Ереван: Изд. ЕГУ и Кавказского Центра Иранистики, 2012. 130 с.

В феврале 2012 г. коллективная монография сотрудников Кафедры иранистики Ереванского государственного университета под редакцией проф. Г.С. Асатряна "Введение в историю и культуру талышского народа" (Ереван, 2011) была удостоена Президентской премии в Иране как одно из лучших изданий в мире по иранистике за 2011 г. [Асатрян, 2011].

И вот перед нами новое издание этого же автора - монография по достаточно актуальной теме этнической карты Ирана, представляющая собой сокращенное изложение семинаров по иранской этнологии, которые проф. Г.С. Асатрян уже много лет читает на факультете востоковедения Ереванского государственного университета. В работе затронуты актуализировавшиеся в силу различных политических обстоятельств вопросы тюркофонии так называемого азербайджанского меньшинства в Иране, проблемы этнической самоидентификации курдов, белуджей, гуран, талышей, татов, арабов на территории Ирана и соседних государств. Автор отмечает, что иранская этнология - весьма сложная академическая дисциплина, требующая глубокого знания истории, религии, культуры, лингвистики, индоевропейской компаративистики и других смежных академических знаний. Сегодня же мы становимся свидетелями того, что иранской этнологией часто берутся заниматься авторы, не только не имеющие необходимой подготовки, но и исходящие из весьма сомнительных и ангажированных политическими соображениями околонаучных кругов. Автор использует комплексный диахронический метод в изложении предмета исследования предлагаемого вниманию читателей материала.

В первой главе рассматривается предыстория иранских этносов на просторах Арьянам-вайджа' ("Арийский простор", "Эраншарх", "Иранская ойкумена"), приводится мнение Э. Бенвениста, А. Кристенсена и Ж. Ньоли о пространственно-временном измерении данного понятия [Benveniste, 1954, р. 265-274; Christensen, 1943, р. 72- 74; Gnoli, 1989, р. 69-81]. Отмечается, что в западноиранском ареале Южнокаспийский регион представляет собой некоторое исключение, вызванное тем, что до лингвистической иранизации этого края здесь проживали доиранские автохтонные народности кадусиев, гелов, тапиров, делимаев (дейлемитов), каспов, мардов [Дьяконов, 1971, с. 125-131], которые позже, в мусульманскую эпоху (после VII в. н.э.), известны уже как гилянцы, талыши, мазандаранцы, дейлемиты [Asatrian, 2011(2), р. 22-39]. Пассионарная энергия Южнокаспийского региона породила в X в. дейлемитскую династию Бундов, поставившую под свой контроль Аббасидский халифат.

По антропологическим характеристикам внешний облик иранских этносов последних двух тысячелетий, судя по описаниям источников арабского и персидского языков изложения, почти не изменился. Даже нашествия тюрок-сельджуков, затем монголов и их доминирование в политическом плане на протяжении нескольких столетий не привели к антропологической трансформации иранских этносов. Доарийские автохтоны Западного Ирана - лулубеи, гути, касситы, хузы, хурриты, кардухи, китии, гураны [Медведская, 2010, с. 36-44] до сих пор остаются нсидентифицированными в лингвистическом отношении и в плане их генетической аффиляции. Распространение иранских языков не вело к полной смене этнической среды, скорее оно происходило без видимого этнического напряжения и мирным путем. Депортаций и поголовного истребления местных автохтонных народностей в древнем Иране не наблюдается. Пришлые арии на Иранском плато составляли меньшинство и смешивались с другими народностями, а коренные жители региона составляли главную этническую доминанту, но при этом иранский язык становился основным для тех и других. Инородными элементами на этническом пространстве Ирана являются туркмены в Хорасане, брахуи в Систане, мандейцы в Хузистане, хазарейцы в Хорасане, арабы возле Персидского залива, напротив Басры, и цыгане (около 1.5 млн), племена шахсевен, айналлу, вахарлу, халадж (тоже около 1.5 млн). По переписи 2006 г., результаты которой были опубликованы в 2011 г. [Asatrian, 2011(1), р. 18-23], из 70-495-782 жителей Ирана (в 2011 г. уже почти 73 млн. - С.М.) только 6.4% жителей страны являются неиранцами. К ним

¹ Иное написание - Арйана Вэджа [Мифы народов мира. Т. 1. 1980. С. 104].

же относятся около 150 тыс. армян, 15 тыс. евреев, 10 тыс. айсоров, 100 тыс. афганцев (патанов), около 10 тыс. грузин [Asatrian, 2011(1), р. 10-26].

Таким образом, современный Иран представляет собой единое этнокультурное, политическое и цивилизационное единство. В самом деле, ни один иранец не называет себя man farsam - "я перс", поскольку подобная самоидентификация лишена всякого смысла, хотя механическое логическое умозаключение, казалось бы, диктует цепочку: страна "Персия" заселена народом "персов", однако понятие "перс" в качестве названия этноса в исламский период (с VII в.) и до сегодняшнего дня в Иране отсутствует. Жители страны чаще всего идентифицируют себя по месту проживания: хорасанец, керманец, хузистанец, исфаганец и т.д., по конфессиональной принадлежности: мусульманин-шиит, мусульманин-суннит, христианин, зороастриец, зейдит, кармат, исмаилит. И только ряд племен имеет четкую этническую окраску: луры, курды, бахтияры, брахуи, белуджи, гураны, авроманы, туркмены, мандейцы.

Далее автор останавливается на понятии "персы", которые якобы составляют 51 % населения страны [CPS Report..., 2008, р. 3]. Если это только жители провинции Фарс, то, по данным переписи 2006 г., их всего чуть более 4 млн человек. Если это еще и жители трех провинций Хорасана, - то это еще 7 млн человек. Все равно не получается 51%. Возможно, вес ираноязычные народности нужно включить в понятие "персы", но тогда непонятно, на каком основании в это понятие не включены курды, белуджи, гилянцы, талыши, мазендеранцы, таты, семнанцы, гураны, башагарды, языки которых в не меньшей степени отличаются от персидского. Если говорить о письменной традиции, то наиболее ранняя литературная традиция у мазендеранского языка [Perry, 2001, р. 194-196; Asatrian, Vahram, 2002, p. 49-51]. Если же иметь в виду сложившееся "национальное самосознание", то оно прививается мазендеранцам извне, а не исходит из местных локальных оснований. Политическая конъюнктура создает мифические национальноосвободительные движения, исходя из проектов расчленения Ирана на несколько враждующих и послушных Западу (прежде всего США) государств. Так по законам политиков рождаются этнические мифологемы. Это четко видно на появлении числа 51% "персов в Иране", которая озвучена и растиражирована "Исследовательской Службой Конгресса США" в 2008 г.: "Персы составляют 51% населения Ирана, господствуют в центральном правительстве Ирана. Эксперты утверждают, что персы всего с ничтожным превалированием в числе обладают особым чувством превосходства над другими иранцами" [CPS Report..., 2008, р. 3]. В этом утверждении подразумеваются "национальные меньшинства", якобы угнетенные "персами", и проводится мысль о многонациональности иранского государства сегодня. Однако Г.С. Асатрян считает, что «нет более глупого определения сегодняшнего Ирана, чем утверждение о "многонациональности" этого государства» (с. 49). Это является показателем совершенно непрофессионального подхода к этнической картине современного Ирана, который может привести к абсолютно ложным, мифическим выводам.

Дальше в монографии рассматривается вопрос о так называемых иранских азербайджанцах, которые якобы представляют собой многомиллионное меньшинство и являются частью разделенного на две части народа "азербайджанцев", которые, как титульный этнос нынешней Азербайджанской Республики, живут на севере от реки Араке, и многочисленное "меньшинство" на территории Северо-Западного Ирана к югу от Аракса. Обычно имеется в виду население пяти провинций: Занджан, Ардебиль, Западный Азербайджан, Восточный Азербайджан и Казвин. После распада СССР в начале 1990-х гг. в прессу было запущено число 33 млн "азербайджанцев" в Иране - получалось, что около половины населения страны "азербайджанцы". К концу 1990-х гг. это число было "скорректировано" в 30 млн без какой-либо научной или статистической аргументации. Оно было особенно популярно в политических кругах Азербайджанской Республики.

Уже в начале XXI в. появилось число в 20 млн "азербайджанцев" в Иране, которое даже в России повторяется в последние годы на самом высшем уровне. Введен в оборот нижний порог фальшивого числа - "от 18 млн до 20 млн", как будто учитывающий все возможные погрешности. Но такого количества населения нет вообще во всех пяти северных провинциях современного Ирана: согласно переписи 2006 г., в провинции Занджан проживает 964-601 человек, провинции Ардебиль 1-288-155 человек, провинции Западный Азербайджан 2-879-459 человек, в провинции Восточный Азербайджан - 3-603-456 человек и в провинции Казвин 1-143-200 человек [Asatrian, 2011(1), р. 18-22].

Таким образом, общее число населения во всех этих пяти северо-западных провинциях (потенциально "азербайджанских") Ирана составляет 9-818-871 человек, из которых нужно

вычесть не менее 2 млн курдов, около 500 тыс. татов, около 1 млн ираноязычного населения, не менее 1 млн талышей, несколько процентов айсоров (ассирийцев) и армян. В результате несложных подсчетов остается примерно 5 млн. 320 тыс. "азербайджанцев" (тюркофонов), и это и есть наиболее реалистичное число, а погрешности здесь могут быть в пределах 200-300 тыс., но никак не миллионов. Известный иранский ученый Секандар Аманолахи считает, что во всем Иране число тюркофонов (тюркоговорящих) не превышает в общей сложности 9 млн человек [Amanolahi, 2005, р. 37]. Но он включает в это число шахсевенов, часть кашкайцев, халаджей, айналлу. Совершенно неправомерно, считает Г.С. Асатрян, смешивать всех тюркоязычных жителей Ирана в одну группу, делая из них лишь "азербайджанцев". Например, чисто иранская конфедерация племен басери имеет в своем составе племена, говорящие и по-тюркски, и по-арабски, хотя политически ангажированные авторы их совершенно произвольно инкорпорируют в состав "азербайджанцев Ирана".

Затем в монографии встречается очередное мифическое утверждение о том, что почти половину жителей Тегерана (от 4 млн до 7 млн в городе с 13-миллионным населением) составляют "азербайджанцы". Подсчеты показывают, что реальное количество "азербайджанцев" (выходцев из пяти названных провинций) на самом деле составляет в столице от 500 тыс. до 1 млн человек (с. 58-59).

Далеко не все тюркоговорящие (тюркоязычные) в Иране могут быть идентифицированы как "азербайджанцы". В сегодняшнем Иране обозначение торк (тюрок) лишено конкретной этнической коннотации, по мнению автора монографии [Asatrian, 2011(2), р. 56-64]. Оно указывает (с некоторым пейоративным оттенком) на тех жителей Ирана, которые в быту говорят между собой по-тюркски, а самоидентификация у них чаще всего связана с местом проживания - техрони, гиляни, тавризи, казвини, шомали, ардебили, маранди, шабестари, хамадани, корд, лор, марагеи и т.д. [Bazin, 1988, р. 49].

Демографическая картина провинции Азербайджан в Иране даже после нескольких волн тюркской миграции с XII в. по XVI-XVII вв. не претерпела существенных изменений - как и в случае с языковой иранизацией доарийского населения Ирана, здесь произошла смена языка азари на тюркский в северо-западных провинциях, а основная часть местного населения (тоже азари) сохраняется, и это засвидетельствовано путешественниками, проезжавшими через эти края в те века. Проведенные недавно иранским ученым В. Рашидвашем антропологические и генетические исследования населения Северо-Западного Ирана показали, что азарийцы Ирана и курды являются автохтонным населением и относятся к грациальному антропологическому типу южноевропеидной ветви [Rashidvash, 2009, р. 73-78; Rashidvash, 2011, р. 43-49].

Известно, пишет Г.С. Асатрян, что переименование в "Азербайджан" закавказских областей Арран и Ширван произошло 15 сентября 1918 г., когда в оккупированном турецкими войсками Баку была провозглашена мусаватистская власть. Политическая подоплека этого вопроса заключалась в том, что в перспективе предполагалось объединить мусаватистский Азербайджан с иранской провинцией Азербайджан. Об этом совершенно четко говорил академик В.В. Бартольд, позже примерно то же написал в своих воспоминаниях генерал А.И. Деникин. В советский период была предпринята попытка претворить в жизнь это объединение, однако эта инсценировка "демократического движения" в 1945-1946 гг. провалилась.

Известно, что в течение всего XIX в. и даже в советский период, до 1936 г., население современного Азербайджана обозначалось по конфессиональному признаку (мусульмане) или термином "кавказские татары". Процесс консолидации тюркоязычного населения в Восточном Закавказье под именем "азербайджанцы" начался в 1930-е гг. и особенно интенсивно шел после Второй мировой войны вплоть до распада СССР. А в отношении идеи "разделенного народа" и мифа об этом культурном родстве жителей Азербайджанской Республики и тюркоязычного населения Северо-Западного Ирана, достаточно сослаться на заключение ныне покойного академика З.М. Буниятова, который после поездки в Иран в 1989 г. заявил СМИ Азербайджанской Республики с разочарованием: "Еще раз почувствовал, что единство языка не означает единство народа". И с этим трудно не согласиться, ибо в противном случае наберется несколько десятков примеров по всей планете, когда единство языка можно подать как случай "разделенного народа". Например, таджики и иранцы, несмотря на языковую близость, никак не единый народ.

Более того, в современной Азербайджанской Республике, по данным социологических опросов, самоидентификация самих азербайджанцев значительно разнится: около 57% из них считают себя "азербайджанцами", 22% - называют себя "азери-турк", 10% - "азери", 9% - турками и 2% - "азербайджанскими турками" [Юнусов, 2007, с. 218].

Согласно предположению Г.С. Асатряна, термин "тат" это редупликация звукоподражательной основы "та". Так, по-видимому, тюрки маркировали ираноязычие (или иранцев, местных жителей). Сами таты называют свой язык парси (или персидский). Нет сомнения, что первоначально и самоназвание татов было "перс" [Асатрян, 2011, с. 83-91; Bazin, 1988, р. 49]. Татымусульмане и таты-иудеи, проживающие в Азербайджанской Республике и Южном Дагестане, а также армяно-таты, проживавшие в селах Мадраса Исмаилинского района и Кильвар Дивичинского района АР, а ныне изгнанные из родных мест, говорят на очень близких диалектах единого языка. Этот язык восходит к юго-западному массиву новоиранских наречий, разновидности персидского на Кавказе. Однако язык иранских татов (живущих южнее р. Араке) - это "мидийский" диалект, очень близкий к талышскому языку. Таты-иудеи (горские евреи) проживают в Иране в Исфахане, Боруджерде, Кащане, Мешхеде, Тегеране. Таты-иудеи в Южном Дагестане, видимо, появились не ранее X в. н.э., и вряд ли их община могла появиться в Южном Дагестане в III в. до н.э. Вот грузинские евреи, вероятно, по мнению Г.С. Асатряна, представляют собой наиболее ранний пласт иудейского присутствия на Кавказе. Могу добавить, что, согласно церковным преданиям и литературной традиции, евреи в Грузии, в районе Мцхета, известны отчетливо с I в. до н.э.

Таты-мусульмане Южного Кавказа - скорее всего потомки иранцев Апшеронского полуострова, Аррана и Ширвана, которые составили уже в XX в. один из главных субстратных слоев нынешнего азербайджанского этноса.

В Иране не существует тюркистской идеологии на массовом уровне. Хотя исторически северо-западный Иран всегда был контактной зоной разных культур и этносов, для этого региона характерен скорее паниранистский накал, чем популярность пантюркизма. Возможно, потому что паниранизм - это культурный феномен, возникший как идейное осмысление (может быть, и гипертрофированное) вклада иранской ойкумены в мировую цивилизацию, в то время как пантюркизм явление сугубо политическое, с четко выраженным агрессивным экспансионистским характером. Турция и ее союзник на Кавказе - Азербайджанская Республика прилагают огромные усилия по распространению пантюркизма в Северо-Западном Иране. Из числа иранских эмигрантов тюркского происхождения создаются различные "азербайджанские общества", щедро финансируемые из частных фондов и других источников. В мае 2012 г. в одном из отелей Анкары состоялось провозглашение "Национального совета тюрок Южного Азербайджана", в обстановке антииранской истерии объявившего о начале борьбы за права Южного (иранского) Азербайджана. Интересно, что в состав этого "совета" вошли представители партий и общественных организаций Азербайджанской Республики. Затем последовали угрозы парламента (меджлиса) Азербайджана денонсировать Туркманчайский мирный договор 1828 г. между Российской империей и Персией. Интересно, как может денонсировать международный договор по итогам войны сторона, не только в нем не участвовавшая, но и вообще тогда не существовавшая.

По поводу теоретической возможности воплощения в жизнь проекта "Великого Азербайджана" путем поглощения бакинскими властями северо-западных областей Ирана в политических кругах этой страны часто говорят, что на самом деле все может произойти с точностью наоборот, а авторам проекта "Великого Азербайджана" следовало бы скорее подумать о целостности и сохранении собственного государства, а не об отторжении у соседей их исконных территорий [Amanolahi, 2005, р. 37-38].

В монографии Г.С. Асатряна рассмотрены этнокультурные особенности белуджей, курдов, гуранов, авроманов. Деятельность белуджских националистических группировок, таких как "Джиндиллах", активно поддерживается из США, с 2010 г. они часто совершают террористические акты. Активность белуджей помимо поддержки извне связана и с конфессиональным напряжением, имеющим давнюю историю, и с общей экономической отсталостью этого региона Ирана.

Количество курдов в Иране примерно около 4 млн человек. Иракские курды близки по языку и культуре иранским, чего нельзя сказать о курдах Турции и Сирии. Автор отмечает, что термин "Курдистан" никогда в истории не имел политической атрибуции. Скорее это хороним, обозначающий место проживания. Языки северных курдов (курманджи) и южных (сорани) представляются диалектными ответвлениями северо-западноиранского языка [Asatrian, Livshits, 1994, p. 84-92]. Иранские курды тесно интегрированы в общественно-политическую и социальную жизнь страны.

Гураны проживают в провинции Керманшах на границе с Ираком. Их общее число около 500 тыс. человек. К ним близко примыкают несколько десятков тысяч авроманов. Их язык счи-

тается одним из архаичных персидских диалектов. В.Ф. Минорский думал, что предки гуранов переселились в район Керманшаха около XIV в. из южнокаспийских районов Ирана. Гураны известны в персоязычных источниках как воинственный народ. Социальное осмысление термина "гуран" есть результат вторичного развития, когда эти племена перешли к оседлому образу жизни и занялись земледелием. Курды называют гуранов "мачу-мачу", а политически мотивированные авторы часто говорят о гуранах как об одной из ветвей курдов. Г.С. Асатрян усматривает причину этого явления в большой популярности среди курдов поэзии гуранов и соседстве этих двух этносов на одной территории. Глава племени у гуранов именовался титулом "султан", у курдов - "шейх". Цивилизационное развитие во многом разрушило в XX в. традиционное племенное устройство гуранов.

В числе проблемных регионов современного Ирана часто называют Хузистан с арабским населением около 1.5 млн носителей арабского языка (перепись 2006 г.). Они в основном все шииты, как и 150 тыс. арабов в Хорасане. Но хорасанскис арабы персоязычны и подверглись основательной ассимиляции. Хузистан в древнем Иране назывался Эламом, и персидский язык и культура непрерывно на протяжении столетий доминировали на этой территории. Арабы Хузистана двуязычны и владеют в равной степени арабским и персидским языком. Они отличаются лояльностью иранским властям и даже во время войны 1980-1988 гг. не проявляли большой активности в интересах арабского единства. Для иранских арабов принадлежность к шиизму выступает болесе важным маркером самоидентификации, чем этническая близость к другим арабам. Попытки эмиссаров "Аль-Каиды" и деятельных участников "арабской весны" 2011 г. активизировать антииранские сепаратистские движения среди арабов Хузистана оказались очень малоэффективными. Культурно-историческая аффилиация арабов Хузистана встроена в систему иранского цивилизационного котла, и вне Ирана они себя не мыслят.

Работа Г.С. Асатряна поднимает в академическом ключе ряд важных с политической точки зрения вопросов и позволяет по-новому взглянуть на этнологические, демографические, культурно-цивилизационные процессы в Иране. Конечно же, осталось много нерешенных вопросов и требующих более глубокого анализа положений, выводов и догадок автора, которые, на мой взгляд, позволяют надеяться на продолжение исследований. В аргументации излагаемых точек зрения ясно видна глубина эрудиции и широта охвата вопросов из различных смежных дисциплин, а эффективность применения автором диахронического обзора и компаративистики говорит о глубоких познаниях в излагаемом материале.

Отмечу также обширные знания автора монографии в новейшей иранской этнодсмографической, исторической и литературной действительности. Это позволяет надеяться на появление новых публикаций автора, развивающих и расширяющих наши представления о реальной этнической ситуации в Иране.

СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ

Асатрян Г.С. (ред.) Введение в историю и культуру талышского народа. Ереван: Изд. ЕГУ и Кавказского центра Иранистики, 2011.

Дьяконов И.М. Восточный Иран до Кира (К возможности новых постановок вопроса) // История иранского государства и культуры. М., 1971.

Мсдвсдская И.Н. Древний Иран накануне империи (IX-VI вв. до н.э.). История Мидийского царства. СПб., 2012.

Мифы народов мира: Энциклопедия. Т. 1. А-К. М., 1980.

Юнусов А. Азербайджан в начале XXI века: конфликты и потенциальные угрозы. Баку, 2007.

Amanolahi S. A Note on Ethnicity and Ethnic Groups in Iran // Iran and Caucasus. Vol. 9.1. Lcidcn-Boston. 2005.

Asatrian G.S. Baft-c nczadi-c mardom-c Iran: Gunadguni-e qoumi ya gunaguni-c zabani? // Farhang-e mardom. Tehran, 2011(1).

Asatrian G. Comparative Vocabulary of Central Iranian Dialects. Tehran, 2011(2).

Asatrian G.S., Livshits V.A. Originc du systcmc consonantiquc dc la languc kurdc // Acta Kurdica. Vol. I. Erevan-London, 1994.

Asatrian G.S., Vahman E.F. Notes on the Language and Ethnography of the Zoroastrians of Yazd. Copenhagen: Danish Royal Academy of Sciences and Letters, 2002.

Bazin L. Lcs turcophoncs d'Iran: apcrcus ethno-linguistiques // Le fait ethnique en Iran et en Afghanistan. P., 1988.

Bcnvcnistc E. L'Eran-vcz Et I'originc légendaire des lranicns// Bulletin of the School of Oriental Studies. Vol. 7. № 2. 1933-1935.

Christcnscn Л. Le premier chapitre du Vendidad et l'histoire primitive des tribus iraniennes. Kobenhavn, 1943.

CPS Report for Congress: Iran; Ethnic and Religious Minorities. Updated November 25, 2008.

Gnoli G. The Idea of Iran: An Essay on its Origin. Roma, 1989.

Perry J. The Historical Role of Turkish in Relation to Persian of Iran // Iran and the Caucasus. Vol. 5. Leiden: Brill, 2001.

Rashidvash V. The Rase of the Azerbaijani People in Iran // Humanity and Social Sciences. Vol. 4(1). Dubai: Dcira, 2009.

Rashidvash V. Multivariate Comparison of Cephalometric Traits in lranicn Azaris and Persians // Armenian Biological Journal. Vol. 63(2). Yerevan, 2011.

Permanent link to this publication: