На читательские письма, опубликованные в разное время под рубрикой "Почта доверия", продолжают поступать отклики. Сегодня мы печатаем два из них.

Он пришел во второй раз и - навсегда

Ольга САВИЦКАЯ.

Дорогая редакция! Давно было у вас письмо "Это как крик души" - девушки из Баку, потерявшей ногу в автокатастрофе, и ответ ей А. Васинского "Письмо незнакомке". Я решила написать про себя, может, это будет для Лены как бы моральная поддержка.

Со мной еще до войны случилось большое несчастье - я лишилась обеих ног. Мне тоже было 16 лет, я ходила в школу. Потом один год пролежала в больнице, потом протезы, и вновь я стала учиться ходить. Тогда еще не было даже такого примера, как Маресьев. Я пережила годы войны, оккупации, голод, холод и бомбежку.

Два года оккупации мне никогда не забыть. Город переходил из рук в руки дважды. Я видела расстрелы фашистами мирных жителей, детей и женщин. Смерти я не боялась, я ее ждала, как избавления от кошмарного существования. Один раз снаряд попал в наш двор, меня и других женщин засыпало землей, меня вытащили из-под этой земли.

После войны было тоже нелегко материально. Жилье разбито... Так ушли годы. Умер папа, потом умерла мама. Никого. Братья погибли на фронте. Я осталась одна в коммунальной квартире, в маленькой комнатке. О личной жизни я никогда не думала, да и как думать в моем положении.

В 1943 г. Харьков был освобожден, в это время через город проходило много солдат. Я так, как и все, смотрела на них. Все солдаты были чем-то похожи друг на друга. В каждом дворе стояли войска со своими пушками и машинами. Прошло два года. После Победы один из солдат пришел в наш двор ко мне. Он сам с Дальнего Востока. Сказал, чтобы я вышла за него замуж. Потом сказал, что в 1943 г. стоял тут на постое и еще тогда заметил меня и про себя решил, что, если не убьют - придет. Вот уже 39 лет мы живем вместе. У нас двое детей и трое внучат. Мы уже старики- пенсионеры. Мой муж вернулся с фронта здоровым человеком, я же была и есть инвалид. Вот как бывает в жизни! Никогда мой муж и слова не сказал мне о моей инвалидности. Он прошел всю войну от первого до последнего дня, видел все.

Милая Лена, я желаю вам огромного личного счастья, вы еще молоды, и ваше счастье к вам придет.

ХАРЬКОВ.

На попечении сердца

Софья КРИВОШЕЕВА.

Дорогая редакция! Было у вас в "Почте доверия" письмо одинокой женщины Анны Павловны и ответ "Алешины невесты". Всколыхнулась память...

Когда началась война, мне было 14 лет. В детстве я самозабвенно играла в куклы, в дочки-матери, в школу. Мечтала выйти замуж и иметь много- много детей, мечтала быть учительницей. Сбылось почти все: я - учительница, я - мать троих детей.

Университетский диплом мы получали вдвоем: я и моя кроха-лапочка, моя дочурочка. И поехали учительствовать. Нигде и никогда я не скрывала, что у меня нет мужа, и ни разу не испытала чувство стыда за свое положение матери-одиночки. Решившись сделать попытку построить семью, я вышла замуж за нелюбимого, за что и расплатилась одиннадцатью годами горестной жизни с пьяницей. Познав нужду, унижение, разочарование, я развелась, получив в награду за страдания двух сыночков. После развода наша жизнь стала светлее, чище, разумнее, спокойнее, веселее. Мы жили в нужде, и ребята после школы шли на работу, учились заочно. Дочь - инженер. Сын закончил вечерний техникум, собирается, как и младший, поступать в заочный институт. Мои дети - трудолюбивые, милосердные люди. Но они живут своими семьями, и я осталась одна. Но не одинока.

У меня есть друзья. Я уже на пенсии. Живу в ожидании писем, звонков, приездов. Работаю в своем садике-огороде, читаю, вяжу, отдыхаю у телевизора и... иногда плачу. Я оплакиваю брата, погибшего на фронте семнадцати с половиной лет, я оплакиваю незнакомого парня, который мог стать отцом моих детей, но был где-то убит, как и жених Анны Павловны. Плачу от горести и обиды, что не с кем было поделиться радостью: "Посмотри, какой закат!" "Наш сын сказал "мама!". "Поздравляю с внуком!"

Теперь я жду еще одну радость: рождения четвертого внука.

Вот такую жизнь я себе построила, и в ней было все: и счастье, и слезы в подушку.

А теперь о том, что сделала бы я, оказавшись в положении Анны Павловны. Присмотритесь к трудным подросткам во дворе. Сердце ребячье отзывчиво на доброту. Знаю это из своей жизни. Я росла без отца и 8-9-летней девочкой оказалась в компании беспризорных мальчишек. Однажды они послали меня обойти бараки, посмотреть, какие окна плохо закрыты. Я пошла и долго простояла у окна, за стеклами которого красовалась большая нарядная кукла. Я обдумывала, как завладеть куклой. За этим занятием меня застал дядя Попов, совершенно особенный человек. Он жил в нашем многоквартирном доме, носил огромный портфель, набитый книгами. В недрах этого портфеля всегда были припрятаны конфеты и яблоки для детворы. Бывший партизан гражданской войны, красный профессор, дядя Попов привел меня к себе, заставил умыться и спросил, кто такой Лермонтов... Я испуганно ответила, что такого дяденьку не знаю. И начались чудеса.

Свершился поворот в моей маленькой жизни: я стала читать запоем. Книгами меня снабжал дядя Попов. (Надо сказать, что в те годы в библиотеках были очереди такие, как теперь за джинсами). Я полюбила учебу, стала ударницей, хотя еще иногда получала по поведению "оч. плохо". В моей жизни был еще один человек, доброта которого смягчала мое маленькое ожесточившееся сердце. Старушка, маленькая и сморщенная, ее все звали няней, а между собой жильцы нашей шумной коммуналки ее комнату называли "самоварный пуп". Эта старая няня раскрывала вечерами дверь своей комнаты, где на столе пыхтел огромный сияющий самовар. Жильцы сходились к самовару со своими чашками, своим сахарком и с бесконечными рассказами-воспоминаниями. Эта старенькая, совсем чужая няня, когда наша мама задерживалась на работе, уводила меня и брата, полузамерзших, с улицы и отогревала у своего самовара. И пусть она почти на все вопросы отвечала одним: "А пес его знает", - дело не в этом. Дело в добром искреннем участии, в душевной доброте, которую мы с братом ощущали. И то, чего с ремнем в руках не могла добиться наша бедная мама, оглушенная предательством отца (он оставил семью, когда мне было две недели, а брату 1,5 года), добивалась няня одним словом: "Винитесь". И проходили наши обиды, исчезало ожесточение.

Желаю вам, милая Анна Павловна, действовать. Вы будете счастливы, если завоюете и смягчите хоть одно маленькое, умеющее быть благодарным сердце.

г. ЛИПКАНЫ, Молдавская ССР.

Постоянный адрес данной публикации: