Четверть века назад известный советский историк В. К. Яцунский, обосновывая необходимость усиления марксистско-ленинской разработки исторической демографии, отметил, что эта пограничная область исторической и демографической наук привлекает все большее внимание западных ученых ¹ . Время подтвердило его наблюдение. В условиях нарастания "демографического взрыва" в Азии, Африке и Латинской Америке, а также обострения демографической ситуации (снижение рождаемости) в развитых капиталистических странах буржуазная наука в последние десятилетия заметно активизировала изучение демографической истории, рассчитывая мобилизовать полученные данные для выработки и подкрепления угодных капитализму концепций социально-демографического развития.

Это в конечном итоге определяет классовую направленность современной буржуазной исторической демографии, критический анализ которой имеет, таким образом, не только академическое, но и идейно-политическое значение, неразрывно связанное с реализацией указаний XXVI съезда КПСС о разоблачении буржуазных теорий общественного развития ² . Между тем в нашей литературе нет работ, специально посвященных рассмотрению буржуазной исторической демографии ³ . Настоящая статья ⁴ является первой попыткой в данном направлении; в ней дается обобщенная характеристика основных исследований, осуществленных в буржуазной исторической демографии в 1950 - 1970-е годы.

Если в целом история развития исторической демографии находится вне поля зрения буржуазных ученых и ее историография до середины XX в. совершенно не разработана, то иначе обстоит дело с историко-демографическими исследованиями последних десятилетий. Им посвящен ряд работ ⁵ , имеющих отчасти историографический характер. Такое положение не случайно. Значительная часть современных западных авторов считает, что до середины XX в. велось расплывчато характеризуемое ими изучение "истории народонаселения", а историческая демография возникла только в последние десятилетия.

¹ Яцунский В. К. О некоторых отстающих участках нашей исторической науки, - История СССР, 1958, N 3, с. 26.

² Материалы XXVI съезда КПСС. М. 1981, с. 9, 146.

³ Исключение отчасти составляет обзор В. В. Самаркина "Историческая демография западноевропейского средневековья" (Вопросы истории, 1977, N 2).

⁴ См также: Шелестов Д. К. История и демография. - Вопросы истории, 1981, N 5.

⁵ Hollingsworth T. H. Historical Demography. N. Y. 1969; Guillaume P., Poussou J. -P. Démographie historique. P. 1970; Goubert P. Vingt-cinq ans de démographie historique. In: Sur la population francaise au 18-e et au 19-e siècles. P. 1973; Graneli Benini L. Introduzione alla demografia storica. Firenze. 1974; Dupaquier J. Introduction à la démographie historique. P. 1974; Imhof A. E. Einführung in die historische Démographie. München. 1977.

стр. 62

Вопрос о времени формирования этой отрасли научных знаний не праздный, больше того, он имеет методологическое значение. С его пониманием, по существу, связана оценка современной буржуазной исторической демографии, рассмотрение ее либо в общем контексте исторических знаний о народонаселении, свойственных капиталистическому обществу, либо как некой, едва ли не формирующейся вне зависимости от них, "новой, очень молодой науки", что вслед за французскими учеными П. Губером и Ж. Дюпакье делают порой и некоторые советские авторы ⁶ . Их позиция представляется неверной, игнорирующей тот факт, что современные буржуазные историко-демографические исследования не возникли на принципиально новой методологической основе, а являются продолжением изучения истории народонаселения, которое ведется в интересах капитализма со времени его утверждения.

В советской литературе еще в середине 1960-х годов было отмечено, что возникновение буржуазной исторической демографии относится ко второй половине XIX в.; в настоящее время это положение обосновано на конкретном материале ⁷, показано, что зарождение изучения истории народонаселения относится к XVI - началу XIX в., а с возникновением примерно в середине XIX в. демографической науки она постепенно вступила во взаимодействие с историей, и на этом стыке началось формирование исторической демографии. Ее развитие в рамках буржуазной науки было серьезно осложнено воздействием антинаучных концепций исторического процесса и реакционных теорий народонаселения. Тем не менее факт становления буржуазной исторической демографии во второй половине XIX - первой половине XX в. не вызывает сомнений. Таким образом, никакого "рождения" историко-демографической науки в середине XX в. не произошло. Просто в это время в развитии буржуазной исторической демографии начался новый период, неразрывно связанный (в том числе и методологически) с предшествующим.

Датировка начала этого периода не вызывает больших трудностей. "Начиная с 1940-х гг., - пишет английский демограф-историк Д. Гласc, - в подходе к изучению демографической истории в странах Запада произошли большие изменения" ⁸. В общем это положение с небольшим хронологическим уточнением представляется приемлемым. С учетом событий второй мировой войны, а также принимая во внимание, что ряд новых крупных исследований появился в 1950-х годах, точнее говорить не о 1940-х годах, а о их второй половине и первой половине 1950-х годов. При этом нельзя не учитывать и развитие буржуазной демографии в целом, которая примерно в 1950-е годы вступила в свой современный период. Это было обусловлено новым этапом общего кризиса капитализма, резким изменением мировой демографической ситуации и наиболее наглядно выразилось в переориентации демографических исследований на широкое развертывание изучения взаимосвязи демографических, социальных, экономических и других факторов общественного развития ⁹ . Возможно, что изменения, которые начались в исследованиях демографической истории со второй половины 1940-х - первой половины 1950-х годов, были в числе первых проявлений этих новых сдвигов в буржуазной демографии в целом. Во всяком случае, они были

⁶ См. Брачность, рождаемость, семья за три века. М. 1979, с. 3.

⁷ Козлов В. И. Народонаселение. - СИЭ. Т. 9. М. 1966, с. 982; Шелестов Д. К. У истоков исторической демографии. - Вестник Московского университета, история, 1982, N 3.

⁸ Glass D. Introduction. In: Population in History. Lnd. 1965, p. 3.

⁹ См.: The Determinants and Consequences of Population Trends. U.N.N.Y. 1953; The Study of Population. Chicago. 1959; Детерминанты и последствия демографических тенденций. Тт. I - II. ООН. Нью-Йорк. 1973 - 1978; см. также: Шелестов Д. К. История и современность (Об изучении истории демографической науки). В кн.: Народонаселение. Вып. 32. Прошлое и настоящее демографии. М. 1980, с. 5 - 6, 11.

стр. 63

вызваны в основном теми же причинами, которые определили поворот в последней.

Конкретизируя это положение, можно отметить три наиболее важных момента, оказавших воздействие на подъем историко-демографических исследований. Во-первых, он "поощряется, - по выражению Ж. Дюпакье, - интересом, который проявляют правительственные органы и общественное мнение к вопросам демографии" ¹⁰ . Развитие исторической демографии, пишет по этому поводу Д. Гласе, "является выражением растущего интереса к проблемам населения в связи со снижением его численности в западных странах и увеличением ее в слаборазвитых странах" ¹¹ . Внимание к исторической демографии было вызвано, таким образом, стремлением найти в прошлом объяснение современным демографическим процессам в западных странах, а также на основе изучения демографии "доиндустриальных обществ" обнаружить аналоги с демографическим развитием развивающихся стран. Это был один из основных моментов, определивших интерес к демографическому прошлому. Но не единственный. Другой был связан с уже отмеченным изменением с 1950-х годов ориентации демографических исследований, растущим интересом к экономическим и социальным аспектам демографических изменений. Без опоры на конкретно-исторический материал, вне анализа исторической ретроспективы движения народонаселения эта задача не только не могла быть реализована, но и научно поставлена. И, в-третьих, подъем исторической демографии был обеспечен успехами в развитии демографического анализа, моделирования демографических процессов и изучения их по неполным или некачественным данным. В труде, подготовленном в начале 1970-х годов демографической службой ООН, справедливо отмечается, что "совершенствование методики восстановления демографических данных для ранних периодов способствовало развитию исторической демографии" ¹² .

Все это в совокупности, и вместе с тем воздействуя по-разному, в сочетании с рядом других моментов определило "взрыв" историко-демографических исследований в 1950-е и особенно в 1960 - 1970-е годы. "Литература по исторической демографии, - писал в 1969 г. английский демограф Т. Холлингсворт, - настолько обширна и настолько в небольшой степени до настоящего времени обобщена, что едва ли возможно охватить ее целиком" ¹³ . Здесь не стоит задача такого охвата. Напротив, чтобы обнаружить главные линии изучения историко-демографической проблематики, следует взять только основные работы. Значительную массу историко- демографических исследований составляют статьи и книги, подготовленные на основе применения так называемого метода восстановления истории семей (ВИС), получившего распространение со второй половины 1950-х годов. Не касаясь сейчас этого направления исследований, остановимся на ряде трудов, характеризующих развертывание изучения историко- демографической тематики.

Усиление внимания к изучению истории народонаселения обнаружилось уже во второй половине 1940-х годов. В 1946 г. только что созданный журнал французского Национального института демографических исследований (НИДИ) "Population" опубликовал статью Л. Шевалье "К истории народонаселения", содержавшую призыв активнее вести работу в данной области. Тогда же журнал напечатал статью М. Рэнара "Французская революция и проблемы народонаселения", также привлекшую внимание к историко-демографической проблемати-

¹⁰ Dupaquier J. Op. cit., p. 86.

¹¹ Glass D. Op. cit., p. 3.

¹² Детерминанты и последствия демографических тенденции. ООН. Т. I. ч. 1, с 5; см. также Методы исчисления основных демографических показателей по неполным данным. ООН. Нью- Йорк 1971.

¹³ Hollingsvorth T. H. Op. cit., p. 53.

стр. 64

ке. Еще большее значение в этом плане имело выступление М. Рэнара во французском историческом журнале "Revue historique" со статьей "История и демография" с призывом развивать взаимодействие этих двух наук и произвести "омоложение истории с помощью демографии" ¹⁴ . Одновременно выходит ряд крупных конкретных исследований. Первым по времени среди них была капитальная книга французского ученого Ф. Арие, посвященная истории французского населения в XVIII веке. В этом историко-демографическом труде, переизданном в 1971 и 1973 г. в переработанном виде в серии карманных книг, были намечены линии историко-психологического и ряда других подходов к изучению демографической тематики. Впоследствии Арие развил их, обратившись к изучению истории детства, а также отношения к смерти ¹⁵ .

Новое направление в исторической демографии открыл фундаментальный труд бельгийца Р. Моля по исторической демографии городов Европы XIV - XVIII веков ¹⁶ . Выход его дал толчок многочисленным исследованиям истории населения городов, главным образом Западной Европы. Причем, если по крупным (типа Марселя, Лиона и др.) такие исследования ввиду невозможности охватить их обширные статистико-демографические материалы давали главным образом общие историко-демографические очерки, то изучение населения малых городов (Аржантей, Сен-Дени и др.) позволило с достаточной глубиной охарактеризовать исторические аспекты демографической ситуации в них.

Среди других работ того времени можно отметить обстоятельную книгу Ж. Анрипена о канадском населении в XVIII веке ¹⁷ . Автор ее впервые широко использовал генеалогический материал для исследования населения французской части Канады. Примером удачного сочетания знания исторических и демографических источников, а также историографии явилась работа западногерманского ученого Г. Франца по истории Тридцатилетней войны ¹⁸ . Эта работа представляет собой тщательное историко-демографическое исследование сокращения численности населения на территории Священной Римской империи в 1618 - 1648 гг. и попытку анализа этого процесса и его непосредственных последствий. Здесь же, в ФРГ, появилась в середине 1950-х годов одна из первых работ, содержащих очерк истории мирового населения, - книга Э. Кирстена, Э. Бухгольца и В. Кёльмана "Территория и население в мировой истории" ¹⁹ . Как видно уже из ее названия, она не является, так сказать, чисто историко- демографической, скорее это историческая география населения (со 185 картами), к тому же рассчитанная на широкого читателя.

С историко-демографической точки зрения значительно больший интерес представляет коллективная работа французских демографов-историков - М. Рэнара, А. Арменго и Ж. Дюпакье по истории мирового населения. Еще в 1949 г. первый из них опубликовал книгу о движении мирового населения с 1700 до 1948 года. Несколько лет спустя он совместно с А. Арменго подготовил новую работу, хронологические рам-

¹⁴ Reinhard M. La révolution francaise et le problème de la population. - Population, (3), juin - septembre 1946; ejusd. Histoire et démographie. - Revue historique, 1950, N 203, p. 194.

¹⁵ Ariés P. Histoire des populations francaises et de leurs attitudes devant la vie depuis et dix-huitième siècle. P. 1948. Перевод части его работы по истории детства см.: Философия и методология истории. М. 1977, см. также ejusd. Essais sur l'histoire de la mort en Occident du Moyen Age à nos jours. P. 1975.

¹⁶ Mols R. Introduction à la démographie historique des villes d'Europe du XlVe au XVIIIe siècle. Louvain. 1954 - 1956.

¹⁷ Henripin J. La population canadienne au début du XVIIIe siècle. P. 1954.

¹⁸ Franz G. Der dreissigjährige Krieg und das deutsche Volk. Stuttgart. 1961.

¹⁹ Kirsten E., Buchholz E., Kollman W. Raum und Bevolkerung in der Weltgeschichte. Würzburg. 1955 (и последующие издания).

стр. 65

ки которой были отодвинуты в глубь веков до "предыстории", т. е. до первобытнообщинного строя. Уже суперобложка ее имеет, так сказать, концептуальное значение: на фоне стилизованно изображенной карты мира - стремительно идущая вверх кривая. Ее нижний конец - 1650 г., население Земли - 545 млн. человек, верхний конец - 1960-е годы, численность населения перевалила за 3 млрд. человек. Но авторы не стремятся напугать читателя, они видят свою задачу в том, чтобы привлечь внимание к росту населения и связанным с ним проблемам. Большую роль в этом они отводят демографической истории, использованию ее опыта. Как отмечает в предисловии к книге М. Рэнар, "настоящее мира, забота о его самом близком будущем, а также желание углубить знание прошлого заставляют подвести итог истории населения" ²⁰ .

Структура книги отражает концепцию авторов. Первая часть, охватывающая самый большой хронологический период, посвящена истории населения с древнейших времен до XVIII в. включительно. Этот период для авторов - только предыстория. История же у них начинается в XIX в. - "веке либерализма", которому отведены две _: по существу, центральные части книги. В основе первой из них - рассмотрение "демографической революции" в Европе, второй - европейской эмиграции в 1815 - 1914 гг. и ее демографических последствий. Демографическое равновесие, которое, по мнению авторов, стало складываться в "век либерализма", нарушилось в XX в. - "веке масс и техники". Рассмотрению этого "нарушения" посвящена последняя часть книги. "История населения, - говорится в заключении, - не может больше сводиться к различиям статистической и достатистической эры, разделенным недавней и единственной демографической революцией. Этот взгляд был господствующим из-за недостатка демографического интереса у историков и недостатка исторического интереса у демографов" ²¹ . Какой же "взгляд" предлагают авторы? Его с трудом можно уловить в расплывчатых рассуждениях о "нарушении демографического равновесия", необходимости его устранения и т. д. Содержательная по фактическому материалу, обработке конкретных данных книга оказывается беспомощной, как только ее авторы начинают предпринимать попытки теоретически обобщить историю мирового населения.

Несколько позже этой работы вышла книга об исторической демографии, также принадлежащая перу французских ученых - П. Гийома и Ж. Пуссу. Помешенный в ней очерк истории мирового населения написан под иным углом зрения, нежели рассмотренный выше. По существу, в нем освещен только период с XVII по XX в. ("новейшее время"), а предшествующая история народонаселения изложена в форме беглого обзора. Авторы подробно анализируют изменения в смертности, а также в рождаемости, брачности, возрастной структуре с 1650 по 1800 год. Обстоятельно рассматривается и миграция населения. XIX в. они характеризуют в историко- демографическом аспекте как "белый взрыв" (т. е. рост европейского населения). В отличие от авторов предшествующей книги они не склонны оценивать его как шаг на пути установления демографического равновесия, а "демографическую революцию" переносят в XX в. и рассматривают ее как "мировую демографическую революцию". И в данном случае обоснование выдвинутого положения сводится к общим отвлеченным рассуждениям.

Нет сколько-нибудь весомого теоретике-методологического обоснования проблем демографической истории и в таком фундаментальном сборнике историко-демографических работ, как "Народонаселение в истории" - издании, сохраняющем познавательное значение и в наше

²⁰ Reinhard M. etArmengaud A. Histoire genérale de la population mondiale. P. 1961, p. 2. (B 1968 г. под тем же названием вышло новое издание этой книги, в нем принял участие Ж. Дюпакье).

²¹ Ibid., p. 580.

стр. 66

время, хотя оно вышло более полутора десятка лет назад. Сборник составлен из 27 различных по тематике работ по истории населения в XVI - XVII и особенно в XVIII веке. Почти все они написаны на материалах Англии и Франции (по одной статье отведено демографии Америки, Италии, Скандинавии и Финляндии). Составители сборника - английские ученые Д. Гласс и Д. Зверели, очевидно, учитывали необходимость придать ему целостный характер, поэтому каждый из них написал по вступительной главе. Та, что принадлежит перу Д. Гласса, не имеет заголовка, но из содержания ее следует, что она была задумана как некоторое подведение итогов изучения истории народонаселения. В ней содержится немало серьезных конкретных наблюдений, но крупных теоретических обобщений нет. "Цель второй вступительной главы, - пишет ее автор Д. Эверсли, - заключается в показе связи, существующей между исследованиями по исторической демографии и некоторыми проблемами, касающимися работы современных специалистов в области экономической и социальной истории" ²² . Однако дальше признания самого наличия такой связи Д. Эверсли не продвинулся, и поставленная им задача раскрыть место народонаселения в истории экономики и общества осталась нереализованной.

Между тем большинство конкретных работ, помещенных в сборнике, представляет несомненный интерес. Это относится к статье Д. Хаджнала о европейском типе брачности ²³ , которая вызвала многочисленные отклики в историко-демографической литературе. Вошли в историографию и статья Д. Гласса о населении Англии и Уэльса в XVIII - XIX вв., демографическое исследование Т. Холлингсворта о британских герцогских фамилиях, работы Л. Анри, П. Губера, Ж. Буржуа-Пиша о населении Франции XVI - XVIII вв. и ряд других материалов сборника. В целом же он явился еще одним свидетельством сильных и слабых сторон западной исторической демографии, способной дать исследование конкретного явления, подчас тонко обработать источник и вместе с тем методологически несостоятельной, беспомощной в попытках анализа и обобщения историко-демографических процессов всестороннего изучения их взаимосвязей с социально-экономическим развитием.

Естественно, что уже с первых шагов научного изучения истории народонаселения одной из основных проблем стала проблема источников. Очевидно, первая попытка инвентаризировать данные об источниках демографической истории принадлежит французскому историку Л. Женико, который в начале 1950-х годов обобщил предшествующую источниковедческую работу над материалами средневековой Европы и классифицировал ее демографические источники по нескольким группам ²⁴ . Приняв эту классификацию за основу, Т. Холлингсворт расширил ее и дал следующий перечень видов демографических источников (расположенных "в примерной очередности их пригодности"): 1) учеты населения (цензы), в особенности если они составлены по именам и возрастам, 2) бюллетени о смертности, 3) церковные документы (приходские метрические книги и др..), 4) налоговые документы, 5) военные документы, 6) описи владений, 7) генеалогические документы, 8) завещания, 9) брачные договоры, 10) свидетельства очевидцев, 11) цены за длительный период, 12) численность и размер городов, 13) данные археологии, 14) сведения о методах ведения сельского хозяйства, 15) об административной и церковной географии, 16) о колонизации новых зе-

²² Eversley D. E. C. Population, Economy and Society. In: Population in History. Lnd. 1965, p. 23.

²³ Перевод этой статьи см.: Брачность, рождаемость, семья за три века.

²⁴ Genicot L. A propos des preuves d'une augmentation de la population en Europe occidentale du Xle au XIIIe siècles. - Cahiers d'histoire mondiale, vol. 1, October 1953, N 2. Перепечатано в: Change in Mediaeval Society: Europe North of the Alps, 1050 - 1500. N. Y. 1964.

стр. 67

мель, 17) кладбищенские данные (как по количеству скелетов, так и по надгробным надписям) ²⁵ .

Классификация Л. Женико и Т. Холлингсворта имеет два существенных ограничения: во-первых, хронологическое, т. к. охватывает в основном источники позднего средневековья и начала нового времени (XVII - XVIII вв.), во-вторых, территориальное, ибо относится только к Европе (да и то далеко не ко всем ее странам). Но именно в этом хронологическом и территориальном диапазоне постепенно была выявлена категория документов, которая дала важные статистико- демографические сведения для разработки истории народонаселения. Внимание на эти документы было обращено еще в конце XIX - начале XX века. Во всяком случае, в 1907 г. немецкий историк О. Роллер указал на значение церковных книг как источника для изучения народонаселения. Он отмечал, что из них "можно непосредственно взять данные о естественном движении населения, ежегодном числе рождений, умерших и обвенчанных" ²⁶ . О. Роллер же предпринял попытку систематизировать сведения, полученные из этих источников, создать на их основе картотеки, отражающие демографическую историю семей. Работы в этом направлении в Германии продолжались и в последующем, но в 1930-е годы они были использованы немецкими расистами и оказались вне науки. Подобные работы велись и в ряде других стран. Так, в начале 1940-х годов семейные карты по материалам приходских метрических записей стал составлять шведский демограф Х. Хирениус ²⁷ . Но все это до 1950-х годов имело характер разрозненных попыток.

Систематическое изучение указанной группы документов развернулось во Франции. Толчок ему дала дискуссия, не имеющая прямого отношения к этим документам. В 1946 г. в журнале "Population" была опубликована статья историка-экономиста Ж. Мевре "Продовольственные кризисы и демография Франции при старом порядке" ²⁸ . В этой статье, написанной на материалах одной из французских провинций, устанавливалась корреляционная связь между высокими ценами в начале XVIII в. на зерно и повышенной смертностью, а также уменьшающимся количеством рождений. Гипотеза "кризисов существования", деятельным сторонником которой выступил ученик Ж. Мевре П. Губер, вызвала оживленный спор. "Теперь, - пишет, подводя ему итоги, Ж. Дкипакье, - никто не отрицает реальности кризисов существования, но отдает отчет в том, что эта схема не так прямолинейна, какой ее представляли. Не было во Франции XVII - XVIII вв. голода в чистом виде, кризисов смертности без эпидемий; очень часто пик смертности предшествовал повышению цен, а не следовал за ним... Однако гипотеза, предложенная Ж. Мевре, оказала большую услугу количественной истории, обратив внимание исследователей на обработку нетронутых залежей документов - католических регистров" ²⁹ .

В 1952 г. П. Губер опубликовал статью "Бове: демографические проблемы XVII в.", в которой указал "на важнейший источник - приходские регистры Бове" ³⁰ . Это не прошло незамеченным, и в следующем году сотрудник НИДИ Л. Анри печатает статью "Залежи демографического богатства: приходские регистры" ³¹ . Он же совместно с архивистом М. Флёри предложил методику обработки и использования данных приходских общин на стандартизированных карточках.

²⁵ Hollingsworth T. H. Op. cit., p. 43 - 44.

²⁶ Цит. по: Imhof A. E. Op. cit., p. 20.

²⁷ См. Брачность, рождаемость, семья за три века, с. 169.

²⁸ См. Meuvret J. Études d'histoire économique, recueil d'articles. P. 1971. "Старый порядок" (ancien régime) - время до 1789 г., в основном XVII - XVIII века.

²⁹ Dupäquier J. Op. cit., p. 80 - 81.

³⁰ Annales: Economies, sociétés, civilisations, 1952, N 4. Бове - небольшой город между Парижем и Амьеном.

³¹ Population, 1953, N 2.

стр. 68

В 1956 г. выходит справочник Л. Анри и М. Флёри ³² , и с этого времени метод ВИС получает широкое распространение ³³ . Вот как Ж. Дюпакье характеризует достигнутое: "Желая измерить "естественную" рождаемость прежнего населения, Л. Анри понимал, что ничего не сможет извлечь из статистических данных XVIII - XIX вв. Зато он располагал "нетронутым богатством" - приходскими регистрами, хранившимися чуть ли не во всех французских деревнях. Он разрабатывает метод анализа данных на регистрационных карточках, который позволил перейти к воссозданию прежних семей ³⁴ ... Этот метод полностью обновил наши взгляды на рождаемость даже на современном, этапе" ³⁵ .

Применение метода ВИС позволило не только реконструировать историю рождаемости, но и способствовало постановке ряда других историко-демографических вопросов. Особенно обнадеживающим его применение стало казаться после публикации двух конкретных исследований. В 1958 г. увидела свет работа Л. Анри и Е. Готье о Крюле ³⁶ . Вскоре наименование этого поселения в Нормандии стало известно всем западным специалистам в области демографической истории. Не меньший резонанс вызвала и книга П. Губера о Бове. Вместе с его следующей работой она подвела итог многолетним научным наблюдениям ученого ³⁷ . Исследования населения Крюле и Бове словно открыли шлюзы потоку литературы, посвященной рассмотрению демографической истории французских поселений на основе метода ВИС. Внимание к историко-демографической тематике усилилось и за пределами Франции. Т. Холлингсворт считает, что толчок современному изучению исторической демографии в Англии был дан непосредственно выходом работы о Крюле. В Кембридже была создана Группа по истории народонаселения и социальной структуры, которая организовала, используя французский опыт, выборочное исследование приходских метрических книг Англии. Вышла книга руководителя Кембриджской группы П. Ласлетта "Мир, который ушел". Затем было осуществлено коллективное издание "Введение в историческую демографию Англии с XVI по XIX столетие". Кроме того, появился ряд других работ ³⁸ .

Между тем историко-демографические исследования, осуществленные по методу ВИС, позволили накопить определенные наблюдения. Во французской литературе отмечают обычно четыре наиболее существенные их группы. Во-первых, изменилось представление о ранних браках в XVII - XVIII вв., согласно которым все девушки выходили замуж будто бы с ранних лет. Исследования показали, что средний возраст при вступлении в первый брак составлял у женщин 25, у мужчин - 27 лет. Во-вторых, отпало мнение о значительном количестве

³² Fleury M., Henry L. Des registres paroissiaux à l'histoire de la population. P. 1956. В 1965 г. вышла еще одна их совместная работа по той же проблеме; см. также Henry L. Manuel de démographie historique. Genève - P. 1967. Отметим также вызвавшую значительный интерес работу Л. Анри о семьях женевской буржуазии в XVI - XX вв.: Henry L. Anciennes familles genevoises. P. 1956.

³³ Изложение метода ВИС в нашей литературе см.: Палли Х. Некоторые характеристики развития семьи в странах Западной Европы XVII - XIX веков. В сб.: Брачность, рождаемость, семья за три века.

³⁴ Метод заключается в систематической выписке данных из актов о крещении, браке и погребении и в перегруппировке на семейной карточке.

³⁵ Dupäquier J. Op. cit., p. 11.

³⁶ Gautier E. and Henry L. La population de Crulai, paroisse normande. P. 1958.

³⁷ Goubert P. Beauvais et le Beauvaisis de 1600 à 1730 P. 1960; ejusd. Ancien Régime. T. 1. P. 1969.

³⁸ Laslett P. The World We Have Lost. Lnd. 1965; см. также: Ласлетт П. Семья и домохозяйство: исторический подход. В сб.: Брачность, рождаемость, семья за три века; An Introduction to English Historical Demography from XVI - XIX Century. Lnd. 1966; Wringley E. A., Schocield R. S. The Population History of England. 1541 - 1871. Lnd. 1981.

стр. 69

незаконнорожденных детей; частота внебрачных рождений оказалась намного ниже, чем в современной Франции. В-третьих, разрушилось представление, что все французские семьи XVII - XVIII вв. были патриархальными и в силу этого многочисленными. Оказалось, что типичной была семья почти современного вида - родители и дети. В-четвертых, было сделано важное открытие относительно брачной рождаемости. Вместо ежегодных рождений, которые, считалось, являлись правилом в семьях XVII - XVIII вв., был обнаружен интервал между двумя последовательными рождениями порядка 24 - 30 месяцев, что существенно изменило представления об интенсивности брачной рождаемости.

Таким образом, применение метода ВИС позволило сделать существенный шаг в конкретном изучении демографической истории. И, что особенно важно, он был сделан в направлении исследования демографических процессов и структур, демографического поведения и ряда других вопросов, которыми до 1950-х годов историческая демография почти не занималась. Вместе с тем стало ясно, что применение метода ВИС не может обеспечить рассмотрения всех проблем, связанных с изучением истории воспроизводства населения. Так, в ходе исследования населения Франции XVII - XVIII вв. остаются нерешенными по крайней мере четыре вопроса: 1) каким образом оно могло возрасти в XVIII в. на 6 млн. человек при отсутствии решающих успехов в экономике (то есть в сельском хозяйстве); 2) почему после 1750 г. смертность снизилась; 3) каков механизм приливов населения, наблюдавшихся в XVII и XVIII вв.; 4) начало ли применяться повсеместное сознательное ограничение рождаемости до 1789 года. В раскрытии этих вопросов современные исследователи остаются пока бессильными.

Одностороннее увлечение применением метода ВИС неминуемо должно было привести к кризису исследований в этом направлении. Многочисленные работы, основанные на выборке населения отдельных деревень или городков, породили эмпиризм и мелкотемье, своеобразное вращение по замкнутому кругу. Появились и сомнения в репрезентативности результатов, получаемых на основе изучения таких микровыборочных совокупностей. "Как можно быть уверенным, как доказать, что скромная отобранная выборочная совокупность, единственная поддающаяся научному наблюдению, представляет всю генеральную совокупность?" - с тревогой писал в 1973 г. П. Губер ³⁹ , отражая кризис метода, у истоков создания которого он стоял.

Стало реально ощущаться и тормозящее воздействие ограничения исследований только хронологическими рамками "старого порядка", т. е. XVII - XVIII веков. Постепенно эти пределы стали раздвигаться как в глубь веков, так и в XIX столетие, что, в свою очередь, повлекло за собой поиск и привлечение новых источников, а главное - выход тематики из узких рамок приходских монографий. "Исследователи, - пишет Ж. Дюпакье, - начинают осознавать, что историческая демография не может сводиться к приходским монографиям. Не отказываясь от них полностью, ученые стараются лучше привязать их к географической, социальной и исторической тематике, изучая, например, смежные приходы, продлевая восстановление семей до середины XIX в., особо сопоставляя данные приходских регистров с данными из классических источников социальной истории: податных списков, поименных списков, брачных контрактов, посмертных описей и т. д." ⁴⁰ . Метод ВИС, казавшийся вначале чуть ли не универсальным, становится тем, чем он в действительности и является: одним из важных приемов изучения демографической истории ряда европейских стран, дающим возможность раскрыть некоторые существенные стороны течения

³⁹ Goubert P. Vingt-cinq ans de démographie historique, p. 318.

⁴⁰ Dupäquier J. Op. cit., p. 86.

стр. 70

демографических процессов, но сам по себе он не обеспечивает их глубокого теоретико- методологического анализа в контексте социально-экономической истории.

Хотя метод ВИС в силу специфического характера источников, на которых он основывается, имеет ограниченное территориальное и временное применение, разработка его оказала в 1950 - 1970-е годы значительное влияние на буржуазную историческую демографию, стала одним из выражений ее подъема и способствовала консолидации научных усилий в данной области. Такая консолидация началась во Франции; здесь с конца 1950-х годов были организованы историко- демографические исследования в национальном масштабе, которые осуществлялись НИДИ, а также рядом других парижских и провинциальных научных учреждений. Работы французских демографов-историков получили не только европейский, но и международный резонанс, шли одновременно с ростом историко-демографических исследований в ряде других стран.

XI Международный конгресс исторических наук (1960 г., Стокгольм) признал необходимость создания международной комиссии по исторической демографии. В соответствии с этим в 1963 г. в Льеже был проведен историко-демографический коллоквиум. В том же году в Париже по инициативе М. Рэнара и при содействии А. Арменго было образовано Общество исторической демографии. В короткое время оно (его первыми председателями последовательно были М. Рэнар, П. Губер, Л. Анри) получило международное признание. Во второй половине 1970-х годов в него входило около 400 ученых из 30 стран. С 1964 г. в Париже стал издаваться ежегодник "Annales de démographie historique". Он формируется в основном из статей французских демографов- историков, но вместе с тем широко публикует и зарубежных авторов ⁴¹ . Тематика статей довольно разнообразна; стремясь упорядочить ее, издатели стали готовить тематические номера (по истории сельского населения, миграций, о методах и технике историко-демографических исследований и т. д.). В каждом номере помещается библиография - несколько сот названий историко-демографических работ, вышедших в мире за очередной год (в том числе в социалистических странах).

Объединения демографов-историков сложились, помимо Франции, во многих странах. В Англии и США они концентрируются главным образом при университетах. В Италии в начале 1970-х годов возник Комитет по изучению исторической демографии, объединяющий 11 региональных групп. Складывание таких исследовательских центров - одна из характерных черт современной деятельности в области демографической истории. "Обособленного исследователя, - пишет западногерманский демограф-историк А. Имхоф, - пожалуй, можно встретить очень редко" ⁴² . Согласно данным, которые он приводит, только в Европе имеется 24 центра и группы, занимающихся исторической демографией. Кроме того, он дает перечень 15 таких центров, находящихся вне Европы, причем 9 из них - в США ⁴³ .

Характеризуя тематику современных буржуазных историко-демографических работ в целом, следует отметить, что, несмотря на имеющиеся попытки ограничить историческую демографию "достатистиче-

⁴¹ В частности, статьи советских ученых: Бескровный Л. Г., Кабузан В. М., Яцунский В. К. Итог демографического развития России за 1789 - 1815 гг. (1965 г.); Кахк И. и др. Историческая демография Эстонии (1972 г.)

⁴² Imhof A. E. Op. cit., p. 32 - 33.

⁴³ Их деятельность требует специального рассмотрения, что имеет особенно актуальное значение в связи с тем вниманием, которое американские демографы-историки уделяют демографической истории СССР и социалистических стран (см. Багдасаров В. К., Дробижев В. З. Новые книги американских демографов о движении населения в СССР. - История СССР, 1981, N 2).

стр. 71

ским периодом" и даже только XVI - XVIII вв., исследования ведутся в широком временном диапазоне - от первобытнообщинного строя до XIX - XX столетий ⁴⁴ . Другая особенность этой тематики заключается в многообразии рассматриваемых проблем и не только "чисто" демографических, но и социально-демографических, экономико-демографических и т. д. Полученные при этом наблюдения активно используются для обобщений, нередко имеющих также широкий характер. Но именно при переходе от выработки конкретных данных к выводам из них и обобщениям наиболее явно обнаруживается несостоятельность концептуальных установок буржуазной науки. Типична в этом смысле позиция английского демографа П. Кокса, который использует историко-демографический материал, чтобы "доказать", что "различные фазы подъема и падения цивилизации были связаны с демографическими изменениями" ⁴⁵ . По его мнению, эпидемия чумы в XIV в. ("черная смерть") и последовавшие за ней демографические события в конечном итоге привели "к демократии современной промышленной страны с ее многочисленным населением".

Такое движение из глубокого средневековья или любого другого исторического периода к современности характерно не только для некоторых общих работ, но и для части историко- демографических исследований. Погружаясь в дебри, скажем, приходских регистров XVII или XVIII вв., буржуазный демограф-историк в конечном счете ищет ответ на демографические проблемы современности. И это закономерно. Но нельзя забывать о глубокой противоречивости современного буржуазного общества, реакционности буржуазной методологии, служащей консервации капитализма и в силу этого неспособной дать демографу-историку, как, впрочем, и представителю любой общественной науки, сколько-нибудь надежный методологический компас в его анализе и обобщении полученного материала. Сделав важный шаг к изучению истории рождаемости, брачности и семьи, смертности, ряда других узловых вопросов демографического прошлого, буржуазная историческая демография, несмотря на многие частные достижения, тем не менее находится в тупике, а точнее - в лабиринте антинаучных концепций исторического развития, свойственных современной буржуазной историографии и социологии.

Это определяет и двойственность ее современных позиций. С одной стороны, конкретные исследования западных демографов-историков, особенно французских и английских, способствовали росту в 1950 - 1970-е годы научного престижа исторической демографии, что, в частности, выразилось в обсуждении ее проблем на XI - XV Международных конгрессах исторических наук (1960 - 1980 гг.) и создании Международной комиссии по исторической демографии. С другой стороны, выступления на этих конгрессах буржуазных ученых еще раз продемонстрировали их неспособность теоретически обобщить полученные историко- демографические данные, раскрыть на основе действительно научной методологии процессы демографической истории. Нельзя сказать, что западные ученые не сознают этот коренной изъян своих историко-демографических исследований. Но, будучи не способны перейти на позиции подлинно научной методологии, они ищут выход не там, где он находится, что нередко проявляется в их попытках искусственно "отсечь" историко-демографические исследования от исторической науки и даже от демографии. Т. Холлингсворт, например, считает, что

⁴⁴ См. Angel J. L. The Bases of Paleodemography. - American Journal of Physical Anthropology, Vol. 30, 1969, N 3; Petersen W. A Démographes View of Prehistoric Demography. - Current Anthropology, Chicago, Vol. 16. 1975, N 2; Marriage and Remarriage in Populations of the Past. Lnd. - N. Y. - Toronto - Sydney, 1981 (книга охватывает период с XVII в. до 1970-х годов).

⁴⁵ Cox P. R. Demography. Cambridge. 1960, p. 4.

стр. 72

изучение демографического прошлого с помощью исторической науки дает всего лишь его "первую зарисовку", а "полную картину" создает только одна демография ⁴⁶ . Взаимодействие двух наук, таким образом, фактически отрицается, а историческая наука устраняется из демографических исследований.

Еще дальше идет Ж. Дюпакье, который, как отмечалось, считает современную историческую демографию "новой наукой", возникшей в последние десятилетия. Этот ученый сформировался на гребне успехов применения метода ВИС во Франции, что и определило его оценку исторической демографии, которая, по его мнению, "завоевала полное право на самостоятельное существование". "Закрепив за собой объект наблюдения ⁴⁷ , - пишет он, - опробовав методы и добившись существенных результатов, историческая демография освободилась от традиционного покровительства истории и современной демографии и может претендовать на ту же роль в области социальных наук, какую играет астрономия в точных науках". Ж. Дюпакье "освобождает", следовательно, историческую демографию не только от исторической науки, но и от демографической и пытается возвести ее в ранг чуть ли не некой метанауки, которая, согласно его мнению, "является прочной основой в деле обновления исторического видения" ⁴⁸ . П. Губер, также своеобразно трактуя взаимосвязи исторических и демографических исследований, утверждает: "демография помогла истории стать социальной наукой" ⁴⁹ .

Хотя подобные заключения рассчитаны на то, чтобы подчеркнуть особое будто бы значение современной буржуазной исторической демографии, в действительности они по-своему выражают ее слабость, еще раз раскрывают теоретико-методологическую несостоятельность буржуазной науки. Вместе с тем их появление тесно связано с шумихой, поднятой вокруг историко- демографических исследований и ничего, кроме вреда, им не принесшей. После "бума" последних двух-трех десятилетий сейчас намечается некоторый спад интереса к этим исследованиям, от которых ждали сенсационных открытий, а они, естественно, не состоялись.

Завершая рассмотрение некоторых основных черт современной буржуазной исторической демографии, следует еще раз подчеркнуть необходимость строго критического подхода к осуществляемым в ней исследованиям, раскрытия классового характера ее концепций, которые отражают кризис буржуазной историографии и вместе с тем неспособность капитализма решить проблемы народонаселения. Советская историческая демография, развивающаяся на основе взаимодействия двух наук, имеющих единую диалектико-материалистическую основу, должна вести систематическую идейную борьбу с антинаучными концепциями демографической истории и вместе с тем обеспечить ее глубокую и всестороннюю разработку.

⁴⁶ Hollingswоrth T. H. Op. cit., p. 37.

⁴⁷ Т. е. изучение демографических процессов XVII - XVIII вв. на основе метода ВИС.

⁴⁸ Dupaquier J. Op. cit., p. 9.

⁴⁹ Goubert P. Vingt-cinq ans de démographie historique, p. 316.

Постоянный адрес данной публикации: