Исторически интерес Австро-Венгрии к развитию отношений с азиатскими государствами и возможности приобретения там колоний и опорных пунктов был меньше, чем у других ведущих стран Европы. Это было обусловлено доминированием в австрийской внешней политике европейского направления (и в особенности балканского), от успехов на котором зависело не просто благосостояние государства, а зачастую его внутренняя стабильность и внешняя безопасность. Ранние связи дунайской монархии с Поднебесной стали производной от системы внешнеполитических контактов Австро-Венгрии в Европе: участие в проникновении в Китай ее ведущих контрпартнеров вынуждало Габсбургов обозначить свое присутствие в Цинской империи хотя бы из соображений международного престижа.

Установив официальные отношения с Китаем и Японией в 1869 г. (первое почетное консульство Австрии было открыто в китайском Гуанчжоу в 1781 г.), Австро-Венгрия поддерживала ограниченную торговлю преимущественно с Китаем [1 - 2] и в 1900 - 1901 гг. приняла ограниченное участие в международной карательной операции против ихэтуаней [3].

Ситуация времен Первой мировой войны во многом определялась блоковой системой в Европе, где следование Австро-Венгрии в фарватере германской политики привело к тому, что дунайская империя оказалась с Китаем и Японией (последняя в годы восстания ихэтуаней была военной союзницей Австро-Венгрии) по разные стороны от линии фронта. В дальнейшем именно производностью от более важных и масштабных связей (с державами "оси" и Советским Союзом) характеризовались венгеро-китайские и венгеро-японские отношения в правление Хорти и социалистический период развития.

Ввиду слабости взаимодействия на межгосударственном уровне отношения между Венгрией и странами Дальнего Востока в значительной степени были проектом национальных элит и, в первую очередь, - интеллигенции, которой была интересна идея об отдаленном лингвистическом родстве венгров и японцев и возможном пребывании в Китайском Туркестане (Синьцзяне) представителей восточной ветви потомков этноса, из состава которого выделились древние мадьяры, в дальнейшем ушедшие на Запад.

Уже в первой половине XIX в. на западные районы современной КНР обратил внимание выдающийся венгерский ориенталист Александр Чома де Кёрёш

Асташин Никита Александрович - редактор энциклопедии "Политический атлас современности" (МГИМО).

(Шандор Кёрёши Чома), стремившийся отыскать корни венгерского народа в Центральной Азии. Хотя обстоятельства не позволили ему побывать там, за годы проживания в Индии он в совершенстве овладел тибетским языком и заложил основы европейской тибетологии [4]. В последней трети XIX в. в Китае побывали экспедиции Белы Сечени и Енё Зичи, существенно расширившие представления венгерских ученых об этой стране [5].

В свою очередь, Венгрия интересовала китайскую интеллигенцию как пример государства, основанного народом - выходцем с Востока, сумевшим занять свое место на Западе.

Так, китайский мыслитель и общественный деятель Лян Цичао написал в 1902 г. биографию Лайоша Кошута, который интересовал его как идеальный пример для новых китайских элит, стремившихся вывести Китай из кризиса. Если подлинные герои китайской истории были слишком удалены во времени, а примеры Западной Европы и США могли оказаться чуждыми для китайского этоса, то Кошут, в трактовке Ляна, был потомком "желтой расы", жил в деспотическом государстве, напоминавшем автору биографии Цинский Китай, и, как и поборники реформ в Китае, сталкивался с многочисленными трудностями на своем пути [6. Р. 82].

Горизонтальные связи с Японией в 1920 - 1940-е годы в значительной степени были связаны с популярной в Венгрии националистической мифологией туранизма - идеи родства народов, чья историческая прародина якобы находилась в Центральной Азии (Туран - древнеиранское название этого региона). К числу таковых туранисты относили тюрок, угро-финнов, японцев, корейцев [5; 7].

Отдельные венгерские приверженцы туранизма видели в своей стране будущего лидера сообщества туранских народов [8]. Туранисты были представлены в высших эшелонах венгерской политики - так, Пал Телеки (премьер-министр Венгрии в 1920 - 1921 и 1939 - 1941 гг.) в 1913 - 1916 гг. был председателем Туранского общества, основанного в 1910 г. Вместе с тем "культурная дипломатия" венгерских и японских туранистов так и не привела к превращению их расовой доктрины в полноценную идеологическую основу венгеро-японских отношений [7].

В интересах развития двусторонних связей было использовано и имя Александра Чома де Кёрёша: названное в его честь общество стало одной из структур, занимавшихся пропагандой японской культуры в Венгрии [4]. Существовали и другие подобные организации, выступавшие за дальнейшее укрепление контактов (речь шла и о политических связях, но практические результаты были больше заметны в области культуры). Так, с 1924 г. действовало Венгерское японское общество, одним из сопредседателей которого был Шандор Шимони-Шемадам (в 1920 г. - премьер-министр Венгрии). С 1932 г. начало работу Венгерское восточное общество, к сфере интересов которого относился ряд стран Азии [9. Р. 394].

Отдельные энтузиасты компенсировали своей активностью отсутствие в столицах двух стран формальных представительств. С японской стороны функцию неофициального посла фактически выполнял известный деятель культуры и мадьярофил Дзюициро Имаока, также пропагандировавший туранизм [10].

Потребность в такой деятельности отпала с учреждением посольств. Хотя венгеро-японские дипломатические отношения были установлены в 1921 г. [11], однако посольства в двух столицах были открыты только восемнадцать лет спустя [9. Р. 395], что в значительной степени было обусловлено присоединением Венгрии в 1939 г. к Антикоминтерновскому пакту [12]. Несмотря на то что в годы Первой мировой войны Австро-Венгрия и Япония входили в разные блоки, у них

очень быстро появился повод для сближения - стремление подвергнуть ревизии Версальско-Вашингтонский порядок, закреплявший территориальные потери Венгрии и не отвечавший японским амбициям.

Никакого заметного военного сотрудничества между Венгрией и Японией не существовало по чисто географическим причинам, однако участие Венгрии и других стран в пакте в определенной степени позволяло нейтрализовать последствия дипломатической изоляции, в которой Япония оказалась в связи с агрессией против Китая и выходом из Лиги Наций. Венгрия, наряду с другими участниками пакта, входила в число немногих государств, официально признавших Маньчжоу-Го [9. Р. 395] - марионеточное государство, созданное Японией на территории Северо-Восточного Китая.

Союзные отношения с Японией автоматически наделяли Венгрию статусом противника китайского правительства во главе с Чан Кайши. Кроме того, венгерское руководство, как и все прочие правительства стран Антикоминтерновского пакта, признавало коллаборационистское правительство Китая во главе с Ван Цзинвэем, созданное в Нанкине под эгидой японцев и присоединившееся к пакту в 1941 г. [13. С. 7]. С формальной точки зрения Венгрия была враждебна и Корее, поскольку была союзницей Японии, осуществлявшей оккупацию корейской территории.

В начале ноября 1944 г. один из главных венгерских правых экстремистов Ференц Салаши, поставленный нацистами у руководства Венгрии, выступил с речью о необходимости укрепления венгеро-японских отношений, однако эта инициатива носила утопический характер ввиду неблагоприятной стратегической обстановки, складывавшейся для Венгрии в Европе [14].

Быстрое признание Венгрией Китайской Народной Республики (КНР) после ее провозглашения в октябре 1949 г. не столько отражало заинтересованность нового венгерского руководства в расширении круга внешнеполитических контактов, сколько говорило о росте внешнеполитической несамостоятельности страны. ВНР установила дипломатические и прочие отношения со страной, в первую очередь представлявшей интерес для ее внешнеполитического патрона - Советского Союза, что стало одним из первых проявлений тенденции, получившей развитие в дальнейшем. О формализме отношений до определенной степени говорит и то обстоятельство, что на ранних этапах двустороннего взаимодействия посольства демонстрировали весьма низкое качество работы [15. Р. 6 - 7, 11].

Более заметным динамизмом характеризовались экономические связи, которые страны начали выстраивать практически с нуля. Если в 1938 г. на Китай приходилось 0,3% венгерского экспорта, а китайские товары в Венгрию не импортировались вообще, то в 1960 г. поставки в Китай составляли 4,7% от всего объема венгерских поставок за рубеж, а из КНР ввозилось уже 3,8% венгерского импорта [16. С. 98]. Популярностью в Китае пользовались, в частности, венгерские автобусы "Икарус" [15. Р. 6].

Вместе с тем венгерская сторона часто срывала планы поставок или не выполняла свои обязательства по контрактам в полном объеме [15. Р. 5 - 6]. Трудности начального периода были во многом обусловлены значительной географической удаленностью двух стран друг от друга.

Связи Венгрии и корейских государств были изначально крайне политизированы и находились в контексте холодной войны. Венгрия приняла ограниченное участие в Корейской войне 1950 - 1953 гг. на стороне КНДР (дипломатические отношения были установлены в 1948 г. [17]), оказывая Северной Корее матери-

альную помощь и отправив на фронт военный госпиталь им. Матьяша Ракоши, который после войны действовал уже как гражданский вплоть до 1957 г. [18].

Вместе с тем данное начало не предшествовало заметному сотрудничеству, поскольку, несмотря на общий дружественный тон отношений, они не подкреплялись выгодным практическим взаимодействием (так, в 1980 г. доля КНДР составляла 0,05% от венгерского экспорта и 0,07% - от импорта [19. С. 277]).

Следует также отметить, что информация о Корейской войне использовалась руководством Венгерской партии трудящихся для нагнетания в Венгрии обстановки страха перед империалистической агрессией, мнимая угроза которой позволяла оправдывать жесткий внутриполитический курс [20. Р. 52].

События 1956 г. в Восточной Европе вызвали неоднозначную реакцию у китайских властей. Поначалу руководство КНР выступало против планов применения силы для стабилизации положения в Польше, поскольку видело в своей оппозиции намерениям СССР возможность подорвать советскую властную монополию в рамках социалистического лагеря и укрепить собственные позиции там.

В дальнейшем соображения безопасности собственного режима привели Мао Цзэдуна и его однопартийцев к смене политики. Происходящее в Венгрии было расценено ими как контрреволюционный мятеж, который надлежало подавить, причем просьба о помощи со стороны Имре Надя, адресованная китайским властям, осталась без ответа [21. Р. 24 - 35].

У руководства Коммунистической партии Китая (КПК) возникло опасение, что нечто подобное венгерским событиям может произойти и в самой КНР, где сравнительно недавно завершилась гражданская война и еще оставалось много потенциальных "очагов контрреволюции". Как следствие, отказ от критики советского "гегемонизма" в связи с событиями в Восточной Европе оставлял китайской стороне определенное пространство для маневра на случай внутренних неурядиц.

В 1956 г. в КНР действительно имели место многочисленные акции протеста. После их пресечения руководство решило использовать венгерскую тематику уже в собственных интересах и, проводя параллели между кризисом в ВНР и ситуацией в Китае, развернуло масштабную кампанию по борьбе с оппозицией, призванную устранить внутренние угрозы социалистическому строительству [15. Р. 25 - 26].

Китай сыграл важную роль в восстановлении венгерской экономики после событий 1956 г., предоставив ВНР безвозмездную помощь и значительные долгосрочные кредиты. По своему объему они стали крупнейшими после советских, причем только СССР и КНР как наиболее состоятельные социалистические государства смогли позволить себе предоставлять кредиты и в товарах, и в свободной валюте [22. С. 70].

В дальнейшем китайские власти использовали в своей пропаганде венгерские события в качестве примера того, как ревизионизм ведет к контрреволюции, намекая на то, что советских "ревизионистов" может ждать похожая участь [15. Р. 34 - 35].

После 1956 г. судьба страны, подарившей миру фактического основателя тибетологии, оказалась причудливым образом связана с судьбой духовного центра буддизма. Противники Советского Союза и Китая предприняли попытку пропагандистского наступления сразу против обоих крупных центров соцлагеря, объявив с трибуны Генеральной Ассамблеи (ГА) ООН "коммунистической агрессией" и операцию 1956 г. в Венгрии, и подавление восстания в Тибете в 1959 г.

В 1961 и 1965 гг. делегация СССР голосовала против резолюций ГА по тибетской проблематике, указывая, что под видом борьбы за права человека в Тибете осуществляется вмешательство во внутреннюю политику КНР. При этом советское руководство также увязывало воедино два вопроса - так, в 1961 г. вышло постановление Президиума ЦК КПСС "О мероприятиях с целью снятия с повестки дня ГА "венгерского" и "тибетского" вопросов".

Если в 1963 г. с восстановлением членства Венгрии в ООН первая проблема отпала, то актуальность второй сохранялась, хотя помощь Советского Союза постепенно отходила на второй план в свете обострения советско-китайских отношений [23. Р. 367, 373, 379]. Вместе с тем венгерское социалистическое руководство стабильно поддерживало КНР в тибетском вопросе [24].

В 1956 г. Японией было создано общество помощи венграм, разместившееся в Австрии и оказывавшее финансовую и иную поддержку беженцам из ВНР, перешедшим на территорию этой нейтральной страны после советского вмешательства [25]. Особенную активность на этом направлении продемонстрировал Дзюициро Имаока [10].

Таким образом, давний конфликт Китая и Японии, дополнительно приобретший в годы холодной войны идеологическую окраску, смог проявиться в одном из острых эпизодов противостояния двух систем, поскольку в ходе венгерских событий КНР и Япония поддержали разные стороны конфликта.

Янош Кадар при осуществлении внешней политики старался не отходить от советской позиции, чтобы не обострять отношения с СССР. Как следствие, Венгрия выступала против курса маоистского руководства КНР на международной арене и в первую очередь против его антисоветской составляющей [26. С. 185 - 186]. Вместе с тем венгерская сторона весьма четко разграничивала межгосударственные и межпартийные отношения и не критиковала внутреннее положение в Китае, что позволило даже в период максимального обострения советско-китайских отношений избежать полного замораживания политических и экономических связей между ВНР и КНР.

Во время войны во Вьетнаме 1964 - 1975 гг. Венгрия вместе с Польшей и Советским Союзом пыталась выступать в качестве посредника при организации переговорного процесса между США и Демократической Республикой Вьетнам (ДРВ), причем венгерские дипломаты сталкивались с противодействием китайцев, считавших подобные усилия преждевременными и использовавших свое влияние на северовьетнамское руководство, чтобы их нейтрализовать.

КНР осудила участие Венгрии в операции Организации Варшавского договора в Чехословакии, как и акцию в целом. Руководство Китая опасалось, что за подавлением Пражской весны могут последовать карательные действия против других "инакомыслящих" государств соцлагеря. После того как пограничные провокации китайцев вылились в 1969 г. в столкновения на острове Даманском и у озера Жаланашколь, Венгрия и другие страны ОВД, стремясь избежать начала полномасштабного советско-китайского вооруженного конфликта, по мере своих возможностей содействовали дипломатическому разрешению противоречий [27. Р. 68 - 69, 73, 77, 106 - 116].

Интерес ВНР к Японии был в первую очередь обусловлен стремлением использовать японские технологии для развития собственного производственного потенциала.

В период между 1964 и 1989 гг. Венгрией и Японией было заключено несколько соглашений, так или иначе затрагивавших в основном экономическое сотруд-

ничество, однако реальное наполнение для них появилось только с началом кардинальных политических и экономических преобразований в Венгрии. До этого момента объем торговли оставался весьма незначительным (так, в 1986 г. на Японию приходилось 1,5% венгерского импорта и 0,5% экспорта [28]), и Япония не включалась исследователями в список важных внешнеэкономических партнеров Венгрии [19. С. 290].

Из значимых экономических инициатив этого периода следует отметить создание нескольких совместных предприятий, часть из которых функционировала на территории Японии [26. С. 179].

В 1989 г. венгерская общественность, уже успевшая ощутить атмосферу преобразований, была шокирована событиями на площади Тяньаньмэнь в Пекине, где были жестоко подавлены демонстрации, участники которых выступали за либерализацию политического режима КНР.

Со стороны венгерских граждан в адрес венгерского правительства стали поступать требования обозначить позицию страны в связи с китайскими событиями. Венгрия обратилась к Китаю с официальным протестом по поводу инцидента на Тяньаньмэнь [29], а многие сторонники демократических преобразований в Китае нашли в Венгрии прибежище [30].

В значительной степени такая неожиданная реакция на разных уровнях в Венгрии (к примеру, консервативное руководство ГДР поддержало действия китайских властей) была обусловлена тем, что решительные меры по подавлению выступлений китайской оппозиции, весьма напоминавших начало "бархатных революций" в Восточной Европе, заставили венгерское общество и политическую элиту задуматься о том, что реформы у них в стране тоже могут иметь обратимый характер, причем в умах рисовалась угроза как реванша консерваторов из Венгерской социалистической рабочей партии, так и вмешательства СССР.

И по сей день на Западе существует практика сравнения событий 1956 г. в Венгрии и 1989 г. в Китае на площади Тяньаньмэнь [35]. Вместе с тем конец 1980-х годов охарактеризовался не только вышеупомянутым кризисом в венгеро-китайских отношениях. В конечном итоге, вопросы экономического сотрудничества оказались важнее прочих, и двусторонние контакты быстро нормализовались и стали демонстрировать тенденцию к нарастающей активизации.

При Я. Кадаре Венгрия продолжала выступать на стороне КНДР, поддерживая ее требования о выводе американских войск из Южной Кореи и планы мирного объединения двух корейских государств [26. С. 185].

Вместе с тем в 1988 - 1989 гг., когда возникла возможность отдать предпочтение реальным экономическим интересам, а также начать сотрудничать не только с ведущими странами Запада, но и их союзниками в других регионах мира, Венгрия первой среди членов социалистического блока признала гораздо более развитую в экономическом отношении Республику Корею и установила с ней дипломатические отношения, чего ранее не могла сделать вследствие курса соцстран на непризнание Южной Кореи. После признания Республики Корея отношения Венгрии с КНДР свелись до минимума [17].

СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ

1. Agstner R. 225 Jahre diplomatische und konsularische Prasenz. URL: http://www.aussenministerium. at/up-media/2470225 Jahre_diplomatische_und_konsularische_pr_senz.doc

2. Japan und Österreich. URL: http://www.bmeia.gv.at/view.php3?f_id=13332&LNG=de&version=

3. Lehner G., Lehner M. Österreich-Ungarn und der Boxeraufstand. Mitteihmgen des österreichischen Staatsarchivs, Wien, 2002. Bd. 6.

4. Hungarian Oriental Studies. URL: http://www.terebess.hu/english/orient.html

5. Vámos P. Magyar misszionáriusok Kinában. A magyar külmissziós mozgalom belpolitikai hattere az 1920 - 1930-as években. URL: http:// www.vigilia.hu/2004/7/vamos.htm

6. Tang X. Global Space and the Nationalist Discourse of Modernity: The Historical Thinking of Liang Qichao. Stanford, 1996.

7. Ablonczy B. "Lándzsahegy", néprokonsag, small talk. Turanizmus és keleti gondolat a két világháború közötti magyar külpolitikai gondolkodásban//Magyar k külpolitikai gondolkodás a 20. században. A VI. Hungarológiai Kongresszus (Debrecen, 2006. augusztus 22 - 26.) szimpóziumanak anyaga. URL: http://www.mek.oszk.hu/05200/05284/05284.htm

8. Szendrei L. A turanizmus. URL: http://www.kagylokurt.hu/kulturtortenet/a-turanizmus.html

9. Marczell P. Boddhisattva Csoma de Koros: Myth or Reality? // Recent Research on Ladakh 4 & 5: Proceedings of the Fourth and Fifth International Colloqia on Ladakh. 1996.

10. Palanovics N. Umemura Yuko: A  a Duna-partig. Imaoka Dzsúicsiró életpályája a magyar-japán kapcsolatok tükrében. URL: http://epa.oszk.hu/00000/00039/00010/pdf/k-magyarjapan.pdf

11. Conventional Relations. URL: http:// www.mfa.gov.hu/kulkepviselet/JP/en/en_Bilateralis/en_bi_ egyezmenyes.htm

12. Chronology: Treaties and Agreements Made and Broken, and Territorial Readjustments Affecting Hungary, from 1933 to 1945 // Montgomery J.F. Hungary: The Unwilling Satellite. URL: http://www. hungarian-history.hu/lib/montgo/montgo23.htm

13. "Антикоминтерновский пакт" 1936 //Дипломатический словарь. М., 1985. Т. 1.

14. Deakl. Endgame in Budapest. URL: http://www.hungarianquarterly.eom/nol79/2.html

15. Vamos P. Sino-Hungarian Relations and the 1956 Revolution. Cold War International History Project Working Paper #54. URL: http://www.wilsoncenter.org/topics/pubs/WP54_Final2.pdf

16. Венгерский статистический справочник. Будапешт, 1961.

17. Kétoldalu Kapcsolatok. Koreai Népi Demokratikus Köztársaság (Eszak-Korea). Diplomaciai kapcsolat. URL: http://www.kulugyminiszterimn.hu/kum/hu/bal/Kulpolitikank/Ketoldalu_kapcsolatok/ketoldalik apcsolatok.aspx?d=Politikai%20kapcsolatok&c=171&z=%c3%81zsia

18. Kocsis P. Magyar orvosok Koreában (1950 - 1957). URL: http://www.natarch.hu/archivnet/rovat/cikk.phtml?cikk_kod=180

19. Венгерская Народная Республика. М., 1983.

20. Fendler К. The Korean War (1950 - 1953) in the Foreign Affairs of Hungary: Forms of Hungarian Assistance // Korea Journal. 1990. Vol. 30 N 11.

2\.Shen Zhihua. Mao and the 1956 Soviet military intervention in Hungary// The 1956 Hungarian Revolution and the Soviet Bloc Countries: Reactions and Repercussions. Budapest, 2007.

22. Лаврин В. Внешняя политика и международные отношения Венгерской Народной Республики // Вопросы внешней политики стран социалистического лагеря. М., 1958.

23. Андреев А. И. Тибет в политике царской, советской и постсоветской России. СПб., 2006.

24. Hungary. Bilateral Relations. URL: http://www.fmprc.gov.cn/eng/wjb/zzjg/xos/gjlb/3175/default. htm.

25. Inagawa Teruyoshi nagykövet elõadása Keckeméten. URL: http://www.hu.emb-japan.go.jp/hun/embassy/old/greeting6.htm

26. Венгерская Народная Республика. М., 1975.

27. China and Eastern Europe, 1960s - 1980s. Proceedings of the International Symposium: Reviewing the History of Chinese - East European Relations from the 1960s to the 1980s. Beijing, 24 - 26 March 2004. URL: http://www.isn.ethz.ch/pubs/ph/details.cfm?lng=en&id=10435

28. Rank Order of Hungary's Principal Trading Partners, 1984, 1985, and 1986 // Hungary: a country study. URL: http://lcweb2.1oc.gov/frd/cs/hungary\hu_appen.html

29. Diplomatic Bluebook for 1989. Section 6. Soviet Union and Eastern Europe. URL: http://www.mofa. go.jp/policy/other/bluebook/1989/1989 - 3 - 6.htm

30. From Tiananmen to Budapest: Refugees help China's EU trade. URL: http: // www.iht.com/ articles/2006/04/04/bloomberg/bxchina.php

31. "Torn From the Flag" - New Documentary Film for the 50^th Anniversary of the 1956 Hungarian Revolution. URL: http://www.huembwas.org/News2/LantosTornFlag.htm

Permanent link to this publication: