© В. Г. КОСТОМАРОВ, действительный член Российской академии образования ...У мира книжности были все основания притязать на царственную роль в коммуникативной жизни общества и на главенствующую роль в языковом развитии, в установлении правильности, утверждении общей нормы. Г. О. Винокур метко заметил, что при письме (т. е. действуя в мире книжности) человек "принужден думать о своем языке, выбирать слова и выражения, т. е. действовать стилистически... все мы в известном смысле беспомощны перед чистым листом бумаги" (Культура языка. М., 1929. С. 168 - 169). Эта беспомощность, заставляющая думать, книжно, литературно обрабатывать свой текст (в отличие от нашей самоуверенности в стихии обычного разговора, где помогает сама обстановка и личный контакт), идет не от различий письменной и устной форм, а от стилевого давления. Во многих случаях это давление заставляет нас и в устном разговоре тоже искать верное слово - как бы точнее сказать, не обидеть и пр. Нас отнюдь не пугает бумага, когда мы на бегу пишем бытовую записку, требующую разговорности, но беспомощны на публике перед микрофоном или телевизионной камерой. Книжные тексты в наше время уже далеко на всегда относятся к письменному общению, разговорные - к устному. Нынешняя оппозиция устности и письменности, выросшая из желания рельефно выявить и очертить собственно стилевые обусловленности группировок текстов и в известной мере упростить суть стилистики текстов, весьма условна и позволяет рядоположить устность и письменность с другими формами их реализации. Но она иного рода, нежели другие формы овеществления текста. Ее, например, просто не могло быть в дописьменную эпоху, как нет ее и в нынешних бесписьменных языках, тогда как монолог (скажем, в обращениях князя к дружине перед сражением, в заклинаниях языческого проповедника), стихотворные произведения в фольклоре (не говоря уже о пении и оформляющей высказывание жестикуляции) явно есть и были во всех языках. Самое противопоставление письменности и изустности, ис ... Читать далее