Одной из самых влиятельных общин Израиля во второй половине 1990-х гг. стали выходцы из СССР и постсоветских государств, называемые "русскими". В мае 2005 г. из 6.9 млн. человек всего населения Израиля "русских" насчитывалось 950 тыс. (около 14%)¹, при этом они составляют 16 - 17% граждан, имеющих право голоса [Фельдман, 2003, с. 279]. Понятно, что их голосование во многом решает исход выборов.

Работа В. Ханина посвящена изучению влияния "русских" на израильскую государственную машину, формирования политической сплоченности общины и дифференциации внутри ее. Рецензируемое сочинение принадлежит к очень малому количеству исследований подобного рода. Заслугой автора стала попытка объективного анализа происходивших в 1990-х - начале 2000-х гг. процессов, несмотря на безусловную трудность такого анализа, поскольку "речь идет не просто о живых, а, как правило, лично знакомых и все еще пребывающих во властных и околовластных структурах людях и текущих событиях, которые хотя и касаются тебя непосредственно, но не только дальние, но и ближние следствия которых совсем не очевидны" (с. 10).

Как можно судить из текста, работа по сбору материала для этой книги была начата еще в 1999 г. На широкой источниковой базе (периодическая печать, интервью, взятые автором, документы из личных архивов, материалы сайтов партий и общественных организаций) В, Ханин характеризует все - как влиятельные, так и маргинальные - "русские" политические партии, организации и движения. Работа тем более ценна, что автор сам принадлежит к одной из групп влияния - академической элите Израиля "русского" происхождения, которая играет определенную роль в принятии решений властными структурами.

Этничность, как совершенно справедливо отмечает В. Ханин, является важным фактором в работе механизмов политической системы Израиля. Первой этнической партией, возникшей еще в период ишува, считается партия "Новая алия" ("Алия хадаша"), объединившая выходцев из Германии и Австрии [Кармель, 2001, с. 868; Гейзель, 2001, с. 145]. А усиление этнического фактора в политической системе начинается с возникновения движения "Черные пантеры" (1970-е гг.). Тогда же стали формироваться "русские" организации и движения. В 1972 г. Блоком

М.: Институт изучения Израиля и Ближнего Востока, 2004. 290 с.

¹ http://cursorinfo.co.il/novosti/2005/05/10/population/

стр. 211

МААРАХ при личном участии Голды Меир было создано Объединение репатриантов - выходцев из СССР (с. 28), а в 1977 г. - Союз ветеранов Второй мировой войны.

К концу 1970-х - началу 1980-х гг., как утверждает автор, относится становление "землячеств" - выходцев из различных городов СССР, которое состоялось уже по инициативе Никуда. Хотя другие авторы утверждают, что "русские" объединения и группы влияния стали появляться в Израиле в конце 1940-х - начале 1950-х гг., а их неформальные встречи относят еще к 1920 - 1930-м гг. Так, в 1955 г. было учреждено "Объединение выходцев из Минска и окрестностей в Израиле" [Эвен-Шошан, 1985, с. 465: Шавялёу, 2005; Рубінчык, 2005].

Основной причиной того, почему инициативы 1970-х - начала 1980-х гг. не переросли в оформление политической партии "русских" репатриантов, подобно ТАМИ, возникшей в 1981 г. и представлявшей интересы "восточных" общин, или сефардской религиозной ШАС, появившейся в 1984 г., стало прежде всего участие выходцев из России в создании "большинства "исторических" израильских партий" (с. 20). "Поколение выходцев из России - создателей ишува и Еврейского государства, - пишет В. Ханин, - было, пожалуй, единственной группой местного общества, кому не приходилось задавать самим себе вопрос, что значит для них "быть израильтянином", ибо они при всей своей "русскости" и были истинными израильтянами, став творцами большинства израильских социальных институтов, общественных структур и культурных кодов, равно как и местной версии "плавильного котла" еврейских диаспор на основе сионистской ивритской культуры" (с. 20).

В конце 1980-х - начале 1990-х гг. начинается активизация деятельности "русских" организаций и общественных объединений, которая, по мнению В. Ханина, была связана со следующими факторами: увеличение численности иммигрантов из СССР/СНГ в конце 1980 - 1990-х гг., распространение "поликультурализма" в израильском обществе, принятие в 1996 г. новой системы голосования, а также развитие "инфраструктуры "русской общины" в Израиле" (с. 27). Последнее было в большей степени связано с учреждением в 1987 г. организации "Сионистский форум" ("Сионистский форум евреев СССР в Израиле"), который в середине 1990-х гг. выступил с инициативой по формированию новых элементов политической системы Израиля.

Особую ценность голосов "русских" избирателей израильская политическая элита осознала после выборов в XIII Кнессет в 1992 г. [Кармель, 2001, т. 2, с. 896]. Тогда поддержка репатриантами партии Труда "стала едва ли не решающей".

Собственно самостоятельные "русские" политические партии появились в 1996 г.: первой возникла партия "Исраэль ба-алия" (ИБА), образовавшаяся из "Движения за изменение национальных приоритетов "Исраэль ба-алия"", которое было основано в 1995 г. В Ханин отмечает, что, несмотря на давно появившуюся идею формирования "самостоятельного "русского" партийного списка в Израиле", такие попытки завершались неудачей. В 1992 г. репатриантские списки ДА, "Тали" и "Единство" не прошли электоральный барьер.

"Русские" избиратели были недовольны степенью внимания израильской политической элиты к проблемам репатриантов. Однако только в 1995 г., как указывает В. Ханин, это недовольство оформилось в готовность общины поддержать самостоятельную "русскую" партию. Автор называет следующие причины сложившейся в середине 1990-х гг. ситуации: во-первых, "беспрецедентная по размаху кампания очернения алии из СНГ, развернувшаяся с благословения госструктур в 1992 - 1996 гг." (с. 70 - 71), во-вторых, ощущение "пренебрежительного" отношения израильской политической элиты к способностям "русских" иммигрантов и, в-третьих, появление лидеров с иной системой ценностей, нежели у поколения иммигрантов 1970-х - начала 1980-х гг. Так, у поколения 1990-х гг. имелся опыт возрождении еврейской жизни в СССР в период перестройки.

Но кроме ИБА, которая претендовала на то, чтобы сделаться единственной русской партией и представлять общинные интересы во властных структурах, в 1999 г. возникли еще две партии, в принципе претендовавшие на то же самое: "Наш дом - Израиль" (НДИ) и "Демократический выбор".

Среди причин раскола ИБА, которые называет автор, думается, наиболее важным следует считать идеологические и личные противоречия в руководстве. В партии имелись три группировки: "министров Н. Щаранского и Ю. Эдельштейна, контролировавших партаппарат; депутатов Кнессета Ю. Штерна и М. Нудельмана, занявших "правую" идеологическую нишу, и "левого" лагеря лидера парламентской фракции ИБА Р. Бронфмана" (с. 78).

стр. 212

В. Ханин также подробно останавливается на эволюции идеологических установок, организационной структуре и источниках финансирования "русских" партий Израиля. Он подчеркивает, что "результатом организационной и идейной эволюции "русских" партий ИБ А, НДИ и Демвыбор стала их интеграция в общеизраильские движения - соответственно Ликуд, "Ихуд леуми" ("Национальное единство") и "Мерец"". Автор отмечает, что "каждая из партий при этом избрала свою модель этой интеграции: "Наш дом - Израиль" составила ядро... блока "Ихуд леуми", превратив его остальные компоненты - партии "Моледет" и "Ткума" в своих младших партнеров; напротив, Демвыбор стал периферийной частью блока "Мерец", формально сохранив свою автономию; наконец, ИБА фактически растворилась в структурах партии Ликуд, разделив с этой партией сферы влияния на уровне низовых организаций" (с. 100).

Вместе с тем раскол ИБА можно считать также отражением идентификационных моделей иммигрантов и степени адаптации последних. Выделяют три такие модели - ассимиляция, интеграция, или, как ее еще называют, "интеграция без аккультурации", и изоляция. Непросто точно определить, на какую иммигрантскую среду ориентировалась та или иная партия - автор книги оставляет этот вопрос открытым, хотя, очевидно, можно утверждать, что на определенных этапах ИБА явилась отражением ассимиляции, НДИ - интеграции, а Демократический выбор - изоляции.

Сама элита также неоднородна. Прежде всего В. Ханин выделяет представителей разных волн иммиграции, ставших "источником формирования общинной элиты": "профессионалы" - репатрианты 1970-х гг., функционеры израильских государственных органов и политических структур, "идеалисты" - алия 1970 - 1980-х гг., деятели сионистского движения в СССР в подполье, и "прагматики" - приехавшие в Израиль в 1990-х гг., в большинстве не имевшие связи с сионистскими структурами до второй половины 1980-х гг.

Кроме того, "русская" элита состоит из нескольких "субкультурных групп, удачно обозначенных как "русские израильтяне", "русские евреи" и "москвичи"". Первые "признают себя хотя и специфической, но интегральной частью местной еврейской общины и/или израильской национально-культурной общности в целом", вторые "культивируют "культурно-ментальный" комплекс "русского" еврейства", а последние "идентифицируют себя с собственно русской культурой" (с. 130). Считается, что представители первой и второй групп придерживаются "правых" убеждений, во второй также наблюдаются и правоцентристские взгляды, в третьей - гораздо выше количество голосующих за "левых".

Автор книги выделяет "функциональные слои" элиты, представляющей интересы "русской" общины. Самый "верхний слой", входящий в собственно израильские политические круги, "включает примерно 200 человек". Как можно понять из повествования, это главным образом "политики национального и регионального уровней" - депутаты парламента, члены правительства, заместители мэров городов, а также "высшие функционеры основных "русских" партий". Определенным влиянием пользуются, кроме того, аналитики и специалисты в области избирательных технологий, чиновники "государственных и квазигосударственных учреждений", авторитетные лидеры, не занимающие определенное положение в политических кругах, но имеющие большие личные связи, деятели культуры, лидеры "репатриантских общественных организаций и структур", сотрудники "русских" средств массовой информации, бизнесмены.

Автор работы пытается также зафиксировать противоречия, которые существуют внутри общины, объединяя их в ряд групп: "социально-демографические и классовые", "этносоциальные и национально-культурные", а также "субэтнические, светскорелигиозные и идейно-политические", подробно останавливаясь на последних двух видах.

В. Ханин рассматривает три основные субэтнические группы еврейства бывшего СССР (называя их "цивилизационными зонами"): во-первых, "неашкеназские общины Средней Азии и Кавказа", во-вторых, "ашкеназские евреи из районов, присоединенных СССР накануне Второй мировой войны и в конце ее: Литва, Латвия, Эстония, Бессарабия, Восточная Галиция, Западная Белоруссия, Буковина и Закарпатье" (с. 184), и, в-третьих, "этническая территория "коренных" советских ашкеназских евреев, проживавших в СССР с момента его основания" (с. 185). Каждая из субэтнических групп составляла в 1970 - 1980-х гг. соответственно 40, 47 и 13% иммигрантов. Автор характеризует расхождения между указанными группами "русских" репатриантов.

Весьма характерной чертой "русской" общины являются "общинные символы". К положительным В. Ханин относит важную роль "русских" в "технологической революции" конца 1990-х гг. (с. 142), учреждение культурно-образовательных институций (которые автор почему-то называ-

стр. 213

ет "культурологическими"), таких как школы "МОФЕТ" или театр "Гешер", а также празднование Дня Победы и гражданского Нового года - 1 Января.

Важным фактором, характеризующим любую этническую группу в современном обществе, является удовлетворение потребности в общении для личности, принадлежащей к этой группе. Выполнение же общинных политических функций помогает облегчить вхождение в "чужое" общество. Указанную задачу призваны были решать различные объединения, о которых повествует автор книги, сгруппировав их по определенным принципам: политические организации, разделенные на "правых", "левых" и "центристов", и "земляческие союзы", "профессиональные объединения", "объединения благотворительного типа", культурно-просветительские объединения, средства массовой информации.

В последней главе книги автор подробно анализирует голосование выходцев из СССР/СНГ в 1992 - 2003 гг. Он отмечает, что "исследователям редко удается не только точно спрогнозировать, но и адекватно объяснить итоги голосования новых репатриантов" (с. 192), поскольку большинство концепций, объясняющих избирательное поведение репатриантов, упрощает происходящие в общине процессы.

Рассматривая несколько вариантов дальнейшего существования "русской" "секторальной" политики, В. Ханин делает вывод о том, что "единственная возможность, которую... следует исключить, - это исчезновение организованной "русской" общины с политической и общественной арены" Израиля (с. 241 - 242).

Стиль изложения В. Ханина отличается строгостью и одновременно простотой. Автор не только хорошо знает, но и тонко чувствует нюансы внутренней расстановки сил в политических структурах и в среде истеблишмента. И хотя некоторые из формулировок, использованных в книге, возможно, нуждаются в уточнении и дополнении, а многие затронутые вопросы - в дальнейшем исследовании, на что, собственно, автор указывает в своей книге, работа В. Ханина, несомненно, является весьма значимой, поскольку раскрывает важные аспекты политических процессов в Израиле. Примечательна характеристика "русской" общины, данная некогда в газете "Наш Иерусалим", которую приводит автор: "Мы не слились с тем народом, который жил в Израиле до нашего приезда. Скорее, алия начала 90-х образовала свой этнически-культурный слой, наложившийся на все предыдущие слои израильского общества. И поскольку страна маленькая, не только она изменила нас, но и мы ее" (с. 145). О том, как "русские" изменили политику в Израиле, а Израиль изменил "русских", и повествует рецензируемая работа В. Ханина.

СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ

Гейзель З. Политические структуры Государства Израиль. М.: Институт изучения Израиля и Ближнего Востока, 2001.

Рубшчык В. Пра выхадцау з Беларусі і іх суполкі у Ізраілі // Да гісторыі беларускай дыяспары: Матэрыялы конкурсу маладых навукоуцау "Беларускай дыяспары прысвячаецца" (2004) Минск: МГА Згуртаванне беларусау свету "Бацькаушчына". 2005.

Фельдман Э. "Русский" Израиль: между двух полюсов. М.: Маркет ДС, 2003.

Шавялёу Д. Кароткі нарыс гісторыі абшчыны выхадцау з Беларусі у Ізраілі (1946 - 1991) // Да гісторыі беларускай дыяспары: Матэрыялы конкурсу маладых навукоуцау "Беларускай дыяспары прысвячаецца" (2004). Минск: МГА Згуртаванне беларусау свету "Бацькаушчына", 2005.

Кармель А. Все политическое: Лексикон израильской политики. В 2 т. Т. 2. [Лод]: Изд-во "Двир", 2001 (на иврите).

Эвен-Шошан Ш. Несколько слов об "Объединении выходцев из Минска и окрестностей в Израиле" // Минск- город и мать: История, дела, люди, быт. В 2 кн. Кн. 2: Еврейство Минска с 1917 г. до наших дней. [Иерусалим?]: Изд-во "Кирьят Сэфер", 1985 (на иврите).

Permanent link to this publication: