Одним из источников постоянной напряженности в международных отношениях остается конфликт на Ближнем Востоке. В этом регионе переплетаются интересы многих стран мира, и арабо-израильский конфликт давно превратился в проблему глобального масштаба. Одним из внешних факторов по отношению к конфликтной ситуации на Ближнем Востоке является политика Франции, имеющей на Ближнем Востоке свои, "особые" политические, экономические и культурные интересы и располагающей возможностями на конструктивной основе участвовать в разрешении ближневосточного конфликта. Активность Франции в рамках процесса ближневосточного урегулирования практически с момента возникновения арабо- израильского конфликта свидетельствует о намерениях французского руководства ни в коем случае не выпускать из вида возможность участия своей страны в мирных инициативах на Ближнем Востоке в качестве "беспристрастного арбитра".

Существует целый ряд факторов субъективного свойства, которые в той или иной степени оказывают влияние на внешнеполитический курс Франции на Ближнем Востоке. Среди них - отношение рядовых граждан Пятой республики к ситуации в этом регионе и событиям разворачивающимся вокруг нее. И суть здесь заключается не только в том, что общественное мнение в той или иной мере отражает отношение общества к внешней политике в целом и отдельным ее проявлениям в частности. В определенных обстоятельствах оно может оказывать как прямое, так и косвенное воздействие на процесс принятия решений по внешнеполитическим вопросам.

Изучение многочисленных опросов французского общественного мнения в отношении конфликта на Ближнем Востоке позволяет под новым углом зрения рассмотреть возможности Франции по разрешению арабо-израильских противоречий.

Известно, что уже в 1948 г. во Франции был проведен первый опрос среди жителей страны об отношении французов к разгоравшемуся тогда на Ближнем Востоке конфликту. В результате выяснилось, что 26% жителей Франции интересуются событиями на Ближнем Востоке регулярно, 43% - иногда, а 31% опрошенных не интересовались ими вообще. 16% французов отдали свои симпатии в арабо-израильском конфликте арабским странам, а 25% - израильтянам. 11% дали какой-либо другой ответ, а 48% вообще не смогли определиться со своими предпочтениями. [ Public opinion..., 1987, p. 86].

Таким образом, первоначально, позиция французов в отношении ближневосточного конфликта оказалась в большей степени неопределенной, хотя симпатии значительной части опрошенных были вполне очевидны.

События, развернувшиеся на Ближнем Востоке в связи с Суэцким кризисом, вызвали значительный общественный резонанс во Франции. В течение 1955 - 1957 гг. можно было наблюдать определенную эволюцию взглядов французов, в частности,

стр. 115

все большее смещение их симпатий в пользу Израиля. Так, в декабре 1955 г. на вопрос: "Чью сторону вы занимаете в разгоревшемся споре между Израилем и арабскими странами, прежде всего Египтом?" 11% отдали свое предпочтение Израилю, 3% -арабским странам, 3% - и тому и другим, 34% - никому, а 49% вообще не смогли определиться с ответом. Спустя год, в ноябре 1956 г., в условиях начавшейся англо-франко-израильской агрессии против Египта, уже 40% французов симпатизировали Израилю, 4% - арабским странам, 35% - никому и лишь 21% не смог разобраться с ситуацией на Ближнем Востоке. В мае 1957 г. уже 43% опрошенных заняли сторону Израиля, 3% поддержали арабов, 28% считали, что нет необходимости занимать вообще чью-либо сторону, а 26% не знали, что ответить [ La politique etrangere..., 1958].

Таким образом, в 1950-е гг. подавляющая часть жителей Франции занимала в конфликте на Ближнем Востоке сторону государства Израиль. И это в целом не выходило за рамки того внешнеполитического курса, который Франция осуществляла в тот период на Ближнем Востоке. Симпатии среднестатистического жителя Франции совпадали с предпочтениями руководства Четвертой республики, которое с 1953 г. развивало "особые" отношения с государством Израиль.

Французские исследователи объясняли поддержку Францией и ее жителями государства Израиль целым рядом обстоятельств. Прежде всего большую, если не определяющую, роль сыграло чувство глубокой симпатии, которую питали французы к еврейскому населению стран Западной Европы, подвергшемуся жестоким репрессиям в годы Второй мировой войны. Кроме того, они расценивали государство Израиль как страну, относящуюся к лагерю Запада, своего рода "форпост демократии на Востоке". Наконец, определенное значение имели связи между государством Израиль и еврейской общиной Франции. Все это, в конечном счете, и повлияло на достаточно позитивное отношение французов к израильтянам [Cohen, 1974, р. 187 - 188].

С приходом в 1958 г. к власти во Франции Шарля де Голля настроения французского общества в отношении конфликта на Ближнем Востоке мало чем изменились. Французы по-прежнему больше симпатизировали Израилю, чем арабам. И хотя в 1965 г. только 1% опрошенных относил государство Израиль в разряд "самого лучшего друга" Франции [ Les Francais et De Gaulle..., 1971, p. 265], тем не менее в критических ситуациях французы неизменно занимали сторону Израиля, а не арабских стран. Так, в июне 1967 г., во время "Шестидневной войны", 56% граждан Пятой республики благоприятно относились к Израилю, только 2% поддержало арабов, 28% - никого, а 14% не знали, что ответить. В сентябре 1967 г. расхождения во мнениях были еще более явными: 68% французов отдали свои симпатии Израилю, но уже 6% - арабским странам, 16% не поддержали никого, а 10% так и не смогли определиться со своим ответом [Les Francais et De Gaulle..., 1971, p. 87 - 88]. Сложившаяся тогда во французском обществе ситуация была уникальна тем, что мнение жителей Франции радикально расходилось с общим курсом руководства Пятой республики во главе с де Голлем, которое в ходе "Шестидневной войны" 1967 г. заняло проарабскую позицию.

При этом парадоксально, что французы, в целом больше симпатизировавшие Израилю, нежели арабским странам, вполне лояльно относились к действиям де Голля на Ближнем Востоке и, в частности, к его позиции, занятой в арабо-израильском конфликте.

Еще до начала "Шестидневной войны" 1967 г. правительство Франции заявило о позиции так называемого "активного нейтралитета" (2 июня 1967 г.), и французы, почти полностью (71% опрошенных), поддержали эту инициативу. Таким образом, по мнению французских социологов, вновь был продемонстрирован явный пацифизм французской нации [Cohen, 1974, р. 186]. Тогда же, в июне 1967 г., 59% французов одобряли позицию де Голля в ближневосточном конфликте, и только 18% были не согласны с ней [см.: Le Monde, 21.06.1967]. В ходе опроса, проведенного в августе 1967 г., поддержали де

стр. 116

Голля 36%, не поддержали - 30% и неопределенно ответили 34%. В декабре 1967 г. эти цифры составили 30, 33 и 37%, а уже в январе 1969 г. 31,33 и 36% соответственно [Les Frangais et De Gaulle..., 1971, p. 88].

Это, на первый взгляд достаточно серьезное противоречие, скорее всего, объясняется тем, что французы практически все шаги де Голля на международной арене, в том числе и на Ближнем Востоке, рассматривали сквозь призму концепции "величия Франции". Именно поэтому они считали, что все, что предпринимается руководством страны в сфере внешней политики, идет на благо Франции, способствует утверждению ее "величия". Отсюда достаточно высокий уровень поддержки действий де Голля и его правительства на Ближнем Востоке, что в известной мере, способствовало также росту популярности главы Франции внутри страны.

Однако тенденция французов поддерживать в конфликте на Ближнем Востоке скорее Израиль, нежели арабские страны, сохранялась и после июня 1967 г. Жители Франции считали арабов в большей степени виновными в "Шестидневной войне" 1967 г., чем израильтян, однако процент французов, симпатизировавших Израилю, значительно снизился. В январе 1969 г. только 35% опрошенных предпочли поддержать израильтян, 7% - арабов, уже 39% не поддержали никого, а 19% так и не дали ответа [Les Frangais et De Gaulle..., 1971, p. 87 - 88]. В январе 1970 г. эти цифры составляли 33, 6, 43 и 18% соответственно [Public opinion..., 1987, p. 102].

В результате, при сохранении в целом в неизменном виде отношения французов к арабам, налицо было явное смещение акцентов от поддержки жителями Франции Израиля в сторону нейтрального отношения к ближневосточному конфликту в целом.

Более того, французы все чаще стали критиковать Израиль за те или иные насильственные акции, которые он осуществлял в отношении арабских стран. Так, в январе 1969 г. жители Франции выразили свое мнение в отношении налета Израиля на аэропорт Бейрута (Ливан), совершенного 28 декабря 1968 г. Полностью поддержали этот акт только 8%, 11% были склонны поддержать его, 25% - склонны не поддержать, и 28% выступили резко против. При этом довольно значительная часть -28% - так и не выразила своего собственного мнения [Public opinion..., 1987, p. 133]. Существенно и то, что в опросах общественного мнения, проведенных в 1968 и 1969 гг., Израиль был исключен французами из числа "самых лучших друзей" Франции, к которым его причисляли, например, в 1965 г. [подробно см.: Les Frangais et De Gaulle..., 1971, p. 265 - 266].

В конечном счете, мнение французской общественности в отношении арабо-израильского конфликта постепенно сближалось с позицией руководства Пятой республики, правда полностью проарабским оно так и не стало. Но определенное смещение акцентов в пользу арабских стран в структуре французского общественного мнения в конце 1960-х и в 1970- е гг. все-таки ощущалось. Вероятно, это было связано с возникновением и формированием трех тенденций в общественной психологии жителей Франции. Во-первых, начался процесс пересмотра оценок политики Израиля на Ближнем Востоке - насильственные методы ее осуществления вынуждали французов изменить свое отношение к государству Израиль и осудить его действия. Во-вторых, в конце 1960-х гг. был преодолен психологический, болезненный по своей сущности, синдром, связанный с фактическим поражением Франции в войне в Алжире (1954 - 1962 гг.). К концу 1960-х гг. значительная часть французов уже не видела в арабских странах того врага национальных интересов Франции, каковым они представлялись ранее. В известной мере этому способствовала и определенная радикализация французского общества, которая связывается с известными событиями мая-июня 1968 г. И в-третьих, определенная часть населения Франции осознала ту значимость, которую приобрели арабские страны в 1960 - 1970-е годы, когда "нефтяные интересы" Пятой республики оказались сосредоточены именно в нефтедобывающих

стр. 117

государствах Арабского Востока. В результате учет национальных интересов Франции ее гражданами привел к некоторому изменению их отношения к государству Израиль и арабским странам, причем в пользу последних.

В наибольшей мере это проявилось в период президентства Ж. Помпиду (1969 - 1974 гг.). Так, в октябре 1973 г., когда на Ближнем Востоке произошло очередное обострение арабо- израильского конфликта, Израиль продолжала поддерживать все еще значительная часть населения Франции - 45%, к арабским странам с симпатией относилось уже 16%, 8% отдавали свое предпочтение обеим сторонам и 30% - ни той, ни другой, 1% так и не определился с ответом [Cohen, 1974, р. 194].

Интересна политическая составляющая этого опроса. Так, французы, чьи политические взгляды были близки к ФКП, больше симпатизировали арабским странам (37%), чем Израилю (26%). При этом среди них был высок процент (32%) занявших позицию нейтралитета. Обеим сторонам свое предпочтение отдали 3%. Французские социалисты же, учитывая их традиционные связи с израильской Партией труда, больше симпатизировали Израилю (50%), чем арабским странам (15%). Нейтральную позицию заняло 28%, а 6% отдали свои симпатии обеим сторонам. Лица, причислявшие себя к "правящему большинству" (ЮДР - "Союзу демократов в защиту республики"), также как и социалисты, в отличие от официальной позиции руководства Пятой республики, предпочитали поддержать Израиль (56%), а не арабские страны (7%). 23% продемонстрировали нейтралитет, а 12% поддержали обе стороны. Наибольшее же количество сторонников Израиля (71%), оказалось среди так называемых "реформаторов". Только 3% из них отдали свои симпатии арабским странам, 14% заняли нейтральную позицию, а 12% поддержали и ту и другую стороны. "Политические маргиналы", т.е. лица, не определившиеся со своими политическими предпочтениями, были склонны занять в арабо-израильском конфликте нейтральную позицию (45%). 25% поддержали Израиль, 15% - арабские страны, а 12% - и ту и другую стороны [Cohen, 1974, р. 194].

Следуя принципу преемственности, Ж. Помпиду продолжил в целом проарабский курс Франции на Ближнем Востоке, и сами французы констатировали это. Так, в январе 1970 г. 41% опрошенных считали, что политика Франции на Ближнем Востоке "более благосклонна" к арабским странам, чем к государству Израиль (11%). При этом 18% полагали, что Пятая республика проводит на Ближнем Востоке политику нейтралитета [Cohen, 1974, р. 191].

В то же время действия правительства Ж. Помпиду на Ближнем Востоке поддерживали только 17%, тогда как 49% выразили свое несогласие с ними, а 34% не определились с ответом. В политическом плане оценки распределились следующим образом: ФКП - 20, 66 и 14%, левые (не коммунисты) - 13, 64 и 23%, ЮДР - 30, 35 и 35%, Демократический центр (Ж. Леканюэ) - 7, 67 и 26%, сторонники Дюамеля - 23, 54 и 23%, независимые республиканцы - 22,52 и 26% соответственно [Cohen, 1974, р. 193].

Несогласие значительной части французов с ближневосточной политикой правительства в еще большей степени проявилось во время "Октябрьской войны" 1973 г., когда уже 55% французов отметили свое неудовлетворение политикой Франции в арабо-израильском конфликте (против 30%, для которых ближневосточная политика Пятой республики в октябре 1973 г. в целом оказалась приемлемой) [Cohen, 1974, р. 193].

Неоправданной считали французы и дифференциацию французской политики в отношении арабских стран. Разделение руководством Франции в октябре 1973 г. арабского мира на страны, входящие в состав "сражающегося лагеря", и остальные государства, не поддержали 71% опрошенных. Оправданным это посчитало только 24% [Cohen, 1974, р. 195].

стр. 118

Внимание французов привлекали и проблемы, связанные с эмбарго на поставки оружия странам, участвующим в конфликте на Ближнем Востоке. В июне 1967 г. на вопрос: "Если конфликт затянется, нужно ли Франции сохранять эмбарго на поставки оружия Израилю?" 47% ответили утвердительно, 26% не согласились с этим, а 27% не дали ответа. Более того, французы полагали, что в условиях кризиса вообще нет никакой необходимости осуществлять поставки оружия на Ближний Восток - ни Израилю (58% выступали против, 23% - за, а 19% ответа не дали), ни, тем более, арабам - 76, 4 и 20% соответственно [ Public opinion..., 1987, p. 125].

В ходе опроса, проведенного 21 - 27 января 1969 г., выяснилось, что 37% французов поддерживают решение де Голля о введении эмбарго на поставки оружия в Израиль. Среди них 25% считали, что это способствует миру на Ближнем Востоке, 4% - будет полезным, но только в том случае, если и другие страны сделают то же самое, 4% нашли, что Израиль "вышел за рамки дозволенного", 3% дали иной ответ, а 3% не определи свое отношение. Однако оказалось, что те же 37% не поддерживают этот акт руководства Пятой республики. Из них 11% полагали, что Израиль - это небольшое государство, потенциал которого не сравним с возможностями окружающего его арабского мира, и поэтому ему необходима военная помощь; 10% считали, что нельзя идти на уступки арабским странам; 6% объяснили свое несогласие с политикой де Голля тем, что Франция связана договорными обязательствами с Израилем; 3% обвинили его в проливанской позиции; 7% отметили какой-либо другой фактор, а 3% не имели своего мнения. Наконец, 26% французов вообще не дали какого-либо ответа [ Public opinion..., 1987, p. 126].

Через год, 7 - 12 января 1970 г., ситуация изменилась, но не очень значительно. Вопрос, заданный французам, состоял из двух частей: "Независимо от Вашей личной позиции в отношении военного эмбарго Франции на Ближнем Востоке, желательно или нежелательно, чтобы французское правительство в это время отправляло Израилю: а) оплаченное до принятия эмбарго оружие, б) новые, еще не оплаченные вооружения?". В итоге 50% опрошенных заявило, что Франции не стоит отказываться от взятых ранее обязательств по военным поставкам, тем более по уже оплаченным, 20% высказалось против, а 30% ответа не дали. На вторую часть вопроса граждане Пятой республики ответили следующим образом: желательно - 23%, нежелательно - 36%, не знаю - 41% [ Public opinion..., 1987, p. 127].

20 - 25 января 1970 г. во Франции был проведен еще один опрос общественного мнения по данному аспекту ближневосточной политики страны. В результате выяснилось, что 49% французов считают, что необходимо прекратить военные поставки всем государствам, принимающим участие в конфликте. 3% полагали, что эмбарго на поставки оружия следует сохранить только в отношении Израиля, а 1% - только по отношению к арабским странам, 34% высказались за то, чтобы не поставлять оружия ни одной из сторон, а 13% не дали ответа [ Public opinion..., 1987, p. 128]. В связи с продажей Ливии 50 самолетов типа "Мираж", осуществленной Францией во время действия эмбарго на поставки оружия на Ближний Восток, только 19% опрошенных французов поддержали действия руководства Пятой республики, 56% - не поддержали, а 25% не определили свое отношение к проблеме [ Public opinion..., 1987, p. 128].

В целом мнение французов в отношении эмбарго на поставки оружия странам Ближнего Востока совпадало с официальной позицией руководства Франции. Налицо был общенациональный консенсус, проистекавший из пацифистских настроений, преобладавших в то время во французском обществе; правда, лиц, не согласных с действиями правительства Франции, было довольно много.

Наконец еще одним сюжетом, связанным с конфликтом на Ближнем Востоке и волновавшим французскую общественность, была палестинская проблема. Впервые мнение французов по этому поводу было определено в конце 1960-х гг. Отношение

стр. 119

французского общества к палестинцам оказалось вполне определенным: только 5% опрошенных жителей Франции поддержали палестинцев в их нежелании уходить с оккупированных Израилем арабских территорий и требовании очистить эти территории от израильтян; 69% французов палестинцев не поддержали, а 26% не знали, что ответить [ Public opinion..., 1987, p. 133].

В результате оказалось, что в этом вопросе взгляды французской общественности отличались от официальной позиции руководства страны. В то время как руководство Пятой республики было склонно поддержать право арабского народа Палестины на самоопределение вплоть до создания в будущем независимого Палестинского государства, абсолютное большинство французов выразило свое негативное отношение к палестинцам.

Возможно, это было связано с тем, что в тот период в странах Запада, в том числе и во Франции, сформировался образ "палестинского террориста", который был способен любыми методами, вплоть до использования насилия в отношении мирных жителей, добиваться своей цели - создания независимого Палестинского государства. Многочисленные террористические акты, проведенные при участии палестинцев и сочувствующих им лиц в различных странах мира в конце 1960-х, и особенно в начале 1970-х гг., только способствовали укреплению во французском обществе этого образа, укрепляли его негативный имидж.

Таким образом, симпатии жителей Франции к Израилю возникли сразу же после возникновения этого государства на политической карте Ближнего Востока. Они усиливались и достигли своей кульминации в период "Шестидневной войны" 1967 г. В дальнейшем, особенно после "Октябрьской войны" 1973 г., симпатии к израильтянам пошли на спад. Предпочтения французов все больше переходили в сферу нейтрального отношения к арабо-израильскому конфликту. При этом количество французов, поддерживавших арабов, хотя и незначительно, но увеличивалось. Важно, однако, что жители Франции уже не столь радикально расходились в своем мнении в отношении конфликта на Ближнем Востоке с официальной позицией руководства Пятой республики. Но разногласия, пусть и не очень значительные, все-таки сохранялись.

В период президентства Ф. Миттерана (1981 - 1995 гг.) выяснения отношения французов к различным составляющим конфликта на Ближнем Востоке стали более частым явлением, что объяснялось распространением практики проведения опросов общественного мнения во Франции вообще.

Первоначально, также как и до 1981 г., в общественном мнении жителей Франции преобладали симпатии по отношению к Израилю, однако со временем французская общественность все больше стала симпатизировать арабам.

Так, в 1987 г. 47% французов отдавали свои предпочтения Израилю, 9% относилось к израильтянам с антипатией, а 35% выразили свое нейтральное отношение к ним, 7% так и не дали ответа [Public opinion..., 1987, p. 133]. В то же самое время значительно увеличился процент французов, положительно относящихся к арабским странам. Исключение составляли разве что те арабские режимы, которых французы подозревали в организации на территории Франции террористических актов [подробно см.: L'Etat de l?opinion..., 1988, p. 59, 62].

Спустя два года французскими социологами были констатированы дальнейшие сдвиги в общественном мнении. Французы стали еще меньше симпатизировать Израилю при одновременном росте симпатий в отношении арабских стран. В 1989 г. 44% предпочитали поддерживать Израиль, 15% относились к нему негативно, 36% - нейтрально, а 5% не смогли определиться со своими симпатиями [L'Etat de l?opinion..., 1990, p. 143].

стр. 120

Таким образом, наметившаяся во французском общественном мнении еще в 1970-е гг. тенденция следовать нейтральной позиции в арабо-израильском конфликте, при Ф. Миттеране приобрела совершенно отчетливый характер. И эта "сбалансированность" взглядов французского общества в отношении стран Ближнего Востока совпадала с провозглашенным в 1980-е гг. так называемым "сбалансированным" курсом Франции в этом регионе мира. Проводя эту линию, Пятая республика стремилась поддерживать хорошие отношения с обеими конфликтующими сторонами, поскольку дорожила ролью возможного посредника, "беспристрастного арбитра" в рамках процесса ближневосточного урегулирования.

Тем не менее жители Франции довольно скептически оценивали роль Пятой республики в процессе мирного урегулирования на Ближнем Востоке. В результате опроса общественного мнения, проведенного журналом "Пари-матч" 2 - 8 июня 1982 г., выяснилось, что повод для скептицизма нашелся у 52% французов. Они считали, что "французское правительство попало в сложную ситуацию в арабо-израильском конфликте, и это снижает шансы к миру". Только 38% полагали, что руководство Пятой республики взяло инициативу в свои руки "с целью снижения напряженности на Ближнем Востоке и установления мира". 10% так и не смогли определиться с ответом [Public opinion..., 1987, p. 124]. Но в то же самое время, в 1986 г., 61% жителей Франции (против 23%) высказались за то, чтобы Франция "непрерывно играла свою роль на Ближнем Востоке" [L'Etat de l?opinion..., 1987, p. 234].

Примечательно, что французы практически всегда со скептицизмом относились к возможностям международного сообщества, в частности ООН, в деле урегулирования конфликтов. Процент оказывающих доверие международным организациям в 1990-е гг. даже снизился, когда мирный процесс на Ближнем Востоке оказался под "эксклюзивным контролем" США, а роль ООН в качестве посредника в переговорном процессе соответственно упала [подробно см.: Cassan, 1985; La France a l'ONU, 1979; Merle, 1995, p. 325 - 340].

В 1980-е гг. в центре внимания общественности Франции оказалась ситуация вокруг Ливана. Действия французского контингента в составе "многонациональных сил" в Ливане и участие Пятой республики в решении дальнейшей его судьбы вызвали во Франции достаточно сильный общественный резонанс.

В первую очередь французов волновали обстоятельства, связанные с самой необходимостью (оправданной или неоправданной) прямого участия их страны в событиях в Ливане. 9 - 13 сентября 1983 г. был проведен опрос общественного мнения, целью которого было выяснение отношения жителей Франции к участию французов в ливанских событиях. 37% опрошенных считали, что Франция несет "особую ответственность" в отношении христианской общины маронитов, проживающих в Ливане. 40% сомневались в самом ее существовании, 19% не определились с ответом. Подавляющая часть французов (63%) считала неоправданным участие французских войск в событиях в Ливане, где жизни солдат и офицеров подвергались риску. Только 30% считали это оправданным, а 7% вообще не дали ответа. Примерно также распределились предпочтения жителей Франции по поводу решения Ф. Миттерана об отправке в Ливан французского контингента. 56% посчитали это решение неправильным, 31% согласилось с ним, а 13% ответа не дали [Public opinion..., 1987, p. 123 - 124].

Таким образом, преобладающая часть французов считала участие своей страны в ливанских событиях 1982 - 1984 гг., когда французский контингент нес потери, совершенно не оправданным и сопряженным с серьезным риском. И это мнение еще более укрепилось после террористического акта 23 октября 1983 г. в отношении контингентов Франции и США, дислоцированных в Западном Бейруте. Гибель нескольких десятков французских солдат и офицеров в Ливане вызвала взрыв негативного отношения жителей Франции к ливанской политике Ф. Миттерана.

стр. 121

Более того, события в Ливане осенью 1983 г. усилили недовольство французов внешнеполитическим курсом Ф. Миттерана в целом. В октябре 1983 г. почти половина опрошенных (49%) была не удовлетворена действиями президента Франции на международной арене, и только 38% относились к ним с удовлетворением. По статистике это был самый низкий с ноября 1982 г. уровень оценки деятельности Ф. Миттерана в сфере внешней политики страны. Однако вскоре ситуация стала выравниваться. В ноябре 1983 г. эти проценты составили 47 и 40 соответственно. Довольно существенная разница между результатами октября и ноября 1983 г. объяснялась, по мнению французских социологов, изменениями, произошедшими за столь короткий срок в ситуации в Ливане, а также быстрой эволюцией французской политики в этой стране [ SOFRES..., 1984, р. 41 - 42].

События в Ливане отразились и на личном рейтинге Ф. Миттерана. В сентябре 1983 г., т.е. спустя ровно год после отправки французских войск в Ливан, популярность президента Франции снизились до самой низкой (начиная с мая 1981 г.) отметки. Только 28% французов оценивали действия Ф. Миттерана позитивно, тогда как негативно - 57%. В октябре 1983 г. ситуация все еще оставалась сложной: 38% доверяли президенту Франции, 56% - не доверяли. И только с ноября 1983 г. наметилась тенденция к изменению в общественном мнении Франции (42 и 54% соответственно) [ SOFRES... , 1984, р. 36 - 37, 91]. В декабре 1983 г. рейтинг доверия президенту Франции со стороны жителей страны составлял 46% (против 50%), а в январе 1984 г. - 47% (против 48%) [ SOFRES..., 1985, р. 143]. Как отмечали французские социологи, росту личного рейтинга Ф. Миттерана также способствовала позиция, занятая Францией во время событий в Ливане осенью 1983 г. [ SOFRES..., 1985, р. 130].

Примечательно, что изменение ситуации в Ливане и вокруг него вело за собой изменения во французском общественном мнении не только по поводу политики Франции на Ближнем Востоке, но и при общей оценке роли Пятой республики на международной арене. Так, в ноябре 1983 г. 48% французов отмечали снижение роли своей страны в мире и лишь 18% считали, что она возросла. Однако уже в декабре того же года эти цифры составляли 42 и 26% соответственно [ SOFRES..., 1986, р. 207]. Как полагали французские социологи, "это изменение, возможно, частично связано с событиями, происходившими тогда в Ливане. Рейд на Баальбек, осуществленный французской авиацией в ответ на действия против нашего вооруженного контингента в Бейруте, создал эффект одобрения со стороны населения" [ SOFRES..., 1986, р. 205 - 206].

Кажется парадоксальным, но уход французов из Ливана, вызвал у жителей Франции неодобрение [L'Etat de l?opinion..., 1988, p. 55]. Казалось бы, прекращение участия французского контингента войск в составе "многонациональных сил" в Ливане должно было быть положительно оценено французами. Однако граждане Пятой республики, негативно оценивавшие участие Франции в ливанских событиях и связанные с этим потери, одновременно полагали, что уход из Ливана привел к определенному снижению роли Франции на Ближнем Востоке в частности и в мире в целом. В апреле 1984 г., т.е. фактически сразу же после вывода французских войск из Ливана, 47% опрошенных оценивали действия Ф. Миттерана и их роль для укрепления позиций Франции в мире скорее негативно, чем положительно (таких насчитывалось только 36%) [SOFRES..., 1985, р. 119].

Подобная противоречивость во взглядах, проистекающая из несоответствия претензий французов на участие в мировых делах и реально складывающейся ситуацией в различных регионах земного шара - одна из характерных черт французского общественного мнения в сфере международных проблем, в том числе в отношении арабо- израильского конфликта.

стр. 122

Можно предположить, что ситуация вокруг Ливана, а также участие в ливанских событиях американцев, оказывали в известной степени влияние и на отношение французов к президенту США Р. Рейгану. Это предположение подтверждается данными опросов общественного мнения, проведенных во Франции в 1981 - 1985 гг. Если в 1981 г. 58% французов одобряли действия Р. Рейгана в период выполнения им функций президента США и только 28% - не одобряли, то в 1982 - 1983 гг., когда американцы приняли самое активное участие в событиях в Ливане, эти цифры составляли 44 и 46% соответственно. Только в 1984 - 1985 гг. ситуация вернулась в свое прежнее состояние [SOFRES..., 1985, р. 215]. Но и тогда французы продолжали критически относиться к американской дипломатии на Ближнем Востоке: положительно оценивали ее только 25% опрошенных, тогда как отрицательно - 33% [SOFRES. .., 1985, р. 255].

Конечно же, это был не единственный фактор, влияющий на французское общественное мнение в отношении президента США и американцев в целом. Но не учитывать его также было бы неправильным. Трудности, с которыми столкнулись в Ливане американцы, отнюдь не прибавили популярности Р. Рейгану во Франции.

С 1986 г., в связи с целой серией террористических актов, совершенных на территории Франции, а также в связи с захватом французских заложников в Ливане, в обществе Франции актуальными стали проблемы терроризма. Первые опросы, касающиеся терроризма, были осуществлены газетой "Фигаро" 23 - 28 мая и 16 - 17 сентября 1986 г. 64% опрошенных французов считали, что Франция стала "главной жертвой терроризма" [L'Etat de l?opinion..., 1987, p. 13]. Кроме того, 65% против 27% жителей Франции полагали, что терроризм подвергает опасности функционирование всего французского государства [L'Etat de l?opinion..., 1987, p. 24]. А накануне выборов президента Франции в 1988 г. терроризм был назван французами в числе проблем, имеющих для страны наибольшую актуальность (41%) [L'Etat de l?opinion..., 1989, p. 127].

Примечательно, что подавляющая часть французской общественности ограничивала терроризм рамками Ближнего Востока. По мнению французов, виновными в организации террактов во Франции были "агенты Ливии" (52%) и палестинцы (42%) [L'Etat de l?opinion..., 1987, p. 14]. Именно они, как считали французы, несли "основную ответственность" за произошедшие на территории Франции акты терроризма. При этом 31 % французов связывали "религиозный экстремизм", который, по их мнению, и являлся первопричиной терроризма, именно с палестинской проблемой [L'Etat de l?opinion..., 1987, p. 14].

Тогда же, в 1986 г., большой резонанс в обществе Франции вызвала ситуация вокруг французских заложников в Ливане. В мае 1986 г. на вопрос о том, допускаете ли вы возможность освобождения террористов из тюрем Франции в обмен на освобождение французских заложников, 42% французов ответили утвердительно, а 45% не согласились с этим. В сентябре 1986 г. подавляющее большинство французов - 70% (против 10%) высказалось против предоставления свободы известному во Франции террористу Дж. Ибрагиму Абдаллаху [L'Etat de l?opinion..., 1987, p. 21]. Он являлся одним из руководителей левоэкстремистской организации Ливанские революционные вооруженные фракции (ФАРЛ), которая, по мнению руководства Франции, была причастна к организации террактов в Париже в конце 1985 - начале 1986 г. и в сентябре 1986 г.

В 1987 г. ситуация практически не изменилась. 71% французов подтвердили свою позицию отказа от каких-либо уступок террористам, но уже 18% полагали, что правительство Франции все-таки должно пойти на уступки. 11 % не дали определенного ответа [L'Etat de l?opinion..., 1988, p. 71].

Вместе с тем французская общественность крайне отрицательно отнеслась к возможности использования Францией всех существующих методов (в том числе насиль-

стр. 123

ственных) борьбы против терроризма. По мнению 60% опрошенных, "демократия не может разрешить использование в борьбе против терроризма каких угодно методов", и только 31% считали, что для этого "все средства хороши". По своим политическим взглядам опрошенные распределились следующим образом: ФКП (31 и 67%), ФСП (24 и 70%), СФД (32 и 58%), ОПР (40 и 53%), НФ (43 и 50%) [L'Etat de l'opinion..., 1988, р. 71].

При Ф. Миттеране сохранялось несогласие значительной части французского общества с официальным курсом Пятой республики на Ближнем Востоке в целом и в отношении арабо-израильского конфликта в частности. Так, в противовес официальной позиции руководства Франции, бомбардировка Триполи американской авиацией в апреле 1986 г. вызвала одобрение большинства французов [L'Etat de l?opinion..., 1988, p. 55], что в первую очередь объяснялось негативным в целом восприятием ими Ливии и "полковника Каддафи".

В 1980-е гг. актуальной для французского общества продолжала оставаться палестинская проблема. Французы в целом положительно относились к идее создания Палестинского государства, считая, что это будет способствовать урегулированию арабо-израильского конфликта. Так считали 43% французов [Duhamel, 1987, р. 136]. Однако негативное отношение жителей Франции к палестинцам сохранялось, что было связано прежде всего с тем, что французы продолжали подозревать палестинцев в причастности к террактам, осуществленным в 1986 г. на территории своей страны.

Жители Франции в основном негативно воспринимали и политического лидера палестинцев - председателя Исполкома ООП Я. Арафата. Так, в 1987 г. с симпатией к нему относилось только 11% французов. Свое отрицательное отношение выразили 45%, нейтралитет - 27%. 17% не смогли ответить однозначно [L'Etat de l'opinion..., 1988, p. 61]. Но уже в 1988 г. положительно к Я. Арафату относилось 16% жителей Франции [см.: Le Figaro, 21 - 23.12.1988].

Накануне официального визита Я. Арафата во Францию, который состоялся в мае 1989 г., журнал "Nouvel observateur" провел еще один опрос общественного мнения [см.: Sondage SOFRES..., р. 32 - 35]. 45% французов выразили свое одобрение поездки Я. Арафата во Францию (17% "одобряю во всем" и 28% "скорее одобряю"). Но 32% ее не одобряли (15% - "скорее не одобряю" и 17% - "не одобряю во всем"). 23% затруднились ответить [Sondage SOFRES..., p. 33].

Таким образом, постепенно в глазах французской общественности Я. Арафат превращался в политического деятеля международного масштаба, обладающего всеми признаками легитимности. С этим согласились 21% опрошенных жителей Франции. Однако все еще значительное число французов видело Я. Арафата в негативном свете. Так, 28% считали его "врагом государства Израиль", те же 28% полагали, что он "террорист", 27% оценивали его как "революционера", 11% - как "либерала" [Sondage SOFRES..., p. 33].

Кроме того, французы обвиняли председателя Исполкома ООП в "неискренности" относительно его действий, направленных на выход из состояния конфликта с государством Израиль. Только 17% считали, что признание Я. Арафатом права Израиля жить "в мире и в безопасности" и его заявление об отказе от применения терроризма было "искренним". Большинство же (56%) полагало, что эти заявления являются "пропагандистскими". Без определенной точки зрения остались 27% [Sondage SOFRES..., p. 33].

Тогда же, в апреле 1989 г., было определено отношение французов к обеим сторонам, участвующим в противостоянии на Ближнем Востоке - к арабам, в первую очередь палестинцам, и к государству Израиль. В результате выяснилось, что французы все в большей степени стали отдавать предпочтение палестинцам-арабам,

стр. 124

в частности ООП, в то время как симпатии в отношении израильтян постепенно ослабевали. Израиль поддержали только 25% опрошенных, тогда как ООП - 12%. Вместе с тем 25% заняли нейтральную позицию, не отдавая предпочтение ни той, ни другой стороне, а 6% - обеим сторонам одновременно. По сравнению с опросом, проведенным еще в мае 1976 г., когда голоса респондентов распределились следующим образом: 39, 5, 23 и 8% соответственно, ситуация изменилась. В политическом плане голоса опрошенных в 1989 г. французов распределились так: ФКП (19, 36, 16 и 4%), ФСП (20, 16, 26 и 8%), СФД (41, 7, 27 и 5%), ОПР (41, 4, 24 и 5%), НФ (25, 17, 32 и 0%) [L'Etat de l?opinion..., 1990, р. 226].

Положительное в целом отношение жителей Франции к ООП и к действиям политического лидера палестинцев Я. Арафата было не случайным. Как отмечали в связи с этим французские социологи, "ход палестинской революции на Западном берегу реки Иордан и в секторе Газа подтвердил процесс изменений в обществе: охлаждение к Израилю и рост популярности ООП" [L'Etat de l?opinion..., 1990, p. 226]. Французская нация, будучи сама исторически крайне революционизированной, восприняла начавшуюся в декабре 1987 г. интифаду именно как событие революционного характера, сущностью которого была борьба арабского народа Палестины за свою свободу и независимость, создание Палестинского государства. Отсюда подчеркнутое стремление французов поддержать палестинцев, выразить им свою солидарность.

Об этом, в частности, свидетельствуют изменения, произошедшие во французском общественном мнении по отношению к одному из ведущих в то время политических деятелей государства Израиль - И. Шамиру. Если в 1987 г. 16% французов относились к нему в целом положительно, 10% - отрицательно, 27% - нейтрально, а 47% так и не смогли выразить свое мнение [L'Etat de l?opinion..., 1988, p. 61], то в 1989 г. только 1 % французов считал, что И. Шамир "набрал наибольшее количество очков" на международной арене [L'Etat de l'opinion..., 1990, p. 224].

Таким образом, в косвенной форме жители Франции выразили свое неодобрение действиями руководства Израиля в условиях интифады на Западном берегу реки Иордан и в секторе Газа.

К концу 1980-х гг. преобладающим настроением во французском общественном мнении стало стремление занять нейтральную позицию в ближневосточном конфликте, содействовать скорейшему его урегулированию и в первую очередь добиваться решения палестинской проблемы. В 1989 г., оценивая перспективы развития ситуации на Ближнем Востоке на ближайшие два года, большинство (36%) полагало, что вскоре возникнет Палестинское государство, которое будет сосуществовать с государством Израиль. 24% считали, что Израиль продолжит свое существование, но никогда не согласится с наличием у его границ Палестинского государства. И только 4% заявили, что с появлением Палестинского государства Израиль прекратит свое существование. Без определенного мнения по этому вопросу осталось довольно значительная часть опрошенных - 36% [Sondage SOFRES..., р. 33].

После Кувейтского кризиса 1990 - 1991 гг., когда международное сообщество активизировало свои усилия по нормализации ситуации на Ближнем Востоке, в настроениях французов совершенно отчетливо проявилось стремление способствовать началу мирного процесса в этом регионе. На вопрос: "После разрешения конфликта в Персидском заливе, какие на Ваш взгляд должны быть поставлены задачи с целью установления мира на Ближнем Востоке?", заданный 27 февраля 1991 г., граждане Пятой республики распределили свои предпочтения следующим образом: контроль за продажей оружия (56%), урегулирование противоречий между Израилем и ООП (54%), перераспределение доходов от нефти между богатыми и бедными странами арабского мира (47%), мирный договор между Ираком и Кувейтом (39%), нормали-

стр. 125

зация ситуации в Ливане (35%), сохранение неизменными существующих границ на Ближнем Востоке (33%), не дали ответа - 11% [L'Etat de l?opinion..., 1992, p. 143].

Французы ожидали, что после Кувейтского кризиса 1990 - 1991 гг. откроются новые возможности для достижения мира на Ближнем Востоке. 51% жителей Франции полагали, что конфликт в районе Персидского залива будет способствовать установлению "всеобщего мира" на Ближнем Востоке, 39% - что он поможет урегулированию противоречий между Израилем и палестинцами, а 30% - что он будет содействовать стабилизации положения в Ливане [L'Etat de l'opinion..., 1992, p. 143].

Данный эффект ожидания наблюдался во французском общественном мнении на протяжении первой половины 1990-х гг., когда мировое сообщество делало все возможное для достижения мира на Ближнем Востоке. Впрочем, он сохраняется и в настоящее время. Так, согласно опросу общественного мнения, проведенному SOFRES, 64% французов поддержали подписание 13 сентября 1993 г. "Декларации о принципах..." между государством Израиль и ООП [см.: L'Humanite, 14.09.1993].

Подводя итог всему вышесказанному, следует подчеркнуть, что французское общественное мнение в отношении конфликта на Ближнем Востоке и его многочисленных составляющих в течение рассмотренного периода продемонстрировало плюрализм и представило целый ряд не совпадающих друг с другом точек зрения. Суждения французов относительно арабо-израильского конфликта и роли Франции в процессе его урегулирования были различными, а подчас и противоположными. Нельзя, однако, назвать настроения рядовых граждан Французской республики однозначно ни проарабскими, ни произраильскими. Срез французского общественного мнения представляет собой скорее равнозначное (в количественных характеристиках) отношение французов к сторонам, принимавшим участие в событиях, происходившим на Ближнем Востоке. Он отражает стремление жителей Франции к "сбалансированной" позиции. Вполне адекватно оценивая ситуацию на Ближнем Востоке, французы выражали свое желание добиться мира в этом регионе. В наибольшей мере эти тенденции проявились именно в период президентства Ф. Миттерана (1981 - 1995 гг.), к концу правления которого, главным образом в 1990-е гг., французская общественность в своих взглядах на арабо-израильский конфликт сблизилась с позицией руководства страны настолько, что можно говорить даже о наличии общенационального консенсуса в этой сфере. Вместе с тем необходимо отметить, что весьма высок процент "не знающих", т.е. людей, которые не могли разобраться в ситуации, сложившейся на Ближнем Востоке, а потому не высказывали определенного мнения.

Наконец, различие между оценками французской общественности и официальной позицией руководства Пятой республики в отношении арабо-израильского конфликта - это еще один важный момент, характеризующий одну из главных особенностей в спектре мнений относительно ситуации на Ближнем Востоке, причем не только во Франции, но и в других странах Западной Европы.

СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ

Cassan H. L'ONU et l'opinion publique francaise // La France aux Nations unies: Collogue du Centre de droit international de Nanterre, 26 mars 1985. Nanterre, 1985.

Cohen S. De Gaulle, les gaullistes et Israel. P.: Moreau, 1974.

Duhamel J. 100% Franqais. 55 millions de Francois en 801 sondages. P.: Pierre Belfond, 1987.

Duhamel J. Vous les Francais. 56 millions de Francois en 2200 sondages. P.: Albin Michel, 1989.

L'Etat de l'opinion. Cles pour 1987. P.: Seuil, 1987.

L'Etat de l'opinion. Cles pour 1988. P.: Seuil, 1988.

L' Etat de l?opinion. Cles pour 1989. P.: Seuil, 1989.

L'Etat de l'opinion. Cles pour 1990. P.: Seuil, 1990.

L'Etat de l'opinion. Cles pour 1992. P.: Seuil, 1992.

стр. 126

L'Etat de l?opinion. Cles pour 1993. P.: Seuil, 1993.

Les Francois et De Gaulle. Institut Fransais d'Opinion Publique / Presentation et comrnentaire de J. Chariot. P.: IFOP, 1971.

La France a I'ONU. P.: Gallimard, 1979.

Lapolitique etrangere de la France et l?pinion publique, 1954 - 1957. Institut Francais de l'Opinion Publique / Preface de J. -B. Durosselle // Sondages. Numero special. P., 1958.

Public Opinion and the Palestine Question. L. -Sydney: Ed. E. Zureik, F. Moughrabi, 1987.

SOFRES. L'Opinion francais en France. P.: Presses de la foundation nationale de sciences politiques, 1978.

SOFRES, opinion publique 1984. P.: Gallimard, 1984.

SOFRES, opinion publique 1985. P.: Gallimard, 1985.

SOFRES, opinion publique 1986. P.: Gallimard, 1986.

Sondage SOFRES - Nouvel observateur: Le Chef de l'OLP vu par les Francais // Nouvel observateur. 1989. N 1278.

Permanent link to this publication: