В последние годы исследователи пытаются подвести некоторые итоги развития постсоветского израилеведения в России как отдельной отрасли [Корогодский, 2004; Шевелёв, 2003; Эпштейн, 2007], так и в контексте еврейских исследований [Шавялёу, 2003; Чарный, 2004]. При этом значение самого термина "израилеведение" остается невыясненным. Мало того, процессы, которые протекали в израилеведении на рубеже XX-XXI вв., во многом сходны с процессами в смежной области - палестиноведении. Ниже сделана попытка представить срез теперешнего состояния этих двух отраслей практического востоковедения в России. Кроме того, автор этих строк не во всем согласен с мнением А. Эпштейна, изложенным в обзоре "Изучение Израиля в России (1991 - 2006): достижения и проблемы" [Эпштейн, 2007], о чем будет сказано ниже.

Под израилеведением подразумевается исследование истории, социально-экономического и политического состояния Государства Израиль. Считается, что к израилеведению можно относить изучение еврейской общины Палестины с 1880-х гг. и истории сионистского движения [Эпштейн, 2001, с. 172].

Определение понятия "палестиноведение" изменялось с течением времени. В начале XX в. под ним понималось археологическое и географическое изучение Святой земли [Палестиноведение, 1991]. Во второй половине XX в. данное понятие приобрело еще одно значение. В советской историографии термин использовался нечасто и был более характерен для зарубежной литературы. В постсоветский период указанное понятие также используется редко. Сейчас под "палестиноведением" подразумевается исследование палестино-израильского конфликта, а также социально-экономического и политического состояния палестинского общества и диаспоры. Оформлению палестиноведения в таком понимании способствовало учреждение в 1963 г. в Бейруте "арабского частного, независимого и коммерческого" исследовательского учреждения -Института палестинских исследований (ИПА), который также имеет представительства в Париже, Вашингтоне, Рамаллахе и связан с "дочерним" Институтом изучения Иерусалима. ИПА публикует исследования, выпускает научную периодику на английском, французском и арабском языках¹.

Отмечу, что для развития и израилеведения, и палестиноведения в 1990-х - начале 2000-х гг. в России характерны те же особенности, которые определяли состояние гуманитарной науки вообще и востоковедных дисциплин в частности. С одной стороны, открытие границ привело к приобретению специалистами возможностей повышения профессионального уровня за счет стажировок и общения с иностранными партнерами, а также благодаря доступу к источникам, недостаток которых наблюдался в советское время. С другой стороны, общий кризис фундаментальной науки в конце 1980 - 1990-х гг. сопровождался почти полным отсутствием поддержки со стороны государства, оттоком кадров и стремлением коммерциализировать научные исследования. Падение авторитета "старых" научных школ привело к тому, что в среде основной массы ученых кругов, обслуживающих политические элиты постсоветских государств, за последнее десятилетие сложились определенные "правила игры", в которых крайне мало внимания уделяется кропотливой работе с источниками, четкому историографическому анализу научной проблемы и присутствует неумение в должной степени эту самую проблему сформулировать; теоретизирование, неподкрепленное источниками и/или эмпирическими данными, приводит к появлению уродливых терминов и теорий².

¹ Интернет-сайт Института палестинских исследований: http://www.palestine-studies.org

² В качестве примера можно привести недавний теоретический посыл одного из белорусских "ученых" о "развитии востоковедения Союзного государства Россия-Беларусь" (sic!).

стр. 216

В 1990-х - начале 2000-х гг. израилеведение во многом развивалось и продолжает находиться под влиянием другой области исследований - иудаики (реже употребляется термин "иудаистика"), потерявшей в основном в конце 1930-х - начале 1940-х гг. накопленные научные традиции³ и заново возродившейся в СССР в 1980-х гг.

Провозглашение в 1948 г. Государства Израиль, как верно отмечает российская исследовательница И. Баулина [Баулина, 2007], было почти не замечено советской востоковедной наукой⁴. В 1950 - 1980-х гг. израильская и палестинская темы были конъюнктурными: из всей массы работ, написанных тогда, лишь отдельные имели научное значение и стремились быть объективными и корректными [Корогодский, 2004]. В итоге изучение Израиля в СССР, по сути, топталось на месте⁵.

Украинский исследователь Ю. Корогодский перечислял факторы, способствовавшие, по его мнению, "популярности Израиля" в среде ученых-абществоведов в постсоветских государствах в 1990-е гг. [Корогодский, 2004]. Три из них - однозначная трактовка проблем в советской историографии, развитие еврейских исследований в этих государствах и потребность правивших там политических элит в налаживании контактов с Израилем - послужили причинами развития израилеведения.

Не стоит останавливаться на тех аспектах, которые уже затрагивались авторами предшествовавших данному обзору, а именно: характеристике и перечне некоторых исследований [Список..., 2002; Аннотированный...], роли отдельных координационных институций, таких как Центр научных работников и преподавателей иудаики в вузах "Сэфер"⁶, Институт изучения Израиля и Ближнего Востока (ныне Институт Ближнего Востока), Центр иудаики и еврейской цивилизации (сейчас кафедра иудаики) Института стран Азии и Африки (ИСАА) при Московском государственном университете им. М. В. Ломоносова⁷ в становлении еврейских исследований и израилеведения в России и постсоветских государствах. Не имеет смысла также затрагивать возникновение высших учебных заведений, где преподавались дисциплины из области иудаики. Об определенных аспектах этого вопроса уже говорилось [Лихачев, Федорчук, 2004, с. 42 - 48]. Необходимо только отметить, что со временем израилеведческие курсы стали читаться и в других вузах - в российских провинциальных и отчасти в Украине.

В Москве во второй половине 1990-х гг. недостаток собственных специалистов организаторы учебного процесса стали компенсировать приглашением израильских преподавателей. Подобная ситуация, как совершенно справедливо указывает И. Баулина, нередко приводила и приводит к "тенденциозности" и "неакадемическому стилю" изложения материала. Более того, обучая иностранных граждан, израильские специалисты, по сути, настраивают студентов на принцип двойной лояльности: прежде всего к Израилю, а уж потом к стране, где ведут преподавание. И за само преподавание они не несут ответственности⁸. В таких случаях приглашенные мало выступают для студентов в качестве наставников, чего в определенной степени недостает всей постсоветской иудаике.

Как положительные итоги развития израилеведения в России за 15 лет следует назвать оформление оного в качестве самостоятельной востоковедной исследовательской и учебной

³ Подробнее о еврейских исследованиях в Советской России и СССР см.: [Гринбаум, 1994]. Исследователями высоко оценивался опыт, накопленный в этой сфере в Белорусской ССР [Герасимова, 1996]. Еврейским сектором Белорусской Академии наук издавался на идише научный сборник "Часопіс для дасьледваньня яурэйскай гісторыі, дэмаграфіі і эканомікі, літаратуры, мовы і этнаграфіі" (сокр. "Цайтшрифт"). Т. 1. Минск, 1926; Т. 2 - 3. Минск, 1928; Т. 4. Минск., 1930; Т. 5.Минск, 1931.

⁴ Первая попытка научного анализа израильской действительности была сделана лишь в 1958 г. [Иванов, Шейнис, 1958].

⁵ См. соответствующие разделы библиографии в работе: [Рутберг, Пидевич, 2000]. Собственно, исследование Израиля в 1950 - 1980-х гг. в СССР еще требует дополнительного изучения. Частичную характеристику указанного периода см.: [Чарный, 2004, с. 133 - 162].

⁶ Интернет-сайт Центра "Сэфер" (http://www.sefer.ru)

⁷ К сожалению, авторы не упоминают предшественника кафедры иудаики - Высшие курсы иудаики при ИСАА, 1993 - 1999 гг., также весьма повлиявшие на развитие постсоветских еврейских исследований.

⁸ Безусловно, без приглашения израильских ученых не обойтись, особенно в профильных вузах вроде ИСАА. Кстати, следует заметить, что с подобными проблемами ИСАА не сталкивался в период существования упомянутых уже Высших курсов иудаики.

стр. 217

дисциплины, а также появление действительно объективных и взвешенных работ [Эпштейн, 2007; Аннотированный...].

Позволю себе не согласиться с двумя негативными оценками, которые А. Эпштейн дает в своем обзоре [Эпштейн, 2007, с. 167 - 170].

Во-первых, он указывает на то, что специалистов "единицы", а те, кто находится "за пределами Москвы", имеют мало публикаций, в том числе "даже в центральной российской научной периодике" [Эпштейн, 2007, с. 168]. На мой взгляд, настоящих специалистов и должно быть крайне мало - они представляют собой "штучный товар". И здесь необходимо также упомянуть об отношении властных элит и к израилеведению, и к палестиноведению. Развитие любых отраслей практического востоковедения должно быть выгодно элитам, для которых важно было бы обеспечить безошибочные шаги во внешней политике государства. Подобные области подводят под внешнеполитические мероприятия теоретическую базу. Однако такие исследования на данный момент в постсоветских государствах остаются невостребованными, в большей степени в силу того, что круги, принимающие решения, уделяют мало внимания необходимости взвешенных действий во внешней политике⁹. Осмелюсь также напомнить, что любая работа, будь то монография, статья, рецензия, очерк или подобный обзор - все это есть определенный итог исследовательской деятельности. Здесь стоит еще раз указать на работу с источниками (о чем говорилось в начале обзора) и ответственность ученого за проводимые лично им исследования.

Во-вторых, А. Эпштейн говорит о необходимости перевода многих ставших уже классическими работ зарубежных исследователей [Эпштейн, 2007, с. 169]. Отчасти не соглашусь с этим утверждением. Смысла в таких переводах немного: не зная иностранных языков, едва ли стоит заниматься наукой.

Необходимо отметить и слабые стороны теперешнего состояния израилеведения. Несмотря на существовавшие возможности появления научных школ, в российском израилеведении они так и не смогли оформиться; многие талантливые студенты в описываемый период покидали иудаику - часто по субъективным причинам, в силу отсутствия понимания со стороны собственных преподавателей; квалифицированные специалисты со знанием языка не востребованы на рынке труда, в том числе политическими элитами, которые уже не испытывают необходимости в развитии связей с Израилем как в начале 1990-х гг. Представляется, что такое положение сохранится и в обозримом будущем.

В развитии постсоветского палестиноведения, как ни в какой другой области востоковедения, ярко выделяются два "поколения" исследователей, которые я бы назвал "старшим" и "младшим". Видимо, между этими двумя линиями была утеряна преемственность академических традиций, характерная для научных школ иных отраслей востоковедных исследований.

"Старшее поколение" сформировалось в советское время под влиянием традиций русской арабистики, передача которых не прерывалась, несмотря на сложную политическую ситуацию в стране в разные периоды времени. Это "поколение" сохраняет традиции арабистики советской, с присущими ей чертами - приверженностью оценкам, сложившимся в историографии со второй половины 1950-х гг., марксистской методологии и большей степенью доверия арабской историографии¹⁰. "Молодое поколение" окрепло во второй половине 1990-х гг., когда общая ситуация в науке не слишком располагала к исследовательской работе, а система анализа, сложившаяся в отрасли благодаря "старшим", стала терять ценность. "Младшие" сформировались во многом под влиянием израилеведения. В работах таких авторов наблюдается отход от марксистской ме-

⁹ Приведу лишь один пример. Все 15-летние попытки создать в Беларуси востоковедное направление провалились. От послевоенного времени и до сегодняшних дней имеются лишь единичные случаи ведения белорусскими учеными работы по изучению Ближнего Востока. Кроме того, во внешнеполитическом ведомстве Беларуси с 1997 г. нет ни одного эксперта, знающего Израиль и иврит. В этих условиях израильские дипломаты не могли найти высококвалифицированных специалистов в Министерстве иностранных дел Беларуси, с которыми необходимо было бы поддерживать определенный уровень профессиональных и личных контактов. Данное положение, кстати, стало одной из причин демарша Израиля в отношении Беларуси в июле-августе 2002 г., названного "демаршем Пелега", по имени израильского дипломата, сообщившего в том же июле в Минске о закрытии израильского дипломатического представительства в Республике Беларусь.

¹⁰ См. ярчайшие примеры работ "старшего поколения" [Пырлин, 2001; Пырлин, 2002; Примаков, 2006].

стр. 218

тодологии, хотя никакой альтернативы не приводится¹¹. Иногда труды авторов поколения 1990-х гг. также конъюнктурны: издается и "откровенно произраильская" [Эпштейн, 2007, с. 167] и откровенно проарабская литература. Характерно, что "старшие" сохраняют некоторые штампы советской историографии, а "младшие" могут повторять оценки израильской. Мнения предшественников не оцениваются критически.

Все перечисленное выше привело к тому, что связь между двумя "поколениями" была, по сути, утеряна. Надо добавить, что приведенное разделение палестиноведения отдаляет перспективу создания научных школ. Эту ситуацию можно сравнить с уже описанной в израилеведении, где в новой для постсоветских государств отрасли с 1990-х гг. школы также не оформились.

В ближайшей перспективе не ожидается значительных положительных изменений в состоянии двух смежных востоковедных отраслей - израилеведения и палестиноведения - в России, и как следствие этого, в постсоветских государствах. Улучшить положение дел на первых порах смогли бы, по моему мнению, два условия. Прежде всего, отказ от принципа корпоративности. Для этого необходимо устанавливать и развивать контакты как между представителями двух указанных отраслей, так и между специалистами других областей, также изучающих Ближний Восток. Вторым условием могло бы стать привлечение молодых талантливых исследователей к активной научной деятельности, преподаванию или иной практической работе в означенных сферах.

СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ

Аннотированный библиографический указатель: основные работы по истории сионизма, политике, экономике и социальным проблемам Государства Израиль, опубликованные на русском языке / Сост. А. Эпштейн" // http://www.oranim.ac.il/

Баулина И. Израилеведение. Проблема введения нового направления в программе востоковедных специальностей: [Материалы к Международному симпозиуму "Востоковедение в России и странах СНГ на рубеже веков. Проблемы и перспективы". Казань, 2 - 5 июля 2007 г.]. Рукопись // Архив автора.

Герасимова И. П. К истории еврейского отдела Института белорусской культуры (Инбелкульта) и еврейского сектора Белорусской Академии Наук в 20 - 30-х годах // Вестник еврейского университета в Москве. Москва-Иерусалим, 1996. N 2(12).

Гринбаум А. А. Еврейская наука и научные учреждения в Советском Союзе, 1918 - 1953 / Пер. с англ. // Евреи в России. Историографические очерки: вторая половина XIX века - XX век. Москва-Иерусалим: Еврейский ун-т; Гешарим, 1994.

Иванов К. П., Шейнис З. С. Государство Израиль, его положение и политика. М.: Госполитиздат, 1958.

Израиль и ближневосточный конфликт в исследованиях молодых российских ученых: от Кемп-Дэвида до интифады Аль-Акса / Русское об-во друзей Еврейского университета в Иерусалиме. М., 2005.

Корогодский Ю. Изучение Израиля на постсоветском пространстве // Евреи Евразии. 2004. N 3 (www.eajc.org)

Лихачев В., Федорчук А. Высшее образование в области иудаики на постсоветском пространстве // Евреи Евразии. 2004. N 1.

Палестиноведение // Еврейская энциклопедия: Свод знаний о еврействе и его культуре в прошлом и настоящем: В 16 т. Т. 12. / Под общ. ред. Л. Каценельсона. М.: Терра, 1991 (Репринтное воспр. издания Общества для Научных Еврейских Изданий и Издательства Брокгауз-Ефрон).

Примаков Е. М. Конфиденциально: Ближний Восток на сцене и за кулисами (вторая половина XX - начало XXI века). М.: Рос. газета, 2006.

Пырлин Е. Д. 100 лет противоборства. Генезис, эволюция, современное состояние и перспективы решения палестинской проблемы. М.: РОССПЭН, 2001.

Пырлин Е. Д. Трудный и долгий путь к миру: взгляд из Москвы на проблему ближневосточного урегулирования. М.: РОССПЭН, 2002.

Рутберг Н. И., Пидевич И. Н. Евреи и еврейский вопрос в литературе советского периода: Хронологически-тематический указатель литературы, изданной за 1917 - 1991 гг. на русском языке. М.: Грант, 2000.

Список основных работ по истории, политике, экономике и социальным проблемам Государства Израиль, опубликованных в 1985 - 2001 гг. / Сост.: А. Эпштейн, А. Федорченко, Н. Хеймец // Общество и политика современного Израиля. Сб. ст. / Под ред. А. Д. Эпштейна и А. В. Федорченко. Москва-Иерусалим: Гешарим, 2002.

Чарный С. Позднесоветская и постсоветская иудаика // Материалы Одиннадцатой ежегодной международной междисциплинарной конференции по иудаике. Ч. 2. М., 2004.

¹¹ См. пример добротной работы "младшего поколения" [Израиль и ближневосточный конфликт..., 2005].

стр. 219

Шавялёу З. Агляд развіцця яурэйскіх даследванняу у Беларусі на мяжы XX-XXI ст. // Белорусы гістарычны агляд, Менск, 2003. Т. 10. Сшыткі 1 - 2.

Шевелёв Д. Развитие израилеведения в Республике Беларусь и Украине (попытка сравнительного анализа) // VII Сходознавчі читання А. Кримського: Тези доповідей міжнародної наукавої конференції (м. Київ, 4 - 5 червеня 2003 р.). Київ, 2003.

Эпштейн А. Основные направления и новые тенденции в развитии израилеведческих исследований в 80 - 90-е годы // Восток (Oriens). 2001. N 1.

Эпштейн А. Изучение Израиля в России (1991 - 2006): достижения и проблемы //Восток (Oriens). 2007. N 2.

Д. Л. ШЕВЕЛЁВ, канд. истор. наук, ст. научный сотрудник Института истории НАН Республики Беларусь

Permanent link to this publication: