И. Ю. КОТИН

Доктор исторических наук (Музей антропологии и этнографии им. Петра Великого (Кунсткамера) РАН, Санкт-Петербург)

ИНДИЙСКАЯ ДИАСПОРА ВЕЛИКОБРИТАНИИ ГЛАЗАМИ АНГЛО-ПАНДЖАБСКОГО ПОЭТА

Ключевые слова: индийцы, иммигранты, Великобритания, этнорасовые меньшинства

В Великобритании, Канаде, США и других странах проживают миллионы выходцев из Южной Азии (в одной только Великобритании южноазиатская диаспора насчитывает около 2 млн. человек). Индийцы, пакистанцы, бангладешцы за рубежом пытаются осмыслить опыт иммигрантов и этнорасовых меньшинств¹. Голос индийской диаспоры звучит на английском и индийских языках устами героев многочисленных романов и кинофильмов². На английском языке с примесью отдельных слов на хинди, панджаби, бенгальском создается лирика индийской диаспоры - преимущественно песенная - в стиле бхангра, известном как индийский хип-хоп, а также поэзия, сочетающая темы Индии и опыт индийской диаспоры.

Томик стихов Далджита Награ "Смотрите. Мы прибываем в Дувр!" ("Look. We have coming to Dover", London, Faber & Faber, 2007) я нашел в маленькой лавке букиниста в Честере - милом городке в Северной Англии, прославленном своими викторианскими домами с пожилыми консервативными обитателями, голосующими за тори. Здесь почти нет индийцев или афро-британцев - представителей крупных этно-расовых меньшинств Англии.

В лавке букиниста не нашлось бы, наверное, места и сборнику стихов индо-английского поэта, не будь он издан престижным лондонским домом "Фабер и Фабер", который специализируется на качественной книжной продукции - классике английской литературы, биографиях, литературоведческих исследованиях. И вот - в бордовой обложке - небольшой сборник, с названием, намекающим, что перед нами - "Одиссея" человека, "прибывшего" в Англию издалека. Автор - англо-панджабский поэт, лауреат нескольких престижных литературных премий, иммигрант во втором поколении, - родившийся в Англии британец. Язык, на котором он пишет, он называет пенглишем - панджабским английским, хотя это все-таки английский с вкраплениями панджабских слов³.

Вкусы и интересы Награ не замыкаются темой индийской диаспоры. Но нас интересует прежде всего эта проблематика. И начинает ее разработку Далд-жит Награ с рассказа об одном из первых индийцев, оказавшихся в Англии и наладивших цепь миграции из родной деревни в Ангрезистан (т.е. в "страну ангрезов"), так в Южной Азии называют Англию. Итак, вот рассказ о "первопроходце":

ПРЕЛЮДИЯ

  
  
 Он первым из наших мест  
 Недорогим пароходом  
 Прибыл в Ангрезистан.  
 Год работы в две смены, 
  
 И вот уже новый "Энфилд"  
 Красуется в его доме - 
 Черное с серебром.  
 Он был для нас как витрина, 
  
 Мы же бросали байки 
 У дома 
 И шли послушать 
 О быстрых деньгах рассказ. 
  
 И я пересек те воды,  
 Как многие англичане,  
 Прославившие свое имя  
 Походами за моря. 
  
 Я добрался до дома  
 Нашего первопроходца - 
 Вот он, покрытый граффити,  
 Старый сырой сарай. 
  
 Он бросил доску на ванну  
 И назвал это спальней,  
 Сказав, что у многих приезжих  
 Нет и такого жилья. 
  
 Слил в туалете воду.  
 И направился в кухню,  
 Где накормил меня старым  
 Чапатти* из коробка. 
  
 А я ведь жену оставил  
 И работу на почте  
 В своей любимой деревне,  
 Все это потому, 
  
 Что этот бывший пропойца,  
 Сын уборщика улиц,  
 Судя по его письмам,  
 Здесь быстро разбогател. 
  
 Когда я его пытаю:  
 Где же эта халява?  
 Простая такая работа - 
 На кнопочки нажимать?  
 Он сквозь желтые зубы 
  
 

* Чапатти (хинди, панджаби) - пресная лепешка из пшеничной или просяной муки.

  
  
 Неприятно смеется, 
 Он сед, и глаза его впали - 
 Проклятый ходячий труп... 
  
 

Неприглядная картина, не правда ли? Но и мир, в котором живет Далджит Награ, далек от идеального. Он родился в семье панджабцев, тяжким трудом скопивших на домик в самом индийском местечке Лондона - Саутхолле. Не его ли зарисовка дана в стихотворении "НАШ ГОРОДОК СО ВСЕЙ ИНДИЕЙ В НЕМ"?

  
  
 Наш городок в Англии вмещает всю Индию  
 С ее гурдварами, мандирами и мечетями,  
 Наш проспект желтеет не от униформ 
  оранжистов,  
  
 Но от шафрана индусских флагов.  
 Наш апрельский Вайсакхи

⁴

  
 Заглушает Пасху,  
 А безумье при полной луне - 
 Признак Ида

⁵

  
 С его танцами до утра  
 И кухней тандури.  
 У нас костры Гая Фокса

⁶

  
 Сливаются с огнями Дивали

⁷

 - 
 Праздника возвращения  
 Нашего Одиссея - Рамы  
 К своей по-пенелопьи преданной Сите.  
 У нас звучат хиты Болливуда  
 И ритмы бхангра,  
 Передаваемые нашей Санрайз Радио... 
  
 

Это стихотворение дает весьма подробную картину того, что увидит в Саутхолле каждый приезжий. Район Саутхолл почти на сто процентов населен индийцами, преимущественно панджабцами. Неудивительно, что здесь много мечетей, индусских храмов - мандиров, и особенно - сикхских молельных домов - гурдваров. Священные для индусов и сикхов шафрановые одеяния, религиозные флаги и драпировки видны повсюду, сравниваемые здесь с желтыми цветами униформ "оранжистов" - сторонников твердой власти протестантской королевы. В Саутхолле все - довольно мирно. Здесь даже кровь на разделочных досках мясных лавок давно стерта. Индусы - вегетарианцы. Не столь строгие вегетарианцы - сикхи также разделяют любовь к овощам и фруктам, обильно расставленным на лотках Саутхолла. Индусские и сикхские праздники заглушают английские. Кажется, увиденное нами - сплошной праздник, но это не так.

Уже в следующем стихотворении "САДЖИД НАКВИ" Д. Награ напоминает о конфликте вследствие разницы ценностей в стране происхождения и принимающей стране. Это настоящий реквием по умершему другу:

  
  
 Мы нашли нашего друга в Нисдене, 
 В его комнатушке мертвым, удар сердечный 
 Он не перенес, и родня сердечно 
 Позвала нас в мечеть, где мы издали 
 Наблюдали, как нашего Саджа 
 Пакуют в гроб, стирают сажу 
 Усталости с лика, покрывают его глазурью, 
 Превращая его в яблоко или в глазунью. 
 Бедняга, он мог упрямо 
 Ночами считать задачки из Смита, 
 Теперь сердито 
 Кто-то бормочет бессчетное из Корана. 
 Его разведенная мать осталась в своей глуши,  
 Отец из Дарби* все сделал от всей души,  
 Чтоб отправить сына на последний 
  печальный пост -  
 В Суррей**, в его глубинку, на шиитский погост.  
 Там звучали молитвы, а позже комья земли  
 Падали в глубину, откуда мы не могли  
 Забрать нашего Саджа... 
  
 

Стихотворения цикла, посвященного будням и праздникам индийских иммигрантов, - своеобразные истории из жизни рассказчика, баллады в духе песен Галича или Высоцкого. Об этом говорит и сам Д. Награ в интервью газете "Гардиан": "Я работаю в школе, я преподаю английский язык, я живу английским языком, дышу им все время, (при этом) часть меня также хочет быть индийцем"⁸.

Награ вкладывает истории в уста героев разного пола, возраста, профессий. Вот, например, история, рассказанная девушкой-панджабкой, посетившей родину предков. У стихотворения - эпиграф из "Тамерлана" Кристофера Мэрлоу⁹: "Я планирую прорыть канал ... по которому можно было бы быстро доплыть до Индии". Примечательно, что таким каналом для героини Награ стал "Аэрофлот" советского времени, дешево и скоро доставлявший индийцев из Лондона в Дели и обратно с остановкой в Москве. Итак, вот история индийской невесты:

ЗА БОГАТСТВОМ ИНДИИ

  
  
 "Аэрофлот" на родину предков 
 В момент нас доставил, 
 Как по туннелю, 
 Сократив расстоянья, 
 И вот мы - дома. 
 Штурмом взят Джалландхар 
 С его базарами, 
 Ценами, сбитыми еще 
 Тетушкой из Уолсала, 
 С бутиками. 
 Мы разоряем их 
 С Мамми. Она повела бровью 
 И кто-то с "фантой" 
 По кивку золотозубого босса 
 Крутится возле нас: 
 "Господи, благослови Вас, Мэм-сахиб". 
 Но пинками 
 Шпильками туфель 
 Я отгоняю его как крысу... 
  
 Местные глазеют на нас, 
 Но Мамми ослепляет их золотым блеском 
 Своего "Ролекса", усыпанного 
 Бриллиантами. Интересно, ее родня 
 Еще прозябает здесь, в этих отбросах, 
 В этой вони?! Мы же спешим упаковать 
 Наши покупки: баулы, мешки, чемоданы, 
 Отдаем их рикше со словами: "Джалди", 
 "Джалди"! Быстрей в Британию! 
 Вон отсюда! По дороге бросаем пенни 
 Чему-то безногому, валяющемуся у дороги... 
  
 

* Дарби - город в северной Англии, центр индийской и пакистанской концентрации.

** Суррей - графство в южной Англии, благополучный край, населенный преимущественно представителями "белого среднего класса".

По стихам Далджита Награ можно было бы проследить географию индийского расселения в Англии. Уолсал - рабочее предместье Бирмингема. Саутхолл - "маленькая Индия" в графстве Мидлсекс, фактически - район Большого Лондона. Харроу - престижный лондонский район, где стараются селиться наиболее благополучные индийцы. Нисден - из предыдущего стихотворения - также район индийской концентрации, место расположения знаменитого индусского храма Шри Лакшми Нараян.

В этих районах женщины ходят в широких штанах - шальвар и рубахах - камиз, а мусульманки нередко - и в парандже. Мужчины-сикхи часто носят тюрбаны, не стригут бород. Но это все характерно для представителей старшего поколения. Молодежь же разрывается между семьей и школой, затем - университетом и офисом, где другие жизненные установки, одежда, запахи, стиль поведения.

Порой молодые индийцы стесняются своих родителей. Чувства одного из таких панджабских мальчиков, впоследствии переживавшего вынужденную двойственность поведения, поэт выражает в стихотворении "В ГОРОДЕ БЕЛЫХ". Заметим, что здесь - явное противопоставление "города белых" - "нашему городку со всей Индией в нем". В первом случае речь идет о преимущественно "белом" районе Лондона или другого британского города. В нем женщина в шальвар-камиз, мать лирического героя, от лица которого идет рассказ, - явление необычное.

Вот этот рассказ, исполненный глубоких переживаний героя за разлад, вызванный "чужестью", "потусторонностью" его мира и мира его матери:

  
  
 Со своим камизом и в широченных штанах  
 Как была она непохожа на остальных мамаш!  
 Видя такую маму, и мне говорили: "Не наш!"  
 Оглядываясь на нее, слыша странный запах  
 Карри, видя ее жирных волос пробор,  
 Розовые сандалии. Все это - приговор.  
 Я задергивал шторы, обливал холл  
 Английским спреем лаванды, дверь открывать 
                                       не шел.  
 Если родителей звали, записки в ведро бросал.  
 Даже когда пытали - адрес не выдавал.  
 Я бы чувствовал себя здесь дома,  
 Но стеснялся знакомых,  
 Видевших ее на рынке, задевавшую там  
 Своим неуклюжим телом английских дам.  
 Даже в библиотеке, где я делал уроки,  
 От нее не спрятаться, как от мороки.  
 Она приходила за мной, заглядывала в окно,  
 Пока не найдет меня, но нас разделяло стекло.  
 А если мы были вдвоем, она смеялась  
 Над моим неуклюжим панджаби: "Еще ведь 
                                      малость,  
 И ты станешь "белым" - истинным "гора"*,  
 Лишь невеста из Индии спасет тебя от позора.  
 Что же нынче я, когда ее навещаю,  
 Иное смущение ощущаю?!  
 Она хочет обнять меня - сердце дрогнет!  
 Я хотел бы броситься милой в ноги! 
  
 

Здесь оба героя - и рассказчик, и его мать - жертвы. Они - жертвы временного и, быть может, сомнительного успеха, принесенного иммиграцией, жертвы раскола между миром представлений матери, впитанных ею в Индии, и миром образов, системой ценностей сына, родившегося или выросшего уже в Англии.

Дети вынуждены приспосабливаться к существованию в двух мирах, как это делает, например, сикхская девочка Рупиндер, от лица которой написано следующее стихотворение Д. Награ:

РАССКАЗ РУПИНДЕР

  
  
 Мы с отцом смотрели по видео 
 Нашу классику "Амар, Акбар, Антони" 
 О трех братьях, украденных гангстерами. 
 (Есть кассеты с субтитрами, мисс.) 
 И вот Антони, усыновленный католиками, 
 Молит Мадонну найти родителей, 
 И когда он начал молитву: "О дева Мария, 
                         О дева Мария? О...",  
 Я не выдержала и тоже бросилась на пол:  
 "О дева Мария, О дева Мария? О...",  
 Крестясь, как он, и совершая поклоны.  
 Отец взглянул на меня и постучал по тюрбану,  
 Так, что я подумала, что тюрбан размотается,  
 Как бывает, когда отец потирает виски,  
 И лицо его побагровело. Он погрозил мне:  
 "Ты решила, что жена Белого бога - твоя мать, 
                                     идиотка!"  
 Папа бывает странным. Иногда он даже кричит  
 И грозится отдать меня в сикхскую школу,  
 Настоящую школу, мисс.  
 Поэтому я сделала то, что делает в храме 
                                мой кузен Ашок,  
 Когда все, закончив молитву, повторяют в школе:  
 "О дева Мария, О дева Мария? О...",  
 Он представляет вместо одного Вашего 
                                распятого Бога,  
 Золотой Храм и десять наших бородатых богов, и,  
 Как все мы в воскресенье, мычит: "Вахе Гуру, Вахе Гуру!"  
 Вот так... 
  
 

Данная ситуация - трагикомична. Другая история, рассказанная молодым сикхом, комедийна. Действия в ней почти нет. Это сатирическая зарисовка образа жизни молодого сикха, которому выпала самая типичная для индийца доля - доля владельца или управляющего небольшого магазинчика. Стихотворение называется "ПЕСНЯ СИКХА". Оригинал написан на смеси литературного английского, ирландского сленга и индийского английского. Скорее всего, магазинчик упомянутого сикха расположен в Саут-холле, где как раз немало индийцев и ирландцев.

  
  
 Я торгую в одной из отцовских лавок 
 С девяти утра до девяти вечера, 
 Отец не разрешает мне закрывать магазин на обед, 
 Но когда посетителей нет, 
 Я закрываю лавку и спешу наверх, 
 Где меня ждет моя молодая невеста, 
 С которой я делюсь чапатти с чатни**, 
 С которой мы занимаемся любовью, 
 Как греблей в Патни. 
 Когда я возвращаюсь в лавку, застегиваясь на ходу, 
 Продавцы смеются и тычут в меня пальцами: 
 Эй, Сингх! Где ты был? 
 Твои лимоны прокисли, 
  
 

* Гора (хинди, панджаби) - "белый", европеец.

** Чатни (хинди, панджаби) - соус, маринад, пикули из зеленого манго.

  
  
 Бананы переспели,  
 А пол нуждается в мокрой щетке!  
 В этом худшем индийском магазине  
 На всей индийской улице!.. 
  
 

Примечательно, что тема "свободной любви" - одна из самых острых именно в южноазиатских общинах Великобритании, в которых по-прежнему норма - брак по соглашению родителей. Для южноазиатской молодежи представители других этнорасовых групп являются предметом подражания, зависти. Так, например, в стихотворении "ДЖАСВИНДЕР ДУМАЕТ, КАК ХОРОШО БЫ БЫЛО БЫТЬ ЧЕРНОЙ" героине Награ, панджабской девушке Джасвиндер, кажется, что ее чернокожая преподавательница английского языка Мисс Виктория - образец эмансипированности и успеха. Напоминаю, что "черный" - официальная категория этнорасовой номенклатуры в Англии, применяемой и в переписях населения.

  
  
 Мама выкормила меня на рынок невест,  
 Я стала большая, как та телка  
 С ожерельями на нашем календаре.  
 Теперь мать заставляет меня  
 Притворяться застенчивой, и грозит 
                                мне пальцем,  
 Когда я играю походкой, как Мисс Динамит,  
 Когда подаю чай и мамин особый "бомбейский 
                                       микс"  
 Потенциальным женихам, строящим мне глазки,  
 Пожирающим меня взглядами. 
  
 Наша учительница английского мисс Виктория,  
 С голосом Майи Анжелу и Тони Мориссона,  
 Чьи песни она поет, задрав голову,  
 Она просила нас описать наши вооброжаемые 
                                    дома - 
 Там, в Индии, наши глинобитные хижины 
                                  на родине,  
 Где лишь единицы из женщин живут, как 
 им вздумается... 
  
 Иногда я думаю, как хорошо быть "черной".  
 Черные - это смелые женщины, они могут за себя  
               постоять, как и белые женщины.  
 Мисс Виктория болтает по-английски со всеми 
                            своими знакомыми,  
 Мисс Виктория после работы принадлежит 
                                  себе самой.  
 Мисс Виктория, она не обязана беречь честь 
                                 родителей...  
 Мисс Виктория - флаг свободы!.. 
  
 

Несмотря на определенный антагонизм между афро-британским и южноазиатским населением, как видим, для индианки образ чернокожей свободной девушки может быть даже притягателен. Но пока молодое поколение смотрит вперед, старшие оглядываются назад. Их рай, их лучшее время связаны с Индией, куда они мечтают вернуться. "Мечта о возвращении" - известный психологический феномен старшего поколения в диаспоре. Одно из стихотворений Д. Награ так и называется "МЕЧТА МОЕГО ОТЦА О ВОЗВРАЩЕНИИ":

  
  
 Жужжа на своем аппарате, 
 Подобно птице, мой отец плывет на своем 
                           автомобиле-самолете, 
 Кружит и спускается ниже, планирует между 
                      гор, окруженных облаками,  
 Спускается еще ниже над процессиями слонов 
                                      и козами,  
 Пятнами, ползущими по склонам,  
 Над облезлыми деревьями и мычащими коровами,  
 Над крестьянами, из которых одни  
 Смотрят на него, задрав головы,  
 Другие приветливо машут  
 Руками среди подсолнухов.  
 Мой отец снижается и сажает свою  
 Кондиционированную машину у канавы,  
 Где ждет свою аудиторию...  
 Затем мой отец представляет свою старую 
                              деревню с домами,  
 Запертыми на висячие замки, ожидающими 
                                   своих хозяев  
 С заработков за морями. 
 Местные старожилы приходят взглянуть на него 
                              и поклониться ему,  
 Пораженные исходящим от него золотым сиянием.  
 Он открывает багажник своего летучего 
                                   "Амбассадора"  
 И достает из него коробки конфет, пакеты 
                                     с шербетом,  
 Раздает упаковки цветного порошка и красок 
                                       для Холи.  
 Мой отец мечтает устроить фейерверк для всех 
                           и угостить каждого... 
  
 

Новая родина, в данном случае - Англия, не стала для индийцев новым раем. Отношение к ней, как и к стране происхождения, - непростое. Многие оттенки этой любви-ненависти, притяжения-отторжения нашли отражение и в поэзии Далджита Награ.

Стихи приведены в сокращении.

Перевод И. Ю. КОТИНА

¹ Подр. см.: Котин И. Ю. Побеги баньяна: Миграция населения из Индии и формирование "узлов" южноазиатской диаспоры. СПб., Петербургское Востоковедение, 2003; Котин И. Ю. "Тюрбан и "Юнион Джек". Выходцы из Южной Азии в Великобритании. СПб, Наука, 2009.

² См.: Козлов В. И. Этнорасовые изменения в составе населения Великобритании // Советская этнография, 1980, N 4, с. 40 - 56; Козлов В. И. Иммигранты и этнорасовые проблемы в Великобритании. М" 1987.

³ Cooke R. Hilda Ogden is my Muse. Daljit Nagra's vivid tales of immigrant life and love are electrifying the world of poetry // The Observer, 4.02.2007.

⁴ Вайсакхи - североиндийский праздник Нового Года. В Панджабе также отмечается как день рождения сикхской общины - хальсы.

⁵ Ид - краткое название двух главных мусульманских праздников: Ид-ал-фитр и Ид-ал-адха.

⁶ Гай Фокс (1570 - 1606) - участник католического заговора против протестантского короля Якова I (1566 - 1625), т.н. "порохового заговора" (1605). Заговор был раскрыт, в память о нем ежегодно 5 ноября англичане сжигают чучело Гая Фокса. Это зрелище напоминает русский праздник сожжения Масленицы, индийский праздник сжигания Раваны и других врагов героя-Рамы (праздник Дашеры), фейерверки в дни индийского "праздника огней" Дивали.

⁷ Дивали - "Праздник огней" в честь богини Лакшми, отмечаемый в начале ноября, для которого характерны вечерние фейерверки и ночное возжигание ламп в домах и во дворах жителей. Считается, что в это время Рама вернулся с победой ИЗ похода против демона Раваны.

⁸ Barkham P. The Bard of Dollis Hill // The Guardian. 18.01.2007.

⁹ Кристофер Мэрлоу (1564 - 1593) - английский поэт и драматург, современник и соперник Шекспира.

Permanent link to this publication: