, он признал, что суд возник, в

стр. 124
частности, потому что сама Индонезия слишком долго откладывала решение проблем, связанных с нарушениями прав человека [Suara Pembaruan, 14.11.2015]. В том же духе высказывался и видный деятель Национально-демократической партии Тауфик Басари, который, напомнив о тех обещаниях, которые в этой связи давали Видодо и Калла, отметил, что механизм защиты прав человека в Индонезии работает неудовлетворительно и именно такое впечатление складывается о нем в мире: "Мы должны проявить способность найти решение трагедии 1965 г. внутри страны... Необходимо признать события прошлого частью нашей истории, чтобы не допустить их повторения в будущем" [http://www.gatra.com/politik174039-nasdem/penyele].

Последняя фраза, на мой взгляд, является ключевой в подходе к наследию 1965 г. в Индонезии. Проблема национального масштаба заключается в том, что противники ее кардинального решения в большинстве своем принадлежат к генералитету. То, что они находятся в отставке, принципиальной роли не играет при той прочной кастовой солидарности, которая связывает всех кадровых военных в Индонезии (особенно в сухопутной армии), бывших генералов не бывает. Создается впечатление, что армия не готова отмежеваться от зверств того времени, а это значит, что в случае возникновения ситуации, которую они сочтут кризисной, нынешние генералы будут готовы встать над законом, нравственностью и мнением общества.

В этой связи уместно обратить внимание на выводы индонезийского журналиста Энди Байуни, который писал в сингапурской газете:

"Наследие политической культуры насилия, которую оставил после себя (военный режим. - А. Д.), признается гораздо реже, чем унаследованная от него коррумпированность. Не было серьезных попыток обратиться к этой проблеме, хотя Индонезия приступила к политическим и экономическим реформам, встав на путь демократии в 1999 г. (так в тексте. - А. Д.). Сегодня сила и насилие все еще используются для урегулирования разногласий или для подчинения людей. Хотя военные ушли из политики и национальная безопасность почти полностью перешла в ведение полиции, политическая культура, которую они оставили после себя, все еще часто ощущается повсеместно и время от времени поднимает свою безобразную голову. Одной из проблем остается преобладающее отношение к массовым убийствам - от полного их отрицания до оправдания их как неизбежных и необходимых" [The Straits Times, 22.09.2015].

И дело здесь не ограничивается подходом к событиям 1965 г. Правительство фактически уклоняется и от ответа на неоднократные призывы рассмотреть и другие нарушения прав человека в эпоху "нового порядка", в том числе и при подавлении антиправительственных выступлений весной 1998 г. Эта "уклончивость", по мнению правозащитников, имеет демонстрационный эффект, создавая ощущение безнаказанности, которое и сейчас дает о себе знать в действиях силовых структур в проблемных регионах страны, в частности в Папуа [The International New York Times, 1-2.02.2014].

Отмечу еще один важный аспект, связанный в общественном мнении Индонезии с событиями 2015 г. и достаточно объемно отраженный в комментарии газеты "Джакарта пост":

"Правительство США, которое в то время (в 1965 г. А. Д.) вело войну против вьетнамских коммунистов, было, как говорят, довольно поражением коммунистов в Индонезии и рассматривало его как успех своей политики сдерживания. Рассекреченные документы ЦРУ и журналистское расследование... показали, что США помогали индонезийской армии в проведении антикоммунистической чистки, представив ей список на 5000 человек, подлежавших уничтожению. Затем США поддерживали режим Сухарто, организовавший массовые убийства" [The Jakarta Post, 16.02.2014].

В целом реакцию индонезийских верхов на годовщину трагедии 1965 г. следует рассматривать в связи с некоторыми общими тенденциями, наметившимися в последнее время. Представители военной элиты и консервативные мусульманские лидеры неоднократно высказывали мнение, что изменения, внесенные в конституцию в 1999-

стр. 125
2002 гг., не соответствуют реалиям страны и что принятие решений путем голосования противоречит принципу консультаций и консенсуса, включенному в качестве компонента государственной идеологии в преамбулу Основного закона. Звучат утверждения, что демократизация зашла слишком далеко, породив нарастающие в обществе противоречия. Даже бывший президент Индонезии Мегавати Сукарнопутри (2001-2004), при которой был принят ряд поправок, высказалась в том смысле, что в условиях эйфории, порожденной падением военного режима, была проявлена известная поспешность, а изменения в конституцию вносились недостаточно продуманно и страна была к ним не готова [Suara Pembaruan, 07.12.2015]. Представители Движения за спасение унитарного государства Республики Индонезии, среди которых были два отставных генерала и родная сестра М. Сукарнопутри - Рахмавати, посетили 15 декабря 2015 г. председателя Народного консультативного конгресса Зулкифли Хасана и вручили петицию, требующую отказаться - во имя спасения государства - от поправок, внесенных в Основной закон после 1998 г. [Gatra News, 15.12.2015]. Это опасная тенденция, тем более что она развивается на фоне многочисленных коррупционных и прочих скандалов, затрагивающих лиц и институты в высших эшелонах государства.

Вызывает беспокойство то обстоятельство, что в связи с годовщиной событий 1965 г. в конечном итоге одерживает верх линия военных, отрицающих не только необходимость радикального решения проблемы, но и само ее существование. Этот факт, важный сам по себе, следует рассматривать в контексте усиливающегося позиционирования армией себя как самодовлеющего национального института. Один из недавних примеров: главнокомандующий вооруженными силами Индонезии генерал Нурмантио 3 декабря 2015 г. провел совещание командного состава армии, авиации и флота и представителей органов власти вплоть до районного уровня на тему "Армия едина с народом в развитии деревни". На совещании было заявлено, что в сельской местности армия будет заниматься развитием инфраструктуры, осуществлением программ в области образования, санитарного и правового просвещения, в том числе в сфере прав человека и национального самосознания [Suara Pembaruan, 03.12.2015]. И это далеко не единственный случай, когда армия фактически берет на себя функции, по конституции принадлежащие гражданским органам.

Тем не менее нет оснований полагать, что демократически ориентированные круги и правозащитники Индонезии не достигли каких-либо результатов на пути преодоления мрачного наследия прошлого. Сам факт, что эта проблема стала предметом жестких дискуссий и политической борьбы, показывает, что бремя, лежащее на национальном самосознании, не становится легче и что в обществе созревает желание превозмочь латентное чувство стыда за происшедшее полвека назад и смыть это пятно с национальной репутации.

СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ

Резников А. Б. Заговор в Джакарте. М., ИВ ЛН СССР, 1977. = Reznikov A.B. Zagovor v Djakarte: Moscow, 1977.

Antaranews.com (Jakarta).

Gatra News (Jakarta).

Ribka Tjiptaning Proletaryati. Aku Bangga Jadi Anak PKI. Jakarta, 2002.

Sinar Harapan (Jakarta).

Soebandrio H. Kesaksianku tentang G-30-S. Jakarta, 2001.

Suara Pembaruan (Jakarta).

The International New York Times.

The Jakarta Globe.

The Jakarta Post.

The Straits Times (Singapore).

http://www.gatra.com./politik174039-nasdem/penyeke.

стр. 126

Permanent link to this publication: