Трансильванский фактор европейской политики активно использовался в международных отношениях начального периода Второй мировой войны (см. подробнее: [1. С. 279 - 319; 2. С. 71 - 82]). Результаты второго Венского арбитража 30 августа 1940 г. о переходе Северной Трансильвании от Румынии к Венгрии оказали долговременное влияние на советскую внешнюю политику (см. подробнее: [3. С. 60 - 66]). Берлин использовал проблему края для нажима на своих сателлитов - Румынию, не потерявшую надежды на возвращение Северной Трансильвании, и Венгрию, претендовавшую на всю трансильванскую территорию [4. С. 170 - 195]. После нападения Германии на СССР либеральная румынская и венгерская оппозиция искали пути разрыва с "осью" в интересах обладания Трансильванией [5. С. 64 - 77]. Страны антигитлеровской коалиции, в первую очередь СССР, широко задействовали трансильванский фактор в планировании послевоенной Европы [6. С. 11 - 18]. Государственный переворот 23 августа 1944 г. вывел Румынию из войны на стороне "оси", а 12 сентября она заключила соглашение о перемирии. Его условия включали пункт о возвращении провинции (полностью или значительной ее части) Румынии. Это оказалось в центре дипломатической борьбы союзников. СССР, исходя из своих геополитических и идеологических интересов, активно вмешался во внутренние дела Румынии, сочетая методы политического компромисса и силового давления. 6 марта 1945 г. было сформировано подконтрольное коммунистам правительство П. Грозы, под юрисдикцию которого была передана Северная Трансильвания [7. С. 80 - 91].

В Венгрии это решение не воспринимали как окончательное. Начальник VII Управления ГлавПУ РККА М. И. Бурцев сообщал 23 мая 1945 г. заведующему Отделом международной информации (ОМИ) ЦК ВКП(б) Г. Димитрову о всеобщем в этой стране мнении о том, что вопрос о Северной Трансильвании, как невыполнимый, должен быть "пересмотрен со временем в пользу Венгрии" [8. Ф. 17. Оп. 128. Д. 38. Л. 15 - 16]. Представитель Венгерской коммунистической партии (ВКП) в Москве В. Гай в письме Димитрову сообщал 18 мая о беседе с выдающимся венгерским биохимиком, Нобелевским лауреатом (1937) А. Сент-Дьёрдьи, который считал, что в Трансильвании "румыно-венгерское равноправие существует только на бумаге" [9. Док. 86. С. 394]. Генеральный се-

Сальков Анатолий Петрович - канд. ист. наук, зав. кафедрой истории южных и западных славян Белорусского государственного университета.

стр. 44

кретарь ВКП М. Ракоши, выступая 23 июня в ОМИ, оценил трансильванский вопрос как "очень болезненный", так как "Румыния была вассалом Гитлера, и все-таки получила те территории, где живет более 1 млн. венгров", но он вынужден был в то же время отметить: "мы пока этот вопрос не ставим" [10. Док. 80. С. 312]. Военный министр Румынии К. Василиу-Рэшкану на встрече в Москве 27 июня с первым заместителем наркома иностранных дел А. Я. Вышинским жаловался на шовинизм мадьяр в крае, их нежелание признавать румынскую власть, случаи изгнания исполнительных органов, учителей [11. Док. 64. С. 151].

На Потсдамской конференции по предложению президента США Г. Трумэна был учрежден Совет в составе министров иностранных дел (СМИД) стран - постоянных членов Совета Безопасности ООН. На СМИД возлагалась задача составления мирных договоров с бывшими союзниками Германии и выработки "предложений по урегулированию неразрешенных территориальных вопросов, встающих в связи с окончанием войны в Европе" [12. Док. 3. С. 44; Прилож. к док. 32. С. 306]. Материалы советской внешней разведки, полученные агентурным путем накануне конференции, объясняли состав СМИД. США нашли в нем "наиболее удобный способ для избежания претензий со стороны других стран, например, со стороны Украины и Белоруссии, в отношении участия их в составлении мирных договоров" [13. Док. 81. С. 656 - 657]. В циркуляре наркома иностранных дел СССР В. М. Молотова во все советские миссии за рубежом от 5 августа 1945 г. указывалось на разные подходы Запада в Потсдаме к урегулированию отношений с Италией и сателлитами, оказавшимися в советской зоне влияния [14. Док. 27. С. 200 - 201]. Вместе с тем, еще "Процентное соглашение" И. В. Сталина и У. Черчилля (октябрь 1944 г.) санкционировало аналогичное влияние и в Румынии, и в Венгрии, хотя и не в одинаковой степени [15. Док. 161. С. 420 - 423; Док. 162. С. 429 - 434]. Это было зафиксировано и в Соглашениях о перемирии с обеими странами. Таким образом, подготовка к I сессии СМИД обозначила новый этап в трансильванском споре. Западные страны не признавали правительство Румынии, с которой СССР восстановил 6 августа дипломатические отношения. Венгрия же, имея поддержку Запада и признанное им правительство, попыталась добиться изменения венгеро-румынской границы на основе этнического принципа.

В Комиссии по вопросам мирных договоров и послевоенного устройства при НКИД СССР (Комиссия Литвинова) были разработаны Основные положения проектов мирных договоров с Румынией и Венгрией. В Объяснительной записке заместителя наркома иностранных дел М. М. Литвинова к первому из этих проектов (17 августа 1945 г.) указывалось, что восстанавливается граница, существовавшая до второго Венского арбитража - "в соответствии с условиями перемирия и англо-советским соглашением об установлении румынской администрации в Трансильвании". В аналогичной записке к венгерскому проекту (1 сентября) сообщалось, что "в основном предполагается" оставить границы Венгрии по линии Трианонского мирного договора 1920 г. Говоря о намерении передать Румынии всю Трансильванию, Литвинов предупреждал: "Надо ожидать предложения со стороны Англии и США об оставлении за Венгрией некоторой части Трансильвании, причем ссылки будут делаться, вероятно, этнического характера". Дальнейший пассаж Литвинова содержал конспективное изложение советской позиции: "Какое же может быть основание для территориального награждения Венгрии после ее вторичного вступления в войну на стороне агрессивных стран. Кроме того, какое бы то ни было деление Тран-

стр. 45

сильвании означало бы некоторое подтверждение Венского арбитража, в ходе которого делались те же ссылки на этнографию и на восстановление справедливости". Вместе с тем он напомнил, что после Первой мировой войны ни с одной побежденной страной не обошлись так сурово, как с Венгрией, что необходимо учитывать при обсуждении "дальнейших территориальных претензий (к тому же мало обоснованных) со стороны соседей Венгрии" [16. Ф. 0431/I. Оп. 1. П. 7. Д. 41. Л. 4 - 7; Д. 43. Л. 1, 4].

В подготовительных материалах советской делегации к сессии СМИД (Лондон, 11 сентября - 2 октября 1945 г.) признавалась необходимость создания комиссии экспертов для изучения румыно-венгерской границы (британское предложение). Было решено отстаивать в комиссии "этнографический принцип с учетом недопустимости создания при определении границ Трансильвании, какой бы то ни было чересполосицы (внутренних границ)". Заведующий Отделом балканских стран (ОБС) НКИД СССР А. А. Лаврищев разработал обоснования для передачи Румынии именно всей Трансильвании: преобладание румын в составе населения; размещение в Трансильвании румынской индустрии; ликвидация Венского арбитража; первенство Румынии в разрыве с Германией и вклад в освобождение края [10. Док. 83 и примеч. 1, 3. С. 318 - 319]. В справке ОБС были подготовлены контраргументы на историческую аргументацию Венгрии, в том числе цитаты из прорумынских заявлений председателя Парижской мирной конференции 1919 г. А. Мильерана и президента США В. Вильсона, относящихся к 1918 - 1919 гг.; статистика о преобладании румынского этноса в крае; признание в мемуарах лидера венгерского освободительного движения XIX в. Л. Кошута румынского характера населения Трансильвании, на основе чего была выработана "линия Кошута", в основном совпадавшая с трианонской границей [10. Док. 84. С. 319 - 320].

Советская делегация в СМИД представила 11 - 12 сентября 1945 г. предложения по мирным договорам с Румынией и Венгрией, в соответствии с которыми предполагалось, "имея в виду содействие Румынии делу союзников в войне против Германии, включить в мирный Договор статью о передаче Румынии всей Трансильвании" [16. Ф. 077. Оп. 25. П. 114. Д. 23. Л. 76; 10. Док. 82. С. 318]. Англия и США внесли ответные предложения по договору с Румынией. Английский меморандум от 17 сентября гласил, что вопрос о том, "должна ли быть вся Трансильвания возвращена Румынии, не может быть решен лишь на основе поведения Румынии в войне". Важно установить границу, которая являлась бы "справедливой сама по себе". Проект США от 19 сентября настаивал о переходе всего края или большей его части к Румынии "после рассмотрения соответствующих притязаний обоих государств" [16. Ф. 0431/ I. Оп. 1. П. 7. Д. 41. Л. 20, 22, 34; Д. 43. Л. 43, 46; 10. Док. 82 и примеч. 1. С. 317 - 318; Примеч. 1 - 2 к док. 86. С. 328 - 329].

На заседании 20 сентября Молотов утрированно легко подошел к проблеме. Напомнив о решениях, принятых после Первой мировой войны, и необходимости отменить Венский арбитраж, он предложил вернуть всю Северную Трансильванию Румынии, подчеркнув: "Это настолько ясный вопрос, что, я думаю, мы могли бы его решить без задержки". Однако министры иностранных дел Англии и Франции Э. Бевин и Ж. Бидо предложили установить "какую-нибудь справедливую границу", оставив наименьшее количество румын в Венгрии, а венгров - в Румынии и гарантировав права меньшинств. Тут-то Молотов и использовал заготовки со ссылками на Мильерана и Вильсона. Госсекретарь

стр. 46

Д. Бирнс отпарировал, что к моменту написания письма Мильерана к венгерской делегации на Парижской мирной конференции 1919 г., в котором речь шла о несправделивости тысячелетнего владения Венгрией Трансильванией, США имели на конференции только наблюдателя и потому не связаны ее решениями. Бирнс предложил "сделать маленькие исправления в линии границы, чтобы не оставить население под чужой властью", так как "Соединенным Штатам было бы приятно... оставить наименьшее количество венгров на румынской территории". Исправления Бирнса касались лишь 3 тыс. кв. миль (7.6% площади Северной Трансильвании) с мадьярским большинством [16. Ф. 0431/I. Оп. 1. П. 7. Д. 41. Л. 33; Д. 43. Л. 54 - 55, 68; 10. Док. 86 и примеч. 6. С. 325 - 327, 330]. В результате обоюдной неуступчивости с 22 сентября СМИД вообще прекратил обсуждение мирных договоров.

Дальнейшая дискуссия с острыми пикировками Молотова и Бирнса перешла к обсуждению состава румынского правительства и возможности заключения с ним мирного договора. Молотов 30 сентября предлагал дождаться выборов, которые "будут организованы лучше, чем в Греции, и не хуже, чем в Венгрии", и образования нового кабинета. Бирнс считал, что выборы не могут быть свободными при данном правительстве, и настаивал на изменении его состава. Два дипломата еще не раз вели дискуссии о том, "что такое демократия вообще и демократия в Болгарии и Румынии в частности" [17. Док. 9. С. 28; Док. 21. С. 52 - 53; Док. 51. С. 124]. Лондонская сессия, нарушившая как заложенную в Потсдаме процедуру работы СМИД, так и собственное решение об "иерархическом" принципе участия в обсуждении мирных договоров, завершилась безрезультатно [18. С. 63 - 83]. Трансильванский вопрос остался открытым до Парижской мирной конференции 1946 г. (ПМК), что побудило в Венгрии особые надежды.

Точка зрения Будапешта по трансильванскому вопросу была изложена в письмах министра иностранных дел Венгрии Я. Дьёндьёши советскому посланнику Г. М. Пушкину. В конце сентября 1945 г. министр предлагал "территориальное переустройство... и установление новых государственных границ на основе этнографического принципа и учета воли заинтересованного населения". Содержание письма было расценено Пушкиным как постановка вопроса "о ревизии границ, хотя и в общей и завуалированной форме". В двух новых письмах Дьёндьёши начала 1946 г. Пушкин вновь усмотрел лишь идею ревизионизма, прикрытую критикой Трианона [16. Ф. 077. Оп. 26. П. 118. Д. 26. Л. 1 - 2].

Важную роль в политической жизни Румынии продолжал играть Вышинский, курировавший румынское направление советской внешней политики. 15 ноября он принял румынского посла в Москве Й. Иордана. Посол заявил об активной деятельности Будапешта "за полное присоединение Трансильвании к Венгрии" и просил перевести конфликт в русло румыно-венгерских переговоров. В дневнике Вышинский сделал ряд выводов из румынского демарша: в нем кроется опасность осложнить в будущем вопрос о Трансильвании; венгры сделали ставку на англо-американцев, которые "в восторге" от парламентских выборов 4 ноября в Венгрии, завершившихся убедительной победой Партии мелких сельских хозяев (ПМСХ); Румыния, в свою очередь, чувствует неуверенность из-за своего международного положения, поскольку ее правительство не признано западными державами [19. Док. 114. С. 305 - 307]. Димитров также пытался оставаться в курсе дел. Лаврищев 9 октября информировал его о решениях Лондонской сессии СМИД по вопросу о Румынии. На приеме у Молотова 31 октября Димитров обсуждал положение на Балканах [20. С. 273, 276].

стр. 47

Румыния по-прежнему всецело полагалась на СССР. Лаврищев принял 21 ноября 1945 г. советника румынского посольства Бабеша, который считал, что сформированное в Венгрии по итогам выборов 4 ноября новое правительство будет при поддержке Запада добиваться на мирной конференции передачи Венгрии какой-то части края. Именно поэтому Дьёндьёши в сентябре уклонился от встречи с Грозой, предложив провести ее после конференции. На встрече Лаврищева с Иорданом 27 ноября тот получил ответ на вопрос о Трансильвании, поставленный им перед Вышинским 15 ноября. Москва "придерживается в трансильванском вопросе благоприятной для Румынии точки зрения", но от посредничества уклоняется, так как для этого "не имеется условий", и она "не считает удобным взять на себя инициативу" [10. Док. 91 - 92. С. 350 - 351].

Трансильванский фактор был важным элементом правительственного кризиса августа 1945 г. - января 1946 г. в Румынии, известного как "королевская забастовка", вызванного отказом Запада признать кабинет П. Грозы как не соответствующий ялтинским договоренностям о демократическом характере правительств бывших сателлитов Германии. Обстоятельства кризиса заставили и лидера оппозиционной национал-царанистской партии (НЦП) Ю. Маниу, и главу коалиционного правительства П. Грозу корректировать свои позиции. Маниу, понимая влияние Грозы, стал предлагать ему варианты своего вхождения в правительство. Гроза ответил, что для этого Маниу следует сначала добиться у Запада "признания Трансильвании румынской территорией". Это было принято Маниу всерьез, и его заместитель по партии М. Попович обращался к западным представителям за уточнением их позиции [19. Док. 119. С. 321; 11. Док. 83. С. 178]. Этот сюжет нашел отражение и в сообщении заместителя председателя СКК генерал-полковника И. З. Сусайкова Вышинскому 12 декабря, в котором подтверждалось, что "с Маниу, ни при каких условиях не может быть примирения". В позиции П. Грозы также отмечались новые настроения - открытое недовольство тем, что Румынии все еще не разрешено выставить охрану на советско-румынской границе и смешанные посты на румыно-венгерской. Вопрос об этом он грозился поставить через посольство перед Сталиным [11. Док. 85. С. 187; 19. Док. 119. С. 322].

16 - 26 декабря 1945 г. в Москве состоялось Совещание министров иностранных дел СССР, Англии и США. Накануне Иордан просил Лаврищева информировать его о ходе обсуждения румынских дел. В ОБС была подготовлена обширная справка о Трансильвании (от 20 декабря), выводы которой обосновывали передачу Румынии всей провинции: 1). Географически и исторически Трансильвания есть единое целое; 2). Ее промышленность получила развитие в 1920 - 1930-е годы, поэтому теснее связана с экономикой Румынии, а не Венгрии; 3). Этническая картина края подтверждает трианонскую границу как наиболее справедливую; 4). Правительство Грозы дало равные права всему населению края. "Венгерский народный союз", представляющий мадьярское меньшинство, также выступил против раздела провинции и обмена населением, что оторвало бы собственника от земли [10. Док. 95. С. 360 - 361; 11. Док. 86. С. 188]. Совещание завершилось компромиссом. Получив согласие Москвы на введение в румынское правительство двух представителей "исторических партий", Запад пошел на уступку в трансильванском вопросе, перестав с прежней настойчивостью выступать за корректировку границ по этническому принципу. Есть все основания присоединиться к мнению, что причина этой уступчивости крылась в некотором разочаровании новым венгерским правительством, в котором, во-

стр. 48

преки победе ПМСХ на выборах, левые силы сохранили ведущие позиции [21. С. 411]. На совещании была создана Межсоюзная комиссия для реализации решения по Румынии (А. Я. Вышинский, В. Гарриман, А. Керр). В составе этой комиссии Вышинский в январе 1946 г. нанес свой третий визит в Бухарест. После политических маневров он обеспечил выполнение московского решения, не нарушая баланса сил, путем включения в кабинет малозначительных фигур. В феврале 1946 г. США и Англия признали правительство Румынии [22; 23; 11. Док. 89 - 108. С. 190 - 221; Док. 110. С. 227 - 228].

Политбюро ЦК ВКП(б) утвердило директивы о мирном договоре с Румынией (7 января 1946 г.) и Венгрией (21 марта) [24. С. 414, 422]. Советской делегации на ПМК предписывалось настаивать на передаче Румынии всей Трансильвании [19. Док. 138. С. 392]. В Бухаресте испытывали сильное волнение о судьбе края, чему была посвящена 9 января беседа Вышинского с министром иностранных дел Г. Татареску, который опасался, что англо-американцы "в трансильванском вопросе будут всемерно поддерживать Венгрию против Румынии". Вышинский заверил его, что в позиции Москвы нет никаких изменений [10. Док. 97. С. 364]. Опасения Татареску не были напрасными. По сообщению Пушкина, западные дипломаты подталкивали венгров на постановку вопроса о ревизии границ, обещая выступать на ПМК против оставления всей Трансильвании в составе Румынии. Представитель США в Венгрии генерал У. Кий заявил венгерскому премьер-министру З. Тильди о поддержке идеи плебисцита в Северной Трансильвании. Англичане сообщили Дьёндьёши, что они не будут возражать, если Венгрия поставит вопрос о возвращении ей пограничных городов Арад, Сату-Маре и Орадеа-Маре, подбивая венгерского министра на открытое выступление [16. Ф. 077. Оп. 26. П. 118. Д. 26. Л. 8 - 9]. Вместе с тем, уже в феврале Форин офис решил ослабить сопротивление. Англичане даже пришли к убеждению "в нежелательности какого-либо изменения венгеро-румынских границ" [25. С. 32].

Первый заместитель председателя Совета Министров СССР, министр иностранных дел В. М. Молотов и секретарь ЦК ВКП(б) Г. М. Маленков имели 2 апреля 1946 г. беседу с генсеком ЦК КПР Г. Георгиу-Дежем и секретарем ЦК Т. Джорджеску, приехавшими обсудить подготовку парламентских выборов. Выяснилось, что по трансильванскому вопросу у партий Национально-демократического фронта (НДФ) расхождений не имеется. Молотова и Маленкова интересовало якобы данное Грозой согласие передать часть Северной Трансильвании Венгрии. Им пояснили, что в ходе декады венгерского искусства в Бухаресте венгерские артисты поставили этот вопрос перед Грозой. После этого в беседе с Георгиу-Дежем он высказался о возможности предоставления краю административной автономии [10. Док. 101. С. 368; Док. 104. С. 375].

Между тем, активизировалась работа по выработке мирного договора с Венгрией, в связи с чем в стране была создана целая система инстанций по подготовке к ПМК. В справке "О подготовке Венгрии к мирному договору" от 19 февраля 1946 г. Пушкин сообщал, что в МИД образован специальный отдел во главе с посланником И. Кертесом, в каждом министерстве - специальные комиссии, а в Институте им. Пала Телеки под руководством историка проф. Д. Кошари готовились карты и статистические материалы. Как считал Пушкин, вся работа шла по трем направлениям: 1). Оправдание Венгрии, которая "участвовала в войне против союзников не больше, чем Чехословакия и Румыния" (эти страны выбраны не случайно: с ними у Венгрии будут основные территориаль-

стр. 49

ные споры). 2). Разработка территориальных вопросов и проблемы положения венгерского меньшинства в соседних странах. Понимая, что надежды на границы 1940 г. нереальны, Венгрия будет добиваться передачи ей территории с компактным мадьярским населением - примерно 100-километровой полосы Трансильвании с городами Сату-Маре, Орадеа-Маре и Арад вдоль границы с Румынией. Дьёндьёши выдвинул идею раздела края в соответствии с пропорцией населения (1/3 - венгров, 2/3 - румын), что после обмена населением "навеки решило бы вопрос о венгеро-румынской границе". 3). Обоснование экономической важности для Венгрии трианонских потерь [16. Ф. 077. Оп. 26. П. 118. Д. 26. Л. 4 - 9]. Основные положения этой справки Пушкина вошли в справку ОБС о Трансильвании в связи с обсуждением проектов мирных договоров (от 8 апреля) [10. Док. 105. С. 376 - 378].

9 - 18 апреля 1946 г. Москву посетила венгерская делегация во главе с премьер-министром Ф. Надем. На приеме у Молотова 9 апреля Дьёндьёши заявил, что вопрос о границе в связи с соглашением о перемирии "в некоторой степени остался открытым". Он констатировал невозможность возврата изолированной от Венгрии территории на востоке Трансильвании (4 из 11 северотрансильванских уездов - Муреш, Чук, Одорхей, Трей Скауне) площадью 17 тыс. кв. км, компактно заселенной 300-тысячной венгерской этнической группой секлеров. Однако в отношении венгров из приграничного района предложил решить проблему путем установления новой границы. По плану Венгрии к ней отходило 11.3 тыс. кв. км с населением 900 тыс. чел. Венгры разработали и вторую линию границы, которая оставляла в Румынии количество венгров, примерно равное количеству румын на территории, отходящей в этом варианте к Венгрии. Промолчав, Молотов фактически отказал этим планам в поддержке [19. Док. 141. С. 404 - 405; 10. Док. 106. С. 378 - 381].

10 апреля венгерская делегация была на приеме у Сталина, где обсуждалась и территориальная проблема. Надь заметил, что в Трансильвании вдоль границы имеется "небольшая территория с венгерским большинством" и прямо поставил перед Сталиным "вопрос о территориальном переустройстве между Венгрией и Румынией". Для этого из территории края следовало возвратить Венгрии "некоторую часть, чтобы территориальное устройство мирного договора успокоило венгерский народ". Сталин, казалось бы, проявил сочувствие, вспомнив, что оговорка о Трансильвании к условиям перемирия с Румынией "дает повод к тому, чтобы Венгрия могла кое-что получить, а что именно, какую часть получить, это надо будет" посмотреть. По своему обыкновению, повторяя мысль, он продолжил уже более определенно: "Эта оговорка дает Венгрии возможность получить часть Трансильвании. Вопрос этот будет обсуждаться". Сталин также сослался на мнение Молотова, что на Парижской сессии СМИД "вопрос этот встанет и будет рассмотрен". Воодушевленные венгры, привыкшие к жесткой манере общения Молотова, показали Сталину карту всей Трансильвании с новой границей, а Дьёндьёши выдвинул следующий проект. За Румынией остается 80 тыс. кв. км, а к Венгрии присоединяется 22 тыс. кв. км с населением в 1550 тыс. чел., из которых 850 тыс. румын (55%). Как и накануне, венгры имели перестраховочный вариант. На карте была особо очерчена территория в 11.8 тыс. кв. км с населением в 960 тыс. чел., из которых 52% составляли венгры. Практически это был план, изложенный Молотову, но за сутки размер желаемой территории вырос на 0.5 тыс. кв. км [19. Док. 142. С. 416 - 417; 10. Док. 107. С. 382 - 393].

стр. 50

Сталин заметил, что румыны не согласятся на такую территориальную уступку (из записи беседы следует, что речь шла о 22 тыс. кв. км), причем в подобном случае "ни одно правительство не могло бы удержаться у власти, а румынский король мог бы подать в отставку". Надь заявил, что венгры не сожалели бы о румынском короле - "пусть румыны тоже установят у себя республику". Дьёндьёши, настроенный наиболее решительно, предостерег, что и венгерское правительство "может не удержаться у власти, если не предъявит Румынии соответствующие территориальные требования". Более того, он обронил фразу о том, что в случае обмена населением и перемещения мадьяр на венгерскую часть Трансильвании, Венгрия "навсегда была бы лишена возможности ставить вопрос о ревизии границ". Это свидетельствовало об отношении к идее ревизионизма, как имеющей перспективу. Дьёндьёши, осмелившись оказать давление на Сталина, задал прямой вопрос, "не противоречат ли венгерские предложения о возвращении Венгрии части Трансильвании интересам Советского Союза". В результате перепалки, возникшей в венгерской делегации, премьер-министр Ф. Надь и вице-премьер А. Сакашич, по существу, заставили Дьёндьёши отозвать вопрос, а премьер перевел разговор на другую тему [19. Док. 142. С. 418; 10. Док. 107. С. 392].

В первые дни Надь был в восторге от визита, гостеприимства, надежды на изменение границ. В донесении венгерской миссии из Москвы от 3 мая особо подчеркивалась теплота приема. Отмечалось, что первоначально создалось мнение о полученной поддержке по проблеме венгерского меньшинства в Румынии, Чехословакии и Югославии "в равной мере". Однако Д. Лазар, составитель сборника документов "Донесения посла Дьюлы Секфью и венгерской миссии в Москве (1946 - 1948)", считает, что СССР, хотя и допускал постановку вопроса о территориальных претензиях к Румынии, но не обременял себя их поддержкой. Что касается венгерских требований к Чехословакии и Югославии, то отвергалась сама возможность постановки вопроса [26. Ld. a 8. sz. dok. 6. sz. jegyzetet. 42 - 43. old.]. Финал визита оказался для венгров едва ли не трагичным. На прощальном приеме, устроенном Надем, Молотов сухо сообщил окончательное решение: притязания Венгрии на Трансильванию изучены, урегулирование возможно только на пути двусторонних переговоров с Румынией. Возражения мадьяр, пораженных оборотом дела, прозвучали беспомощно. Молотов же был невозмутим, отклонив даже просьбу выступить инициатором подобных переговоров [27. С. 120]. Хотя Надь в высокопарном заявлении перед отъездом говорил: венгры "встретили здесь такую чистую и искреннюю дружбу. ..", что прощаются с Москвой "с растроганным сердцем" [28. Док. 90. С. 140 - 141], на душе у них лежал камень. Все понимали, что прямое обращение Будапешта к Бухаресту обречено на провал. 27 апреля в Бухарест прибыл специальный уполномоченный, заместитель министра иностранных дел Венгрии П. Шебештьен, чья миссия закончилась полным фиаско [25. С. 34].

Венгерский посланник в Москве, известный историк Д. Секфью, участник бесед со Сталиным и Молотовым, передал 5 мая 1946 г. меморандум правительству СССР. В нем сообщалось, что Шебештьен, "следуя дружескому совету" советских руководителей, провел в конце апреля трудные переговоры с Грозой и Татареску. Румынская сторона отказалась и от рассмотрения территориальной проблемы, и от двусторонней встречи на правительственном уровне. Ввиду провала прямых переговоров Будапешт считал: "возникла необходимость вынесения урегулирования венгеро-румынских отношений на мирную конференцию" с

стр. 51

целью "провести западную границу Румынии таким образом, чтобы к Венгрии отошла территория в 22 тыс. кв. км, аннексированная Румынией по Трианонскому договору". Здесь проживало 895 тыс. румын, 495 тыс. мадьяр и 194 тыс. человек других национальностей. Однако и после этого в Румынии еще осталось бы 1080 тыс. венгров (современные венгерские эксперты, со ссылкой на видного историка М. Фюлепа, считают, что этот вариант уже в своем исходном пункте содержал возможность решения территориального спора путем обмена населением). В случае невыполнимости этого предложения, в меморандуме имелась просьба "воссоединить пограничную зону площадью 11.8 тыс. кв. км с долей венгерского населения в 60%" [26. Ld. a 10. sz. dok. 5. sz. jegyzetet. 45 - 46. old.]. Меморандум был по сути актом отчаяния, так как буквально повторял прежнее предложение, изложенное 10 апреля Сталину и отклоненное Молотовым.

Исключительный интерес представляют оценки из шифропереписки МИД Венгрии со своим посланником в Лондоне Беде, которая, как показывают архивные фонды, имелась в распоряжении ОБС. Беде излишне оптимистично сообщал, что, по мнению Форин офис, в результате московского визита советская точка зрения на мирный договор с Венгрией "не такая устойчивая, а в некоторых отношениях даже меняющаяся" (25 апреля); Англией "наше положение в румынском деле даже без непосредственных переговоров оценивается решительно благоприятно" (29 апреля). В ответной телеграмме 2 мая Дьёндьёши поручал посланнику "просить немедленно поддержку английского правительства в вопросе о Трансильвании". После отклонения Румынией идеи прямых переговоров Беде сообщил 7 мая о некоторых вариантах разрешения проблемы, предложенных английскими экспертами в отношении мирного договора с Венгрией: 1). Трансильвания становится самостоятельной "с небольшими поправками границ в пользу Венгрии"; 2). Остается в силе "венское решение, с территориальными уступками в пользу Румынии"; 3). На основе этнографического принципа остается "равное количество национальных меньшинств в обеих странах". Однако становилось все очевиднее, что Лондон занял позицию "непроявления своей инициативы в пограничном вопросе юго-восточной Европы". Поэтому Беде не надеялся на Англию, считая, что "инициатива скорее будет исходить от Америки". Кроме того, посланник сообщал: англичан "наводит на размышления то обстоятельство, что вследствие исправления границ гораздо больше румын попадет обратно в Венгрию, чем венгров" (6 мая); с другой стороны, после I сессии СМИД "советская точка зрения, по здешнему мнению, сделалась менее неподвижной" (7 мая) [16. Ф. 077. Оп. 26. П. 118. Д. 26. Л. 67, 69 - 71].

Практическая разработка проектов договоров осуществлялась на Совещании заместителей министров иностранных дел (Лондон - Париж, 31 августа 1945 г. - 15 июля 1946 г.). Весной 1946 г. развернулась дискуссия вокруг пункта о границах в мирном договоре с Румынией, которая временами обретала гротескный характер. Заместитель министра иностранных дел Великобритании Х. Джебб и руководитель отдела Госдепартамента США Дж. Данн не желали обсуждать трансильванский участок границы вне связи с другими границами Румынии. Не подвергая сомнению советско-румынскую границу, они хотели знать, где она проходит, и много раз упорно требовали предоставить карту, без чего невозможно "начертить карту новой Европы". Заместитель министра иностранных дел СССР Ф. Т. Гусев настаивал на обсуждении вопроса о Трансильвании как самостоятельного, поскольку это "не только проблема границы, но и

стр. 52

значительная территория". Ссылаясь на разный подход союзников к Германии и Италии, он развил мысль о подчиненном положении "малых государств" в "оси", поэтому "должно учитывать их поведение в момент подписания перемирия" и после него, подходить индивидуально. О карте он заявил, что ее можно взять в любой библиотеке, а в 1940 г. она была опубликована во всех газетах. Джебб раздобыл советский атлас 1941 г. издания и Гусев, припертый его вопросами о соответствии линии в атласе реальной советско-румынской границе, выдавил из себя: "Это школьная карта. Что касается общего направления границы, то, по-моему, оно правильно" [16. Ф. 0431/II. Оп. 2. П. 2. Д. 5. Л. 3 - 5, 19, 28, 38 - 44, 85 - 86].

19 апреля Молотов направил Сталину Дополнение к директивам по мирному договору с Румынией, где значилось: "согласиться на описание в мирном договоре всех границ Румынии, в том числе советско-румынской границы с приложением соответствующей карты" [17. Док. 99 и прилож. 3. С. 205, 208]. Однако и после оглашения Молотовым в мае этого вывода, на заседаниях заместителей по-прежнему возникал вопрос о карте, которую советская делегация упрямо отказывалась предоставить [16. Ф. 0431/II. Оп. 2. П. 1. Д. 1. Л. 184 - 185; П. 2. Д. 8. Л. 201 - 202]. Объяснить подобную атмосферу можно лишь тем, что первое заседание заместителей парижской части Совещания, которое состоялось 11 марта и началось с сюжета о карте, было первой международной встречей после фултонской речи У. Черчилля (5 марта 1946 г.). В ней он, по существу, объявил СССР преемником "фашистского врага", что вызвало своеобразную реакцию советской дипломатии в данном конкретном вопросе.

В ходе обсуждения мирного договора с Венгрией вновь встала проблема Трансильвании. Англичане просили объяснить советское стремление к полному восстановлению довоенной границы, противоречащей этническому расселению венгров. Гусев сделал важное пояснение: фраза "вся Трансильвания или ее большая часть" в соглашении о перемирии была принята по тактическим соображениям, так как Венгрия вместе с Германией еще продолжала войну, и такая формула могла помочь союзникам. Поэтому Москва, хотя и считала, что Румынии нужно передать весь край, согласилась записать эту формулу. Джебб подметил, что предложение о возврате всей Трансильвании не трактует вопроса "что является Трансильванией. При такой редакции можно было бы понять, что Банат¹ не передается Румынии". Он считал также, что в договоре следует "сделать какой-то намек" на возможность переговоров о положении меньшинств. Если Джебб считал, что в будущем то обстоятельство, что "Румыния помогала союзникам, а Венгрия нет, - забудется и не будет иметь особого значения", то Гусев постоянно заострял внимание именно на этом обстоятельстве [16. Ф. 0431/II. Оп. 2. П. 2. Д. 5. Л. 129 - 130, 176 - 177].

На II сессии СМИД (Париж, 25 апреля - 12 августа 1946 г.), на основе взаимного компромисса, 7 мая была фактически решена трансильванская проблема. Венский арбитраж бесповоротно аннулировался, а линия границы по состоянию на 1 января 1938 г. восстанавливалась, т. е. вся Трансильвания закреплялась за Румынией [25. С. 38 - 39]. Венгерский посланник в Париже П. Ауэр сообщал 11 мая в Будапешт о предположении МИД Франции, что на ПМК "уже не будет речи о

¹ Банат - историческая область в современной Румынии к юго-западу от собственно Трансильвании.

стр. 53

венгерской восточной границе (Трансильвания)". Дьёндьёши в тот же день поручил посланнику просить аудиенции у Молотова и заявить, что венгерское правительство "поражено решением Совета Министров, и что Венгрии угрожает серьезный политический кризис" [16. Ф. 077. Оп. 26. П. 118. Д. 26. Л. 66, 68]. 18 июля сессия приняла проект мирного договора с Румынией. Его статьи о границах (всех границах) были изложены в том виде, который перешел в окончательный текст договора 1947 г. Проект же мирного договора с Венгрией рассматривался как "условно принятый" до тех пор, пока Прага и Будапешт не изложат свою позицию по проблеме венгерского меньшинства в Словакии [16. Ф. 0431/II. Оп. 2. П. 6. Д. 27. Л. 3; П. 10. Д. 42. Л. 3]. Молотов на встрече с Иорданом 17 июля в Москве говорил, что венгры обращались к нему по трансильванскому вопросу. Однако получили ответ, что Москва не имеет "привычки ломать согласованные решения", а за венгерской стороной остается право возражать и высказывать мнение, но "это мнение будет мнением венгров" [29. Док. 109. С. 323].

1-е Главное управление МГБ СССР направило 22 июля в МИД полученный "неофициальным путем" проект Меморандума, составленного отделом подготовки к мирной конференции МИД Венгрии. Проект содержал интересную оценку, согласно которой, несмотря на самые лучшие намерения Грозы облегчить положение трансильванских венгров, он не может реализовать эти намерения из-за "саботажа членов его правительства, представителей местной администрации, необузданного национализма и невозможности искоренить ненависть румын к трансильванским мадьярам". При таких обстоятельствах в Будапеште пришли к выводу, что "спокойствие наступит лишь тогда, когда часть румынских мадьяр вместе с территорией будет присоединена к Венгрии". Последняя была согласна и на плебисцит в районах Румынии, населенных венграми. Лаврищев в письме Вышинскому 8 августа скептически отозвался об этом документе, считая, что по содержанию он не отличается от прежних венгерских меморандумов [16. Ф. 077. Оп. 26. П. 118. Д. 26. Л. 82 - 83, 96].

На Парижской мирной конференции (29 июля - 15 октября 1946 г.) министры иностранных дел Румынии и Венгрии выступили на пленарном заседании. Татареску 13 августа горячо благодарил за возврат Северной Трансильвании и просил признать за Румынией статус "совоюющей державы". Дьёндьёши, хотя и сформулировал 14 августа: "ввиду того, что границы не могут быть изменены, главная проблема венгерского народа - изменить значение границ и обеспечить венграм в других государствах их национальные права", принялся обосновывать именно изменение границ. Он отметил, что решение четырех министров не может урегулировать румыно-венгерские противоречия, а аннулирование Венского арбитража не разрешает территориальную проблему. Поэтому Венгрия "сочла возможным представить некоторые скромные претензии" - вернуть ей часть Трансильвании площадью в 22 тыс. кв. км [16. Ф. 432. Оп. 1. П. 1. Д. 2. Л. 72 - 73, 16 - 11, 135, 137, 139]. На встрече с Молотовым 20 августа Дьёндьёши подтвердил неизменность предложения о 22 тыс. кв. км и готовность к двусторонним переговорам для "внесения некоторых этнических корректив в румыно-венгерскую границу и гарантирования прав национальных меньшинств" [10. Док. 109. С. 395 - 396; Док. 110 и примеч. 3. С. 399, 404]. В тот же день венгерская делегация представила свои замечания к мирному договору с Венгрией, где повторялись тезисы Дьёндьёши и предлагались прямые переговоры с Румынией до подписания мирного договора с целью найти решение, которое "учитывало

стр. 54

бы этнические факты" [16. Ф. 06. Оп. 86. П. 81. Д. 173. Л. 2 - 3; 10. Док. 109. С. 396 - 398]. Однако у Венгрии уже появилась надежда на США, которые склонялись к мысли произвести при заключении договоров корректировку в пользу Венгрии границ Чехословакии и Румынии.

На совместном заседании Комиссий по политическим и территориальным вопросам для Венгрии и для Румынии, созданных в качестве рабочих органов ПМК, 31 августа были заслушаны устные заявления обеих делегаций (в присутствии друг друга), с правом выступить только по одному разу. Венгерский представитель П. Ауэр констатировал: на предложение о 22 тыс. кв. км "не последовало согласия" СМИД, "Комиссия также не отнеслась к нему с сочувствием". В этих условиях он выдвинул просьбу (не считая ее новой инициативой) "об исправлении границы соответственно реальному соотношению народностей". Это "скромное разрешение вопроса" касалось 4 тыс. кв. км с населением в 500 тыс. чел. (из них 67% венгров) с городами Сатмернешети (Сату-Маре), Надьварад (Орадеа-Маре), Арад и двумя городками. Было подчеркнуто, что данная территория, составлявшая часть области Парциум (румынское: Кришана) ни географически, ни исторически никогда не являлась частью Трансильвании. Однако и после такого "присоединения к Венгрии пограничных зон с венгерским большинством" еще 1.2 млн. мадьяр оставались бы в Румынии. Ауэр также просил о заключении двух венгеро-румынских соглашений: о защите под гарантией ООН прав венгерского меньшинства в Румынии и о местной автономии для сек-леров, так как школьная и религиозная автономия, предусмотренная для них еще Парижским договором о правах национальных меньшинств (9 декабря 1919 г.), никогда не была осуществлена [16. Ф. 432. Оп. 1. П. 9. Д. 139. Л. 7; 10. Док. 112. Л. 407 - 410].

В заявлении румынского представителя Татареску делался упор на идентичность венгерских претензий 1919 и 1946 гг., авторитетную этническую мотивировку выработанной в 1919 г. границы, аргументированное отклонение тогда венгерских требований. Из чего выводилось и неизбежное отклонение требований 1946 г. Касательно урезанной претензии венгров на 4 тыс. кв. км Татареску заявил следующее. Хотя данная территория занимает 4% площади всей Трансильвании, на ней проживает 8.5% ее населения. Три названных города являются стержнем экономической жизни всей западной части провинции. Ее постиг бы немедленный экономический крах и транспортная дезорганизация в случае отделения этих городов, так как остальная Трансильвания служит для них восточным хинтерландом, а сами города находятся на единственной железнодорожной линии. Татареску напомнил, что даже Гитлер, расчленяя край в 1940 г., не посягнул на Арад. Мадьярское большинство (по румынской статистике - 57%, по венгерской - 67%) на территории в 4 тыс. кв. км объяснялось насильственной политикой бывших венгерских властей. Было отвергнуто и предложение о двух соглашениях ввиду наличия широких прав у трансильванских венгров - родной язык, венгерские школы, национальный университет, консерватория, два театра, религиозные свободы [16. Ф. 432. Оп. 1. П. 17. Д. 44. Л. 48 - 52, 57 - 59, 61 - 62].

В конечном итоге даже самые минимальные и разумные просьбы Венгрии на ПМК не были учтены, а Москва, отбросив некое подобие сомнений, безоговорочно поддержала Румынию. Вялые попытки Запада произвести незначительные изменения границ в пользу Венгрии были отклонены, так как не выразились в действенных акциях. П. Гроза 9 сентября направил Сталину телеграмму с благодарностью за утверждение границ и возвращение "навсегда и

стр. 55

полностью" Северной Трансильвании [29. Док. 115. С. 336]. У Венгрии были все основания заявлять позже, что на ПМК она "с горечью узнала", что, несмотря на заверения в V разделе Крымской декларации и ее успехи в демократической сфере, рекомендации конференции "в действительности увеличили суровость проекта договора", составленного СМИД [16. Ф. 0431/III. Оп. 3. П. 3. Д. 16. Л. 130].

Центр тяжести проблемы перемещался в сферу защиты прав меньшинств. В беседе Лаврищева с министром юстиции Румынии Л. Патрашкану 17 сентября в Париже затрагивалась судьба северо-трансильванских венгров, которые числились иностранцами. По закону о гражданстве жителей Северной Трансильвании от 4 апреля 1946 г. румынское гражданство автоматически восстанавливалось всем, кто имел его до арбитража. Исключением были лица, добровольно поступившие на военную службу Германии или Венгрии после разрыва Бухареста с "осью". Румыния не желала оставлять их на жительство, считая, что это "привело бы к изменению соотношения этнических элементов в Трансильвании в пользу Венгрии и благоприятствовало бы пропаганде венгерского ревизионизма". МВД Румынии издало распоряжение о выселении "иностранцев" с отсрочкой до заключения мирного договора. До этого момента Бухарест не хотел вести переговоры о положении венгров, чтобы "не ослабить своих позиций в трансильванском вопросе" [19. Док. 173. С. 525 - 526; 10. Док. 115. С. 412 - 413].

Дьёндьёши направил 25 сентября 1946 г. в Комиссию по Венгрии ПМК меморандум об этом населении, принадлежавшем к двум различным категориям, что проясняло ситуацию. Во-первых, это были лица, которым еще в 1918 - 1940 гг. отказали в румынском гражданстве, хотя Парижский договор 1919 г. о меньшинствах обязывал Румынию признать своими гражданами всех проживавших или родившихся на ее новых территориях. Однако румынский закон 1924 г. поставил дополнительные условия для признания их гражданства, поэтому его не получили 250 тыс. венгров. Частично они переселились в Венгрию или возвратились в край после Венского арбитража. Во-вторых, - лица лишенные румынского гражданства после выхода Румынии из войны на стороне Германии. Декрет-закон N 261 от 2 апреля 1945 г. ввел новые правила гражданства, юридически закрепив положение упомянутых 250 тыс. апатридов, а инструкция от 11 августа к декрету-закону лишила гражданства тех, кто добровольно покинул Северную Трансильванию с вражескими армиями, "солидаризируясь, таким образом, с ними". Между тем, при Антонеску около 100 тыс. венгров бежали из Южной в Северную Трансильванию или в Венгрию. Кроме того, немцы и венгры, уходя из Северной Трансильвании, принудили эвакуироваться 200 тыс. чел. Все эти 550 тыс. мадьяр либо ожидали разрешения вернуться в Румынию, либо, вернувшись, оказывались лишенными гражданских прав и имущества, которое, как имущество коллаборационистов, подлежало секвестру. Поэтому Венгрия обвиняла Бухарест, что он "под предлогом так называемого и никоим образом не доказанного коллаборационизма желает повергнуть в бедственное положение сотни тысяч венгров, принадлежащих к основному в этническом отношении населению Трансильвании". При этом Будапешт указал, что Румыния "благоприятствует всеми средствами румынам, которые покинули Буковину и Бессарабию... в тех же условиях, как сделали это венгры в период эвакуации Трансильвании". Данный документ Москвой был всего лишь принят к сведению [10. Док. 118 и примеч. 1. С. 422 - 425]. Она следовала постулату, изложенному Комиссией Литвинова в разработке "Международная организация безопасности"

стр. 56

еще в апреле 1944 г.: "Пора бы признать, что взаимоотношения внутри государства между его различными группами не могут быть предметом забот другого государства" [16. Ф. 06. Оп. 6. П. 14. Д. 114. Л. 67].

На приеме у Молотова 13 октября Татареску заявил, что румыны "осведомлены о том, что сделала советская делегация для них, и вверяют ей свою дальнейшую судьбу, которая будет окончательно определяться" на III сессии СМИД в Нью-Йорке. Молотов, по существу, дал оценку роли СССР в урегулировании. Он напомнил, что в Лондоне в 1945 г. "положение было совсем иным", так как Запад настаивал, чтобы "лишь часть Трансильвании была передана Румынии", а на ПМК "никто уже не решался возражать против передачи всей Трансильвании Румынии, а это является несомненным успехом". Молотов подчеркнул, что Москва "была вынуждена занять довольно жесткую по отношению к Венгрии позицию", но это диктовалось не враждебностью к ней, а "историческими фактами, которые необходимо было учесть при правильном разрешении вопроса" [29. Док. 122. С. 351].

В ноябре 1946 г. в Румынии прошли парламентские выборы. Успеху правительственного Блока демократических партий (БДП) в Трансильвании способствовали решения ПМК. Ардяльцы (трансильванские румыны) всецело относили этот успех на счет П. Грозы и поддержки СССР. Проезд через Северную Трансильванию возвращавшейся из Парижа румынской делегации превратился в манифестацию в честь правительства. В двойственном положении в провинции оказались коммунисты-венгры, так как ВКП боролась за передачу края своей стране, и они не знали, кому им верить - Ракоши или Георгиу-Дежу [10. Док. 116. С. 415 - 417].

В политическую борьбу были вовлечены и церковные круги края. Полиэтничная Трансильвания, где проживали ардяльцы, мадьяры, секлеры, трансильванские саксонцы, банатские швабы, словаки, русины, украинцы, евреи, болгары, армяне, цыгане отличалась многоконфессиональностью. Православные составляли 30.9% населения, греко-католики (униаты) - 28.1%, римо-католики - 12.6%, реформаты (лютеране и кальвинисты) - 14.6%, евангелисты (протестанты) - 9.3%. Особенность края состояла в том, что католическая церковь обеих толков, объединяя 40.7% верующих, превосходила православную, которая конституцией 1923 г. объявлялась в Румынии господствующей [10. Док. 95. С. 355]. Влияние двух политических соперников, двух уроженцев Трансильвании - Ю. Маниу (униата) и П. Грозы (православного), было строго районировано. Первый доминировал в католическо-униатской северной части края, второй - в преимущественно православной (если говорить о румынском населении) южной. По официальным данным, румыны-униаты поддержали на выборах НЦП и Маниу, венгры (католики, реформаты и униаты) - БДП и Грозу. Румыны-православные раскололись не по конфессиональной, а по социальной принадлежности - значительная часть горожан проголосовала за БДП, селяне и интеллигенция - за НЦП. Однако современный анализ архивных документов выявил фальсификацию выборов. Реконструкция румынскими историками их подлинных результатов показала, что НЦП получила в Трансильвании до 75% голосов избирателей, независимо от их конфессии. Это обстоятельство, а также развернувшиеся в 1946 г. на Западной Украине гонения на униатство, привели к насильственному акту ликвидации греко-католической церкви в Румынии через ее присоединение к православной. Решение об этом принял 1 октября 1948 г. неполномочный объединительный съезд в Клуже. Вскоре был арестован высший униатский клир, а 1 декабря постановление правительства узаконило объединение двух церквей [30. С. 188 - 189].

стр. 57

На III сессии СМИД (Нью-Йорк, 4 ноября - 12 декабря 1946 г.), где готовились окончательные тексты мирных договоров, Венгрия 9 ноября выступила с меморандумом. В нем она просила дополнить проект положением о том, что права румынских венгров должны определяться прямыми переговорами между двумя странами. Если же они не дадут результата, Венгрия должна иметь право обратиться в СМИД. 13 ноября Лаврищев составил для Молотова замечания на этот документ. Ссылаясь на решения ПМК, он рекомендовал: "полагаю, что предложение Венгрии о новом рассмотрении вопроса о венгерском меньшинстве в Румынии должно быть отклонено" [16. Ф. 0431/III. Оп. 3. П. 3. Д. 16. Л. 17 - 18, 130].

Мирные договоры с Румынией и Венгрией, подписанные 10 февраля 1947 г ., содержали стереотипные положения о том, что решения Венского арбитража 1940 г. "объявляются несуществующими", а граница между двумя странами по состоянию на 1 января 1938 г. восстанавливается [31. Док. 514. С. 55 - 56; Док. 516. С. 205]. Подписанный накануне венгеро-румынский договор о дружбе от 24 января закрепил границу на двустороннем уровне. Мирные договоры были предметом пристального внимания советского руководства. В 1946 - 1947 гг. они шесть раз рассматривались на заседаниях Политбюро ЦК ВКП(б) [24. С. 432, 462, 465, 483].

П. Гроза, готовя весной 1947 г. официальный визит в Венгрию, считал Трансильванию "главной целью поездки": "Добиться, чтобы венгры добровольно признали факт окончательного закрытия трансильванского вопроса (в рамках мирного договора)". Беседуя 7 мая с Сусайковым о результатах визита, премьер-министр прямо заявил: "По вопросу Трансильвании я добился большого успеха". Действительно, президент З. Тильди заявил от имени венгерского народа, что считает вопрос о Трансильвании закрытым и добровольно, хотя и с болью в душе, соглашается признать решения, принятые в Париже и зафиксированные в мирном договоре. В ходе визита Гроза всячески декларировал свою приверженность СССР и убеждал венгерских руководителей "прекратить ориентацию на заокеанские страны", опираться на могучего восточного соседа и "забросить разные идеи о придунайских федерациях без Советского Союза - первой придунайской державы". Примечательны характеристики, высказанные Грозой: Тильди - "самый порядочный человек", Надь - "колеблющийся", Дьёндьёши - "враг, сторонник англичан и американцев". Недовольными визитом Грозы остались только венгерские коммунисты [29. Док. 158. С. 438 - 439, 441].

Последствия трансильванского урегулирования были локализованы в рамках советского блока, но отголоски давали о себе знать четыре десятилетия. Их первое проявление имело место в связи с совещанием девяти европейских компартий в Шклярской Порембе (22 - 28 сентября 1947 г.), где было создано Коминформбюро. Ракоши накануне Порембы предложил собрать совещание компартий стран Дунайского бассейна. Заведующий отделом внешней политики ЦК ВКП(б) М. А. Суслов квалифицировал инициативу как "нецелесообразную и нежелательную", считая ничем не оправданной попытку ВКП выступить "в роли своего рода объединителя компартий стран Дунайского бассейна", поскольку Венгрия была сателлитом Германии. Его поддержали куратор международного коммунистического движения А. А. Жданов и Г. Димитров, уже находившийся в Болгарии. Инициатива венгров была отвергнута. К тому времени центр тяжести венгерских проблем переместился в сферу отношений с Чехословакией, стремившейся выселить всех мадьяр. Член политбюро ВКП Й. Ре-

стр. 58

ваи, выступая в Порембе, привел Праге в пример отношение к венгерскому меньшинству в Румынии и Югославии. Соглашаясь с генсеком КПЧ Р. Сланским, говорившим о "тысячелетнем угнетении словаков мадьярскими господствующими классами", он призвал не забывать, что "такое же угнетение было и в Трансильвании, и в югославянских областях бывшей Венгрии" [32. С. 4; 29. Док. 176. С. 493]. Руководство ВКП, пережив потерю провинции, пыталось любыми способами реабилитировать имидж страны, в том числе и с помощью трансильванского аргумента.

В ряде стран советского блока противники коммунистов были устранены из политики в 1947 г. путем политических процессов. В Румынии первый удар наносился по НЦП - в марте был разоблачен "заговор" Маниу. Интрига имела и трансильванский аспект, о чем имеются сведения в "Особой папке" Молотова - показания пленного генерала венгерского Генштаба И. Уйсаси (Усайши), оформленные в качестве заявления в "Правду" в ноябре 1947 г. За отмену массового митинга против Венского арбитража, назначенного на 15 сентября 1940 г. в г. Альба-Юлия, Маниу, якобы, потребовал от венгров 1 млн. лей. Деньги были получены, а митинг отменен "для поддержания общественного порядка". Маниу, якобы, и далее получал крупные суммы, но его "лже-оппозиционная деятельность по вопросу Трансильвании больше не беспокоила венгерское правительство" [33. Ф. Р-9401. Оп. 2. Д. 174. Л. 97 - 101, 179 - 181]. Данные факты следует воспринимать в контексте решений Первого совещания Коминформа (22 - 28 сентября 1947 г.), назвавшего НЦП реакционной партией, "препятствием на пути демократического развития Румынии". Это привело к суду над руководством партии в октябре - ноябре 1947 г., который завершился ее роспуском и осуждением к пожизненному заключению Маниу, умершего в 1953 г. в тюрьме [34. С. 115, 119; Примеч. 123, 131. С. 274 - 275].

Трансильванская рана оставалась открытой в венгерском общественном сознании, что стало очевидным в период кризиса 1956 г. Секретарь Пештского обкома Венгерской партии трудящихся (ВПТ) Я. Кадар, беседуя с членом президиума ЦК КПСС А. И. Микояном 14 июля 1956 г., признал, что в Венгрии "национализм всегда был довольно силен в народе" и упомянул выступления 1945 - 1946 гг. по трансильванскому вопросу, носившие антисоветскую окраску, поскольку роль СССР в потере края считалась решающей. В записке МИД СССР "О румыно-венгерских отношениях в связи с Трансильванией" (сентябрь 1956 г.) сообщалось о неоднократных жалобах Георгиу-Дежа в 1954 - 1956 гг. на двусмысленные высказывания венгерских руководителей, включая Ракоши, по поводу послевоенных границ [35. Док. 34. С. 163; 36. С. 199]. Орган ВПТ газета "Szabad Nep" опубликовала 9 сентября 1956 г. статью П. Панди "О наших общих делах". В ней обличалось замалчивание национальных проблем румынских венгров, чья культура называлась частью современной венгерской культуры. Статья вызвала резко негативную реакцию в Бухаресте, расценившего ее как "открытый призыв к ревизии вопроса о Трансильвании", что напугало Москву. Первый заместитель министра иностранных дел А. А. Громыко, обобщив тревожные телеграммы советского посла в Будапеште Ю. В. Андропова, отметил в письме от 17 сентября в ЦК КПСС, что в Венгрии делаются попытки "возродить националистические претензии на Трансильванию" [37. Ф. 89. Перечень 45. Док. 5. Л. 2 - 3; 35. Док. 58 и примеч. 6. С. 261 - 263; Док. 59. С. 265]. С подавлением демократической революции в Венгрии исчезли и претензии.

В Румынии в конце 1950-х годов, еще при Г. Георгиу-Деже, началась политика "национальной консолидации", вылившаяся в попытку насильственной ассимиляции всех национальных меньшинств (10% населения, в том числе венгров -

стр. 59

7.7%). В рамках предпринятой Н. Чаушеску в 1980-х годах "систематизации городских и сельскохозяйственных территорий" прошло принудительное расселение по всей стране компактных групп венгерского населения из Трансильвании. Тем не менее, наиболее острые проявления социального недовольства были связаны именно с национальными районами. В 1987 г. в г. Брашове (исторический центр немецкой колонии в Трансильвании) вспыхнул потопленный в крови "хлебный бунт", ставший прологом краха системы. Расстрел демонстрации 15 декабря 1989 г. в банатском г. Тимишоаре послужил запалом для восстания, свергнувшего диктатуру.

Таким образом, в 1945 - 1947 гг. завершилось урегулирование крупнейшего по своим геополитическим масштабам и региональным параметрам (после западных областей Беларуси и Украины) национально-территориального конфликта в ЦЮВЕ, который прошел три основных рубежа. Трианонские решения 1920 г. были приняты в условиях отстранения России от глобальной версальской трансформации европейских границ. Она не имела ни серьезных претензий, ни реальных возможностей влиять на эти процессы. Венский арбитраж 1940 г. был осуществлен в условиях глубокой вовлеченности СССР в контрверсальский передел территорий. Причем у Москвы было не только "завоеванное" право, но и договорной механизм влияния на данный передел. Игнорирование Берлином этих реалий вызвало первый серьезный кризис в советско-германских отношениях. Третий рубеж, завершившийся мирными договорами 1947 г., начал формироваться с 1941 г. и включал как выработку Советским Союзом собственной позиции, так и ее согласование в формате союзнических конференций и через механизм СМИД. В итоге Москве удалось комплексно реализовать свои политические и идеологические запросы в Карпато-Дунайском регионе, исходившие из возобладавшей блоковой стратегии. Трансильванское урегулирование было целиком проведено по сценарию Москвы, которая сумела заблокировать даже небольшие изменения в пользу Венгрии, за которые выступали западные державы. По иронии истории территориальный аспект урегулирования совпал с трианонской линией границы, выработанной враждебными тогда России государствами, которым она в совершенно новых условиях не позволила изменить эту линию.

СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ

1. Сальков А. П. Трансильванский вопрос в политике СССР в Юго-Восточной Европе (1939 - 1941) // Актуальные проблемы славянской истории XIX и XX веков: К 60-летию профессора Московского университета Г. Ф. Матвеева. М., 2003.

2. Сальков А. П. СССР и национально-территориальное переустройство в Карпато-Дунайском регионе (1938 - 1941 гг.) // Отечественная история. 2005. N 3.

3. Сальков А. П. СССР и второй Венский арбитраж: Дипломатические оценки результатов и последствий // Белорусский журнал международного права и международных отношений. 2003. N 3.

4. Сальков А. П. Политика государств Тройственного пакта по национально-территориальному переустройству в Карпато-Дунайском бассейне (1940 - 1944 г г.) // Славянский мир в социокультурном измерении. Сборник научных трудов. Ставрополь, 2004. Вып. 1.

5. Сальков А. П. Советский Союз и трансильванская территориальная проблема в международных отношениях (июнь 1941 - август 1944 гг.) // Вестник Санкт-Петербургского университета. 2005. Серия 2. Вып. 1.

6. Сальков А. П. Национально-территориальная проблема Трансильвании в планах ее суверенизации и включения в состав СССР (1939 - 1945 гг.) // Веснік Магілеускага дзяржаунага універсітэта імя А. А. Куляшова. 2004. N 4.

7. Сальков А. П. Советский Союз и трансильванская территориальная проблема в международных отношениях (август 1944 - май 1945 гг.). // Вестник Санкт-Петербургского университета. 2005. Серия 2. Вып. 3.

стр. 60

8. Российский государственный архив социально-политической истории.

9. Русский архив: Великая Отечественная. Красная армия в странах Центральной, Северной Европы и на Балканах: 1944 - 1945: Документы и материалы. М., 2000. Т. 14 - 3 (2).

10. Трансильванский вопрос. Венгеро-румынский территориальный спор и СССР. 1940 - 1946 гг. Документы российских архивов. М., 2000.

11. Три визита А. Я. Вышинского в Бухарест (1944 - 1946 гг.). Документы российских архивов. М., 1998.

12. Советский Союз на международных конференциях периода Великой Отечественной войны, 1941 - 1945 гг. Сборник документов. М. 1980. Т. 6: Берлинская (Потсдамская) конференция руководителей трех союзных держав - СССР, США и Великобритании (17 июля - 2 августа 1945 ".).

13. Рассекреченные документы из архива СВР России (Приложение) // Очерки истории российской внешней разведки. М., 2003. Т. 4: 1941 - 1945 годы.

14. СССР и германский вопрос. 1941 - 1949. Документы из Архива внешней политики РФ. М., 2000. Т. 2: 9 мая 1945 ". - 3 октября 1946 ".

15. Ржешевский О. А. Сталин и Черчилль. Встречи. Беседы. Дискуссии: Документы, комментарии, 1941 - 1945. М., 2004.

16. Архив внешней политики РФ.

17. Советско-американские отношения. 1945 - 1948. Документы. М., 2004.

18. Агафонова Г. А. Дипломатический кризис на Лондонской сессии СМИД // Сталин и холодная война. М., 1997.

19. Восточная Европа в документах российских архивов. 1944 - 1953 гг. М.: Новосибирск, 1997. Т. I: 1944 - 1948 гг.

20. Димитров Г. Дневник. Март 1933 - февруари 1949. Избрано. София, 2003.

21. Стыкалин А. С. Трансильванский вопрос в отношениях Венгрии и Румынии в 1940-е годы // Национальная политика в странах формирующегося советского блока. 1944 - 1948. М., 2004.

22. Stanescu F., Zamfirescu D. Ocupaiat, sovietica in Romania: Documente, 1944 - 1946. Bucuresti, 1998.

23. Baciu N. Agonia Romaniei, 1944 - 1948: Dosarele secrete acuza. Bucuresti, 1997.

24. Политбюро ЦК РКП(б) - ВКП(б). Повестки дня заседаний. 1919 - 1952. Каталог. М., 2001. Т. III. 1940 - 1952.

25. Исламов Т. М., Покивайлова Т. А. СССР и трансильванский вопрос (1945 - 1946 гг.) // Вопросы истории. 2004. N 12.

26. Lazar G. Szekfu Gyula kovet es a moszkvai magyar kovetseg jelentesei (1946 - 1948). Budapest, 1998.

27. Исламов Т. М., Покивайлова Т. А. Трансильвания - яблоко раздора между Венгрией и Румынией // Очаги тревоги в Восточной Европе. (Драма национальных противоречий). М., 1994.

28. Советско-венгерские отношения. 1945 - 1948 гг. Документы и материалы. М., 1969.

29. Советский фактор в Восточной Европе. 1944 - 1953 гг. Документы. М., 1999. Т. 1: 1944 - 1948 гг.

30. Покивайлова Т. А. Конфессиональная ситуация в Трансильвании и ликвидация униатской церкви в Румынии (40-е годы XX в.) // Власть и церковь в СССР и странах Восточной Европы. 1939 - 1958. (Дискуссионные аспекты). М., 2003.

31. Сборник действующих договоров, соглашений и конвенций, заключенных СССР с иностранными государствами. М., 1956. Вып. XIII.

32. Адибеков Г. М. Как готовилось первое совещание Коминформа // Совещания Коминформа, 1947, 1948, 1949. Документы и материалы. М., 1998.

33. Государственный архив РФ.

34. Совещания Коминформа, 1947, 1948, 1949. Документы и материалы. М., 1998. Протокол первого совещания.

35. Советский Союз и венгерский кризис 1956 года. Документы. М., 1998.

36. Стыкалин А. С. Вопрос о венгерском меньшинстве в Румынии в двусторонних отношениях в 1950-х гг. // Национально-территориальный фактор в истории Центральной и Юго-Восточной Европы в XX веке и Россия (СССР). Материалы международной научной конференции (Минск, 24 - 25 апреля 2003 г.). Минск, 2004.

37. Российский государственный архив новейшей истории.

Постоянный адрес данной публикации: