(К изданию документов и материалов о жизни Васила Друмева) Исследовать архив каждого творца - это в "святая святых" его существования проникновение: чем жива его душа жива в роднике ее, чем дышала. И как мы в жизни ценность придаем не пространству, воздуху и свету, а предметам и идеям - сгусткам, плывущим в ареале полей-стихий этих: в делах и произведениях, в поступках зрим первоценность, - так и не придаем значения тому, ИЗ ЧЕГО возникают все эти отдельности - субстрат и поддон и окутывающий воздух... Словом, "из какого сора растут стихи", что на поверку внимательным оком совсем и не "сором" оказывается, а интереснее порой, чем и самые "стихи". И это - второй уровень интереса к явлению человека-творца, на который общество и публика выходят, уже насытившись первым: творениями - книгами читанными, картинами выставленными, поступками-делами, произведшими впечатление, памятными и вписанными в анналы истории. А вот на следующий уровень, более глубокий: а что творило творца, личность сию - какая плазма жизни, среда, что под и вокруг? - на это выходит культура спустя время: в поколении не современников, а потомков, последователей и исследователей, кто как раз роется в культурном слое, как археолог, и добывает те "черепки" и "берестяные грамоты", что остались рудиментами от некогда полномерного быта, духа эпохи и стиля жизни людей. Живая плазма и среда открываются нашим очам - "аутентичность", "всамделишность" существования, первичность, не пропущенная даже через сосуд-тигель творца, его перегонный аппарат, из чего щедевр произведения накапал наружу на подход и погляд, что можно потрогать как вещь и предмет. На эти соображения вышел я, взявшись читать книгу: "Климент Браницки и Търновски (Васил Друмев). Документи и материали" [1]. Книга составлена из материалов, открытых Мариной Смольяниновой в ходе ее многолетних разысканий в провинциальных архивах Болгарии. Исследовательница - известный специалист в области болгарской литературы, автор многих книг и статей, в том числ ... Читать далее